[Наталья Владимировна]

20

МОЯ ДУША ОТБРАСЫВАЕТ ТЕНЬ

Моя душа отбрасывает тень
усталости, заботы и печали.
Вот, и сегодня... ПрОжит целый день.
Я вижу тень свою. А вы свою встречали?

Есть мир теней, там души говорят
Без слов, а лишь энергией страданья.
Нет, тени незаметны всем подряд.
Да и душа - немногих достоянье.

[Наталья Владимировна]

21

МНЕ НРАВИТСЯ ЦЕРКВЕЙ БОГОСЛУЖЕНЬЕ

Мне нравится церквей богослужение,
Молитвы миротворного пути!
И светлое, по утру пробуждение,
И чудо Николая, то прими!

Церковные обряды, песнопение,
и лики чудотворного тепла!
И глаз невыразимое стремление
о поиске искомого добра!

Творимая планета мироздания
восходит по тернистому пути!
Приносит плодотворное деяние -
законы божества, ты их прими!

Мне нравится церковное служение
и лики чудотворного тепла!
И вера окрыленного стремления
постигнуть благоденствие, себя!

[Наталья Владимировна]

22

ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМ

Я помню: утро, пахнет пирогом –
старалась мама. С братом вновь жуём
пахучую мясную кулебяку.
Сегодня с мясом, а бывала всякой.
Теперь дом пуст, и в шуме городском

несутся годы, мамы больше нет:
в альбоме фото, в комнате портрет…
Остались в прошлом сбитые коленки,
братишка Ваня и подружка Ленка,
отца подарок – мой велосипед.

Нет смысла повторять в который раз,
что счастье не поодаль, счастье в нас.
Что маленькая девочка из детства
не поселилась где-то по соседству,
среди чужих, она во мне сейчас.

Любимая работа и семья,
взрослеют незаметно сыновья.
Пыталась, не смогла назад вернуться:
без мамы всё чужое, мир, как блюдце,
разбился. Без неё другая явь.

Ветшает с каждым днём притихший дом,
хозяйничает только ветер в нём.
Не слышен детский смех в озябших стенах,
тускнеет окон взгляд, печаль и леность…
Живёт он в измерении ином.
/2019г./

[Наталья Владимировна]

23

ПРОРОК

Тяжёлый стук часов старинных,
Бессонной ночи тяжкий плен.
И тени хвост бросают длинный
На перламутр серых стен.

Штрихи рисуют на картине.
В узорной раме - бледный холст.
На нём пророк бредёт к вершине,
А в стороне застыл погост.

Он измождён, в руках котомка,
Скользит улыбка на устах.
Смотрю на лик его в потёмках -
Ему неведом смерти страх.

Познал отшельник жизнь иную,
Нашёл свой путь на Эверест.
С молитвой жизнь несёт земную,
Прижав к груди нательный крест…

Рассвет встаёт зарёю бледной,
Мерцает лампы тусклый свет.
В руках держу я крестик медный –
Из мира горнего привет.

[Наталья Владимировна]

24

***

Ветер, веющий с лимана,
полон холода больного –
выйдешь поздно или рано,
всё давным-давно не ново,
тяжек снег на месте лобном,
сколько душу не трави,
тундра вечности подобна,
хрупкой вечности любви.

Проводи меня на пристань,
погадай мне на дорогу,
горький век наш перелистан
до начала эпилога,
годы старости что птицы
на расклёванный гранат,
но последние страницы
откровение хранят.

Про себя его читая,
ощутишь, как сердце бьется –
от Днепра и до Китая,
от креста и до колодца!
Мир подобен тонкой линзе,
собирающей огонь –
только тронь, она и брызнет
жаркой смертью на ладонь!

Но на Севере все просто,
если спят в стволах патроны,
если щедрость – полной горстью,
и прощание – с поклоном!
Здесь неправда – свет болотный,
а ошибка – самострел,
здесь за точку платишь сотню,
и полсотни за пробел.

Север наизусть заучен,
но всегда берет врасплох он –
перед горем неминучим
все беспомощно и плохо.
Здесь видна изнанка мира,
швы, заклепки и болты,
да зияющие дыры
заполярной пустоты.

Но у пропасти прощаний
неба весточка святая
на лишайник и песчаник
серой пуночкой слетает,
тихой птичкой, легким пухом
на протаявшем снегу…
Этот ясный образ Духа
я до смерти сберегу.

[Наталья Владимировна]

25

ЛАСТОЧКИ

Хоть святись надеждой,
хоть счерней, греша, –
ласточки, как прежде,
к нам весной спешат.
Не в леса, не в горы –
к нам, под козырёк:
мельтешеньем спорым,
многоточьем строк.
Приглядись, прохожий, –
чем не мастер-класс?
До чего ж похожи
ласточки на нас!
Так же, метя в князи,
вечно на краю,
из небес и грязи
лепят жизнь свою.

[Наталья Владимировна]

26

***
В воспоминаниях прошедших,
Как в стопке запылённых книг,
Ищу я суть годов ушедших,
Понять пытаясь каждый миг.
Слова ложатся ровной строчкой
На плоскость белую страниц,
Болотной восхищаясь кочкой,
И гордой песней зимних птиц.
Я слышу в тех воспоминаньях
И правду скоротечных дней,
И странность вечного блужданья,
И радость пройденных путей.

[Наталья Владимировна]

27

СТАРОСТЬ

В дожди, осеннею порой
За переборами гитары,
За чашкой кофе, за игрой
Когда-нибудь приходит старость.

Она ступает не спеша -
Нелепо было бы спешить ей,
И вечно юная душа
С трудом мирится с общежитьем.

И как мириться, когда в ней
Жизнь пребывает в прежней силе,
Мир стал понятней и родней,
Прощать невзгоды научили,

Когда из всех красот Земли
Она узнала разве горстку,
Когда все книги, что прочли
Её глаза, равны напёрстку,

Предохранявшему от зла,
Обид и горестей иголок.
Другие ж так и не сняла
Она с печальных, пыльных полок.

Скорей же! Снять ещё одну
И в сад, где в летний вечер длинный
Нарушить смеет тишину
Лишь дерзкий аромат жасминный.

А музыка? И ей она,
Как следует, не насладилась.
Непревзойденна тишина,
Но музыка дарует силы,

Дарует страсть, дарует взлёт
И неизбывную свободу.
Аккорд, другой – душа поёт
И улетает к небосводу.

Ещё так хочется вобрать
Все краски, всю палитру мира!
Как жаль – цветов немую рать
Не взять с собой в миры эфира.

Ещё разок вдохнуть рассвет,
Закат, умыться пеньем птицы,
Ах, тело, ей и тыщи лет
Не хватит, чтобы насладиться!

Ей сотни миллионов лет
Не хватит – всё ей будет мало!
Ах, тело, дай глядеть на Свет!
Не может быть, чтоб ты устало.

[Наталья Владимировна]

28

НЕ ЗАМРИ

Эта тема острая, как кинжал,
И горячая, как угли в огне.
С ног сбивают страх и боль наповал –
Не бросай в него калёных камней.

Он согнулся и застыл на скамье,
А деревья спят в осеннем плену.
Сел, как памятник, окаменел,
Затянуло, не помочь пацану.

Вместо удочки – прут в бледной руке,
Ловит рыбу на асфальте-пруду.
Устремился в небо чайкой пакет,
А у парня скоро жизнь украдут.

Цвет лица его – серый асфальт.
Без эмоций сник, почти неживой,
Мы несём на лицах ужас и фальшь, –
Наслаждаемся своей тишиной.

Он – убийца для себя и семьи,
Осень серая – последний конвой.
Сохнет, мёрзнет паучком. – Отомри
Твой безумный смертный ход. Роковой.

[Наталья Владимировна]

29

КАЛИНОВ МОСТ

Калинов мост. Смородина-река.
Два разных мира – Явь и Навь. Две силы –
Морены холод, жаркий свет Ярилы,
Добро и Зло на разных берегах.

Совсем непросто сделать шаг на мост:
трёхглавый сторож впереди маячит,
и он не лыком шит. И я не прост.
Нелёгким будет поединок, значит.

Мне страшно. Но я всё же на мосту.
Меняет змей приёмы и обличья:
то пламенем плюётся на версту,
то жутко-жалобно кричит по-птичьи,

то речи льстивые со мной ведёт,
то тёмных сил пугает быстрой карой,
посулами городит огород,
потом грозит Смородины пожаром.

Предай, – рычит, – распни, убей любовь,
наплюй на совесть и обеты дружбы,
да сундуки под золото готовь,
коль будешь ты у тёмных сил на службе.

А ставки, между прочим, высоки –
моя душа да головы змеёвы…

И меж Добром и Злом мне выбор делать снова…
Горит огонь Смородины-реки.