проза етст
Простой текстовый блок. Сюда можно вставить что угодно.
Самое популярное раздела
- тест 2
проза етст...
Рекламный блок
Простой текстовый блок. Сюда можно вставить что угодно.
Добро пожаловать!
Тут всякий интересный текст для раздела Проза
"Избранное - инфо квест на форуме - Поисковая выдача из свободного доступа, zip". Музыка - SERPs
"Избранное - просмотр у автора - доступ в авторский форум" - Стихи
Улыбка, шпага, праздничный мундир -
Мой маленький солдатик оловянный!
Веселый, бесшабашный и румяный,
А в перспективе - храбрый командир.
Твоей бравады хватит на двоих.
Грозить оружием сегодня модно.
Скорей шагни в мою ладонь с комода,
Я удержу тебя в руках своих.
Мой маленький солдатик - так хорош,
Безделица, игрушка, статуэтка.
Что жизнь земная? Малая монетка.
Мой маленький солдатик оловянный!
Веселый, бесшабашный и румяный,
А в перспективе - храбрый командир.
Твоей бравады хватит на двоих.
Грозить оружием сегодня модно.
Скорей шагни в мою ладонь с комода,
Я удержу тебя в руках своих.
Мой маленький солдатик - так хорош,
Безделица, игрушка, статуэтка.
Что жизнь земная? Малая монетка.
Мой мужчина. Совсем седой...
Но роднее тебя не надо.
Верю я, что Судьба в награду
Эту встречу дала с тобой.
Мне в глаза заглянуть твои,
Словно в омут нырнуть бездонный.
Ночью лунной искать бессонно
Подтвержденье твоей любви.
Засыпая в объятьях рук,
Слышать рядом твое дыханье.
Но роднее тебя не надо.
Верю я, что Судьба в награду
Эту встречу дала с тобой.
Мне в глаза заглянуть твои,
Словно в омут нырнуть бездонный.
Ночью лунной искать бессонно
Подтвержденье твоей любви.
Засыпая в объятьях рук,
Слышать рядом твое дыханье.
Нарисуй мне красивый пейзаж,
Только чтобы не слишком красивый,
Не заморский, не южный, а наш:
Луг, река и склонённые ивы.
Пусть природы изменчивый нрав
Будет виден в застывшем мгновенье:
Утро, дождь, намокание трав,
По воде ветерка дуновенье.
Нарисуй мне хороший портрет,
Чтоб глаза получились живые,
Только чтобы не слишком красивый,
Не заморский, не южный, а наш:
Луг, река и склонённые ивы.
Пусть природы изменчивый нрав
Будет виден в застывшем мгновенье:
Утро, дождь, намокание трав,
По воде ветерка дуновенье.
Нарисуй мне хороший портрет,
Чтоб глаза получились живые,
Ладонью закрою солнце –
Прозрачными станут пальцы,
Сквозь рёбра засветится сердце
Поэта-неандертальца.
Всё меньше тех остаётся,
Кто речь мою понимает.
Индиго и кроманьонцы
Стихов моих не читают.
Закончилась наша эра –
Они умней и хитрее.
Прозрачными станут пальцы,
Сквозь рёбра засветится сердце
Поэта-неандертальца.
Всё меньше тех остаётся,
Кто речь мою понимает.
Индиго и кроманьонцы
Стихов моих не читают.
Закончилась наша эра –
Они умней и хитрее.
Если мы слышим какой-либо звук,
Значит пред нами некошеный луг
Значит, вибрируют крылья стрекоз
Звуки исходят от сабельных кос
Значит, ровнее кладутся венцы
Знойного луга, и будут косцы
Мыться, фырча, родниковой водой
В том, что в народе зовется «средой»
Если бы вакуум встроить в объем
Мы бы с тобою остались вдвоем
Значит пред нами некошеный луг
Значит, вибрируют крылья стрекоз
Звуки исходят от сабельных кос
Значит, ровнее кладутся венцы
Знойного луга, и будут косцы
Мыться, фырча, родниковой водой
В том, что в народе зовется «средой»
Если бы вакуум встроить в объем
Мы бы с тобою остались вдвоем
Потянуло с Невы арбузными корками.
Заскрипел о «быки» тяжкий Ладожский лёд.
По ночам кто-то дышит на крыши и форты.
Облака над восходом, как липовый мёд.
Календарь уже месяц весну нам считает.
Но нас не обманешь – не свершившийся факт!
И на проводах долгих зимы замечтали,
Как закончится в действе природы антракт.
Взбудоражены наши бледные граждане.
Озабочены лица, больные глаза.
Ожиданьем густым спальномалолитражные
Заполняет квартиры шальная греза.
Заскрипел о «быки» тяжкий Ладожский лёд.
По ночам кто-то дышит на крыши и форты.
Облака над восходом, как липовый мёд.
Календарь уже месяц весну нам считает.
Но нас не обманешь – не свершившийся факт!
И на проводах долгих зимы замечтали,
Как закончится в действе природы антракт.
Взбудоражены наши бледные граждане.
Озабочены лица, больные глаза.
Ожиданьем густым спальномалолитражные
Заполняет квартиры шальная греза.
Я помню всё. До мелочи, до точки.
Плыл запах привокзальных хризантем.
Ты бесконечность, сжатую до строчки,
читала, улыбаясь, а затем,
смятение губами прерывая,
прощалась торопливо, невпопад.
Ресницы потревоженною стаей
порхали, а смущённый взгляд
мне обещал, казалось, снисхожденье.
Я замер, ожидая чуда, но...
Вагон качнул. Остановить мгновенье,
наверное, и мне не суждено.
Плыл запах привокзальных хризантем.
Ты бесконечность, сжатую до строчки,
читала, улыбаясь, а затем,
смятение губами прерывая,
прощалась торопливо, невпопад.
Ресницы потревоженною стаей
порхали, а смущённый взгляд
мне обещал, казалось, снисхожденье.
Я замер, ожидая чуда, но...
Вагон качнул. Остановить мгновенье,
наверное, и мне не суждено.
Гладенько, да гаденько... Стишки...
Развелось как комаров поэтов.
А готовы вы вспороть кишки
Ради ваших сладеньких памфлетов?
Строить баррикады вдруг увлечь
С бодуна шагающих прохожих
Вам слабо? Родная ваша речь
Так звенит, что аж мороз по коже?
Выплюнь слово. Не соси. Не жуй.
Строчки - и ни сало, и ни сахар.
Отойди от бомбы, не балуй.
Тот поэт, кто сам взойдет на плаху...
Развелось как комаров поэтов.
А готовы вы вспороть кишки
Ради ваших сладеньких памфлетов?
Строить баррикады вдруг увлечь
С бодуна шагающих прохожих
Вам слабо? Родная ваша речь
Так звенит, что аж мороз по коже?
Выплюнь слово. Не соси. Не жуй.
Строчки - и ни сало, и ни сахар.
Отойди от бомбы, не балуй.
Тот поэт, кто сам взойдет на плаху...
по пустоте квадратной комнаты,
по потолочным по отрезкам
шагало страшное безмолвие
вцепившись ветром в занавеску.
а за окном осипшим голосом
палач выпрашивал распятие:
"Убей мя Боже, тварь безбожную!
Распните тело моё, братия!"
По тишине квадратной комнаты
шагала ночь проклятьем божиим.
по потолочным по отрезкам
шагало страшное безмолвие
вцепившись ветром в занавеску.
а за окном осипшим голосом
палач выпрашивал распятие:
"Убей мя Боже, тварь безбожную!
Распните тело моё, братия!"
По тишине квадратной комнаты
шагала ночь проклятьем божиим.
Задумчивый ангел, прекрасная дева,
Танцует на плитах Весна-королева,
Над мокрым газоном строй звуков витает,
Слежавшийся снег наконец-то растает.
Дома - корабли, облака – цепеллины,
Прохожие – капли металла и глины,
Коричневый пояс, осиное жало,
Паж-ветер кружит, рукоять сжав кинжала.
Мать-Солнце беременно летней оравой,
Июньской прохладой и августа лавой,
Вот-вот отойдут её вешние воды –
Танцует Надежда с улыбкой Джоконды.
Танцует на плитах Весна-королева,
Над мокрым газоном строй звуков витает,
Слежавшийся снег наконец-то растает.
Дома - корабли, облака – цепеллины,
Прохожие – капли металла и глины,
Коричневый пояс, осиное жало,
Паж-ветер кружит, рукоять сжав кинжала.
Мать-Солнце беременно летней оравой,
Июньской прохладой и августа лавой,
Вот-вот отойдут её вешние воды –
Танцует Надежда с улыбкой Джоконды.
Вдоль по песку, по кромке влажной,
Шел, как в бреду или во сне,
Мечтая, в схватке рукопашной
Достанется царевна мне,
И, леопарда скинув шкуру,
В чем меня мама родила,
Я брошу с берега окурок,
Влюблюсь, женюсь, и все дела.
Полцарства мне дадут в придачу –
Чтоб мы с царевной под венец,
Ты только ромашка, цветущая в северном поле.
Здесь низко над долом тугие плывут облака,
И ветер колючий гуляет по собственной воле,
И к морю холодные волны уносит река.
Здесь солнечным светом насытиться сердце не может,
Раскатами грома над полем играет гроза,
Тяжелые капли на землю ромашку уложат.
В предчувствии боли зажмурит ромашка глаза.
И в сполохах ярких увидит цветочное море:
Там быстро проносится рой вездесущих шмелей,
Здесь низко над долом тугие плывут облака,
И ветер колючий гуляет по собственной воле,
И к морю холодные волны уносит река.
Здесь солнечным светом насытиться сердце не может,
Раскатами грома над полем играет гроза,
Тяжелые капли на землю ромашку уложат.
В предчувствии боли зажмурит ромашка глаза.
И в сполохах ярких увидит цветочное море:
Там быстро проносится рой вездесущих шмелей,
Я рисую Февраль угольком
На бумаге. А видишься – ты.
Две морщинки прокрались тайком -
Как нелёгкой дороги следы,
Полукружьями выгнулся лес,
Обозначив границы бровей,
И почти растворился - исчез
Припорошенный ношей своей.
Зимний холод февральский сковал
Взгляд глубоких и тёмных озёр,
Так похожих на горный хрусталь.
И зеркальной воды перебор,
На бумаге. А видишься – ты.
Две морщинки прокрались тайком -
Как нелёгкой дороги следы,
Полукружьями выгнулся лес,
Обозначив границы бровей,
И почти растворился - исчез
Припорошенный ношей своей.
Зимний холод февральский сковал
Взгляд глубоких и тёмных озёр,
Так похожих на горный хрусталь.
И зеркальной воды перебор,
Мне кажется все чаще, что апрель
Заглядывает в окна осторожно.
Но во дворе на улице метель -
Смеешься ты: такое невозможно.
Смеюсь и я. С чего бы это вдруг?
Увы, зима - избыток постоянства,
И я люблю оглядывать вокруг
Деревьев строгих снежное убранство.
Да, мне и впрямь послышалась капель.
Привычка не готова верить в чудо.
Заглядывает в окна осторожно.
Но во дворе на улице метель -
Смеешься ты: такое невозможно.
Смеюсь и я. С чего бы это вдруг?
Увы, зима - избыток постоянства,
И я люблю оглядывать вокруг
Деревьев строгих снежное убранство.
Да, мне и впрямь послышалась капель.
Привычка не готова верить в чудо.
Помнишь ли Выборг под Новый год?
Улиц горбатых булыжный бег.
Черный заснеженный город-гот.
Детство – теперь уже прошлый век.
Дома – предпраздничный кавардак.
Завтра не надо с утра вставать.
Детство – такая пора, когда
Молод отец, молодая мать.
Ну а ребенку, чтоб сердце вскачь,
Много ли надо? Не много, нет!
Выдай конфет, разряди пугач,
И обустрой непривычный свет.
Елке надет головной убор.
Сколько их было, шаров-планет?..
Все эти годы, с тех самых пор,
Как они падают на паркет!
Одиноко чернеет рябина
Там, где раньше стояла АЭС...
Слышен жалобный крик журавлиный
С высоты тёмно-серых небес.
Вот, играя, весёлый мальчонка
Вдруг присел на пожухлой траве,
Чешет он шестипалой ручонкой
Нос на левой своей голове.
Вмиг расправив двугорбую спину,
Побежал и за склоном исчез...
А на горке чернеет рябина
Там, где раньше стояла АЭС...
Там, где раньше стояла АЭС...
Слышен жалобный крик журавлиный
С высоты тёмно-серых небес.
Вот, играя, весёлый мальчонка
Вдруг присел на пожухлой траве,
Чешет он шестипалой ручонкой
Нос на левой своей голове.
Вмиг расправив двугорбую спину,
Побежал и за склоном исчез...
А на горке чернеет рябина
Там, где раньше стояла АЭС...
"Избранное - просмотр у автора - доступ в авторский форум" - Проза
"Избранное - просмотр у автора - доступ в авторский форум" - Литература для молодёжи