МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ: Донской край в далеком прошлом - МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ

Перейти к содержимому

Страница 1 из 1
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

Донской край в далеком прошлом Исторические рассказы

#1 Пользователь офлайн   Николай Дик Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 942
  • Регистрация: 16 января 11

Отправлено 04 сентября 2011 - 07:27

У БЕРЕГОВ КАЗАЧЬЕГО ЕРИКА

- Диду, а диду, поведай тайну свою. Христом Богом прошу, поведай – не переставая ныть вот уже более получаса приставал к деду Герасиму Фролка.
- Да будет тебе, внучек, какая там тайна, - нехотя отмахивался от приставучего мальчишки седой и бородатый старый казак.
- Ага, я сам вчера слышал, как ты мужикам гутарил, что, мол, этот Казачий ерик столько на своем веку переведовал, что хоть легенды сказывай, – не угомонялся мальчуган.
- Да и то правда, батя, расскажи хлопцу, глядишь, чего и запомнит, внукам своим поведает, - вступилась за сына статная казачка, быстро собирая на стол ужин. – Все равно уже вечер, а мы послухаем, да может, и я что запомню.
- О, вот это главное. Коль уж ты, Сонька, запоминать собралась, то уж деваться старику некуда.
- Да будет вам, батя. Чего хлопцу душу травить, рассказали бы уже, что знаете.
- Вот пристали, окаянные, как оводы во степи. Чего я там знаю, то и вы все слыхивали. Ну, что ж, делать нечего. Коли пристали, так слухайте.

Старый казак отодвинул от себя чашку с едой, облокотился на стол локтем, подперев седую голову, бросил на потолок взгляд и задумался. Фролка уселся за столом напротив деда, сложил руки и улегся на них головой, выпялив любопытные глазенки на любимого деда. Хозяйка дома расправила плечи, сняла передник и тихонько присела на лавку рядом с отцом.
Старик, почесывая другой рукой густую седую бороду, вздохнул и начал свой рассказ:
- Да и то вы правы, почти никого из нас первых уже и не осталось. Так и канет в вечность история нашего брата. Что ж, коли распалили старика, так слухайте.

Давно это было. Я тогда еще меньше Фролки был. Кажысь, это в 1593 году было. Привез нас отец с другими казаками и славянами издалека в устье Дона-батюшки. Откуда мы приехали, теперь и сам уже не помню, но знаю, что на том берегу реки срубили мужики небольшой хуторок. Изб пять – шесть всего было. Видать, для того, чтобы послы московские с мурзами татарскими из Азова встречи проводить могли. А тут место знатное, сами знаете. В те времена вообще все лесом заросло, да каждая протока в кустах и камышах утопала. Здесь тебе и казачков – сторожей под каждым кустом попрятать можно было. Вот мы и поселились у самой развилины нашего Дона. Вот красотища была. Да времена худые были – каждый день азовцы на нас нападали, все пытались выжить нас с земель этих. А вот и не получилось у них ничего: сожгут курень, а мы новый отстроим за пару дней. Так вот и жили.

Старик замолчал, переставил молча в другую сторону чашку с едой и продолжил:
- Так, значит, о Казачьем ерике вы спрашиваете? Да этих ериков туточки сколько угодно было. Без шкипера опытного любой заблудиться мог бы на своем струге. А мы все и разведали потихоньку. Вот первые и поняли, когда верховка подует – всю воду из Дона выносит, а с низовкой и вода за час на полметра прибывает. Вот и смекнули мы, чтобы в море тайком выходить, надобно один из проточных рукавов чуточку расширить. Поискали мы такую протоку, да и нашли узенький проход почти до самого моря. Здесь ведь куча островов всяких, так вот, через один в кустах мы и протянули нитку, тобиш прорыли чуточку, углубили, чтобы только одной лодке проход был. Мало кто об этой протоке знал, да видать Бог помог, да Пресвятая богородица. Через пару лет та протока под течением сама расширилась, а вот о ней пока никто не ведал.

Так и пролетели вихри буйные. Сколько тут народу полегло за эти времена-то. И турок с крымчаком лежит в земле нашей, и не один брат казак донской свои косточки упокоил на берегах Дона-батюшки и под ериками нашими.

Старик замолчал, утер рукавом слезу, выкатившуюся из глаза, но тут же приподнял гордо голову и продолжил:
- Да не сломить ни турку, ни крымчаку дончака непокорного. Вскоре и о нас низовых заговорили по всей окрестности, как о храбрых разбойничках. Стали к нам в низовье верховые дончаки жаловать, а то и воронежцы доходили. Крепость турецкая из рук в руки переходила. Уж больно выгодное это местечко – прямо перед морем. Да турки шибко крепко её стерегли. Тысячи их тут понабралось, а нашему казачьему брату и тыщи их не страшны. Выйдут хлопцы на стругах по ерику в море, обойдут берегом морским, да и в Кагал входят. А то, бывало, и в Крым добирались. Сколько добра на своем веку перевидывал, да вот вам ничего и не упрятал. Умысла такого даже не было. Молод был, глуп, все только поразбойничать мечтал, а ведь кому-то такое добро доставалось. Вот сейчас бы те силы да с умом бы нынешним…

- Диду, да ты про ерик подробней сказывай, - не выдержал любопытный Фролка и перебил деда, чтобы он не уклонялся от главной мысли
- Цыц, пострелёнок, не перебывай деда, - строго прикрикнула мать и отвесила мальчонке смачный подзатыльник.
- Да будет тебе, Соня. Любознательный у нас хлопец растет, знатный казак будет, хоть и без отца мается, - ласково успокоил внука старый казак и пододвинул ему свою чашку с едой. - А ты, Фролка, отведай вечерю пока деда лясы точит.
Соня ловко смахнула слезу с щеки и пододвинула поближе к сыну чашку деда.
- Так на чем я остановился? Да, о ерике казачьем. Так вот. Как пронюхала азовская татарва про наш ерик, так и завалили его камнями. А камни те из верховья Дона на стругах и галерах доставляли для построек всяких в городе.
- Диду, а ты бывал в Азове? - уже осмелев, подбодренный дедовской лаской, спросил Фролка.
- Да ты что, брат, с печки свалился? А где бы твой дед столько ран подхватил бы? – вдруг грозно, сведя брови к переносице, вопросом на вопрос переспросил старый казак.
- Батя, да мал он еще был, ничего про азовское сидение и не ведал еще, - вступилась за сына Соня.
- Мал, говоришь? Твоя правда, мал совсем еще был, - немного помягче произнес старый казак и вновь задумался.
- Так вот как оно-то дело было, внучек. За это время вырос я в парубка, любопытный больно стал, как ты сейчас, болтливым, со всеми дружбу заводить повадился. А что? Дело хорошее, коли друзей верных много. А тем временем к нам под Азов из Воронежа казачки стали наведываться за зипунами. Наши-то срубы со временем порешили турки, а мы вот на этот берег и перебрались, поближе к ерикам. Тут и сайгака летом с зайцем поймать легче, да и рыбы в протоках кишмя водилось. Пророем мы яму глубокую подле заводи, нагонит низовка воды с рыбкой морскою, а мы её неводом живехонькую и тащим. Постепенно и хаты себе понастроили на островах у гирла Дона. Так вот и познакомился я с ворежцами Васькой Котельниковым, Петрушкой Хариным, Филькой Шелудяком да Ивашкой Борсуковым. Знатные казачки были. Они в Азов лес сплавляли да добро всякое. Кто в кормчих ходил, а кто и за веслом сидел. Здоровенные хлопцы были. Так мы, местные, им про наш Казачий ерик и разболтали…

Старик опять замолчал, потом покачал головой и медленно продолжил:
- Да нет, они бы не сболтнули. Видать, кто- то другой проболтался туркам, что по нашему ерику в море выход есть. Так этот ерик турки каменьями и забросали. Да я уже про это сказывал.
- Да, да, деду, сказывал ты уже. А что с ериком – то стало? - скороговоркой переспросил Фролка.
- Да мы ж после этого опять ерик расчистили, да в море по-прежнему на стругах и хаживали. А к 1640 году азовцы совсем обнаглели – никого не стали пропускать в город. А как же без Азова низовым казакам-то жить? Город-то знатный, по всей Руси-матушке славился. Сам царь Михаил Федорович послов сюда посылал. Да и христиан там много было, две церкви стояли – Ивану Предтечи и Николе Чудотворцу. Со всего Дона к этим церквям молебщики тянулись, а тут турки ворота заперли. Что делать? Решили казачки город тот взять. Сколько народу здесь собралось – одному Богу ведомо.

Мы с Васькой Котельниковым, Ивашкой Борсуковым и Филькой Шелудяком одни из первых стали валы насыпать перед стенами азовскими, чтобы с пушек палить. Какие бои здесь были! Верховые донские казаки, мы - низовые, черкесские, воронежские и запорожские казачки в июне 1641 года овладели Азовом. Теперь к нам из Москвы жалование доставили, а Михаил Федорович нам особую благодарственную грамоту переслал. Да толку с той грамоты было маловато. Другое дело пушки и ядра, да пороху бы побольше. Правда, помню, как воронежцы полковые казаки Ерофейко Куролесин и Гаврилко Баженов с тридцатью сотоварищами, да донской атаман Дементий Гаврилов с казачками к нам в захваченный Азов государевы подарочки переправили. Сам лично видывал. Здесь же и с новыми хлопцами сдружился. Как их звать-то было?

Старый казак почесал затылок, замолк на секунду, а затем продолжил свой увлекательный рассказ.
- Ага, кормщики и гребцы Герасим Барышников, Матюшко Сысоев и Устинько Сергеев. Вот у нас целая ватага образовалась – дружных и храбрых казаков азовских. Теперь только так мы себя называли.
- Батя, а Матвей Сысоев и поныне в Елисаветинской проживает, - теперь не выдержала Соня.
- Да знаю, но вот стар я стал, редко встречаемся.
- Диду, а я завтра к тому дяденьке сбегаю. Пусть он мне еще что-нибудь про Ерик и осадное сиденье расскажет, - воскликнул оживленно Фролка.
- Сбегай, внучек, сбегай. А то помрет и тот казак, а память о подвиге донских казаков должна века жить. Сбегай, пораспрашивай старого казака.

Дед снова задумался и замолчал. На минуту в старенькой хате воцарилась тишина, только слышно было, как горели парочку лучинок у стола. За окном наступила глубокая ночь, но увлеченные три представителя разных поколений азовского казачества, казалось, и не замечали всего этого, а молча сидели за небольшим столом, покрытым перестиранной сотни раз чистенькой скатеркой.

Первым нарушил молчание дед:
- Так вот. Недолго мы пировали в Азовской крепости. Уже через неделю турки обложили нас осадой. А в это время и произошло то, что можно предательством назвать: кто-то выдал туркам окаянным тайну нашего Казачьего ерика, вот они повторно и завалили его каменьями, да заставили наших пленных вояк лопатами срыть ерик казачий. Теперь не от куда было ждать нам подмоги. Гарнизон крепости, состоящий из почти шести тысячи казаков, в том числе 800 женщин, под начальством Осипа Петрова, защищался с необыкновенным мужеством и стойкостью. Ох, и тяжко нам было. Снарядами почти все постройки порушили. Удалось мне еще насладиться двумя церквами православными, через пару недель снарядами турецкими их почти полностью поразрушило, да и других домов всяких уйму. С июня по сентябрь 1641 года осада Азова турками окончилось безрезультатно: казачья крепость с пятью тысячами казаков 93 дня и ночи выдержала натиск 250-тысячного турецкого войска. Уберег Бог и меня, и всех моих сотоварищей. Израненные и измученные, переболевшие разными болезнями и истекшие кровушкой, остались мы живы. А раны постепенно сами затянулись, вот только шрамов на нас не сосчитать.

Хозяйка нервно заерзала на лавке, тихонько встала и отошла к печки.
- А вот отцу твоему не повезло, сложил он буйную головушку под стенами Азова, - вытянув голову поближе к внуку, шепотом произнес старый казак, а затем уже обычным голосом продолжил:
- В течение августа и сентября того же года гарнизон крепости был усилен подкреплениями, снабжен немного продовольственным и военным припасом, но положение наше все равно к началу октября ухудшилось: более трех тысяч казаков сложили свои головы, в городе свирепствовала цинга, продовольствия не хватало. Уцелевшие защитники крепости, утомленные бессменной сторожевой службой, едва держали боевую саблю или фитиль пороховой пушки. Но несмотря ни на что, удалось нам удержать крепость в своих руках. А вот тут-то и произошло самое страшное: московцам не нужен оказался Азов. Какие-то у них там свои военные заморочки были. Одним словом, отказались они от нас, вот и пришлось нам покинуть город.
- Батя, может быть, на завтра перенесем наш разговор? – вдруг тихо, утирая слезы, проговорила хозяйка.
- А что, Фрол? Мать-то правду гутарит. Пора спать-то. Утро вечера мудренее. Смотри, уже за полночь.
Фролка как по приказу подскочил со скамейки. У него давно уже затекли ноги, но он боялся даже пошевелиться, увлеченный рассказом бывалого казака – любимого деда. Поэтому его слова прозвучали, как своеобразная команда «Вольно». Мать убрала со стола, расстелила постель и Фрол, сбегавший на улицу перед сном, уютно улегся возле деда на узенькой старенькой кровати. Через пять минут в хате воцарилась тишина, нарушаемая изредка тихим похрапыванием старика и маленького мальчика.

На следующее утро Фролка проснулся совсем рано. Он осторожно, чтобы не разбудить деда, вылез из под одеяла, сел на кровать и протер ручонками заспанные глаза. Сквозь узенькие окна в хату проникали первые солнечные лучи и забавно играли светом на стенах. Спросонок, еще ничего не понимая от крепкого сна, он засмотрелся на игру солнечных лучей и не заметил, как к нему тихонько подошла мать и дружелюбно потрепала сына по вихрастой голове.
Наконец, мальчик быстро встал и шепотом спросил мать:
- Мамо, ну что, можно в Елисаветовку сбегать?
- Да сходи, сынок, сходи. Я тебе и котомку уже собрала. Там деду Матвею я гостинцев положила. А живет он прямо на берегу, тебе любой покажет. Ну, с Богом.

Фролка быстро оделся, захватил приготовленную матерью котомку и вышел из хаты. Солнце только поднималось над горизонтом и хуторок из нескольких стареньких хат, утопавший в зелени и как-будто спрятанный среди высоких раскидистых деревьев, еще спал. Мальчик миновал хуторок и по знакомой тропинке, по которой ему уже несколько раз доводилось бегать в соседнюю станицу, считавшуюся главной станицей Задонья, насвистывая какую-то веселую песенку, быстро зашагал на встречу с другом своего деда.

Ниже хуторка, в котором жил Фролка и которое позже стало называться Колузаево, широкий Дон, описав замысловатую петлю и приняв слева речку Койсуг, резко поворачивал к югу. Не доходя до станицы Елизаветинской, река вправо отделяет Казачий ерик, впадающий в протоку Каланчу, и образует большой полуостров, на котором и расположилась эта старинная казачья станица. Старики сказывали, что на этом месте давным давно странные народности жили, вот казачки и облюбовали это местечко. Но, скорее всего, казаки выбрали для жилья это местечко из-за удобного расположения полуострова, густых лесных зарослей и большого количества тихих заводей на берегу Тихого Дона. Ступая по росистой утренней тропе, Фролка пытался разглядеть Казачий ерик, но среди зарослей камыша и кустарника найти его было сложно.
- Ладно, на обратном пути полазаю, - успокаивая себя, громко произнес мальчик и еще быстрее поспешил к станице.
Вот и первые хаты на самом берегу Дона, утопающие в ивняке. Подойдя к берегу, Фролка обратился к рыбаку, возившемуся около своего каюка:
- Дяденька, а вы не подскажите, где здесь дед Матвей живет?
- Это ты Матвея Сысоева разыскиваешь?
- Ну да, его самого.
- Да ты, сынок, вот к той хате подавайся. Видишь, на тыне два горшка огромных висят? Вот это и будет хата Матвея Семеновича.
- Дяденька, спасибо вам большое. Ну, я побежал?
- Ступай, сынок, ступай. Только смотри, Матвей Семенович наш дюже сурьёзный, по пустякам лясы точить не станет.
- А у меня к нему как раз и есть дело сурьезное. Спасибо вам.
Фролка раскланялся рыбаку, и вприпрыжку побежал к старенькой хате, удобно разместившейся недалеко от песчаного берега реки.

Осторожно приоткрыв калитку, мальчик вошел во двор и тут же услышал злобный лай собаки.
- Да ты, сынок, не бойся. На цепи она. А ты чей будешь? – вытирая руки о подол платья, спросила вышедшая на крыльцо из хаты стройная казачка.
- Я Фрол Игнатьев, внук деда Герасима. Он друг дедушки Матвея, - протараторил Фролка.
- А, вот оно как. Никак и Герасим Протальный нас вспомнил. Давненько он к нам не зашагивал, - уже более ласковым голосом продолжила хозяйка, спускаясь по ступенькам крыльца и направляясь навстречу незнакомцу.
- Ой, да что ж я пытку тебе устроила. Проходи, сынок, проходи в хату. Я совсем и забыла, что дед твой тоже совсем старым стал, как и наш дедуля. Ты проходи, проходи. Вот уж дед Матвей рад будет. Проходи, - вдруг спохватившись о гостеприимстве, затараторила молодая казачка, увлекая за собой мальчонку в хату.
- Батя, гляди, кто к нам с утра в гости пожаловал. Это же внук Герасима Протального, - отворяя дверь и впуская вперед себя Фролку, громко произнесла хозяйка.

В прибранной горнице пахло мятой. На лавке около окна сидел старенький седой дед, опирающийся на клюку:
- Ну, входи, хлопчик. Никак Герашка тебя ко мне отправил? – тихим голосом пригласил мальчугана хозяин дома.
- Здорово живете, дедуля. Я Фролка, внук Проталенных, - робко ступая по половицам, ответил на приветствие Фролка и присел на лавку рядом с дедом.
- Рад, очень рад встрече. Лихой казак был твой дед, да вот видишь, времечко нас сильно подкосило. Чего же тебя привело в такую рань?
- Дедуля, меня дюже интересует ерик наш казачий. А деда мой сказывал, что вы больше его знаете и какие-то тайны ведаете, - продолжил Фролка разговор, развязывая котомку с гостинцами.
- Да какие там тайны. Брешет Герашка. Он сам больше меня знает. Нет у нас никаких тайн. Здесь каждый казак все о ерике знает.
- Не то гутарите, батя, - вмешалась в разговор хозяйка, собирая на стол гостинцев для гостя. – Правду малец сказывает – уже никто, кроме вас и не знает. Вашего брата уже, поди, и нету на этом свете. Хорошее дело парнишка задумал.
- Да, да, права ты, Нюра. Уж никто и не помнит правду, а только языком мелят всякие небылицы, - прокашлявшись, подтвердил старый казак.
- А вы что, никогда своим внукам ничего не рассказывали? – удивленно спросил деда любопытный парнишка.
- Да бобыль наш дед. Он последний из казаков, что азовское осадное сиденье пережил. А вот семьи своей на Дону и не завел, а на родину отправиться не решился из-за ноги своей. Турки-то ему ногу саблями совсем изрубали. А у меня в детстве родителей турки порубали, вот и стали мы жить вместе. Дед теперь мне дороже отца любого стал, - скороговоркой заговорила хозяюшка, ловко расставляя на столе чашки с гостинцами. От такой быстрой речи и личного откровения Фролка даже оторопел, но тут же взял себя в руки и ласково успокоил деда:
- А я теперь к вам почаще приходить буду. Коли не надоем, так хоть через день наведываться стану.
- Ой, родненький наш, да хоть каждый день захаживай. Мои сорванцы уже повырастали, да на заработки отправились. А мы вот с дедулей сами остались, - приглаживая Фролкины вихры, ласково произнесла хозяйка.
- Да и то правда. Заходи, когда надобно будет, - поддакнул дед. – Да ты уж извини нас, что на тебя набросились. Так чего же ты узнать хотел? – более серьезно спросил дед.
- Дедуль, говорят, вы с моим дедом ерик прорыли, что за станицей вашей. Расскажите, как это было – подсаживаясь поближе к старому казаку и не обращая внимания на гостинцы на столе, переспросил Фролка.
- А вон что тебя интересует. Молодец, хлопче, молодец. Я уже и запамятовал многое. Дай с мыслями собраться.

Старый казак потеребил густую седую бороду, задумался и продолжил:
- Правду дед твой сказывает. Накрепко мы сдружились с ним в лихой юности. Нас тогда много из Воронежа под Азов прибыло. Не токмо за зипунами, но и за славой казачьей угнаться хотели. Кого только среди нас не было: Сидорка Оралов и Кондрашка Милованов в кормчих ходили, Насонька Дегтярев и Тимошка Сидельников знатными гребцами были. Да много нас тогда на стругах в низовье Дона прибыло, всех и не перечислишь. С турком кровожадным решили мы бороться. А как иначе? Дончаки роптали, что они не дают выхода нам в море, да что грабят нас окаянные. Вот мы и решили бой им устроить по первое число, чтоб на всю жизнь про нас запомнили. Дело это было, кажись в конце 1660 года, если память мне уже не изменяет. Так вот, решили мы турка потревожить. А они, не будь дураком, супротив нас другую оказию выдумали.
- А что же такое они придумали вам? - не выдержал Фролка.
- Да это целая история. Слухай сюда, - все больше увлекаясь воспоминаниями, продолжил старый казак свой рассказ. – Чтобы мы под Азов на судах и стругах не хаживали, турки выстроили на берегу Дона чуть пониже вашего хутора, в аккурат под нами и речки Каланчи, две башни высокие. Мы их так и прозвали – Каланчинскими башнями. А меж башнями заторы устроили. Сам не видел, но казаки гутарили, что цепи это были. Да нашему брату и цепи нипочём: позвенят немного и попрячутся, турки пару раз вылезут – ан, нет никого. Вот казачки по третьему разу спакойненько и пробираются под цепями. Ну, разве будешь каждый день этим делом заниматься? Так вот и решили мы те башни разрушить. Собралось нас народу видимо невидимо. Вначале возле каланчи вал соорудили, чтобы с пушек легче палить было. Да турок тучей стрел и своими пушками нас почти всех и порешил. Кровушки дюже много казак наш пролил. Что делать? А тут дед твой, Герашка Проталенный, нам с хлопцами и рассказал про протоку небольшую – ерик малый, по которому в море ходить можно. Ага, так вот оно и было.

Дед на минуту замолчал, взял со стола крынку с молоком, отпил пару глотков и продолжил:
- Так вот как дело было. Герашка поведал нам, что надо, мол, низовки дождаться. Ну, знаешь, когда ветер с моря воду угонит. Басурмане об этом не догадывались, а вот наш брат – казак все знает. Так мы при низовке, когда в протоке воды совсем не было, быстрёхонько берега лопатками расширили и верховки дождались. Поднялась вода, мы в море по Казачьему ерику и стали ходить. Да не долго хаживали. Кто-то выдал турку тайну нашу, завалили они наш ерик каменьями разными. Летом того же 1661 года мы снова на каланчи пошли приступом. Лестницы длинные связали, да на стены и полезли. А другие ребята поодаль шансы пристроили и по каланчам с тех шансов пушками полить стали. Ой, брат, сколько народу полегло там.
- Дедуля, так, значит, вы дважды ерик тот прорывали? – не выдержал Фролка.
- А то ж. Не токмо дважды, а и трижды. Но третий раз это уже после нас, при Петре Алексеевиче, когда он Азов первый раз штурмом брал. Так вот. В бою том мы хорошо каланчи порушили, а в начале августа вновь каменья турецкие разобрали на ерике и вылазку в море знатную устроили. Снарядили мы двадцать стругов и Казачьим ериком и Каланчинской протокой выбрались в Азовское море. А там, напротив урочища Белосарай, встретили мы пять турецких кораблей, которые доставляли в гарнизоны на башнях дополнительные силы - человек пятьсот, мобудь, их там было… Мы с разгону и напали на турок. Да куда уж нашим стругам с турецкими ладьями сражаться. Потрепали мы им нервы, пошумели и дальше поплыли. Но одну стругу с посыльными все же назад отправили, чтоб весточку передали нашим при каланчах о подмоге турецкой. Долго по морю гуляли. Под Судаком крымским побили около десяти военных деревень с крымчанами. Славно поразбойничали, добра много с собой захватили, да и обратно возвратились. Через неделю мы опять по Казачьему ерику домой воротились. А тут, оказывается, целая бойня была. Рассказывали нам казачки, что пока мы морем гуляли, государевы люди с калмыками во главе с Корнилой Яковлевым напали на ногайские улусы под Азовом. Тоже, говорят, бой тут был смертный. Общими усилиями человек пятьсот ногайцев и азовцев побили, да почти столько же в полон турка взяли, да еще и своих брательников больше ста душ из плену высвободили. Вот такие дела на берегу нашего Дона – батюшки когда-то разыгрывались. Теперь – то понял, какую подмогу сослужил нам Казачий ерик?
- Ой, батя, здорово вы сказываете. Как байку казачью, - первая вмешалась в разговор хозяйка.
- Ничего и не байка, все так оно и было. Что сам видывал, то и сказываю, - почти обидевшись, отпарировал старик.
- Нет, нет. Спасибо, дедуля. Все понял, - оживился Фролка.
- Да что ж вы, мужики, к гостинцам не прикоснулись? А ну, хватит лясы точить, налегай на гостинец, - задорно пригласила хозяйка.
- И то правда, пора и подкрепиться. Как тебя, говоришь, кличут? Фролом? – расправив плечи и отставив в сторонку клюку, переспросил старый казак.
- Ага, Фролкой кличут, - набросившись на еду, ответил мальчонка.
- Посмотрим, что дед Герасим передал, - важно промолвил старик, разбирая фролкину котомку. – Ну, Сонька знает, чем старого казака порадовать.

Дет осторожно достал из котомки мешочек с табаком, понюхал щепотку и важно покачал головой.
- Хорошая дочка у нашего Герасима. А вот батьке твоему не повезло – сложил он свою буйную головушку под стенами Азова. Да, видать, слава его казачья в сына ушла. Смотри, Фролка, не посрами честь казачью и память об отце своем – славном низовом казаке. Расти дончаком настоящим.
- Ага, я и так маманьке все по дому подсобляю, - не переставая есть, поддакнул Фролка.
- Ну, вот и складно все у вас будет. Времечко быстро летит. Не заметишь, а уж из тебя и казак вырастит, - рассматривая гостинцы друга, важно произнес старый казак.
- Ну, что, ребята? Заутреннюю отведали? Пора и на свежий воздух, - засуетилась молодая хозяйка. – Там и разговор свой продолжите.
- И то правду хозяйка гутарит. Коли откушался, пойдем на завалинку, да на Дон поглядим утренний.
- Нашли утро! Гляньте, уже полудень скоро, - засмеялась женщина и быстро убрала со стола пустую посуду.
- Спасибо тебе, внучек, что зашел к нам. Растревожил ты старческую душу. Да, знать, тому и суждено было, чтобы кто-то правду о низовых и азовских казаках знал и всегда помнил о подвиге предков наших. Да и хозяюшке нашей благодарствуем за гостинец.

Старик оперся на свою клюку, медленно поднялся из-за стола и сделал пару шагов в сторону выхода. Фролка быстро пристроился с другой стороны деда, и они медленно вышли из хаты.
Солнце стояло уже почти в зените. Где-то вдали слышались ржание лошадей и станичный обыденный шум, а перед самым крыльцом, почти в двадцати метрах от тына, ласково плескались волны великой и могучей реки – Тихого Дона.
***
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=384
0

#2 Пользователь офлайн   Николай Дик Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 942
  • Регистрация: 16 января 11

Отправлено 02 октября 2011 - 19:17

Похождения донского атамана

Косой дождик с самого утра стучал по окнам. В прохладной старенькой хате стоял неприятный запах сырости, перемешанный с запахом сохнущей у печи обуви и старыми затхлыми вещами.

За окном сгущались сумерки. Макар, пожилой казак и хозяин дома, накрывал на стол сам, так как хозяйка еще с вечера ушла на женскую половину хаты и не появлялась на мужской половине уже больше двух часов.

- Так вот оно как у вас-то приключилось? Да, приходится же нашему казачку всякое терпеть, абы атаманы наши не серчали, - протяжно, с видом бывалого знатока, продолжил разговор Макар, суетясь вокруг гостя – статного молодого парня, остановившемся на ночлег в его хате по пути из далекой Москвы в родной хутор.
- А где ж все остальные поховались от дождя? Никак в хоромах Васьки-буряка?
- Ага, в хоромах… Скажешь тоже, дядька Макар, - усмехнулся молодой казак и пододвинул лавку от печи к столу. – Там у него конюшня знатная, вот наши казачки вокурат с конями все вместе и уместились. А что? Народ мы бывалый, нам почестей не надобно – крыша была бы над головой, да сабля вострая с конем родимым под боком. Чего еще надобно?
- Да и то ты, Васька, правду сказываешь. Чего нам, дончакам, еще и надобно. Чай в атаманы пока не выслужились…
На минуту в старенькой хате воцарилась тишина, только слышался лязг от чашек, да горшков домашних и шарканье потрепанной обуви хозяина дома.

Макар с женой и двумя малыми детками жил на заброшенном хуторе уже больше пяти лет. Сыновья повырастали давным-давно, подались добровольцами в личную охрану к атаману, а он со старухой остался в этой старенькой хате приглядывать за малыми детками – любимыми внуками. На этот хутор он переехал с семьей с верховья Дона после разгоревшегося в 1617 году в Стыдном Имени, главном атаманском городке низового войска Донского, скандала по поводу каких-то делишек атаманских, переросшего в потасовку между казаками.

А вообще Макар жил на Дону уже давненько. В России в те времена усиливался процесс закрепощения крестьян, во многих местах поднимались бунты, и недовольная централизацией власти в руках московских князей местная знать собирала верных им крестьян и бежала в Донские земли. Отсюда царь-батюшка их ни как не мог вернуть обратно. Вот так и пополнялось донское казачество пришлыми русичами. Со своим хозяином князем Иваном Васильевичем Друцким в числе пятидесяти свободолюбивых крестьян прибыл на Дон и Макар. Но для казачьей воинской службы он уже не подходил по возрасту, поэтому-то и осел со своей семьей в низовьях Дона. А теперь обживал новое место в верховье.

- Так что ты сказываешь про атамана-то своего? Каков он? – прервал, наконец, затянувшееся молчание Макар.
- О, об атамане нашем, Иване Васильеве, можно хоть до утра сказывать, - важно и протяжно проговорил молодой казак.
- А мы с тобой и не торопимся. Вишь, как дождик поливает? Все равно раньше второго дня не двинетесь, так что и времечка погутарить у нас с тобой сколько угодно.
- Да неловко как-то, хозяйка заругает, - смутился молодой юноша.
- Да будет тебе! Хозяйка свое место знает, она у меня баба смышленая, да и сама перевидала на своем веку не мало, - вначале вспыльчиво, а затем более спокойно ответил Макар гостю-постояльцу.

На столе за это время появились несколько чашек, пару горшков из печи, первый зеленый лук с огорода, несколько яиц варенных, да пышная буханка домашнего хлеба.
- Ну, просим пана откушать с нами вечерю. Что Бог послал, с тем дончак всегда рад с гостем поделиться, - важно, усаживаясь на табуретку около стола, произнес хозяин дома.
- Ага, нашли, дядька Макар, пана, - смущаясь и беря в руку деревянную ложку, пробормотал юноша.
- А что, плох тот казак, что в атаманы не метит. А ты вон в станицу московскую попал, да еще и во главе войска казачьего поставлен атаманом своим. В самый акурат паном величать надобно. Не каждому дончаку доводилось в Москве побывать.
- Ваша правда, удача подвалила крепкая, да и служба тяжелая была у нас в этой станице со товарищами моими. С чего начать, поди, не знаю.
- А ты, парень, вначале о себе расскажи, а то мы за целый день так поближе и не познакомились.
- Ага, о себе значит. Да о себе и сказывать казаку неловко, - тихим голосом отвечал молодой парень, перемешивая ложкой похлебку. – Ну, значит так оно все было. Уродился я старшим сыном Аксима Сиберенина, нарекли меня Василием батька с маманькой. А живем мы здесь, в низовьях Дона. Вырос я как-то быстро, частенько в Азов хаживал, а потом и в казачьи отряды подался. Пару раз на стругах за зипунами смотался с казачками нашими, турок трошки порубал сабелькой. Вот наш атаман Иван Васильев и приметил меня, к себе в охрану пригласил, - начал свой рассказ молодой парень.
- Постой, постой, а не наш ли это князь Иван Васильевич Друцкой? – перебил парня Макар.
- Да слышал я, казачки гутарили, что действительно атаман наш из бывших князей будет. А вы почем знаете, дядька Макар? – удивленно спросил парень.
- Э, казачок, поживи на веку подольше, больше узнаешь. Да как же мне своего князя Друцкого не знать-то, я же вместе с ним в эти земли когда-то прибыл. Кому же, как ни мне о нем-то знать. Да ладно, апосля поведаю, ты у извиняй старика, что в разговор влез. Рассказывай дальше, хлопчик, да на ложку наседай покрепче, – улыбнувшись и теперь совсем по-отцовски продолжил старый казак, присаживаясь поближе к гостю.
- Так вот о чем я гутарю. Прослужил я пол года у атамана нашего, а тут вакурат оказия случилась, надо было каких-то московских дюжа знатных особ на Дон сопроводить. Вот и собрал Иван Васильев отряд казачий из восьмидесяти сабель, а меня во главе того отряда и поставил. Я и грамоте обучен, и головой смышленый, да глотка у меня - дай Бог каждому. А кто заперечет, так и в морду схватит сразу же.
- Ну, ты, Васька, не похваляйся кулаками-то своими. Сабелькой лучше покажи свое уменье казачье.
- Да нет, дядька Макар, я и не похваляюсь, просто уж таким горячим уродился. Так вот, собралась у нас такая станица во главе с атаманами Иваном Васильевым, да Федором Канивцом. А мы со товарищами моими их охраной стали. Славные казачки все подобрались, настоящие вояки, - увлекшись рассказом, позабыв про похлебку и размахивая руками начал свой рассказ Василий Сиберенин, начальствующий над казачьим войском в московской миссии донского атамана Ивана Васильева.
- Ага, ага, так-то оно, так-то, - поддакивал старик, покачивая седой головой и внимательно прислушиваясь к каждому слову молодого казака.
- Так вот мы и отправились с Дону сопровождать важных послов московских Ивана Кондырева и Тихона Бормасова, возвращавшихся с Царьграда до дому в конце, значит, прошлого 1623 года. Бог не даст соврать, все так и было. А те московские послы дюжа знатные, разодетые в шелка разные, да при деньгах и при злате заморском. Вот и надо было их меж наших лихих азовцев провести, чтоб не задрались они и не поубевали послов московских.
- Да, да, правду гутаришь, уж больно азовцы турецкие злостные, всякого норовят ограбить, да кровушку пустить, - поддержал рассказ Макар, поглаживаю скудную седую бороденку.
- Так вот мы и рассказали им все секреты наши, как вести себя надобно при встрече с азовцами. Диву дались они.
Василий на минуту умолк, а потом продолжил:
- Не буду врать, дядька Макар, тугим кошелем они нас лично с атаманами наградили. Но это, батя, секрет, ты уж не сболтни никому, - почти шепотом продолжил парень.
- Да ты, шо! Мне оно надо? Кому тут сболтать-то, когда у нас на хуторе пять хат-то всего? Не из болтливых я, не боись, Васька…

Он не договорил фразу, как вдруг дверь хаты резко отворилась и в горницу, тяжело переступая через порог и прикрываясь от дождя старой буркой, почти ввалился здоровенный казак.
- Доброй вечере вашему дому, - кланяясь, произнес вошедший, и скинул с себя бурку. – Уж извиняйте, что без спросу. Атаман тебя, Василий, просит, какое-то срочное дело у него к тебе имеется.
- Здорово, казак, проходи к огоньку, согрей душу с дождичка ночного, - поднимаясь с табуретки приветствовал вошедшего Макар.
- Благодарствуем на добром слове, только не до огонька нам, спешить надобно.

Василий быстро встал из-за стола, наспех обулся и накинул на себя турецкую бурку, которую еще прошлым годом из похода по берегам Азовского моря добыл.
- Мы мигом, тут-то через двор и обратно. Через пятнадцать минут и воротимся, - поспешая из хаты вслед за казаком, проговорил Василий, успокаивая хозяина дома.

Они быстро вышли из хаты, спустились по трем ступенькам с крыльца и, укрываясь от проливного весеннего дождя бурками поспешили к соседней хате. Ноги утопали в грязи, темень не позволяла ничего толково разглядеть, но два молодца быстро миновали двор, перемахнули через ивовый тын и оказались почти рядом с узорчатым крыльцом соседней хаты, возвышающейся на деревянном помосте. Даже глубокой ночью и сквозь дождь можно было понять, что эта хата выглядела куда богаче и смахивала на знатный донской курень.

Казаки быстро поднялись по ступенькам крыльца и постучали в дверь.
- Да входи же, не стесняйся! – послышался из-за двери зычный мужской голос.
Василий открыл дверь и первым вошел в хату, а за ним переступил порог второй казак.
- А, Василий, входи, дорогой, дело есть. А ты, Степан, ступай с Богом. Не обессудь, что побеспокоил в такую погоду.
За столом, почти в потемках, при лучине сидел статный казак, широко расставив ноги и разложив на стол могучие руки.
- Проходи, Василий, присядь на минутку.

Второй казак, поклонившись атаману вышел из хаты, а Василий, быстро разувшись и сбросив бурку, присел на лавку к столу.
- Слухай суда. Помнишь, я тебе за Воронежем седьмого дня всучил под охрану сундучок маленький? – тихим голосом, наклонившись почти к самому уху Василия, спросил Иван Васильевич.
- Да вы шо, батько? Как же не помнить, я его хорошо упрятал, никто не знает и не ведает о нем, - таким же тихим голосом быстро ответил Василий.
- Молодец, хлопчик. А я вот запамятовал, только сейчас и вспомнил. Смотри за ним во все глаза свои зоркие, там грамота самого царя Михаила Федоровича нашего. Пожаловал он мне за службу верную эту грамоту охранную, уж больно важная она. Ты уж, парень, не подкачай, никто не должен знать о ней. Да сам носа не суй в тот сундучок – меньше знать будешь, здоровее станешь, - с улыбкой продолжил Иван Васильевич.

Иван Васильевич Друцкой был выходцем из знатного русского княжеского рода, его дед самому царю прислуживал, а вот отец почти разорился в смутные времена российские. Сам же Иван Васильевич имел собственное имение и больше сотни крепостных. Но новые порядки заставили его покинуть родные края и упрятаться на Дону от зорких глаз царских прислужников. Вот тогда-то и пришлось ему, князю Ивану Друцкому, сменить свое имя на обычное казачье – Ивана Васильева. Опыт государевой службы, образованность, умение руководить людьми, своенравный характер и мужество за пару лет привели его к славе и уважению среди верховых донских казаков. Вот и выбрали они Ивана Васильева на малом казачьем круге свои атаманом два года назад. Слава донского казачьего атамана докатилась и до Москвы, поэтому-то и поручили ему вместе с другим атаманом донским Федором Канивцом важную и опасную миссию – сопроводить из Царьграда после переговоров с турками обратно в Москву через Донские земли Ивана Кондырева и Тихона Бормасова – знатных московских князей приближенных ко двору молодого русского царя Михаила Фёдоровича Романова. С трудной и опасной миссией они с восемьюстами донскими казаками, под руководством Василия Сиберенина, удачно справились и вот теперь, в начале апреля 1624 года, возвращались обратно в родные края – в самое верховье Тихого Дона.

- Казаку язык развязать и сам черт не сможет, - отпарировал бойко Василий.
- Да цыц, ты! Что раскудахтался на всю хату, хозяев побудишь, - зашептал атаман и отвесил молодому парню смачный подзатыльник. – Сам знаю, что не сболтнешь, иначе не доверился бы. Ой, Васька, ну ты и горяч, сколько раз уж тебе сказывал, что не всегда глоткой да саблей победу можно выиграть, а терпением и умом чаще пользоваться надобно. Ну, ступай, хлопчик, да не сболтни лишнего, - уже более мягким голосом и по-отцовски потрепав за пышный казачий чуб молодого парня, закончил разговор Иван Васильевич.

Василий тихонько встал из-за стола, быстро обулся, накинул на себя турецкую бурку и вышел из хаты. Дождь постепенно стихал. По всему двору стояли лужи. Высоко в небе сквозь низкие облака пробился яркий лунный свет и осветил на несколько минут всю округу. Воспользовавшись этим, молодой парень быстро, невзирая на грязь, миновал двор, вновь ловко перемахнул через тын и поспешил к крыльцу хаты Макара, у которого он остановился на пару дней отдыха после дальней дороги из Москвы.

- Ну, что, получил взбучку от атамана? – впуская в дом парня, спросил Макар.
- Да нет, это наш батька попросил коней проверить, что у соседа вашего под навесом стоят, - сбрехнул Василий с порога, быстро разулся, повесил на крючок, вбитый в саманную стену старенькой хатенки и поспешил к печи.
- Да ты никак змэрз, казаченько? Так давай по чарочке примем, - засуетился старый казак и быстро достал с полки четверть с самогоном.
- Да какая в полночь чарка? Вы шо, батя? – заскромничал паренек.
- Ничего, ничего. Чай такое не каждый день в нашем хуторе приходится. Когда еще из Москвы гости заглянут, - наливая в чарки самогонку, затараторил Макар.
- А хозяйка не заругает?
- Да спит уже твоя хозяйка! Коли бы она наши мужские разговоры подслухивала, то никогда бы не высыпалась. Ей, поди, и своих бабьих дел по горло хватает, что б еще и за нами подсматривать. Ну, присаживайся, сынок, присаживайся.

Они даже и не заметили, как перешли совсем на другое обращение между собой. Старый казак уже давненько не видел своих сыновей, и этот молодой казак ему напомнил старшего любимого сына, такого же молодого красавца с пышным казачьим чубом. А Василию этот добродушный старичок приглянулся еще с утра, когда они только познакомились, обустраиваясь на пару ночей отдыха после дальней дороги. И вот теперь их незаметно связала родственная ниточка душевных взаимоотношений.
- Ну, прости Господи души наши грешные. За вас, наших казачков донских, - осенив себя святым крестом и поднимая чарку, произнес хозяин дома.
- За вас, батя, за дом ваш, да за тех казаков, которые сложили свои буйные головушки за Дон наш батюшку, - каким то серьезным и не по возрасту рассудительным тоном завершил слова старого казака Василий.

Они вновь удобно уселись за столом, закусили чарочку ломтиком хлеба и на минуту замолчали.
- Да, сынок, продолжи свой рассказ о вашей московской станице, - прервал временное молчание Макар.
- Ага, а на чем я остановился?
- Да ты, сынок, вакурат о московских послах гутарил.
- Так вот, Иван Кондырев и Тихон Бормасов возглавляли русскую миссию в Царьграде, а возвращаясь обратно им никак не миновать низовьев Дона. Дорога то только через Азак старый проходит. Тут, говорят, еще в давние времена караванные пути проходили. А нынче азовцы шибко злые стали, да и мы верховые не лыком шитые, тоже задиристые. Вот и поручили нам эту миссию, как там они сказывали, дипломатичную что-ли, поручили.
- Ага, ага, так вот оно как. А что енто за дипоматичная?…Тьфу, язви ей так, и не выговоришь сразу.
- А Бог её ведает. Вроде как особливая, переговорная, чтобы по миру все шло, как по маслу.
- Ага, ага. Стало быть, как помажешь, так и поедешь?
- Вот правильно вы, батя сказали, - уплетая давно остывшую похлебку, произнес Василий. – Денюжка все смажет, вот мы и откупились от азовцев. Это наш атаман придумал. А турки-то на золото дюже падкие, вот и подкупили мы их, а сами с миром через Дон и всю землю русскую и проследовали до стен Москвы самой.
- Ох уж и хитер, атаман ваш. Все собираюсь взглянуть на него, никак это Иван Васильевич наш… Ну, да ладно, апосля… Да ты сказывай, сынок, сказывай.
- Так вот, дошли мы до Москвы и остались в ней на зимовку. Вот красотища! Никогда такого не видывал – стены белокаменные, башни золоченные, а барышни расфуфыренные. Народу – тьма-тьмущая! Туды сюды снуют по улицам широким, гул в ушах до сих пор стоит. А Ивана Васильевича нашего с Федором Петровичем к кремлю приглашали, в хоромы царские.

Чарка свежего домашнего самогона сделала свое дело. Хмель ударила в голову и развязала язык молодому парню. Он так увлекся рассказом, что совсем забыл, что за стеной, на женской половине, спит хозяйка дома с двумя маленькими внуками.
- Мил сынок, поясни старику неразумному, что же это за кремлю такое в Москве ихней?
- Да не «кремлю», а кремль – главный курень российский по-нашему. Вот красотища! Так вот и перезимовали мы в Москве. Кто же на конях-то по снегу через всю русскую землю на Дон доберется? А по ранней весне и домой поспешили. А тут под Азовом нас опять низовые повстречали. Да не будь дурак наш атаман, теперь он с турками-азовцами уже не стал церемониться. Вот дали мы им жару! Турок сто порубали, хоть и наших десятка полтора полегло. А еще в одном отряде русских пленных высвободили. Вот он какой, атаман – то наш Иван Васильевич.
- Да, ну ты, брат, даешь. Вот это да, - увлекшись ярким рассказом Василия, только и смог вымолвить Макар.
- Да что я, казачки наши молодцы. И в Москве себя не посрамили, и послам московским по нраву пришлись, и азовцам хвастливым показали свою удаль. Не будь с нами атаманов наших, полегли бы мы все в бою неравном. Все-таки прав Иван Васильевич, не всегда саблей махать надо, иногда и умом поразмыслить надобно.

- Да вы что, мужички? Никак еще и не ложились? Уже утро наступает, - послышался вдруг тихий женский голос и из-за занавески в проеме стены, отделяющей мужскую половину хату от женской, появилось заспанное лицо хозяйки.
- Ой, и то правда, спать – то пора уже ложится, - спохватился хозяин дома. – Сынок, вечерком доскажешь, а сейчас быстренько под одеяло. Вишь, уже хозяюшка поднялась, к скотинке своей собирается. Спасть, сынок, спать; хоть часика два задремать постарайся.
Старый казак заспешил убрать со стола чарку с четвертью, а затем по-отцовски увлек парня к давно разобранной кровати. Василий быстро разделся и, оставшись в одних портках, юркнул под одеяло.

Василий проснулся, когда яркие солнечные лучи, залив светом всю горницу, добрались до его кровати. Он быстро вскочил и выглянул в окошко. Из окна было видно, что солнце поднялось уже высоко над горизонтом, а по высыхающим лужам двора носятся два мальчугана, оседлав веточки лозы и имитируя казачьи скачки. Быстро одевшись Василий только сейчас заметил на столе прикрытую белым вышитым платком крынку молока с мягким куском домашнего хлеба, заботливо приготовленную для него хозяйкой дома. Выпив на ходу парное утрешнее молоко, закусив куском хлеба и утирая губы, парень выскочил из хаты на крыльцо и быстрым шагом поспешил к соседней хате, около которой под навесом были привязаны кони казаков. Он еще не знал, что Макар так и не прилег в эту ночь отдыхать, а ранним утром поспешил к своему соседу, в доме которого расположился на пару дней прославленный донской казачий атаман. Уж больно хотелось ему узнать, ни тот ли это князь Иван Руцкой, с которым он когда-то пришел из почти центра России в донские степи. Во дворе его встретили несколько казаков, бурно обсуждающих какую-то новость. Пробравшись между них в центр своеобразного круга, Макар увидел статного казака средних лет с пышными усами в вышитом дорогом халате и подпоясанным ярким кушаком. Он сразу его узнал, это действительно был его бывший князь Иван Васильевич Друцкой, с которым ему доводилось несколько раз встречаться еще каких-то пять-шесть лет назад в своих родных местах. Макар поклонился атаману и промолвил робко:
- Чай не узнали, барин, Макара Стряпного?
Атаман повернул голову в сторону Макара, жестом поднятой руки попросил казаков замолчать и сделал пару шагов на встречу:
- Да будет тебе, Макарушка. Как не помнить братков своих родненьких. Только вот давно я уже не барин, а атаман казаков вольных, славных сынов Тихого Дона. Ты уж не серчай, но больше не смей меня так величать… Рад видеть тебя в здравие, - приветливым голосом и протягивая руку Макару заговорил Иван Васильевич.
- Да что с нами горемычными случится? Живем себе помаленьку, да в славе вашей купаемся.
- Не ловко, право, Макар, такие слова от тебя слышать. Ты и сам в славе хаживал, аль тоже позабыл времена давние?
- Да ничего я не позабыл, Иван Васильевич, только времечко наше-то давно прошло, теперь только о вас и слышим.
- Правду гутаришь, друг мой любезный. Времена нынче другие, неспокойные. Некогда нашему брату на печи валяться, надобно долг свой казачий исполнять исправно. А ты, никак прошение ко мне имеешь? Так давай, выкладывай, не стесняйся.
- Да что ты, какое прошение-то! Вот услышал, что ты, Иван Васильевич, в гости к нам заглянул, так и поспешил с тобой поздоровкаться.
- Ай, казак! Ай, молодец! Вот, братушки-казачки, каковы старики наши-то! Вот на кого службу свою мерить надобно, - обнимая Макара и обращаясь к группе казаков громко проговорил атаман. – Ну, что ж, брат, дай Бог тебе здравие на долгие лета. Не забывай нас, а то и твой опыт нам понадобиться.
- Благодарствую на добром слове, Иван Васильевич. И тебе удачи казачьей, да пусть милует Господь тебя в боях с ворогами нашими.

Макар еще раз поклонился атаману, утер рукавом выкатившуюся из старых глаз слезинку и отошел в сторонку. Сердце в груди старого казака вырывалось наружу, голову переполнили воспоминания, а душу – чувство гордости за славу казачью и радость от встречи с давно знакомым ему человеком. Возвращаясь до своей хаты, Макар перебирал в памяти все приятные воспоминания о князе Иване Друцком и пытался понять, почему он скрывает свое княжеское происхождение.

День пролетел незаметно своим обыденным чередом и вечером за столом он снова пристал к Василию с расспросами. В последний вечер они вновь просидели за столом допоздна, но теперь втроем, вместе с хозяюшкой. Малые хлопцы, намотавшись за день по всему небольшому хутору, быстро заснули с вечера крепким сном, а два старика и молодой, но уже бывалый казак просидели под лучиной до полуночи, вспоминая о своих походах и казачьей вольной судьбинушке. Уже было далеко за полночь, когда Василий упросил стариков закончить разговор и собираться ко сну, а сам вышел во двор и незаметно зашел за хату, где в укромном местечке таился небольшой расписной сундучок, доверенный ему под охрану самим атаманом. Уж больно глубоко засели в его душу слова Ивана Васильевича прошлой ночью. Любопытство распирало молодого казака, хотя и понимал он, что капаться в чужих вещах не прилично. Что ж, опять горячий норов и юношеское любопытство пересилил разум. Запалив лучину и присев на корточки, Василий аккуратно достал сундучок, замотанный в чистую тряпку, развернул сверток и попытался открыть крышку. С первого раза крышка не поддалась, и парню пришлось приложить некоторые усилия, чтобы с ней справиться. Внутри сундучка лежало несколько небольших мешочков, набитых, скорее всего, золотыми монетами, пару медалей с лентами, как показалось парню, да несколько туго связанных рулонов бумаги. «Видать, это лично Ивану Васильевичу от царя московского досталось, - подумал Василий, - ведь царское жалование дончакам в двух подводах упрятано».

Василий поставил сундучок на землю, примостил лучину поудобней и развернул первый бумажный рулончик. Что-то прочесть при тусклом свете лучины не было никакой возможности, тем более что бумага писана была старославянскими буквами со всевозможными закорючками. Но фрагмент грамоты Василию все-таки удалось прочитать: «…а к вам, к атаманам и казакам, за вашу службу, с посланником с нашим, с Иваном Бегичевым, посылаем наше государское жалование: деньги, и сукна, и зелье, и свинец, и хлебные запасы и вино, и вы бы наше государского жалования себе ожидали и на наше царское жалованье были надежны; а ждали б есте посланников наших с нашим жалованьем и турским чеушей на Дону все, а в поход на море и никуда не ходили и с азовцы не задирались, покаместа наши посланники к турскому салтану сходят и назад к нам к Москве придут, теме меж нас, великого государя, и турского салтана и крымского царя ссоры не чинили, чтобы нашему делу и земскому помешки и посланникам нашим в Азов и в Кафе и в Царь-горде за то вычетов и тесноты и задержанья не было; а посланники наши и турские посланники и атаманы ваши и казаки будут на Доне вскоре; а сю б есте нашу грамоту держали у себя. Писан на Москве, лета 7132, марта в 18 день.».

«Уж больно мудрено писано, - думал Василий, укладывая рукопись обратно в сундучок. - Да и то видно, что с царской грамоты списано. Кабы сама царская была, так печатями подкреплялась бы. Зачем ту грамоту надобно было списывать? Может об этой-то грамоте Иван Васильевич прошлой ночью мне наставление давал? Так зачем она ему переписанная, коли подлинная имеется? Странно, однако, получается».

Прочитать все остальные грамоты молодой казак так и не решился. Он аккуратно уложил все так, как и было, плотно закрыл крышку сундучка, вновь обернул его тряпкой и уложил в укромном местечке.

Вернувшись в хату, Василий быстро улегся в кровать, но долго еще не мог заснуть, размышляя над содержанием прочитанной им копии царской грамоты.
На следующее утро казаки стали собираться в дорогу. Грязь за сутки немного просохла и теперь обозы могли передвигаться по весенней распутице по назначению. Распрощавшись с Макаром и его супругой, Василий вскочил на коня и громким голосом скомандовал конным казакам: «Вперёд!». За ним поспешили вначале конники, а затем и небольшой обоз. В одной из телег гордо восседал статный казак в дорогой одежде и важно поглядывающий на провожающих казачий обоз хуторян…
Годы летят так быстро, что уследить их бег обычному человеку просто невозможно. После тех событий прошло уже три года, а Василий не успел их даже заметить. Зато казаки замечали, что Василий Сиберенин с каждым годом становился спокойней и рассудительней. Теперь он входил уже в личную охрану атамана Ивана Васильева и повсюду следовал за ним по пятам, не оставляя без присмотра ни на час своего любимого донского атамана. Загадку царских грамот он так и не разгадал, да она со временем его и перестала интересовать, ведь теперь он сам был свидетелем удивительного военного таланта Василия Ивановича, его мужества и отваги и невиданного таланта дипломата и руководителя. Василию еще раз посчастливилось побывать в Москве, когда он в числе пары десятков казаков, возглавляемых Иваном Васильевым в конце 1627 года вначале в Москву, а затем, по весне 1628 года, обратно через Дон сопровождал следовавшего в Царьград турецкого посла Фому Кантакузена.

Летом этого же года Ивану Васильеву вновь выпала опасная миссия сопроводить к царскому двору важную отписку от донских казаков лично Михаилу Фёдоровичу Романову. Прославленный донской атаман теперь и сам не расставался со своим верным другом и соратником, так что и в этой миссии Василий Сиберенин являлся правой рукой атамана. Не рассчитал Иван Васильев, взял с собой только небольшой конный отряд казаков, вновь возглавляемый Василием, и отправился другим путем в Москву через горные Кавказские перевалы. Вот тут-то и попали донские казаки в засаду к черкесам, частенько нападавшим в те времена на донские городки, лежащие совсем у подножья Кавказа. В неравном бою почти все казаки полегли от острых сабель черкесских, а прославленный атаман Иван Васильев с Василием Сиберениным попали в плен. Но и в плену мужество и выносливость ни на час не оставляло донских казаков, они постоянно искали случая ускользнуть из неволи. Долгих три месяца просидели они в плену и только по счастливому случаю удалось Ивану Васильеву и Василию сбежать из плена и вернуться на родной Дон-батюшку. Видно стыдно стало казачьему атаману, что он в плен к черкасам угодил, затаился Иван Васильев в своей станице. А Василия отпустил от себя, вознаградив за долгую и верную службу орденом казачьим и жалованием знатным. После 1629 года так и не довелось им больше встретиться, а слава некогда прославленного казачьего атамана Ивана Васильева постепенно стала затихать в новых бурных событиях вольной казачьей жизни. Редко кто знал, что герой донского казачества, верховный избранный атаман Иван Васильев был никто иной, как выходец из прославленного русского княжеского рода князь Иван Васильевич Друцкой, единственный верховный донской атаман из старинного русского княжеского рода за всю историю Великого Войска Донского. Правда, среди атаманов встречались еще выходцы из феодального сословия и дворян – С. И. Чертенский, С. И. Воейков и Л.Т. Безобразов, но княжеские корни были только лишь у Ивана Друцкого.

Спустя много лет вновь на слуху московского царского двора появилась фамилия Друцких. Семен Иванович, старший из двух сыновей Ивана Васильевича Друцкого, в 1648 году получил чин стряпчего, а в 1671 году – дворянина московского. Никто и не вспомнил, что это сын прославленного бывшего донского казачьего атамана, трижды посетившего в былые времена царский двор. Только в 1682 году, когда Семен Иванович был назначен воеводой в Старой Руссе, кто-то вспомнил, что он родовитый князь русский, сын прославленного донского атамана. Зато всегда об этом помнил сам Семен Иванович. Участвуя в 1687 году в первом Крымском походе русской армии доказал матушке-России, что несет он в своих жилах кровь отважных донских казаков. Об этом всегда напоминал и своему единственному сыну Андрею, завещая ему не только титул дворянина, но и княжеский титул Ивана Васильевича Друцкого, одного из самых известных донских атаманов XVII века и незаслуженно забытого своими потомками.
***
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=384
0

#3 Пользователь офлайн   Николай Дик Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 942
  • Регистрация: 16 января 11

Отправлено 22 ноября 2011 - 08:19

Память о славянских просветителях

Наступала весна 861 года. Небольшая миссия апостолов Константина и Мефодий, славянских первоучителей, святых православной и римско-католической церкви, возвращаясь из Крыма к Метскому озеру, вступила на земли Хазарии. Феофан, незаметный молодой дьяк, один из нескольких прислужников великих русских просветителей, никогда не стремился попадаться на глаза своих наставников. Его приняли в миссию в Херсонесе; со многими из окружения Константина, которого русские называли Кирилл, и Мефодия Феофан еще не успел хорошо познакомиться и поэтому считал себя недостойным часто появляться перед их очами, но, приклоняясь перед великими свершениями святых братьев, старался запоминать каждое их слово, а что можно было, даже записывал. Молодой христианин знал, что братья Кирилл (до монашества Константин) и Мефодий (в миру Михаил) родились в греческой семье одного из помощников солунского стратега Льва Друнгария в византийском городе Солуни и с детства овладели славянским, а затем и греческим языком. Отказавшись от выгодной политической и военной карьеры, они приняли христианство и стали известными проповедниками и пропагандистами славянского языка. Кирилл позже стал преподавателем философии Магнаврского университета в Константинополе и получил прозвище «Философ». На одном из богословских диспутов Кирилл одержал блестящую победу над многоопытным вождем иконоборцев, бывшим патриархом Аннием, что принесло ему широкую известность в столице: его приглашают в христианскую миссию в Болгарию, где слава его преумножается. В 856 году Константин вместе со своими учениками Климентом, Наумом и Ангеларием отправляются в монастырь, настоятелем которого являлся его брат Мефодий. В монастыре вокруг Кирилла и Мефодия собирается группа единомышленников, начинающая работу над составление первой славянской азбуки. Получив известность не только блестящих проповедников христианства, но и просветителей, их приглашают в дипломатическую и христианскую хазарскую миссию.

Святые братья всегда были заняты чтением рукописей и святых Евангелий. Феофан понимал, что сейчас они увлеклись славянской грамотой, обогатив себя новыми знаниями в ходе религиозных дискуссий и всевозможных миссий в городах Крыма. Повозки, запряженные лошадьми, утопали в грязи долгой дороги до столицы Хазарии Итиль, расположенной в устье Волги.

Вот уже несколько дней христианская миссия продвигалась по незнакомой Феофану земле. Повсюду встречались небольшие селения, обустроенные преимущественно юртами кочевников или невзрачными глиняными домиками. Десятки конных наездников, вооруженных воинов постоянно встречались по всему пути следования. Молодой дьяк опасался, что иноверцы в любую минуту смогут напасть на мирный христианских обоз. Предостерегались этого и Кирилл с Мефодием, поэтому редко покидали свои кибитки.

Наконец, впереди появились стены какой-то крепости. Приблизившись к ней, путники поняли, что это хазарская крепость Шаркил, выстроенная совсем недавно, где-то в 834 - 837 годах на удобном пересечении торговых сухопутных дорог с водным путём по Танаису по распоряжении правителя Хазарии и возведенной командой инженера Петрония Каматира.

У ворот крепости миссию остановила стража. Из кибитки вышел Кирилл и объяснил цель миссия. На удивление стража без излишних расспросов пропустила небольшой караван вовнутрь города. Уже к полудню Феофан понял, что крепость располагалась на небольшом мысе, отделённом от берега Танаиса рвом. У крепостной стены, достигающей около четырех метров в ширины и около десяти метров в высоту, находился второй ров. По форме крепость представляля собой четырёхугольник размерами около 200 метров на чуть больше 130 метров. В северо-западной стене находились главные ворота города, около которой скопились торговые лавки, а вторые ворота, гораздо меньших размеров, располагались в северо-восточной стене и выходили к реке. От ворот шла широкая дорога к реке, у берега который стояло несколько небольших судов. Внутри крепость делилась на две части поперечной стеной. Отправившись за продуктами, пока святые братья находились у правителей города, Феофан долго бродил по основной части крепости, застроенными не только жилыми домами, но литейными, кузнечными и гончарными мастерскими, пока не понял, что попасть в меньшую юго-западную часть города можно было только изнутри. Общаясь со слугами и торговцами, рассматривая городские постройки, молодой человек увидел, что население Шаркила состояло из тюркских кочевников, проживающих в юртах, и местных аланцев, удобно устроившихся в каменных и кирпичных землянках.

Тем временем, в двухэтажном кирпичном доме правителя Шаркила, собралась местное духовенство и знатные горожане. Оказывается они уже были осведомлены о приезде святых братьев. В те времена слава о русских просветителях разнеслась уже по всей Хазарии и местная знать не замедлила воспользоваться случаем насладиться проповедями великих старцев. Правитель крепости приветствовал гостей и стал расспрашивать братьев о целях визита.

Первым взял слово Кирилл:
- Дорогие братья! Богу нашему, Пресвятой Деве Богородице благословлено совершить нам сей проход через Хазарию, возвращаясь под Божьим благословлением из Крыма. Видно так угодно нашему Господу Богу, чтобы посетили мы и ваш славный град. Слышали мы от греков о новостроенной крепости Саркел на брегах Танаиса, вот и не замедлили мы посетить этот город.
- Но любезный Кирилл, ты явно ошибаешься. Наша крепость носит название Шаркил, о каком городе речи твои?
- Нет, я не ошибся, - спокойно ответил святой старец. – Уже много лет Богом угодно заниматься нам не только прославлением Слова Божьего, но и изучением азбук греческих и иноязыческих. Так вот, в греческом языке не существует звука «ш», поэтому он передаётся через «с». Вот от сего и ведется название вашей крепости от греческого произношения. Думаю, что именно это название больше соответствует нравам Хазарии.

Удивленная знать не только не стала спорить с мнением Кирилла, но и поразилась его знанием различных языков. Незнакомое произношение их крепости пришлось по душе многим присутствующим. А в разговор вступил Мефодий:
- Суть любого слова, произнесенного устами нашими, должна носить суть ума нашего, благословленного Богом. Не говори то, что не идет на благо Господне, не смей мыслить о дьявольском и тогда слава великого ума разнесется о тебе о всей округе. Но не только говори богоугодное слово, умей и записать его на языке Божьем.

Такие речи еще больше удивили знать и привели в некоторое замешательство.
- Но у нас в городе проживает несколько народностей, почитающих разные верования. Как можно говорить только те слова, которые угодны только Богу? -удивленно спросил правитель крепости.
- Не важно, кто ты в лице и в одежде, важно, кто ты в духе и в слове, - невозмутимо ответил старец. – Ибо так учил нас Господь Бог, и кто не последует слову Божьему, тот в будущем будет раскаиваться.
- Ты о чем-то хочешь нас предостеречь? – взволнованно переспросил правитель.
- Да, именно так я и говорю вам. Если вы не придете в согласие с Богом, не найдете в своих сердцах успокоение и единоверия, то будущее города не может быть светлым, пусть даже в сие время он процветает и утопает в роскоши.

Присутствующие зашумели, стали тихонько переговариваться и шептаться.
- Так как нам поступить? – уже более строго спросил правитель.
- Никто, кроме Бога Всемогущего не может приказать вам. Но я повторяю, что слава Его не только в деяниях, но и помыслах о светлом будущем каждого, признающего Его Слово.
- Но как познать слово Господне простому горожанину? – возмутился один из духовников. – Святые книги доступны только святому духовенству! Что будет с Библией, если её в руках держать будет каждый невежда?
- В твоем вопросе, брат мой, заложен ответ. Чтобы донести Слово Божье до каждого горожанина, до каждого простого человека – купца и ремесленника, торговца и скотовода, надобна письменность. Для письменности надобна азбука с буквами его языка. А написанную книгу можно перевести затем на любой язык. Отсюда надо постичь искусство размножения книги, чтобы она стала доступна каждому. Вот в чем вторая сторона нашей миссии.
- Не быть сему, чтобы каждый ремесленник читал книгу! – закричал духовник. – Знания переданы нам предками и никто не смеет знать то, то знаем мы – отцы Церкви святой!

Шум в зале, заглушил последние слова священника из крепости. Мефодий поднял руку и попросил жестом всех успокоиться.
- Гордыня ваша затмила и ум ваш, и сердце, - спокойно продолжил он. – Пока человек не научиться сам постигать истину в Слове Божьем, пока не овладеет грамотой, он не научиться управлять и сердцем своим, и деяниями. Книга – источник всех знаний людских, которые с глубокой древности накопил род человеческий. Не будьте так бессердечны к своему народу, не утопайте в собственной славе, ибо она краткотечна, как жизнь одного человека. А жизнь человеческая вечна, как и слава Божья. Преклоните колени перед Богом и молите его о великом разуме, позволившему вам понять и силу писанного слова, и славу Господню. А коли не постигните вы этого, не видать славы вашей не только в пространствах Хозарии, но и за пределами города вашего. Да и будущее Саркела видится нам тогда в тумане и вечном мраке.

Дискуссия продолжалась еще более получаса, но Кириллу с Мефодием так и не удалось убедить знать и духовенство в силе книжного слова. Возвратясь обратно в обоз, старцы погрузились в свои мысли, и Феофан подслушал их тихий разговор.
- Не суждено, видимо, долго прожить сему граду, коли правители его не видят силу в Слове Божьем и не понимают значение книги.

Слова святых старцев стали пророческими. За городом закрепилось название крепости Саркел, который стал главным фортпостом на северо-западной границе Хазарии. В 965 году русский князь Святослав Игоревичем разгромил город. После этого поселение перешло под власть Руси и стало называться по-русски Белая Вежа. В 1117 году город вторично подвергся жестокому разорению половцами, и жители покинули его. Долгие годы о нем никто не знал. Только в 1934 — 1936 годах ученые сумели идентифицировать раскопки древней крепости с Цимлянским городищем. В 1952 году остатки крепости Саркел навечно ушли под воду при строительстве Цимлянского водохранилища.

Удрученные исходом дискуссии с местной знатью, братья пробыли в городе всего несколько дней и христианская миссия продолжила свое путешествие в Итиль. Опасаясь преследования воинов недовольной саркеловской знати, святые не решились идти известным торговым путем по берегу реки, а свернули на узкую дорогу холмистой степи. По этой дороге передвигаться было гораздо сложнее, зато на ней редко встречались конные воины. Небольшие населенные пункты служили местом ночных привалов и пополнением съестных припасов. По мере продвижения стали чаще встречаться калмыцкие юрты и большие стада низкорослых лошадей. Спустя неделю с обозом произошел удивительный случай, давший повод ля легенд местных жителей Подонья.

В один из теплых и светлых дней путники решились на вынужденный привал возле небольшого калмыцкого аула в красивом урочище недалеко от небольшой речушки. Выйдя из кибиток, Кирилл и Мефодий, в сопровождении нескольких человек, отправились к стоящим недалеко друг от друга нескольким юртам и кибиткам. На удивление, местные жители встретили их радушно и приветливо. Видимо, необычные одеяния иноземцев, их миролюбивый настрой положительно повлияли на стариков-калмыков, которые пытались расспросить путников о целях их визита. Не знание обеих сторон языка не позволяло начать беседу и люди довольствовались жестами и малым запасом слов, обретенным братьями в ходе путешествия по Хазарии. Доброта и гостеприимность старых калмыков поразила Кирилла и Мефодия.
- Как жалко, что не владеем мы языком сих иноверцев, - сокрушался Кирилл. – Но это лишний раз доказывает, что знание многих языков просто необходимо любому грамотному и уважающему себя человеку. Слово – великая сила, а Слово Божье – велико в двойне. Это животворящий родник истины и веры, духовного благочестия и взаимопонимания.

Слова эти пришлись по душе и Мефодию.
- Да, велика сила слова. Но не каждое слово несет в себе силу, а только Слово Божье, то слово, которое имеет смысл и значение, которое впитывает в себе влагу жизни и мудрости. А если мудрое слово записано в книге, то оно приобретает силу кладезя мудрости и вечной воды жизни. Где найти этим уважаемым старикам колодец мудрости Слова Божьего?

Сокрушаясь, что калмыцкие старики не могут познать славянского слова и владеть «колодцем мудрости Божьего Слова», братья спустились с холма в урочище и присели на небольшие камни, сквозь которых пробивался ручей кристально чистый родниковой воды.
- Вот он - ручей мудрости христианского слова, задумавшись, произнес Кирилл. - Как этот родник, наполненный чистой водой, несет в просторы земные свои воды, так и слово Христово несет веру в Истину через род человеческий.

После этих слов Мефодий медленно поднялся, простер руки к небу и произнес:
- О Боже! Помоги сим добрым иноземцам приобрести колодец Истины, познать величие Слова Твоего и великую силу книги!

И, о чудо, в эту минуту тихий ручеек стал наполнятся водой, и спустя несколько минут превратился в бурный поток чистой холодной воды. Подивившись происшедшему, братья повернулись и увидели на холме нескольких стариков-калмыков, незаметно пришедших вслед за ними. Старики стали падать на колени и простирать руки к небу. Они что-то кричали и причитали, показывая руками то на ручей, то на небо, то на двух изумленных старцев.
- Вот она, сила Слова Божьего! Вот он - гремучий колодец знаний и мудрости, - произнес Кирилл.

Пробыв в гостях у стариков до утра, караван стал собираться в дальнейшую дорогу. Феофан ранним утром успел сбегать к роднику и убедился, что родник из под камней стал бить фонтаном, образуя вокруг себя небольшое озерцо.

Кирилл и Мефодий отправились в путь, а судьбе их родника суждено было стать легендой этих мест, передающейся из поколения в поколения среди местных жителей. Небольшой калмыцкий аул постепенно превращался в небольшой населенный пункт, ставший позже частью Дербетовского улуса Ильбека-Батыра, прибывшего в Войско Донское между 1675 и 1685 годами. В 1803 году, по распоряжению Войскового атамана графа Матвея Ивановича Платова, из бывших сотен Нижнего улуса, ведущих кочевой образ жизни по всему урочищу, в семи верстах от реки Манычи образовывается поселение по древнему легендарному названию этих мест – «Гремучий Колодезь». Скоро здесь появились несколько семей русских торговцев и ремесленников. Они помогают калмыкам обнести самый большой из нескольких других родников каменной стеной и делают вокруг «колодца святых апостолов» каменный настил. В 1850 году на месте каменной ограды родника поселенцы строят небольшое сооружение – «Гремучий колодезь», снабжавшее водой весь поселок.

В 1885 году местные жители переименовывают поселок в Гремучий, в честь Гремучего колодца, а в 1891 году станица приобретает новое название – по ходатайству русских жителей она переименовывается в станицу Платовскую в честь героя Отечественной войны 1812 года, войскового атамана Войска Донского графа Матвея Платова. Спустя пять лет около источника, по инициативе архиепископа Донского Дионисия на деньги, собранные в православных приходах Донской области при содействии бывшего войскового наказного атамана Николая Ивановича Святополк- Мирского, сооружается православный храм во имя Святых Братьев Кирилла и Мефодия, освещенного в 1899 году.

Дальнейшая история станицы не менее легендарная. Здесь родился известный полководец, герой гражданской войны, Семен Михайлович Буденный, в честь которого в советское время станица стала носить его имя.

Вот такие легенды бытуют на Дону, связанные с пребыванием в этих местах в далеком прошлом создателей славянской азбуки и церковнославянского языка Кирилла и Мефодия.
***
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=384
0

#4 Пользователь офлайн   Николай Дик Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 942
  • Регистрация: 16 января 11

Отправлено 23 апреля 2012 - 05:53

Атаман казачий и чудище Кобяково
(донская сказка)

Да, богата земля наша сказками казачьими. Одна интересней другой. Есть такие захватывающие, что трудно понять, то ли сказка это, то ли байка старинная. Вот послушайте одну из таких сказок и сами решите, сказка ли это или бака казачья.

В давние давние времена, когда на берегах Дона-батюшки стали селиться первые кочевники и скотоводы, не было дружбы между этими племенами. Каждый считал себя самыми ловкими, самыми смелыми. В разных местах селились люди. Верховые более спокойные и миролюбивые были. А низовые и все больше задиристей и воинственней.

Так вот, в окурат посреди Дона-батюшки, недалеко от Кобяково городища однажды неведомо откуда появилось чудо зловещее – дракон неведомый. Перед одними он появлялся в виде кабана огромного с клыками вострыми, перед другими в виде дракона заморского, перед третьими в виде ящера с пастью огнедышащей.

Провозгласило чудище себя царем тех мест и стало устраивать набеги на табуны лошадей и стада овец племен кочевых. Налетит внезапно, напугает людей, утащит добычу и исчезнет так же внезапно. Позже люди и пещеры – ходы потайные того чудища обнаружили. Но никто не решался спуститься в те пещеры страшные.

Что делать племенам кочевым? Стали думу думать, как избавиться от чудища кровожадного. Самые храбрые и мужественные батыры на бой выходили, но никто не мог справиться с поганищем неведанным. Стали кочевники в жертву дракону то скот приносить, а то и людей, чтобы выкупить у него хоть на месяц право рыбу в Дону порыбачить, да коней по степям донским попасти. Невыносимо страшно жить стало на многие версты вокруг Кобякова городища.

Решил тогда Сусар Федоров, первый атаман казачий из верховья Дона – батюшки, сразиться с чудом непобедимым. Оседлал любимого коня верного, взял в руки саблю вострую и пустился вниз по Дону. Не прошло и пару часов, как вдруг земля задрожала, ветер ураганный поднялся, тучи темные солнышко ясное закрыли.

Не испугался Сусар, пришпорил коня своего верного и поскакал дальше. Но нет, не может конь против ветра ураганного устоять, остановился как вкопанный.
- Что ж ты чудище кровожадное казака донского испугался? Боишься в честный бой вступить, решил ветром буйным испугать? – закричал атаман казачий.
- Не досуг мне с тобой биться, только время зря терять! – прохрипело, неведомо откуда взявшееся, чудо зловещее.
- А ты не спеши казака хоронить, вначале силушку его испробуй, - отвечает чудищу Сусар Федоров.

Подняло чудище свою голову клыкастую, только собралось пасть открыть, как тут атаман пришпорил коня своего верного, подлетел к чудищу молнией степной и обвил шею поганую хвостом конским. Мертвой петлей обвил хвост конский шею чудищу, не может от и слова промолвить. Завыл от боли и удушья, стал милости просить у казака донского.
- То-то, чудо поганое! Хоть и страшен ты клыками своими вострыми, да не устоять тебе перед казачьей находчивостью и храбростью. Уходи из земель наших, не то несдобровать тебе на берегах Дона-батюшки.
- Уйду, атаман, ей-ей уду. Никто меня больше не увидит в этих краях. Глубоко в землю схоронюсь, слово даю тебе свое поганое.
- Да как казак слову поганому верить может? Не бывало такого и впредь не будет! – грозно отвечает Сусар, а сам понемногу ослабляет петлю из конского волоса с шеи чудища.
- Вот посмотришь, атаман, никогда не появлюсь в краях тутошних! Отпусти меня, пощади детушек моих – ящериц малолетних.

Жалко стало атаману казачьему деток маленьких. Хоть и дети чудища, но малолетки еще... А настоящие казаки никогда деток маленьких не обидят, вот и сжалился казак отважный, совсем петлю ослабил с шеи чудовища.

Освободился от петли конской дракон и исчез мгновенно в своих пещерах потайных. Долго еще стоял Сусар Федоров в чистом поле. Нет, не видать чуда неведомого.

Так отвага казачья и находчивость помогла кочевникам Кобяково городища от чуда кровожадного избавиться. Никто с тех пор не видел чуда поганого.

Но, говорят, выросли его детушки и попрятались в многочисленных пещерах кобаковых. Байки все это! Долго еще люди боялись тех ящеров - детей чуда поганого. Только казаки настоящие никогда в эти сказки не верили и не боялись. А что донскому казаку бояться, коли он всегда стоит за правду и веру христову, за землю Донскую и за славу казачью.

Всегда так было и впредь будет – пока несет свои воды великий Дон-батюшка, всегда найдутся истинные защитники берегов его прославленных!
***
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=384
0

#5 Пользователь офлайн   Николай Дик Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 942
  • Регистрация: 16 января 11

Отправлено 30 апреля 2012 - 19:30

Святые покровители сидения казачьего
(казачья байка)


Да вот о чем, братцы мои, забыл я вам поведать. О святынях наших донских. Казаки православные издревле почитают иконы святые. Так ужо у нас на Дону водится.

Много на земле донской святынь, почитаемых казаками вольными. В верховьях одни святыни, в низовье другие. Помнится мне еще в малолетстве бабка мне сказывала об особых Азовских святынях. Антиресно так сказывала, что до сих пор помню. Вот и вам, детки мои родненькие, хочу поведать. Коли что не так расскажу, то ужо не обижайтесь – что-то и сам немного прибавил, что-то забыл малость. А что получится из этого – судить вам, братцы мои.

Так вот как оно то дело было. Сказывала бабка моя, что в давние времена в Азовской турецкой крепости не только турки проживали, но и торговцы венецианские, и люд православный. Давно это было. Выстроили они в той крепости и церковь православную в честь святого Иоанна Предтеча. Покровительствовал святой жителям православным. Но не любо было туркам мусульманским вера наша православная. Стали изживать они русских из стен крепостных. А казаки низовые не хотят мириться с волей хана турецкого. Порешили они отвоевать у турок ту крепость Азовскую.

Так вот что, сюда слухай. Кажись, то было в 1637 году. Собрали казаки донские с разных уголков Дона войско казачье, да и отвоевали у турка ненавистного Азовскую крепость. Обустроили на скорую руку быт свой и стали к обороне готовиться. Понимали казачки – не смирится хан турецкий, решит отбить свою крепость. Уж больно выгодное положение она занимала в низовье Дона, все пути в море Азовское только через неё пролегали.

Так вот, стали казаки стены крепостные укреплять и ежедневно молились в церкви Иоанна Предтеча о помощи Всевышнего. Укрепили стены, а тут и турок поганый со своим войском подоспел. Великое осадное сидение казаков донских началось. С обеих сторон пушки палят ежечасно. Жены казачьи на ровне с казаками осаду держат. Ни часа спокойного нет, ни минуты мирной. Стон стоит в крепости, гул и смрад нечеловеческий.

Обратились все жители православные с молитвами к небесам обетованным о помощи. Не от кого другой помощи ждать – никто из крепости выйти не может, чтобы весточку царю-батюшке отправить. Совсем туго защитникам крепости Азовской стало. Ночи целые в молитвах проводят. Престолы в церквах Иоанна Предтечи и Николы Угодника осквернены турецкими снарядами, подворье монастырское разрушено почти полностью, а служилые монастыря почти все пали от рук неприятельских. Воздух над крепостью гарью перемешался, жены мужей своих лишились, матеря сыновей ненаглядных. От плача вдовьего и рыдания великого вся земля христианская стонет. Отцы церкви успокаивают казаков:
- Не предавайтесь отчаянию, братья казаки, отгоните всякий страх от себя, не тронет вас никакой басурманский меч. Положите упование на Бога нашего, примите венец от Христа нетленный. А души ваши примет Бог в обители святом.

Так оно и случилось. Однажды утром перед стражами крепости картина открылась невероятная. Видят со стен казаки, как с небес спускается дева в одеяниях белоснежных. А от девы святой свет такой яркий исходит, что перепужались все турки, осадившие крепость. Кто лицом вниз на землю нашу упал, а кто вообще с поля брани сбежать поспешил.

Поняли азовские казаки, что пришла им на помощь Пресвятая Богородица. Вознесли они руки к небу и восславили Господа Бога. А хан турецкий, супостат мусульманский, пуще прежнего повелевает своим янычарам палить из пушек по осажденным. От разрывов снарядов и от голода сплошного совсем изнемогать казаки в крепости стали. Вновь с молитвами к Пресвятой Богородице обратили свои взоры. Смотрят сторожевые казаки со стен крепостных и глазам своим опять не верят: обращается дева святая к хану турецкому:
- До сель ты будешь измываться над душами православными? Убирайся с земли православной! Не отступишь от стен крепости, святое войско заступиться за души православные.

В тот самый час потекли на образе Ивана Предтечи в церкви полуразрушенной из очей его слезы обильные. Слезами Предтече оплакивал души казачьи. И увидели еще служилые церкви лампаду у его образа слезами наполненную. А через час появился на поле под стенами Азовской крепости воин в одеяниях белых и с мечом огненным. От меча святого полегло войско турецкое почти полностью. Неожиданностью стало для турок с крымцами да ногайцами появление посреди поля битвы мужа храброго и юного с мечом обнаженным и множество басурман поражавшего. А казаки и не сомневались, что теперь на помощь им пришел не кто иной, как сам святой Иоанн Предтечи.

Великая смута наступила в войсках турецких. В замешательстве турки и отступили от стен на несколько дней. За это время казаки в крепости успели раны перевязать раненным, да укрепить стены разрушенные. Так и держали казаки донские великую оборону крепости Азовской до самого 1642 года.

О подвиге том слава казаков донских разнеслась по всей Руси необъятной. Токмо не надобно было еще та крепость царю русскому. Вот и пришлось оставить казачкам азовским крепость и ждать, пока вновь к стенам Азова новый царь русский – Петр Алексеевич придет. И вновь, даже с первым русским флотом, родившимся именно под стенами Азова, пришлось царь-Петру дважды осаждать крепость турецкую.

Так тут, братцы мои, ешо одно чудо произошло. Это я уже от деда свого слыхивал. Так вот что он мне сказывал еще в малолетстве. Будто после взятия крепости Азов Петром Алексеевичем он лично осмотрел церковь разрушенную и увидел под руинами случайно икону ту святую, что слезами омывалась в пору осадного сидения. Как тут казакам не считать это святым предзнаменованием! По велению самого Петра и была написана вторая икона святая во имя Пресвятой Богородицы.

Вот оно как дело было старики сказывают. Вот с тех самых пор и стали в Азове две святыни самые почитаемые народом православным – иконы святого Иоанна Предтеча и Азовской Божьей Матери. До наших дней почитают православный люд донской святую помощь казакам азовским икон божьих.

Вот как чтят у нас на Дону святыни древние православные. А иначе и быть не должно – православные казаки и Богу славу воздают, и честь свою казачью оберегают.
***
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=384
0

#6 Пользователь офлайн   Николай Дик Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 942
  • Регистрация: 16 января 11

Отправлено 18 августа 2012 - 08:14

Дик Н.Ф. Страницы истории донского края : статьи и очерки /Н.Ф. Дик. – Ростов н/Д: Феникс, 2012. – 238 с.
ISBN 978-5-222-19976-3

(глянцевая обложка, твердый переплет, тираж – 2000 экз.)

История Донского края удивительная! В ней всегда найдутся непрочитанные страницы.

Цель сборника научно-исторических, краеведческих и публицистических статей и очерков - приоткрыть завесу тайн некоторых малоизвестных событий и фактов из далекого прошлого и современности Всевеликого Войска Донского и Ростовской области.

Книга будет интересна широкому кругу читателей, неравнодушному к многогранной истории земли Тихого Дона.
***

Дик Н.Ф. Легенды Тихого Дона : рассказы и повести. /Н.Ф. Дик. – Ростов н/Д: Феникс, 2012. – 349 с.
ISBN 978-5-222-19979-4

(глянцевая обложка, твердый переплет, тираж – 2000 экз.)

Многогранна и противоречива история Дона. Десятки лет ученые и краеведы пытаются разгадать её загадки, но до сих пор остаются непрочитанными многие странички истории этого удивительного края. Сколько тайн хранит в себе земля Тихого Дона о живописных уголках природы, малоизвестных фактах из жизни прославленных донских казаков, легенд и баек о подвигах донского казачества.

Именно об этих малоизвестных исторических фактах, явлениях природы, непрочитанных страницах из биографий героев Дона и повествует в своих рассказах и повестях азовский прозаик, публицист и поэт Николай Дик. Большинство сюжетов рассказов и повестей основаны на подлинных архивных документах, старинных сказаниях и рукописях, легендах и байках.

Захватывающие, порой почти детективные сюжеты, неожиданные повороты событий, малоизвестные факты и имена, забытые обычаи и легенды, своеобразие литературных приемов придают книге неповторимый колорит исторического прошлого Донского края.

Автору удается увлечь читателя загадками, легендами и тайнами Дона-батюшки, неразрывно связанными с историей великой России.

Эта удивительная книга будет интересна широкому кругу читателей, неравнодушному к многогранной истории земли Тихого Дона.
***

Прикрепленные файлы


Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=384
0

#7 Пользователь офлайн   Николай Дик Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 942
  • Регистрация: 16 января 11

Отправлено 24 февраля 2013 - 07:11

Дик Н.Ф. Донские сказки и байки. /Н.Ф. Дик. – Ростов н/Д: Феникс, 2012. – 123 с.
(глянцевая обложка, твердый переплет, тираж – 2000 экз.)

Богат Донской край колоритом казачьего фольклора, сказками, легендами и байками о прославленных защитниках Отечества, удивительных уголках природы, старинных обычаях и обрядах.

Известный на Дону педагог, прозаик и поэт Николай Дик мастерски переложил малоизвестные казачьи сказки и байки на язык прозы с использованием самобытного донского говора. Знаток и любитель российской истории впервые искусно использует прием диалога старшего поколения с молодежью, повествуя занимательные и поучительные сказки и байки от имени бабушек и дедушек.

Захватывающие сюжеты, неожиданные повороты событий, яркие, но забытые страницы истории донского казачества, их обычаев и традиций, своеобразие донского говора – все это делает книгу Николая Дика уникальным кладезем истории Дона не только для детей и молодежи, но и всех любителей российской старины.

Эта удивительная книга будет интересна широкому кругу читателей, неравнодушному к многогранной истории земли Тихого Дона.
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=384
0

Поделиться темой:


Страница 1 из 1
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

1 человек читают эту тему
0 пользователей, 1 гостей, 0 скрытых пользователей