[Наталья Владимировна]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

80

Лесной пожар

Красив до жути красный зверь,
Он с рёвом по-лесу несётся,
Как первозданная купель,
Кусочек яростного Солнца.

Живое превращая в прах,
Лес наполняя адским пеклом,
Танцует на чужих костях,
Когда-то бывших телом смертным.

Он воет, голодом томим,
Громадою вздымая в небо,
Тлен, пустошь чёрная за ним,
Былое свергнутое в небыль.

Для новой жизни страшный дар,
Из пепла возродится молодь,
Уходит в даль лесной пожар,
Пытаясь утолить свой голод.

[Наталья Владимировна]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

81

Катарсис

Я волею небес низвергнут в пламя,
Чтоб чрево тлело, чтобы душа горела,
Чтоб каждой клеточкой обугленного тела
Бальзамом, согревая жуткий страх
Пред Вечностью, когда остывший прах
В степях глухих, в пустыне, в чистом поле,
По божьей милости, по божьей воле
Испепелявшее в стенаниях чело
До Страшного Суда в ущелье полегло.


Я волею небес низвергнут в пламя
И я скитаюсь среди сонма, бросив дом
И для меня сомкнулся огненным кольцом
Весь мир. И каждый круг, пройдя, я как Эней
Спускаюсь в бездну, в царство злых теней.
Как мрачен город Дит, пустой, безбрежный,
Там нет пристанища души безгрешной.
Такого путника, блуждавшего во тьме
Нет ни в Аду, нет ни на Небе, на Земле.


Я волею небес низвергнут в пламя
В Долине Жизни мёртв, в Долине Смерти жив
Я, на мельчайшие осколки жизнь разбив,
Блуждаю между Небом и Землёй
Утратив силы, как полуживой.
Мне чужды чувство боли и сомненья
Я в поисках минутного забвения
И в этом мой удел. И я готов нести
Свой жалкий рок, чтобы других спасти!


Пусть волею небес низвергнут в пламя
Мне бы гореть в огне, лучом скользнуть во тьме
И быть звездою путеводной на Земле
Мне бы пройти сквозь мрак и свет… Аминь!
И на вопрос найти ответ один.
Я волею небес низвергнут в пламя
Клянусь вам люди, превращусь я в знамя!

[Наталья Владимировна]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

82

Россию, Господи, храни!

Россию, Господи, храни
Россия… Свет и простота.
И величавость, и стыдливость,
И неземная красота

Церквей твоих и Божья милость,
И Божьей Матери покров
Хранят нас всех на этом свете.
Наш богоизбранный народ.

Твой путь всегда тернист, но светел.
О страшный дух последних дней!...
Такое, русские, вы знали --
Чтоб матери своих детей
В своей утробе убивали?!

О совесть русских матерей!
Послушай, женщина, послушай:
Мы впереди планеты всей,
Грех Ирода взвалив на душу.

Кошмар преследует меня:
Застыв в недетской дикой муке,
Мне простирают из огня
Свои истерзанные руки

Младенцы, ангелы твои,
Твои причастники, о Боже,
Не ведают земной любви
Той женщины, что всех дороже.

Как вырваться из страшных пут?..
Вдруг взгляд перевернул мне душу.
Скажи мне, как тебя зовут?..
И ангел молвил мне: «Танюша».

О мама, пощади детей!
Не тешь, душа, себя обманом!
Ты был бы Гришей… Ты – Матвей.
Ты – Сашенькой… А ты – Иваном.

Таков наш, Господи, удел.
Ответствуй, как спасти нам душу?
Тот ангел в сердце мне смотрел.
Прости. За все прости, Танюша….

О время наводить мосты!
Как тщетны совести уловки!
И в покаянье, как цветы,
Целую детские головки.

И нет могилки, нет креста.
И там, на небе, нет покоя,
И у Распятого Христа
Стоят они неровным строем

И ждут, и ждут, и ждут, когда
Под куполом земного храма
Взахлеб, как вешняя вода,
Восплачет в покаянье мама.

О мама, в Вечность загляни.
Опомнись – что тебе дороже?..
Россию, Господи, храни.
Храни, Всемилостивый Боже.

[Наталья Владимировна]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

83

***
Осенняя морось стекает в минуты,
Привычно состав по накатанной мчится.
Мужчина на встречу стремится как будто,
Она направляется тоже в столицу.
Мелькают пейзажи: унылая осень
Хозяйкой, без пауз, листает картинки.
Устало день грустный вдаль поезд уносит,
На окнах одна, две… танцуют дождинки.

Судить, кто возьмётся, случайна ли встреча?
Они не заметили сразу друг друга:
Холёный красавец, привычно беспечен.
А женщина явно не «барского» круга:
Ершистая внешне, взгляд строгий и острый,
Не верит давно, что сближаются души.
Вечерний перрон – заколдованный остров
Запутал сюжет, ход событий нарушил.

Причина смешна, но отстали нежданно,
Пустынный вокзал неприветливо-хмурый...
Сроднил равнодушный, чужой полустанок
Двоих (очень разные были натуры).
В какой-то момент отступила тревога,
Смешались мечты, ожиданья и краски.
Гремящий трамвай подсказал им дорогу,
Она ожила и поверила в сказку.

Раскрылась в ответ на шутливые фразы,
Сомнения смело оставила в прошлом.
Попутчик её разглядел, пусть не сразу,
Свела его жизнь с человеком хорошим.
Не спрячешь достоинство: «серая мышка»
С азартом бросалась в горячие споры.
Её покорил бесшабашный мальчишка!
А много ли надо для счастья земного?

[Наталья Владимировна]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

84

УЧИЛ ЛУКА...

Учил Лука: «Не делай людям плохо,
Чтоб зло в ответ от них не получить».
Но в жизни как? Подставишь только щёку,
Так будут бить, что могут и убить.

Простишь другому то, что не исправить:
Измену, ложь, смерть близких, боль родных.
А он и рад – на добрых можно ставить,
Передохнёт и… ножиком под дых.

Был не Варавва на кресте Голгофы,
Его простили, скалил зубы он.
Убил, украл – отпущен, что ж, неплохо.
Не для него предсмертной боли стон.

Хотел Пилат философу свободы,
А люд кричал: «Распни его, распни!».
Творить добро так тяжело для сброда,
Когда в крови ладони и ступни.

Прибиты руки. Гвозди держат мёртво.
Не сжать кулак. Нет силы сдачи дать.
Пронзит копьё сердечную аорту.
Лишь только Ты умеешь всех прощать.

[Наталья Владимировна]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

85

***
Поэты любят говорить, что сами
Не сочинили в жизни ни строки,
Что чистыми до боли голосами
Им всё диктуют, быту вопреки.

Но Муза в наши дни – лишь образ вялый,
Богов помянешь – сразу засмеют,
И кажется, что некому, пожалуй,
Тревожить снами наш ночной уют.

Так, может быть, по некоему кругу,
Ни в сборник свой не глядя, ни в тетрадь,
Из века в век читаем мы друг другу
Стихи, что не сумели написать –

Чтоб смог другой.
И пусть твой голос тише –
Услышат и поймут наверняка!
И я теперь, конечно, тоже слышу
Того, кто будет жить спустя века.

И тщусь уже который кряду вечер
Из чуждых слов сплести родную нить –
C ещё не существующих наречий
Вдвойне, втройне трудней переводить!

Я должен – ведь однажды в Древнем Риме
Безвестный Публий, Луций или Секст
Уже корпел над строчками моими,
Постичь пытаясь непонятный текст.

[Наталья Владимировна]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

86

Сад камней

Нет здесь ни деревьев, ни кустарников.
С каждым шагом звонче и слышней
Шорох гальки под ногами странников,
Ищущих сакральный сад камней.
Высох водопад, и в русле каменном –
Струйкою – не влага, а песок.
Черный исполин, сверкая гранями,
Смотрит неизменно на восток.
Музыкой беззвучной очарованный,
Кружит неподвижный хоровод.
В пластике камней – не расшифрованный
Древними ваятелями код.
Камни… их пятнадцать штук на плоскости,
Но с какой бы точки не взглянуть,
Кажется – четырнадцать. Над пропастью
Неба – миражи песочных рун.
Полосы закат рисует красные,
Искры голубого льда – рассвет…
Путник в этом месте видит разное –
Камень вроде есть, и вроде нет.


*КИОТО. САД КАМНЕЙ ХРАМА РЁАНДЗИ
каждый человек должен увидеть и найти в очертаниях камней что-то свое

[GREEN]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

87

Допробудная участь

Иногда я страшусь, точно смерти,
Погружения в сон и покой,
Ведь наутро — хотите, не верьте! —
Пробуждается кто-то другой.

Пробуждается кто-то неясный
В воскресающем теле моем,
Заменяя меня полновластно,
Самозванно и нагло во всем.

Самозванно и нагло считая,
Что проснувшийся он — это я,
Он как будто не знает, какая
Допробудная участь моя.

Допробудная участь кошмарна,
Если радостью полнилась грудь,
Но от сущности скучной, бездарной,
Иногда я стремлюсь улизнуть.

Иногда я стремлюсь, точно к смерти,
К погружению в сон и покой,
Ведь наутро — хотите, не верьте! —
Пробуждается кто-то другой.

[GREEN]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

88

Какой была

Какой была – такой и остаюсь:
Свободной! Хоть вы лопните от злости!
Я от себя самой не отрекусь,
С чем всем давно пора смириться просто.

Какой была – такой и остаюсь:
Настырной. Независимой. Смешливой.
Я никаких последствий не боюсь,
Спесивых посылая на «Пошли вы!».

Какой была – такой и остаюсь,
Менять таких – что мыслить примитивно;
Ведь проще я без кресла обойдусь,
Чем зачерстветь в вальяжности солидной.

Какой была – такой и остаюсь.
Пусть все в недоумении отстанут,
Но без тусовок светских обойдусь
В стихии дел на офисном диване.

Какой была – такой и остаюсь:
Красивой. Заколдуйтесь чьи-то жёны,
Но если я однажды увлекусь,
То не одна оттаю обнажённой.

Какой была – такой и остаюсь,
Я никого не заманю навечно;
И проще с биоритмами смирюсь,
Чем зло разводов взваливать на плечи.

Какой была – такой и остаюсь:
Открытой. Доверяющей. Наивной.
Я в сотый раз скорее обожгусь,
Чем мстить мне улыбнувшимся повинно.

Какой была – такой и остаюсь.
Я даже в гневе мыслю позитивно.

…

Но никогда беде не покорюсь -
Когда Судьба не будет объективна.

[GREEN]

Авторский (оригинальный) текст без корректуры и редактуры

89

Старуха одиноко умирала

Старуха одиноко умирала,
Забытая и миром, и судьбой.
Уж отзвуки небесного хорала
Её влекли и звали за собой.

С покорностью и грустью беспредельной
Тихонько покидала белый свет,
Ведь затхлый плен далёкой богадельни
Ей стал приютом на остаток лет.

А жизнь стрелою пролетела мимо,
Виски покрылись седины золой,
Была нужна – казалось, что любима.
Обузой стала – да и с глаз долой…

…А нынче небо ярко голубело,
Бездонной отливая синевой.
Застыв, как в пустоту она глядела,
Покачивая белой головой,

Последний всхрип уткнулся в одеяло,
Из взора что-то светлое ушло,
И сын чужой, смахнув слезу устало,
Запомнил рук прощальное тепло.