МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ: «Кортик» - рассказ, новелла, отрывок с законченным сюжетом, интересно и актуально для детей 12 - 15 лет, желательно приключения (до 20 000 зн.. с пр.) - МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ

Перейти к содержимому

  • 3 Страниц +
  • 1
  • 2
  • 3
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

«Кортик» - рассказ, новелла, отрывок с законченным сюжетом, интересно и актуально для детей 12 - 15 лет, желательно приключения (до 20 000 зн.. с пр.) Конкурсный сезон 2018 года

#1 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 29 сентября 2017 - 15:16

Номинация ждёт своих соискателей с 1 октября по 10 апреля.


Все подробности в объявление конкурса,
здесь: http://igri-uma.ru/f...?showtopic=5295

ОДИН НА ВСЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЗАПОЛНЕННЫЙ ФАЙЛ ЗАЯВКИ
НАДО ПРИСЛАТЬ НА ЭЛ. ПОЧТУ: konkurs-kovdoriya@mail.ru

ФАЙЛ ЗАЯВКИ:

Прикрепленные файлы


0

#2 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 20 октября 2017 - 20:26

1

ЗЕЛЕНАЯ ПИЛОТКА


Это произошло в самом начале лета. Шел жаркий июнь, засушливый, не похожий ни на какие другие, ранее бывавшие июни. Утром выглядывало ясное солнышко, плыли по небу воздушные облака, тихо, умиротворенно шелестел листьями деревьев слабый ветерок. А вечерами так же спокойно и медленно уходило солнце, постепенно превращаясь в алое марево на горизонте, вновь обещавшее теплый день.
Безветренные черные ночи, наполненные ароматами зелени и яблок, растущих в садах, как ни странно, были безмолвны. Казалось, неподходящая для времени жара умиротворяла всех жителей тех мест.
В одну из таких душных ночей я ехал в купейном вагоне поезда, безнадежно пытаясь заснуть, и только ворочался с боку на бок. Наконец, не выдержав, я сел на сиденье. Неправдоподобно огромная, желтая луна, злобно улыбаясь, заглядывала в окно, освещая леса, луга и поля, страшные в глухом безмолвье.
«Тук-тук-тук», - стучали колеса поезда, везущего в далекую даль вагоны.
Надо мной чуть похрапывал молодой матрос, одной рукой обнимая фуражку, а вторую откинув в сторону. Прошамкала что-то во сне старушка, место которой было напротив меня. На верхней полке мирно посапывал Мишка, мой восьмилетний сын. Я невольно залюбовался своим мальчиком, не по годам высоким, смышленым, уже успевшим загореть за первую неделю каникул. Мишка с шумом перевернулся на другой бочок, словно почувствовав взгляд отца, и я выскользнул за дверь, чтобы не разбудить его и своих соседей.
В вагоне было тихо и жарко, но уже не было той дневной духоты, которая царила здесь обычно. Двери всех купе были прикрыты – пассажиры спали в столь поздний час. В том и другом конце вагона тускло светили одинокие лампочки. Меня окружал полумрак, что сейчас было только на руку. Я облокотился на поручни и принялся следить за проплывавшими мимо деревнями.
Поезд мчался. Я думал о предстоящем путешествии на малую Родину, мечтал о встрече с одноклассниками, представлял, как обрадуются мне близкие родственники. А еще в тех южных краях полно рыбы, ягод и орехов, и фруктов на деревьях, и Мишка будет счастлив ползать и срывать яблоки, и есть их свежими и немытыми, несмотря на все запреты. А вечерами мы будем гулять по проселочным дорогам, любоваться закатами, может быть, даже петь песни. И уж, конечно, я свожу его в краеведческий музей, где покажу настоящую папаху, и шашку, и солдатскую шинель – все то, что он так долго мечтал увидеть.
Я на минуту закрыл глаза, вообразив Мишкину радость, как вдруг поезд постепенно сбавил скорость и начал останавливать ход. Я открыл глаза и попытался разглядеть станцию, к которой мы подъезжаем, но черная, как смола, южная ночь не позволила этого сделать. Внезапно паровоз чихнул и остановился, резко качнувшись вперед. Воцарилась полнейшая тишина, не нарушаемая теперь ничем: ни стуком колес, ни покачиванием вагонов. Только вдалеке туманно слышался голос диктора, по всей видимости, объявлявший о прибытии нашего поезда.
Я приоткрыл дверь купе, убедился, что Мишка не проснулся, и двинулся к тамбуру. Там меня обдало легким холодом, зато было гораздо светлее: на перроне горели фонари, заглядывая в раскрытую дверь и окна вагона. Сонная проводница с удивлением поглядела на меня, но молча пропустила на улицу.
Я вышел, слегка поеживаясь; вдохнул ночной воздух и огляделся. Довольно большая для этих краев станция была неплохо освещена, но сам поселок пропадал вдали, во мраке ночи.
- Можете гулять вволю, - зевнула проводница. – Тридцать минут стоим.
Я пробормотал «спасибо» и вновь осмотрел местность. Вдруг из соседнего вагона, прихрамывая, спустился на перрон человек лет пятидесяти. Свет фонаря падал прямо ему на лицо, и я успел разглядеть рослую, слегка полноватую, обтянутую спортивным костюмом фигуру, босые ноги, сунутые в шлепанцы, копну черных вьющихся волос на голове, бритый подбородок, небольшие глаза, в меру длинный нос.
Очутившись на земле, он, прищурившись, посмотрел на высокое, звездное небо, и как-то неловко, застенчиво осведомился у проводницы моего вагона:
- Что это за станция? – его голос был глухим и низким.
- Александровка, - в сотый раз зевнула девушка. – Скоро у Брянска будем, недолго осталось.
Я невольно улыбнулся, предвкушая прибытие в родное село, как вдруг мой путник резко наклонился вперед, неловко выставив правую ногу, схватился за колено и начал падать.
- Что с Вами? – я рванул к нему и едва успел удержать.
- Ничего, - прохрипел он и попытался улыбнуться. Болезненная улыбка не смогла озарить его побледневшее от боли лицо.
Я довел его до ближайшей скамейки и усадил рядом с собой.
- Может, врача позвать? – испуганно спросила проводница. – Он есть, в первом вагоне.
- Не надо, - ответил мужчина, постепенно выпрямляя спину и выдыхая воздух. – Резко в колене защемило, такое у меня случается. Отпустит.
Девушка недоверчиво посмотрела на него, но осталась стоять на месте.
- Вам лучше? – осторожно спросил я, выпуская его локоть, который я до сих пор держал.
Он кивнул.
- Спасибо, вовремя ты подоспел на помощь, сынок.
- Что же Вас так, - решил пошутить я, - название станции напугало?
Но он не улыбнулся.
- Есть закурить?
Я молча подал портсигар. Путник вытащил сигарету, не спеша, закурил, посмотрел куда-то вдаль и только потом сказал:
- Воевал я здесь, сынок. На этом самом месте с немцами в окопах дрался. Тогда еще рельсов не было. Нет, - покачал он головой. – Ни путей, ни вокзала, ни перрона. Поселка тоже не было. А только леса, поля, фрицы, партизаны, техника… Взрывы, раненые – война, в общем, - он нахмурился, и при свете фонарей я увидел, как его лицо стало серым.
- Даже животных не было, - продолжал он. – Поубивали их и съели, черт знает! Вот только тут меня и ранило в сорок втором, когда на объект с взводом переходили. Суровая битва была, половины в живых не осталось. Я тогда троих своими руками придушил, а вот пулеметом меня хорошо задело. До сих пор в колене щемит, а когда по Брянщине еду, совсем невмоготу становится.
Человек поглядел куда-то в непроглядную даль и снова сказал:
- Давно я не был в этих местах… Да сюда раньше и не проехать было, а теперь, гляди, какую дорогу отгрохали, а? – он усмехнулся. – Поверить сложно, что каких-то двадцать с лишком лет назад тут земля от снарядов горела. Еду сейчас и проснулся, а отчего - понять не могу. Чем-то знакомым пахнуло в этих местах, родным… Выхожу, а это Брянщина моя, оказывается.
Он в неверии и с какой-то бессильной улыбкой на лице покачал головой.
- Ты-то не воевал, верно? – он обратился ко мне, и я заметил, как сигарета дрожит в его руках. – Молодой, смотрю.
- Я тогда ребенком был, - сказал я. – Нашу семью в Пермь отправили, в эвакуацию. Войну не помню совсем. Впрочем, немцев там не было.
- Вишь, как тебя…Ээх, - неясно усмехнулся мужчина. – Повезло, видать.
- Страшно быть в самом пекле войны? – спросил я.
- Как сказать, сынок. Сначала страшно, а потом, - его лицо помрачнело. – А потом насмотришься, как товарищей твоих убивают, как родные места жгут, поселения взрывают. И уже нет ничего, кроме как злости. Ты и не человек словно – одна сплошная ненависть.
Он замолчал, а я с удивлением вглядывался в его лицо, изменившееся за пару секунд – озлобленное, черствое, испепеляющее. Я подумал, насколько могут изменить человека воспоминания, особенно те, которые черной нитью связались с самым дорогим и ценным для него.
- Поезд отходит через пять минут, - подала голос молчавшая все это время проводница. – Прошу разойтись по вагонам.
Я вынырнул из своих размышлений и поднялся со скамьи. Мой путник погасил окурок и тоже встал.
- Еще раз спасибо, - пожал он мне руку.
- Постойте, - робко сказал я. – Герой Советского Союза, верно?
Он продолжительно посмотрел на меня и только потом ухмыльнулся:
- Неужели так заметно?
- Пожалуй, - и тут я замялся, боясь, что он откажет в моей просьбе. – У меня сынишка, восемь лет. Знаю, как он будет счастлив, увидев автограф фронтовика. Героя.
Он согласился. Я достал из кармана карандаш, блокнот, и на чистой странице мой путник оставил заковыристую подпись.
- Бывай, - махнул он рукой. – И сынишке привет. Эх, Брянщина… - бормоча и прихрамывая, путник влез в вагон.
Я зашел в свой. Проводница махнула флажком и с облегчением захлопнула двери. Поезд медленно покатился вдоль перрона, все больше набирая скорость и вновь въезжая в черные, таинственные леса.
Я опять облокотился на поручни, теперь еще сжимая в руках блокнот с автографом. Вагон все так же крепко спал, лишь мирно постукивали колеса.
Оказывается, здесь тоже воевали… В этих лесах, темных и непроглядных, куда и днем-то зайти страшно, жили, ходили, стреляли, погибали люди… И мой путник, стоявший пару минут назад передо мной в обычном спортивном костюме, а сейчас уже, наверное, снова уснувший, тоже был в этих местах, защищая Родину, и даже умирал от ранения.
Я отогнал от себя непрошеные мысли и подумал, что было бы, если бы мы не смогли победить в той войне. Где бы сейчас оказался наш народ? Нет, такого просто не могло случиться.
Я посмотрел на черное небо, и вдруг заметил вдали маленький проблеск света, а потом еще один и еще…
«Рассвет», - подумал я и улыбнулся от внезапно переполнившего меня восторга.
Я подумал о том, как проснется с утра Мишка и обрадуется автографу, как будет хвастаться им родственникам… А днем мы приедем в родное село, и там нам будет весело и уютно. А через месяц мы вернемся домой, в шумную Москву, где нас встретит любимая мной жена и обожаемая Мишкой мама. И мы опять будем вместе. Вместе… Наверное, так устроен человек, что ему необходимо плечо другого, такого же как он сам, просто для того, чтобы жить или пытаться выжить в этом мире.
С гудящей головой, полной размышлений, я вошел в свое купе, подвернул Мишке одеяло и сунул ему под подушку блокнотный листок. А затем я лег спать.
Этой ночью мне снились Брянщина, папахи и партизаны, и мой путник, который почему-то зашел к нам в купе и положил на Мишкино одеяло изношенную темно-зеленую пилотку. А потом приснился и сам сынишка, радостно вскочивший и прижавший к груди ее и блокнотный листок с автографом. И даже во сне я чувствовал болотистый, сырой, какой-то особенный, встречающийся только в Брянских широтах, военный запах пилотки. А, проснувшись, понял, что это был не сон, и Мишка действительно, как безумный, носился с ценным подарком, а за окном вновь проплывали леса, луга и поля… И только знаменитая Брянщина, и мой путник, соскочивший, оказывается, ночью с поезда на ближайшей к городу станции, остались позади.
Я никогда больше не встречался с тем человеком и даже не знаю его имени. Но, проезжая среди суровых Брянских лесов, представляю его и всех тех, кто сражался здесь и еще в миллионах уголках страны ради России, ради людей, ради мира на нашей Земле. И только зеленая пилотка, которой так гордится Мишка, напоминает мне о тех страшных событиях.
0

#3 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 05 ноября 2017 - 23:28

2

СЛАВА ПРЕДКОВ


Автомобиль подкатил к кемпингу, когда до заката оставалось еще часа два. Хозяин вышел навстречу: в будние дни ранней весной сюда редко наведывались постояльцы, только летом озеро привлекало любителей рыбалки, молодежь и семейные пары с детьми.
Первым из автомобиля выскочила рыжая девчонка лет четырнадцати, за ней – элегантная даже в джинсах и футболке дама лет сорока. Водитель, судя по цвету сильно поредевшей шевелюры, отец девочки, помог выйти старику, тяжело опирающемуся на палку. Услышав речь гостей, хозяин кемпинга вздохнул. Иностранцы… Хорошо, сын уже вернулся из школы, поможет с переводом…
Через полчаса приезжие разместились по номерам. Рыжая девчонка быстро освоилась и весело болтала с сыном хозяина на неродном для обоих английском, а мужчины изучали какую-то старую карту. Интересно, что тут можно искать, в их-то захолустье?
Ответ хозяин получил незамедлительно - молодой подошёл к нему с картой в руках. Хозяйского сына снова призвали поработать переводчиком.
- Пап, они ищут дуб.
- Что ищут?
- Дуб. Огромный дуб на берегу озера. Где-то тут, неподалёку.
Всю жизнь проработав в кемпинге, перешедшем к нему по наследству, хозяин повидал немало чудаков и уже почти ничему не удивлялся.
- Сынок, ты сам знаешь, у нас тут дубы не редкость. Отведи их к какому-нибудь, раз им нужен дуб.
- Да нет, так не пойдёт. Они ищут совершенно конкретный дуб, - сын очень старался переводить точно, - говорят, целая история, вернее, семейная легенда связана с дубом.
Из дома вышла дама, рыжая девчонка, видимо, заявила, что хочет есть, поэтому семейную легенду хозяин услышал, попивая пиво и наблюдая, как туристы уминают его фирменные свиные отбивные.
- Это – мой отец, - представил старика молодой, - а история, которая привела нас сюда, случилась с его дедом, моим прадедом. Ему исполнилось восемнадцать, когда началась война. Прадед учился в университете, не горел желанием воевать, но его призвали в армию, а значит, считал он, теперь дело чести - сражаться до последней капли крови.
Пятнадцатилетний сын хозяина, судя по всему, проникся пафосом переводимых слов, но на отца они не произвели большого впечатления. Он помнил, как про войну, другую войну, рассказывал отец. Он тоже сражался, но какая честь была в том, чтобы хоронить друзей, убивать таких же парней, которых угораздило родиться по ту сторону границы, а потом вернуться к разоренному хозяйству? Все эти громкие слова – для юнцов, да для таких вот, как эти, сытых и благополучных, на каком бы языке они не говорили.
- Прадед воевал полгода, и даже не был ранен ни разу. Он привык к обстрелам и взрывам, привык стрелять сам, хотя и помнил первого убитого им человека всю жизнь. И вот его часть оказалась на вражеской территории, неподалёку от этого места. По всем сведениям, здесь не могло быть ни одного вражеского солдата. Часть расположилась поблизости от озера, командир поручил прадеду и еще одному пареньку вымыть коней. Они прискакали на берег, там рос огромный дуб, вымыли и вычистили коней, а потом сами залезли в воду. Что с них взять – пацаны совсем, да и опасности вроде бы никакой.
И вдруг, откуда ни возьмись, на берег выскочил вражеский солдат. Огромного роста, вооруженный до зубов. Он наставил на ребят винтовку и что-то заорал. Напарник прадеда оказался чуть подальше от нападавшего и чуть поближе к берегу. Он молнией метнулся к ближайшей лошади. Вскочил, прямо как был, голый, на её спину, и скрылся в кустах. Вражеский солдат выстрелил вслед. Как потом оказалось, пуля пролетела мимо, ни всадник, ни лошадь не пострадали.
И прадед остался лицом к лицу с врагом. И в совершенно беспомощном состоянии. Голый. Оружие – на берегу. Худенький восемнадцатилетний паренёк против огромного громилы с направленной на него винтовкой. И тут у прадеда, как он потом говорил, возникло какое-то остервенение. Возможно, это голос предков: в нашем роду по отцовской линии - дворянская кровь, по некоторым сведениям, даже крестоносцы были. В общем, он выскочил из воды и пошёл на врага. И тот – только представьте себе! Тот сначала что-то закричал, потом застыл на месте, а потом опустил винтовку и убежал в кусты!
С тех пор прадед отмечал два дня рождения. Его сын, мой дед, выросший на этой истории, стал военным. И отец мой – военный, и я – тоже. Вот только теперь традиция прервется, у меня – единственная дочь, которая не имеет никакого желания продолжить путь предков.
Молодой замолчал. На лице девчонки была написана невыразимая скука, её мать, судя по всему, испытывала то же чувство, но тщательно скрывала его. Старик, не знавший английского, тем не менее слушал рассказ сына с благоговением.
- Отведёшь их утром к тому дубу, что растет у плёса. Думаю, это единственное место, где удобно было купать коней. Да даже если это и не так, какая разница? Им нужен дуб – они его получат.
Загружая посуду в посудомойку, хозяин думал о том, что услышал. Похоже, рассказчика ничуть не смущало, что слушатели - соотечественники того самого громилы, что чуть не убил их прадеда. А ведь дед хозяина тоже воевал на той войне. И, между прочим, где-то здесь, в этих местах. Он и трактир, который потом стал кемпингом, купил именно здесь лет через десять после войны в память о своём боевом прошлом.
Дед поздно женился, поэтому хозяин помнил его только совсем древним стариком. Помнил и его рассказы о сражениях. Смешно, но у него тоже была история, похожая на ту, что рассказал этот иностранец. Только деду перед войной исполнилось не восемнадцать, а всего пятнадцать. И никакими предками-крестоносцами он похвастаться не мог. Предки деда – крестьяне, и управляться с сохой ему было намного привычнее, чем с винтовкой. Но кто-то от семьи должен идти в армию, а старшие братья уже обзавелись семьями. Вот и пошёл воевать дед.
Ему не повезло – не прошло и недели, как их часть попала в окружение. Дед отбился от своих и остался совсем один, да еще и раненый в руку. Он потерял много крови, ослаб, еле тащил ноги, когда вышел к озеру. Напился, промыл рану, и тут на берег вышли трое вражеских солдат. Другой бы попытался бежать, но дед понимал, что ему не уйти. Эти трое были сильны, здоровы, вооружены. Конечно, они бы его убили, но деда выручила крестьянская смётка. Он вскинул винтовку (в которой, кстати, не осталось ни одной пули) и закричал: «Вы окружены, сдавайтесь!» В этом месте рассказа дед всегда делал паузу, а потом объявлял: «И смелость победила!» Враги бежали, дед спасся. В отличие от предка иностранцев этот случай дед рассматривал, скорее, как иллюстрацию бессмысленности всего, что происходило на войне. В конце рассказа он всегда прибавлял – мол, встретились бы враги похрабрее, не было бы на свете ни тебя, ни твоего отца.
Утром сын хозяина повёл иностранцев к дубу. Те долго фотографировались, о чём-то оживлённо переговариваясь. Молодой насыпал земли из-под дуба в припасенную заранее баночку, а старый прослезился. Сын хозяина поглядывал на рыжую девчонку и с сожалением думал о том, что им нельзя поменяться местами. Он бы с удовольствием стал военным, но отец и слышать не хотел о такой карьере для сына. Он всегда говорил, что хватит того, что его дед и отец были пушечным мясом, и что он не хочет расплачиваться родной кровью за чужие игры.
Рыжая девочка по-прежнему скучала. Её утомляла вся эта поездка с предками и набившие оскомину рассказы о прапрадеде. Вот сын хозяина кемпинга – прикольный парень, с ним бы пойти на лодке покататься, или поплавать, а не торчать тут под дубом. Девочка окинула дуб скучающим взглядом и вдруг увидела большого чёрного ворона. «Какой огромный! – подумала девочка, - наверное, очень-очень старый, как дед!»
Но ворон был значительно старше деда. Что, впрочем, никак не сказалось на его памяти. Он внимательно разглядывал людей, нарушивших его покой. Рыжая девочка… Знакомое лицо. И у паренька, что заинтересованно поглядывает на неё – тоже. Такие же точно рыжие волосы были у того, что когда-то купал здесь коней. Он выглядел таким смешным – рыжий, худой, несуразный, с белой до синевы кожей. Он плавал на глубине, подначивая плохо держащегося на воде напарника, когда из кустов вышел другой, тот, что похож на паренька. Совсем маленький, грязный, в крови. Огромная винтовка сгибала мальчишку пополам, но он тащил её, бесполезную, без единого патрона.
Напарник рыжего вскочил на коня и исчез в кустах. Маленький вскинул винтовку и крикнул: «Руки вверх!» срывающимся детским голоском. Рыжий подплыл к берегу и вышел из воды. Они уставились друг на друга: рыжий, голый, синий, дрожащий от страха и от холода, и маленький, раненый, изнемогающий под тяжестью винтовки, в которой не осталось ни одной пули. И каждый увидел в глазах у другого ужас. И от этого каждый еще сильнее почувствовал свой страх, свою беспомощность и уязвимость. И каждый подумал, что видит себя в зеркале.
Через секунду они кинулись в кусты, в разные стороны, подальше друг от друга, подальше от ужаса, собственного ужаса, отражённого в чужих глазах. Потом рыжий вернулся, оделся, увёл лошадей. И остались только озеро, дуб, чёрный ворон и огромное небо, привычно-безразличное ко всему, что происходит там, далеко внизу.
0

#4 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 12 ноября 2017 - 01:36

3

КОСА, КАМЕНЬ И ВОВКИН АЙФОН

– А теперь давайте попробуем объяснить смысл поговорки «Нашла коса на камень», – доносилось от учительского стола на тихую уютную «камчатку», облюбованную Вовой Р. еще в пятом классе.
– Сговорились что ли? – бубнил себе под нос озабоченный ходом боя обитатель «камчатки». – Бабуля возмездием стращает: «Как аукнется, так и откликнется», а Анна Петровна за косу с камнем взялась. К чему? Где сейчас косу найдешь, разве что в далекой деревне. Или вот…
Мальчик потянулся вперед и дернул за косицу сидящую впереди одноклассницу. Та сердито отмахнулась, убрала свое сокровище. Пшикнула на обидчика:
– Пиши давай, а то опять двойку получишь!
Вова угукнул и вернулся к своим проблемам: на поле оставалось еще три танка и два взвода противника, а боеприпасы на нуле. Новенький айфон тихонько попискивал в знак вынужденного окончания игры. Вова скосил глаз на панель соперников. Вот так всегда! Каких-то трех баллов не хватит для обгона. А ведь собирался именно сегодня утереть нос Димону из шестого «В».
На фоне виртуальных баталий поговорки и пословицы казались детскими заморочками. То ли дело лобовая атака! Или бомбардировка вражеской крепости на новеньком ТУ-95МС. Или вылазка в тыл неприятеля. Или…
– Романчук! – повысила голос учительница.
– Оглох что ли?! – возмутилась соседка спереди.
– Сиди уже! – Вова снова дернул ее за косу и нехотя поднялся: – Чего Анна Петровна?
– Чего? – учительница недоуменно приподняла тонкую, аккуратно вырисованную бровь и обвела класс смеющимся взглядом. – Опять, значит, проспал. Три раза вызываю. Знаешь, Владимир, а спляши-ка нам гопака!
– Чего? – опешил Вова.
– А того, – пшикнула на него несчастная обладательница соблазнительной косицы, – третий раз тебя вызывают, а ты тупишь.
Дернула плечиком и подобострастно выбросила вверх свою руку:
– Можно я, Анна Петровна?
– Ты не одна в классе, Тася. Четверть к концу подходит, а у Романчука ни одной отметки за устные ответы. Ты будешь отвечать, Владимир, или я ставлю двойку?
Вова потоптался у парты, судорожно вспоминая, о чем шла речь на уроке. Вспомнил:
– Коса уже не актуальна, Анна Петровна, пора новые пословицы придумывать.
– Поговорки, – поправила учительница.
– Да какая разница! – Вова с тоской наблюдал за финальным аккордом игры, похоже, в очередной раз заканчивающейся его поражением. – Пословицы, поговорки, главное не в этом. Лично мне за современников обидно. Сочиняли какие-то полуграмотные предки пословицы, а теперешние люди на это, выходит, не способны. Вот за что двойки ставить надо, а не за косу вашу и камень. Устарело выражение – и все дела.

– Вот везуха, – хлопнул Вову по плечу классный аутсайдер Артемий Туйчиев. – Ни за что пятерку получил. А мне так опять трояк влепила! Нет в мире справедливости.
– Ты свое мыканье с Вовиным ответом не путай, – вешалась в спор самая рассудительная девочка в классе Настя Гуменная. – Ему за особое мнение Анна Петровна отметку поставила, а тебе за сто раз перевранный текст учебника.
– Вот именно, – важно кивнул одноклассникам Вова и поспешил в гардероб за курткой.
Окончился последний урок, и ему предстояло забежать в магазин за хлебом, выучить стихотворение на английском, зарядить телефон и выгулять Сникерса. Успеть всюду до восьми, чтобы сразиться с неприятелем уже в онлайн режиме. Строгие родители позволяли ему пользоваться компьютером лишь с восьми до десяти, отпущенного времени едва хватало на два тура. Ради одного и не стоило ввязываться в игру, где знакомые и незнакомые ассы сидели по пять-семь часов кряду.
Да и то выпадала подобная милость Вове лишь в случае примерного поведения и нормальных (о примерных, к счастью, речи уже не шло – привыкли родители к его учебным неуспехам) отметках. Сегодняшняя пятерка оказалась кстати – после двух троек полученных в среду и четверг, мама вообще собиралась отключить интернет. Выручил папа:
– Дай ребенку последний шанс, что мы не люди?
– Кажется, люди, – согласилась мама и шанс дала.
Теперь бы с поведением не напортачить. Таким уж Вова уродился: хлебом не корми, дай напакостить. Вредность так и перла из его худенького, сутулого мальчишки. То стукнет кого, то подножку поставит, то учебник в чужой портфель запихнет, то стул мелом выпачкает. Ребята и лупили его в ответ, и родителям жаловались. Девочки обходили стороной. Малыши во дворе при виде Вовы по домам разбегались.
Конечно, родители наказывали. И разговоры вели. И в свободах ограничивали. Но Вова ничего с собой поделать не мог: ну, чесались у него руки на всяческие проказы.
А добрая и мудрая бабушка предрекала:
– Ты погоди, внучек милый, погоди, отольются тебе чужие слезы. И не раз отольются. Помни: как аукнется, так и откликнется! Мало друзья поразбегутся от такого хулигана, так и жизнь неслабо побьет, помяни мое слово.

И теперь вот «коса с камнем». Случайность, или предупреждение?
– Ладно, разберемся, – пыхтел Вова, поднимаясь на свой четвертый этаж с тяжелым ранцем за плечами и не менее тяжелым пакетом с провизией. – Как-нибудь до каникул дотерпим, а там…
О, на каникулы имелись у него серьезные планы. Бабушка собиралась к подруге в деревню. Мама с папой до пяти на работе. Самое время вырваться вперед в любимых баталиях! Он даже стратегию разработал специальную, чтобы времени и боеприпасов зря не тратить. По всему выходило, обойдет он Димона на втором вираже. А в онлайне получит серебряный кубок призёра взрослой лиги! И на страничке своей «ВКонтакте» выложит, пускай друзья завидуют!
– Опаньки, приехали, – он притормозил на втором, у квартиры своего завзятого врага и соперника Степки Сончика. – Ну, и что тут у нас? Не иначе, готовит мне Степка засаду. Вот и железяк наложил, ткнешься, ногу собьешь. Если не нос расквасишь. У, злодей!
У двери в Степкину квартиру, как раз рядом с лестницей стояла огромная коробка с всевозможным хламом. Зная Степкино коварство (мало чем отличающееся от коварств самого Вовы), можно было предположить, что задумка получилась основательная и многообещающая.
– Нашел дурака! – ухмыльнулась потенциальная жертва, обходя коробку стороной. – Так я поведусь на твои страшилки. Очень надо! Мы и сами можем не хуже. Вот сегодня обдумаем, а завтра на весь подъезд громыхнем. А может. И сегодня успеем. Эх, жалко, что не зима, а то бы без взрывов не обошлось. А может, затерялась где-нибудь прошлогодняя петардочка? Надо будет посмотреть.

Пока обедал, учил стишок и помогал бабушке вешать белье, стемнело. В коридоре жалобно скулил Сникерс. Вова взглянул на часы: до восьми еще уйма времени.
– Ладно, Сникки, твоя взяла. Идем на улицу!
Пес радостно застучал хвостом по паркету. Вскочил, завозился в нижней нише тумбочки. Наконец, выудил поводок и принес хозяину. Вова потрепал приятеля по пушистой голове, почесал за ухом. Позволял иногда подобные нежности, потому как Сникерс был единственным на свете существом, любившим его без оглядки на вредность и неудачи.
– Эээй, только без мобильного! – заворчала бабушка. – Опять засядешь на скамейке, в игрушку эту проклятую уткнешься, а собака скучать на холодном асфальте будет. Дай сюда телефон, подари псу триста метров пробежки. Без тебя он ни за что не побежит, а я уж свое отбегала.
– Ну что ты, бабуля! – Вова ловко увернулся от бабушкиных рук и выскочил за дверь. – Ты у меня еще очень даже ничего. Проворная женщина. Хоть завтра замуж выдавай!
И заскакал по ступенькам. Шутки про замуж бабушка любила. Наверное, улыбается сейчас. Или в зеркало любуется. А затребованный телефон остался при нем.

На втором этаже Сникерс натянул поводок.
– Предупреждаешь? Знаю уже, не попадусь. Зря старался, Степушка! Но не оставлять же вот так без внимания чужие старания! О, прямо стишок получился! Дядя Пушкин отдыхает. А мы и не оставим, правда, друг? Пока гулять будем, что-нибудь придумаем. Как там Анна Петровна сегодня говорила: нашла коса на камень? Вот и найдет, понял Степка? – и он погрозил в дверь противника кулаком, при этом аккуратно обойдя ящик. Не хватало еще вымазаться или зацепить штаниной за угол – бабушка потом чистить или зашивать заставит.

Прогулка удалась на славу: Сникерс погонял во дворе кошек, облаял возвращающуюся домой дворничиху. Потом они пробежались до проспекта и обратно. Обсудили три варианта мести вконец обнаглевшему Степке. И успели подбить пару танчиков в любимой игре. Вернее, танчики сбивал Вова, а Сникерс нетерпеливо переминался с ноги на ногу на мокром холодном асфальте.
– Погоди ты, – ворчал хозяин, маневрируя на своем БМВ по изрытому взрывами полю виртуальной битвы, – я мигом. Только лесок проверю. А потом вокруг дома еще пару кружков дадим – обещаю.
И почти сдержал обещание. Если бы не показавшийся из подъезда Степка. Помахивая пестрым пластиковым пакетом недруг направился к супермаркету.
– Ну такие мы хозяйственные, прямо сил нет! – прокомментировал действия соперника Вова. Уткнулся было в телефон, но тут же сунул игрушку в карман и потянул Сникерса домой. Пес упирался, надеясь на обещанную пробежку.
– Завтра догуляем, – шептал Вова, забегая в подъезд, – а сейчас надо торопиться. Я теть Клаву знаю: она своему бестолковому сыну только хлеб с молоком покупать доверяет. Значит, минут через пять, это максимум, Степка домой пойдет. И попадет в собственную же ловушку. Ох. И повеселимся мы! Успеть бы только затаиться, да проследить за всем. Дело плевое – минута, не больше понадобится, а эффект…
Как в воду глядел Вова: через три минуты Степка показался у дома.
– Сиди тихо! – пригрозил Сникерсу отважный мститель и выключил в подъезде свет и присел, затаившись у почтовых ящиков. Предвкушая скорее удовольствие.

Перекошенная дверь заскрипела, впуская ожидаемую жертву.
– Это что за ерундень? – послышался суровый бас деда Гриши, из сорок пятой квартиры. – Не иначе, пацаны орудуют. Ну, хулиганье, держись! Иду на таран! Вот только свет включу. Ну-ка… – огромная рука темной тенью потянулась к стене.
Испуганный Сникерс вырвал поводок и полетел вверх по лестнице. За ним последовал Вова, недоумевающий, куда мог подеваться Степка. Остановился на миг на первой лестничной площадке, глянул из окна. Вот идиот! Ни о чем не подозревающий Степка разговаривал по телефону. И дался ему этот телефон, мог бы дома поговорить…
– Да что же это?! Куда выключатель подевался? – неистовствовал внизу дед Гриша.
Вова побежал по лестнице. Не хватало еще попасть в руки сердитому деду. Тот хулиганов не жаловал.
– Еще бабушке скажет, та потом родителям передаст… – стучало в висках.
А потом резко перекинулось в коленку. Настолько резко, что Вова не успев определить причину внезапной боли, оказался на ступеньках. Что-то звякнуло. Или тренькнуло. Или треснуло. Определяться было не досуг. Превозмогая боль, проклиная забытый ящик и оставившего его Степку, Вова ворвался в квартиру и закрыл дверь на ключ.
– Случилось что? – поинтересовалась из кухни бабушка.
– Упал, коленку разбил, – жалобно шмыгнул носом мальчик, скрываясь в ванной.
– Йод в аптечке возьми, нечего по ступенькам летать, – посоветовала привыкшая к Вовкиным микротравмам бабушка. – И собаку помой, а то сейчас по коврам побежит. Чисто дети малые…

Коленка оказалась целой, только поцарапанной чуть-чуть. Синяк, правда, обеспечен. И в джинсах дырка.
– А что нам синяк? А что нам старые джинсы? Мама на каникулах новые обещала купить. В общем, обошлись малой кровью, правда, друг? – Вова чмокнул пса в ухо и усадил в раковину. – А теперь мыться и в бой! У нас еще сорок три патрона и четыре фугаса осталось. Пробьемся!
Он по-военному скоро закончил гигиенические процедуры, вытер псу лапы, отрапортовал о том бабушке и вернулся в прихожую. Поднял с пола брошенную второпях куртку, полез в карман за айфоном. Не нашел. Полез в другой. Что за черт?
Вздрогнул от резкого звонка в дверь. Посмотрел в глазок. Что делать? У порога стоял дед Гриша. Неужели вычислил? Как же быть?
Снова звонок. Отключить что ли?
– Вов, кто там?
– Мальчишки балуются…
– Я те покажу: мальчишки! – донеслось из-за двери. – Уже и в пацаны записывает. Ну, погоди!
– Григорий Николаевич что ли? – вышла из кухни бабушка. – Ну-ка открывай! Григорий Николаевич – мужчина серьезный, по пустякам беспокоить не станет. И потом. Какие мальчишки? Что-то ты темнишь, братец.

Бабушка отодвинула растерянного внука в сторону, отперла дверь.
– Добрый вечер, сосед, что случилось?
Вова прокрался в свою комнату и прикрыл дверь. В окно заглядывали фонари. На стене качались знакомые очертания тополиных веток. На книжной полке тикали часы. Монитор компьютера призывно манил маленьким красным глазом. Все так привычно и понятно. Знакомо и безопасно. Не то что там, за дверью. В темноте коридора (а теперь, должно быть, и не в темноте, бабушка расстаралась – включила свет для соседа, как же – уважаемый человек пришел в гости) таилась опасность. Стоило лишь назвать вещи своими именами, и…
– … пропали каникулы… – прошептал Вова, чувствуя себя танком, расстрелянным в упор всеми имеющимися в любимой игре противниками.
– Ты где, внучек? – ласково-озабоченным (перед соседом неудобно ей, видите ли, до криков опускаться!) голосом звала бабушка.
Куда бы спрятаться? Вова обвел взглядом родные стены, кресло со старым плюшевым мишкой, кровать, тумбочку, письменный стол… Все такое родное и одновременно безразличное к его судьбе. И хотел бы спрятаться да негде. Разве что в шкаф. Он потянул на себя дверцу шкафа…
– Только не вздумай юлить и прятаться! – яркий свет залил комнату быстрее, чем бабушка закончила фразу. – Ты что же творишь, друг любезный?
– Вы построже с ним, уважаемая, построже! – басил за ее спиной сосед. – Это надо же – такими дорогими игрушками направо и налево разбрасываются! Избаловали вас на свою же голову родители. И никакой благодарности! Одни свет в подъездах выключают, другие телефоны бьют…
«Значит, про свет он не догадался! – обрадовался Вова, снова обретая вкус и цвет жизни. И тут же ухватился сознанием за втору часть фразы: – А при чем здесь телефоны? Кто их бьет? Что тут придумывает этот старый дурень?»
А сердце уже стучало тревожным набатом, раньше мозга осознав всю глубину произошедшей трагедии. В голове складывались оставленные без внимания факты и фактики: пустые карманы, полет в темноте, непонятные стук и звон, робко возникающие и быстро пропадающие подозрения.
Айфон! Его новенький, самый крутой в классе, потребовавший в жертву поездку в Раубичи и три месяца дежурства по кухне. Стоивший унижения, двух десятков хороших отметок, трех месяцев раннего отхода ко сну…
Как же он мог забыть?! Как не догадался еще там, в темноте идиотского подъезда?! Как не почувствовал? Не понял? Не обратил внимания? Он о чем думал вообще, о мести какому-то болвану, не стоящему и одной минуты пребывания в интернете?
Он все еще не верил в катастрофу, выходя из своего убежища на негнущихся дрожащих ногах. Все еще надеялся на чудо. Все еще стремился доказать себе… Увы, это был он, самый любимый и самый востребованный айфон в мире! Самый красивый и многофункциональный. Самый быстрый и распиаренный. Мечта всех девочек и мальчиков шестого «А».
Он, растерзанный и забытый, лежал на широкой морщинистой ладони соседа, укоризненно поблескивая в свете диодных ламп десятком глубоких трещин. В каждой из них свет преломлялся по-своему. Но проникал в сердце виновника одним и тем же путем. И до крови ранил и без того страдающий орган.
– Твой? – сосед был предельно краток.
– Мой, – прошептал Вова, до крови прикусывая губу, чтобы элементарно не расплакаться.
– Хорош! – оценил положение Григорий Николаевич. – Такие деньги по ветру пустил! Дальше-то что? Думаешь, новый тебе такой купят? Я бы тебе купил…
– Родители разберутся, уважаемый, – встала на защиту любимого внука бабушка, – они покупали, им и наказывать. Так что, спасибо за сигнал, а дальше мы и без вас разберемся. Всего доброго!
И она указала соседу на выход, пряча разбитый телефон в кармане своего фартука.

Потом был чай с фирменными плюшками и градом слез, десятка два укоризненных вздохов, томительное ожидание расплаты. Дальше следовал провал в памяти, старательно вымученный Вовой в одиноких бдениях, последовавших за решением родителей.
Не рвать же душу, вспоминая о моратории на компьютер, недельном домашнем аресте, блуждании по ремонтным мастерским, попытках починить айфон всеми возможными и невозможными способами. И острой душевной боли, с трудом переносимой всякий раз, когда Вове приходилось проходить мимо квартиры противника Степки, с которого и начались все мыслимые и немыслимые Вовины неприятности. И не менее острых угрызениях воспаленного неудачей самолюбия: планировал получить удовольствие, а получил? Дырку от кармана! Во всех смыслах. И Степке не отомстил. И айфон разбил.
А самое обидное, что Степка оказался не при делах: ящик с мусором оставил у лестницы сосед закадычного врага, дядя Слава. Собирался отнести в подвал и забыл. Вова злился: Степка теперь над ним смеялся, а с дяди Славы что с гуся вода – с ним не потягаешься.
– Тот еще кремень! – высказалась по поводу соседа бабушка.
– А что такое кремень? – Вове не удалось найти объяснение когда-то слышанному слову без помощи бабушки.
– Камень такой.
Камень? Уж не о нем ли вела речь на том злополучном уроке Анна Петровна?
– Ба, а кремень коса берет?
– Коса? Зачем ей? – удивилась бабушка. – Она траву берет, полынь-пустырник, кустарник мелкий.
– Ну… – замялся Вова. Не хотелось упоминать поговорку, с которой все началось. Или закончилось?
– Ах, вот ты о чем, – поняла без намеков бабушка, – о косе, которая на камень нашла? Эх, внучек, внучек! Я ж предупреждала: как аукется, так и откликнется. А народную мудрость пока никто не отменял. Так что будешь еще бит. И не однажды. Так не только айфона с интернетом лишиться можно, но и честного имени, друзей, любимого человека. Может, пора завязывать с вредностью? Вон, друзей у тебя – кот наплакал, а Степка парень неплохой, с ним интересно было бы.
– Очень надо, – передернул плечами Вова и ушел к себе.
Постоял у пустого компьютерного стола, взялся было за старенькую «Моторолу», одолженную бабушкой на время ремонта айфона. Но тут же отложил в сторону: что с нее возьмешь – телефон обыкновенный. Даже фотика нет! Немного подумал, подошел к полке с книгами. Выбрал нужную. Полистал. Открыл на сорок седьмой странице:
– Пословицы и поговорки.
Не пропадать же каникулам, раз сам виноват! И Димона теперь уже не догнать. А выучишь дюжину примеров той самой народной мудрости, Анна Петровна восьмерку поставит.
– Да и в жизни может пригодиться, – вспомнил Вова бабушкины слова, – пока не отменили. А Степка… а что Степка? Вот кончится домашний арест, можно ему предложить на «три-дэ» в киношку сбегать. Запросто – худой мир лучше доброй ссоры. Или вот еще…
И пальцы забегали по мудрым, так подходящим к его жизни строчкам.

01.01.2016
0

#5 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 24 ноября 2017 - 00:05

4

Отрывок из рассказа «Бим»

Войдя в квартиру, Марина зажгла свет и разделась. Хвостатые обитатели тут же подбежали к хозяйке и стали тереться об ноги.

- Что соскучились? Пойдемте я вас покормлю.

Одобрив решение хозяйки, Тима с Кисой наперегонки бросились на кухню и стали атаковать холодильник. Марина достала кошачьи консервы и покормила животных. Потом сделала бутерброд себе, и налив чаю, прошла в комнату и уселась перед телевизором. Кот тут же взобрался на колени к Марине и замурчал. Киса уселась рядом и стала умываться. На экране телевизора промелькнула первая новогодняя реклама. «А ведь скоро Новый Год»,- подумала девушка. Этот Новый год Марина хотела провести как-то по особенному и обязательно с Артемом. Ее размышления прервал телефонный звонок.

- Малина!- услышала девушка. Привет!
- Сонечка,- узнала Марина свою племянницу. А где мама?
- Марина, это я,- трубку взяла Настя. Ты не могла бы завтра посидеть с моими сорванцами?
- В принципе завтра могу поработать и через интернет. Привози, но только до четырех.
- Договорились.

Настя Краснова, двоюродная сестра Марины частенько подкидывала ей племянников, пользуюсь тем, что у Марины свободный график работы. Они с мужем Вадимом воспитывали троих детей. Это была крепкая дружная семья, и Марина их всех очень любила. Младшая четырехлетняя Настя голубоглазая хохотушка поначалу не выговаривала букву «р» и звала Марину Малиной. А после и все дети семьи Красновых стали звать ее Малиной. Старший десятилетний Антон, как все дети его возраста интересовался компьютерными играми, интернетом и гаджетами. Но самым любопытным и забавным ребенком в семье был шестилетний Мишка. Ее любимым занятием были разговоры, особенно с незнакомыми людьми. Он запросто мог подойти к спешащему мимо мужчине и попросить отнести свой велосипед на четвертый этаж. Или подойти к женщине, идущей с магазина и попросить кусочек хлеба, если он проголодался. Но его страстью были бабушки. Завидев очередную старушку, вышедшую подышать воздухом, Мишка тут же подсаживался рядом на лавочку и начинал допрос. Через полчаса он знал все: где живет бабуля, с кем, как зовут ее детей и внуков, где работают и какого цвета уши ее любимой кошки. При этом он не забывал выкладывать все и про своих домочадцев. Это своеобразное поведение малыша нередко ставило его родителей в неудобное положение. И однажды отвозя Мишку в детской сад, Настя сказала:

-Если сейчас прицепишься к кому-нибудь в автобусе – оставлю на остановке. Понял?
- Понял,- ответил мальчишка.

Они зашли в полупустой автобус и мальчик сел у окна. Место с ним осталось пустым, мать стояла рядом. Но тут на следующей остановке в автобус вошла бабушка и села рядом с Мишей. Глаза мальчишки вспыхнули, рот машинально открылся, но увидев строгий взгляд матери, мальчик осекся. Следующий две остановки он пыхтел, крутился, вертел головой и даже покраснел от натуги. Потом подскочил с сиденья и закричал:

- Ну не могу я больше молчать!

И повернувшись к бабуле, радостно спросил:

- Бабушка, а ты куда едешь?

С этого дня больше мальчишку в общении не ограничивали.

И вот в восемь утра пятницы младшие члены семейства Красновых влетели в квартиру Марины и началось:

- Малина, а где Тим?
- А Киса?
- А давай их покормим!
- А что мы будем делать?
- Так,- сказала Марина. Сейчас вы сядете за стол и порисуете, а я доделаю свою работу. А после мы пойдем прогуляться. Сходим на рынок купим творога, и я вам приготовлю сырники. Договорились?
- А гулять через парк пойдем?- спросил Мишка. Он знал, что в парке любят прогуливаться старики.
- Через парк,- успокоила мальчика Марина.

Усадив ребят за стол рисовать, девушка продолжила свою работу. Через полчаса закончив отчет, Марина отправила его по электронной почте. После чего с чувством выполненного долга подошла к ребятам:

- Ну что я свободна. Гулять?
-Ура! Гулять!- зашумели малыши и стали собираться.

Они вышли на улицу и отправились на рынок. Дорога шла через парк, но к счастью Марины стариков в это время дня в парке не было. Они спокойно дошли до рынка и купили свежий творог. Они уже возвращались домой, когда заметили женщину со щенком на руках. На них смотрела чудная мордашка с длинными рыжими ушами.

- Берите щенка,- обратилась женщина к Марине. Это «Русская гончая».
- Какой хорошенький!- умилилась девушка.
- Малина, давай возьмем,- в один голос попросили дети.
- Но у нас кошки,- возразила Марина.
- Да он замечательно с ними уживется,- стала убеждать продавец. Главное, что ему нужно – это место для прогулок.
- За домом у нас пустырь, место для прогулок имеется,- ответила Марина. А еще у нас дача. Мы весной туда переберемся.
- Вот и замечательно!- обрадовалась женщина. Берите, не пожалеете. Это же лучший друг.

Щенок до этого спокойно сидевший на руках громко тявкнул.

- Малина, он разговаривает,- сказала Сонечка. Он к нам хочет.
- А сколько стоит?
- Недорого отдам, берите.
- Ладно, уговорили! – воскликнула девушка . Берем. А это кто мальчик или девочка?
- Это мальчик,- ответила продавец, пересчитывая деньги. Удачи вам!

Счастью детей не было конца. Они тут же стали спорить, кто его понесет.

- Тише,- стала успокаивать расшумевшихся детей Марина. Для начала нам нужно зайти в специализированный магазин и купить ему все необходимое: ошейник, поводок и книгу о воспитании собак. Сделав покупки, семейство направилось домой. Войдя в квартиру, Марина отпустила щенка:

- Осваивайся, дружок!

Щенок немного прошел вперед и заскулил. Новая обстановка, запахи, обитатели- все пугало малыша. На шум вышел кот Тимофей. Он взглянул на щенка, ощетинился, поднял хвост и взглянул на хозяйку. «Кого ты привела? Немедленно отнести его назад!»- читалось в его глазах.

- Этот наш новый друг,- представила щенка Марина. Прошу любить и жаловать.

Постояв еще немного, кот брезгливо махнул лапой, развернулся и ушел вглубь комнаты. Киса тоже вышла посмотреть на нового обитателя. Но в отличие от кота она оказалась более приветливой. Подойдя к щенку, и обнюхав, его она спокойно пошла на кухню.

Ну что ж знакомство состоялось,- сказала Марина. Теперь нужно помочь малышу освоиться. Кстати необходимо придумать ему имя.

Дети подхватили щенка и понесли его на кухню угощать молоком. Весь день прошел в заботах о новом члене семьи. Его кормили, выносили гулять и играли с ним. Перебрав десяток собачьих имен, остановились на кличке Бим. Марина посмотрела на часы. Стрелки показывали без пятнадцати четыре вечера.
- Пора собираться,- сказала она детям. Мне нужно ехать.
0

#6 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 29 ноября 2017 - 12:43

5

ПОД КОЛПАКОМ


Ти-Хон, щуплый мальчишка с оттопыренными, как у эльфа ушами, лениво покачивался в гамаке. Он следил за движением громадной тени, напоминающей плоского ската. Ти-Хон знал, как только она доползет до хижины, вернутся родители. Они пришли ровно в ту минуту, когда тень коснулась циновки у входа в жилище.
- Как дела в школе, сынок? – спросил отец, выгружая дневной улов перед очагом.
- Я лучше всех нарисовал бабочку! – не удержался мальчик.
- Да у нас в семье растет художник!
Отец заговорщески подмигнул, давая понять, что доволен.
- Надеюсь, уроки рисования пошли не в ущерб остальным занятиям? – поинтересовалась мама.
Ти-Хон шмыгнул носом. Меньше всего он хотел развивать эту скользкую тему. Владеть кисточкой и красками у него получалось куда лучше, чем решать задачки на сложение и вычитание. Мальчик поспешил отвлечь проницательную родительницу от неудобных вопросов.
- Мам, я могу принести сухих веток для очага!
- Спасибо! Только у нас есть запас. Если уж вызвался в помощники – сходи-ка лучше к старику О-Ди-Ноку. Наша очередь отнести ему корзину со свежими лепешками.
Ти-Хон едва не вывалился из гамака. Называется – перевел разговор на другую тему! Тащиться на другой конец леса с тяжеленой корзиной было скорее наказанием, чем помощью. Он не был лентяем, скорее – слишком застенчивым. Именно по этой причине мальчику и дали такое говорящее имя – Ти-Хон. Дело было в другом. Ни один ребенок племени, даже самый отчаянный и смелый, по доброй воле никогда бы не пожелал встречаться со стариком О-Ди-Ноком. По закону «подлости» именно на ребятне лежала обязанность навещать старика.
Отшельник категорически отказался жить в племени, но от одиночества у него испортился характер. Он стал сварливым, и как подметили соплеменники - с ядом на кончике языка. Мало какому ребенку удавалось без слез выдержать едкие замечания и брюзжание О-Ди-Нока.
- Разве сегодня наша очередь? – спросил с последней надеждой Ти-Хон.
- Как раз – сегодня! – подтвердила убедительно мама.
- А до завтра не подождет?
- Если ты пропустишь ужин! Подожди до завтра...
Ти-Хон понял, что отвертеться не получится. Тогда он решил скорее выполнить обременительную работу и вернуться к ужину. Уж очень вкусно пахло из бурлящего котелка, что висел над костром!
- Я оставлю корзину, как только закончится тропинка, и сразу побегу обратно. Старик не успеет меня заметить! – решил про себя Ти-Хон. - Все мальчишки так делают…
Это простое, бесхитростное решение немного примирило его с мыслью, что не он один боится попасть старику на глаза.
Мама на угощение пожилому человеку не поскупилась. Широкое дно плетеной корзины она выложила банановыми лепешками, а сверху кинула пару выпотрошенных рыбин и обязательный мешочек с крепким табаком. Ти-Хон уныло покосился на поклажу, оценивая на взгляд ее вес. Когда он понял, что результат не в его пользу, то заканючил:
- Почему мы должны помогать старику? Построил бы хижину в племени и жил среди нас…
К мальчику подошел отец и ободряюще похлопал по плечу.
- Это вовсе не обязанность! О-Ди-Нок ни разу не попросил о помощи.
- Чего ж тогда мы ходим в такую даль?
- Он самый старший! Уже за это следует уважать человека, а потом … он сам себя наказывает. Ему стоит посочувствовать.
- Как это? Не понимаю…
- Старику О-Ди-Ноку стыдно за один поступок, совершенный много-много лет назад. С тех пор он и обрек себя на одиночество.
- Что же он совершил?
- Прошло так много времени, что племя забыло то зло. Говорят, раньше была другая жизнь, которую старик изменил. Обиды прошли, люди приспособились жить в новых условиях и теперь никто не скажет наверняка – желает ли он вернуть все обратно.
- Что такое – Другая Жизнь? Разве есть что-то кроме нашей деревни, моря и леса?
- Я не знаю, сынок! – развел с огорчением руками отец. - Поторапливайся, путь не близок.
Ответ мальчика не устроил. Он решил во что бы то ни стало выяснить про Другую жизнь, о которой вскользь упомянул отец и поступке старика, что каким-то образом ее изменил.
- Неужели О-Ди-Нок – колдун? Только они могут вмешиваться в силы природы! – поежился мальчик от страшной мысли.
Взвалив корзину на плечо, Ти-Хон углубился в чащу леса. От прежнего плана как можно скорее вернуться домой и не связываться со стариком он самонадеянно отказался, даже не подозревая, к чему это приведет.


***

Старик О-Ди-Нок за столько лет так и не потрудился построить для себя хижину. Он привык жить в глубокой пещере, где всегда темно, а со стен течет вода. Чтобы погреть кости, он садился на валун, нагретый полуденным солнцем и, пыхтя трубкой, предавался размышлениям. Ничего не изменилось и на этот раз. Мальчик завидел старика издали и предусмотрительно крикнул:
- Эге-гей! Это я – Ти-Хон! Принес корзину с лепешками!
Старик приоткрыл подслеповатые глаза, недовольно зашамкав беззубым ртом:
- Убирайся прочь! Мне ничего не надо…
Ти-Хон заранее знал ответ, поэтому не растерялся:
- А еще у меня есть табак! Отец сам нарубил для тебя лучших листьев.
Старик нервно завозился, но ничего не ответил. Это была игра, о которой знали все аборигены племени. По правилам следовало оставить подношение там, где заканчивалась тропинка и уйти, не попрощавшись. Что О-Ди-Нок делал в их отсутствие с угощением, никто не знал. Съедал ли сам ароматный хлеб или скармливал дикому зверью, неизвестно.
Ти-Хон усилием воли подавил природную нерешительность, нарушив обычай. Он опустил корзину на землю и осторожно подошел к дремлющему старику. Чтобы завязать разговор, Ти-Хон облизал сухие губы, с жалостливым взглядом обращаясь к О-Ди-Ноку:
- Можно мне глоток воды? Горло пересохло, пока дошел…
Старик скривился в недовольной гримасе, но с места не сдвинулся. Он как будто стал частью камня, на котором сидел. Тихон сделал новую попытку расшевелить непреклонного старика:
- Ох… я сегодня не успею на ужин. Живот свело, а в корзинке есть мягкая лепешка из банановой муки.
На них-то старик и сломался. Он проглотил голодную слюну и проскрипел:
- И-и-и-и…. Воды-ы-ы…
Ти-Хон рванул в темноту сырого грота, набирая в половинку кокосового ореха холодные капли. От ледяной воды у мальчика свело зубы.
- Мм-м… – замычал он от боли.
Старик разломил лепешку на несколько кусков. Не притронувшись ни к одному, он закрыл глаза и впал в прострацию, потеряв всякий интерес к мальчишке. Ти-Хон не сдался. Он подсел к старику и шепнул на ухо:
- О-Ди-Нок, я сегодня узнал, что ты совершил какой-то скверный поступок… Расскажи о своей тайне!
Старик не пошевелил ни одним мускулом высохшего, почти мумифицированного тела.
- И этот поступок вызвал гнев людей! – продолжил упрямо мальчик.
Старик поджал тонкие губы.
- Ты себя казнишь и отказываешься жить в племени! – подвел неутешительный итог Ти-Хон.
Старик очнулся от оцепенения и повернулся к зарвавшемуся сорванцу:
- О-о-о! А ты смел! Или глуп?
Ти-Хон от страха обмяк и, совсем некстати, громко икнул:
- Йик!
О-Ди-Нок прошептал:
- Да… я виноват. Мне нет прощения!
Он виновато ссутулился, впадая в прострацию, но мальчик его опередил:
- Вот, сделай глоток воды! Отец говорит, что нет поступка, которого нельзя было бы простить.
Старик остановился неподвижным взглядом на Ти-Хоне:
- Есть.
- Ты… кого-то… убил? – задохнулся от страшной догадки мальчик.
- Можно сказать и так! – кивнул вяло старик. - Не одного, а… целую Цивилизацию.
- Ого! – присвистнул от удивления Ти-Хон. - Ничего себе масштаб работы! Но как?
- Ты, правда, хочешь узнать? – оживился О-Ди-Нок.
Его вечно полузакрытые глаза впервые широко открылись. Мальчик заметил их настоящий цвет – изумрудно-зеленый, как цвет моря.
- Хочу!
- Не пожалеешь?
- Вот еще!
- Ну, смотри…
Старик заерзал на камне, устраиваясь поудобнее, словно это было мягкое кресло:
- Много десятков Лун назад я был молод, и мои уши не торчали в разные стороны, как у лесного эльфа…
Ти-Хон инстинктивно прижал ушные раковины ладонями, как будто от этого они бы изменили форму и стали менее заметными.
- Я жаждал славы, признания, денег и… могущества.
- Ты хотел стать колдуном? – подбросил мысль мальчик.
- О! Нет! – рассмеялся старик трескучим смехом, раскачиваясь из стороны в сторону. - Это гораздо масштабнее! Я решился на Великий обман!
- Зачем тебе понадобилось обманывать людей? – пожал плечами мальчик.
- Дело в том, что Тот Мир, о котором ты понятия не имеешь, рушился на глазах. Рубеж был пройден и началась массовая агония.
Старик от своих слов возбудился, а у Ти-Хона по спине пробежали противные мурашки.
- А какой он был, Тот Мир? – осмелился задать вопрос мальчик.
- Это были миллионные города с небоскребами из стекла, машинами, гудящими на лабиринтах магистралей, дымящимися трубами заводов и неоновыми огнями, подсвечивающими рекламные щиты. Кругом, как муравьи, сновали толпы людей, усталых, эгоистичных и таких же, как я – стремящихся к власти. Это был мир хаоса, без намека на будущее. Природные ресурсы истощились в результате безжалостной эксплуатации. Каждый хотел урвать напоследок кусочек призрачного счастья, но никто не подумал – как найти способ вернуть все назад. Агония могла растянуться, но это бы все равно никого не спасло. Я решил взять все в свои руки, тем более это обещало огромные доходы. В короткое время среди населения поползли слухи, что есть возможность Спасения Цивилизации, если накрыть часть планеты… прозрачным колпаком.
Мальчик слушал старика с открытым ртом, не понимая и половины. Речь его была незнакомая, так никто в племени не говорил.
- Зачем? – спросил Ти-Хон с придыханием.
- Очень просто. Многие годы население жило в режиме жесткой экономии чистой воды и питания. Люди отдавали последние деньги, лишь бы купить глоток свежего воздуха, которым незаконно торговали нечистоплотные дельцы. Рассчитывать на то, что мне поверят все, было бы слишком самонадеянно, но часть населения могла прислушаться. Благодаря дару убеждения я внушил им, что «колпак» защит, как панцирем от агрессивного воздействия солнечного облучения, а вместе с этим восстановится флора и фауна, люди будут жить, не зная забот. Я дал им надежду, шанс…
- Тебе поверили?
- Еще бы! – вздернул старик дряблый подбородок. - Они поспешили ко мне как тараканы, чтобы успеть купить места под колпаком за любые деньги. Ох, что там началось! Это было Великое Переселение Народов! Я стал магнатом в один день. Все деньги Мира перетекли в мои карманы! Если бы знать, что деньги – ничто. С тех пор я не воспользовался ни одной купюрой, ха-ха-ха…
Старик гордо приосанился, но тут же сдулся, как высохший плод.
- Но… разве колпак мог вместить всех?
- Колпак – плод воображения, как ты не понял? – рассердился старик. - Я делал деньги из воздуха, а эти людишки так торопились спасти себя, что не жалели средств. В ход шло все – от подкупа до предательства. Никто не удосужился спросить про колпак, кто его сделал, насколько он надежен и каковы гарантии.
- Это же вранье! – надулся Ти-Хон.
- Я и не отрицал! Просто не говорил всей правды! – согласился О-Ди-Нок. - Меня это не смущало. Удивительное случилось потом, когда я прекратил торговлю и сделал публичное заявление, что мест под Колпаком не осталось. Вот и получилось – одни выиграли, другие проиграли, только определить везунчиков и неудачников вряд ли было возможно. Люди, купившие счастье под Колпаком, спустя десятилетия почувствовали, что воздух стал чистым, реки и моря наполнились рыбой, а сами они изменились настолько, что забыли о технике, без которой в недалеком прошлом и шагу сделать не могли. Человек вернулся в первозданную природу и стал счастлив.
- Получается, ты нашел выход, как помочь Планете выжить? – догадался мальчик.
- Это не было моей целью, как ты понимаешь. Это магия Веры, неважно в кого, или во что – в меня, в себя или в Колпак, которого никогда не видели, но зато отлично представили, что он существует. Вместо бесконечной суеты они научились жить не спеша, в удовольствие, слышать и уважать друг друга. Так появился Твой Мир, мальчик.
- А куда делись те, другие, кто тебе не поверил? Ведь наверняка такие остались?
- Так и есть! Они по сей день живут в Том Мире, где и раньше. Если только он еще существует. Они же вполне могли поверить в другую версию, где их жизни на грани исчезновения и погибнуть.
- Как это можно узнать?
- Выйди за пределы своего Мира, если не боишься.
- Из-под колпака?
- Да! Только я не знаю, где его границы. Тебе придется их создать самому.
Мальчик закусил губу.
- Что, струсил? – хихикнул ехидно старик. - Придумать Новый Мир – занятие ответственное, кх…кх…кх…
- Я подумаю над этим! – нашелся Ти-Хон. - Но почему ты казнишь себя?
На лицо старика легла тень.
- Я вмешался в природу вещей, созданную не мной. Люди поддались на откровенную ложь, спасая свои жизни и Мир изменился.
- Зато Планета жива! А потом, люди могут вернуться! Расскажи им правду!
- Это невозможно. Много поколений выросло под Колпаком. Они не знают Другого Мира, и вряд ли захотят попасть в неизвестность. Люди научились ценить то, что есть.
Мальчик задумался. Он и, правда, привык к своему гамаку, к песчаному берегу, к лесу, где прожил семь лет и морю.
- Скажи им сам мою правду! – предложил неожиданно старик.
Мальчик вздрогнул:
- Мне не поверят!
- А ты будь убедителен! Люди – животные любопытные!
- Почему бы тебе самому не рассказать? Закончатся муки совести!
- Сегодня ты принес мне последнюю трапезу, мальчик. Поэтому банановые лепешки, что передала твоя мать – самые вкусные, какие я ел в этой жизни. Да и в другой тоже… Возвращайся домой и поступай, как знаешь.
Старик вяло махнул рукой в сторону леса и отвернулся, дав понять, что разговор закончен.

***

Прошло время. Рассказ старика О-Ди-Нока остался в памяти Ти-Хона, будто все было вчера. Мальчик не решился открыть людям правду, каждый раз решая дилемму – все оставить как прежде, или первому смело шагнуть за пределы воображаемого колпака. Он мучился вопросом – где та граница, что делит Миры? Существует ли она, или это плод чужого воображения, как утверждал безумный старик? Что скажут ему соплеменники? Слова благодарности или распнут, как О-Ди-Нока, который своей волей изменил каждого из них? Кто скажет наверняка – спас он Человечество или погубил Прогресс? Есть ли вина старика или люди сами выбрали, кому поверить? Ни на один вопрос Ти-Хон не ответил. Он рассудил так. Каждый человек имеет право на выбор. Если кому-то плохо в его Мире, пусть ищет или создает новый, как это сделал когда-то О-Ди-Нок. Любой вправе приподнять край Колпака и найти то, что сделает его счастливым. А можно остаться там, где родился, рисовать бабочек, удить с отцом рыбу в море и сидя у очага, пить чай с мамиными лепешками из банановой муки.
Мальчик решил сохранить Свой Мир, чтобы подарить будущим детям.
- Надеюсь, у них не возникнет мысль его разрушить, чтобы потом спасать… под другим Колпаком.

2014 г
0

#7 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 29 ноября 2017 - 13:08

6

ПРИЗВАНИЕ

«Сегодня всё изменится», — твердил Юджин, стоя на пороге мастерской. Холодный ветер, гулявший по пустырю у входа в здание, дёргал его за рукава широкополой рубахи, перехватывал дыхание и бил в воспалённые глаза. По щекам парня катились слёзы. Но вызваны они были не холодом, нет. То были слёзы предвкушения первого дня его новой жизни.

Комплекс зданий завода Мэддокса вздымался над провинциальным шахтёрским городком, как пирамиды фараонов высятся над песчаной гладью долины Гизы. Три монолита цвета обожжённой глины с бесчисленными рядами крошечных окон, они не шли ни в какое сравнение с окружавшими их приземистыми домиками местных жителей.
Поначалу предприятие обеспечивало работой не только большую часть населения городка Юджина, но и соседствующие с ним поселки. Кого ни спроси, все работали у Мэддокса. Все, за исключением разве что бригады тракторной мастерской братьев Коксов, старика Гаррисона, державшего популярный в поселении паб, семейства Ольсонов, заведовавшего продуктовой лавкой, да работников почтового отделения. Однако в баре, в магазине и на почте разговоры посетителей неизменно сводились к тому, что происходило в стенах индустриального гиганта. И даже высокомерные механики Коксов, по рассказам отца Юджина, за кружкой-другой пива вступали в оживленные профессиональные споры с мастерами Мэддокса.
В последние годы индустриальный гигант сократил свои мощности, а следом — и число работников, переведя некоторых из них в производственные цеха в большом городе.
На первом этаже некогда административного блока предприятия теперь теснились филиал банка, современная прачечная, забегаловка быстрого питания, пестрящая огромной вывеской: «Кухня мамы Мэри: пальчики оближешь!» и ряд разношёрстных магазинчиков. Как бы то ни было, в сознании людей завод по-прежнему занимал главенствующую позицию. Одно упоминание имени индустриального магната Джонни Мэддокса приводило их сердца в трепет. Вот почему для того, чтобы постирать бельё, оплатить счета, или наскоро перекусить у «Мамы Мэри», местные жители по привычке направлялись «на завод».

Юджин трудился в ремонтном цеху фабрики вот уже три года. В компании нескольких соратников и под предводительством бригадира, мистера Свиби, он занимался наладкой и починкой заводского оборудования. Ремонтников Свиби сотрудники любили и уважали за мастерство и оперативность и с гордостью величали их «командой спасения».

Юный Юджин, с вечно взъерошенными волосами, неуклюжей походкой и пытливым взглядом больших карих глаз, получил в бригаде прозвище «Птенец». Он в самом деле напоминал неоперившегося желторотика, с интересом выглядывающего из гнезда в большой мир.
Тем майским утром Юджин по обыкновению спешил в мастерскую, расположенную в последнем корпусе завода, по соседству с обширной фруктовой рощей. Скрывшись за тяжёлой деревянной дверью, он окунулся в работу.
В последнее время ремонтники то и дело простаивали, но накануне Свиби проинструктировал ребят о необходимости восстановления валов одного из шлифовальных станков, и те с азартом принялись за дело. Оторвался от машины Юджин только тогда, когда сквозь стук и скрежет металла донесся бодрый голос бригадира:
— Птенец, мистер Герман хочет видеть тебя! Давай, одна нога тут, другая — там!
Парень вытер руки, перепачканные смазкой, натянул хлопковую кепку поверх спутанных волос и направился в кабинет начальника кадрового отдела.
— Юджин, мой мальчик, присаживайся! — прокудахтал Маркус Герман, завидев его на пороге. — У меня к тебе важный разговор.
Начальник кадров встретил его на ногах, прохаживаясь по просторной комнате, обшитой сосной. Двигался он живо, но припадал на правую ногу, отчего походил на бывалого пирата, мерящего шагами палубу бравого судна.
— Слушаю Вас, мистер Герман, — робко ответил Птенец.
Герман уселся за широкий письменный стол, улыбнулся и сложил пухлые ладони замком:
— Ты уже три года трудишься в этих стенах под неусыпным руководством мистера Свиби. Он очень доволен тем, как ты справляешься со своими обязанностями, что и мне, как старинному другу твоего отца, царствие ему небесное, отрадно слышать.
Юджин кивнул, шмыгнув носом.
Кадровик придвинулся к собеседнику и перешел на вкрадчивый тон:
— Дело вот какое. Мистер Мэддокс хочет оснастить предприятие более эффективными станками и, тем самым, вывести производство на новый уровень. Из большого города прибудут управленцы и бригада рабочих, знакомых с новым оборудованием. Они-то и обучат наших ребят, что еще не нюхали здесь такого пороха.
Начальник сделал многозначительную паузу и вздохнул:
— Ребят обучат, но не всех. Переоснащение, видишь ли, требует жестких мер...
Не всех, вот как? К слову, Майк, Дэнни и Роберт уже как месяц не трудятся в мастерской, подумал Юджин. «Команда спасения» редела день ото дня. Одни ребята нашли работу на местной ферме, другие уехали прочь на поиски лучшей жизни. У каждого, казалось, нашлась своя веская причина для ухода. Слышал ли кто-то из них о грядущей модернизации?

Не сводя глаз с Птенца, Герман продолжил:
— Так вот, я тут подумал… Как ты смотришь на то, чтобы перейти в наш центральный цех? Являясь одним из лучших механиков, ты, вне всяких сомнений, добьешься успеха и там. Должность младшего помощника в ремонтной мастерской вакантна. Да, знаю, это попахивает понижением, но с твоими способностями не думаю, что тебе суждено будет до бесконечности прозябать в подмастерьях.
Кожаное кресло под начальником простонало, когда тот откинулся на высокую спинку. Круглое лицо Германа казалось жёлтым, отражаясь от деревянных стен. Его лоб покрылся испариной. Он промокнул его платком и поднял бровь:
— Что скажешь?
Юджин, предчувствовавший, что судьба подводила его к этому моменту, просиял, едва сдерживая волнение:
— Спасибо, мистер Герман, я признателен Вам за заботу. Это огромная честь работать в городском цеху мистера Мэддокса, но, раз мне представилась возможность сделать выбор, я, пожалуй, откажусь.
Улыбка, растягивающая лицо кадровика, в одночасье стерлась. Он помотал головой и прищурился — воодушевлённая реакция сидящего перед ним рабочего никак не вязалась со словом «отказ»:
— Откажешься?! То есть, как это, откажешься?..
Мальчишка опустил глаза, не переставая теребить кепку, зажатую в руках:
— Видите ли, у меня есть мечта...
— Мечта? Понимаю. О чем же ты мечтаешь, мой мальчик? — спросил Герман без особого энтузиазма: по долгу службы ему частенько приходилось выслушивать тирады о мечтах.
— Я хочу быть писателем, — выдохнул парень. Его сердце, как канарейка в тесной клетке, трепыхалось в груди.
Кадровик застыл, не моргая. С трудом подавив первый смешок, он расхохотался:
— Писателем, мой друг? Ты сказал, «писателем»? Неужто ты и писать умеешь?!
Юджин поёрзал на стуле и, смутившись, добавил:
— Я готов этому учиться. Это то, чего я хочу.
— Батюшки! Кто бы мог подумать! — заливаясь смехом, Герман хлопнул ладонью по столу. — Писатель! И много ты, позволь спросить, написал?
— Десяток рассказов… — парировал Птенец под оглушительный хохот начальника, — которые готовлю к отправке в один из городских журналов...
Герман угомонился и смахнул пот с лоснящегося лба:
— И ради десятка сказок ты готов отказаться от стабильной работы?
— Я всё обдумал, сэр. Я люблю наш завод, но моё призвание в другом.
— Ишь ты, «призвание»... — передразнил его босс, нахмурив брови, и придвинулся к столу, одёргивая тесный жилет из тонкой шерсти. – Послушай, Юджин. Ты мне как сын, и я тобой горжусь. Я предлагаю тебе отличное место в городе, привлекательное по всем статьям. И двух лет не пройдёт, как тебя обучат, повысят до мастера, а там, кто знает, сплошные перспективы! Ты не представляешь, от чего отказываешься. И потом, твой отец, да покоится прах его с миром, не одобрил бы твоего решения, ты уж мне поверь. После того, как умерла твоя мать и закрыли шахту, он прогорбатился на Коксов до конца своих дней, мечтая, чтобы ты заполучил место на предприятии Мэддокса. Твой отец…
— Мой отец любил свою работу, мистер Герман, — не сдержался Юджин.
— Любил, или нет, он не позволял себе об этом думать, дружок, — отрезал кадровик. — Сутки напролет он заботился лишь о том, как заработать на кусок хлеба. О чем и тебе на досуге рекомендую поразмыслить. Ты еще молод, но настанет час, когда ты женишься, у тебя будет своя семья. На что ты собираешься её кормить? — прозрачные глаза Германа заблестели, а щёки вспыхнули.
Пятнадцать лет назад он похоронил свою жену и до сих пор, казалось, не оправился от этой потери. Кадровик глубоко вздохнул, не спеша поднялся и подошел к окну:
— Не дури, мой мальчик.
Юджин опустил голову. Мысли его перепутались, дыхание сбилось, нужные слова никак не находились. Он чувствовал себя так, будто судно, на борту которого он оказался, попало в шторм в открытом море, что вызвало у него острый приступ морской болезни. Но чтобы добраться до берега своей мечты, он должен был во что бы то ни стало выстоять в разбушевавшейся качке.
— У Вас когда-нибудь была мечта, сэр? — выдавил из себя Птенец.
Кадровик обернулся и, смягчившись, пробормотал:
— Ну, разумеется, у меня была мечта.
После недолгого раздумья он поведал:
— Когда мне было лет двенадцать, отец частенько брал меня с собой на озеро порыбачить. У него была маленькая старая лодка «Люси», и, помню, мы часами просиживали в ней за этим занятием. Тогда я не на шутку увлекся ловлей и стал подумывать о том, чтобы приобрести небольшое судёнышко, на котором мог бы промышлять. Такая у меня была мечта, сынок. Но жизнь расставила всё по своим местам, и вот я здесь.
Герман поджал губы, вернулся к столу, припадая на больную ногу, и развёл руками, оглядывая свой роскошный кабинет:
— Не думаешь же ты, что я прогадал? Завод Мэддокса сделал меня тем, кто я есть. А мечта — это пшик, сон. Она не имеет никакого отношения к реальной жизни.
Герман замолчал и снова похромал к окну, сведя руки за спиной.
— Почему Вы не купили лодку? — не унимался Юджин.
— Потому что, что лодка заводу не ровня. Любой умудрённый опытом человек скажет тебе то же самое, — отрезал босс, повернувшись, и добавил: – А потому и я тебе советую, сынок: не торопись. Подумай как следует, во имя светлой памяти твоего отца. Не хочешь в город, пристрою тебя к Коксам, хотя не секрет, что и у них нынче времена непростые настали. Модернизация — дело нешуточное…

Спустя две недели после того разговора Птенца рассчитали. Предоставленный самому себе, он зачастил в рощу, примыкавшую к заводу, с высаженными в ней деревцами брэдфордской груши. Теперь, в разгар весны, их ветви тяжелели под россыпью махровых бело-розовых цветов, источающих аромат домашнего вишневого варенья. Под их сенью молодой человек от зари до зари строчил невероятные истории, живущие в его воображении.
Одни сочинения Юджина были полны его детских воспоминаний об отце, рассказывающем самые невероятные истории. Их главными персонажами являлись инструменты, что отец использовал в работе в тракторной мастерской. Но старик придумывал такие похождения с их участием, что маленький Юджин слушал его с открытым ртом. Другие рассказы были навеяны воспоминаниями самого Птенца о его дворовых приятелях, с которыми он то и дело пускался в приключения. Например, о том, как в суровую бурю они бежали вдоль некошеного поля по размокшей проселочной дороге. Озябшие и сотрясаемые раскатами грома, мальчишки неслись наперегонки, спотыкаясь и падая в глину на каждом шагу, но чувствуя при этом мало с чем сравнимый восторг. Порой повествования переносили Птенца в неизведанные земли, населенные мифическими существами, отважными рыцарями и мудрыми волшебниками. День за днём вдохновлённый писатель создавал один сказочный мир за другим.
В разгар июня, сидя на лавке в окружении цветущих груш, он строчил письмо редактору одного журнала с просьбой ознакомиться с его работами — внушительная стопка рукописей была подготовлена к отправке. Покончив с запиской, Птенец потянулся и с чувством выполненного долга принялся уплетать припасенный бутерброд от «Мамы Мэри». Тут он приметил Маркуса Германа, направляющегося в сторону рощи.
«Не чудится ли мне?» — подумал парень. Кадровик шел, переваливаясь, и казался потерянным. Поравнявшись с Юджином, запыхавшись и не говоря ни слова, начальник уселся рядом.
— Как поживаете, мистер Герман? — поприветствовал его Птенец, удивленный тем, что бывший босс покинул пределы завода в разгар рабочего дня.
Переводя дыхание, кадровик покосился на пачку листов, исписанных мелким аккуратным почерком:
— Могу я взглянуть?
Он явно был чем-то удручен. Заметив это, Юджин протянул ему кипу, улыбнувшись от уха до уха:
— Конечно!
Герман осторожно взял рукописи и принялся их изучать.
На втором листе его беспокойный взор замедлил бег. Босс возвращался и по несколько раз перечитывал понравившиеся ему строки, хохотал и качал головой, дескать, ну, завернул писатель. Юджин наблюдал за ним, затаив дыхание.
Сидя на лавке в шаге от родного завода, оба они, в действительности, находились в сотне световых лет от этого места – в иной, параллельной реальности, где невозможное не существовало по определению.
Когда все истории были проштудированы, Герман потрепал Юджина по голове:
— Молодец, сынок! Надо же, какой ты выдумщик! Не место тебе в мастерской, да простит меня твой покойный отец.
Криво усмехнувшись, бывший начальник бросил взгляд в сторону высившегося перед ними здания и заключил:
— Нам обоим отныне там не место...
— Как так? — спохватился Юджин.
— Господа, нанятые для проведения переоснащения, говорят, что сами в состоянии решить кадровые вопросы.
— Но ведь Вы проработали у Мэддокса столько лет… — пробормотал Птенец.
— В моих услугах завод больше не нуждается.
Мальчишка не мог поверить своим ушам. Все надежды Германа были возложены на это предприятие, он стоял у самых его истоков и не мыслил жизни вне его стен.
— Знаешь, а ведь я до сегодняшнего дня не забредал в эту рощу, — поделился кадровик, задрав голову. — Из окна кабинета она казалась мне такой же нереальной, как всполох пламени нарисованной свечи. Но, находясь здесь, я вижу, что деревца эти также реальны, как и мы с тобой.
Пышные благоухающие кроны мерцали на фоне пронзительного синего неба.
Похлопав Птенца по плечу, начальник поднялся на затёкшие ноги и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к дороге. Его глаза блестели — так же, как они блестели у Юджина в тот день, когда он в последний раз появился на пороге отдела кадров.
Герман обернулся и окликнул парня:
— Эй, Юджин!
— Да, сэр? — отозвался тот.
— Я тут подумал, мы могли бы вместе наведаться на причал и присмотреть лодку. Завтра, например. Что скажешь?
От неожиданности Птенец вскочил на ноги и выпалил:
— В девять на причале... капитан?
— В девять на причале! — рассмеялся Герман, взял под воображаемый козырек и зашагал прочь.
Летний ветер утирал слезы, что текли по его щекам, и разносил по округе пряный аромат вишневого варенья.
0

#8 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 09 декабря 2017 - 18:38

7

СКАЗАНИЕ О МАЛЕНЬКОМ ГЕРОЕ

(Посвящается Коле Шульге)

В центре станицы Кисляковской стоит памятник Советским парашютистам и школьнику Коле Шульге, замученному и расстрелянному фашистами во время Великой Отечественной войны. Каждый год 9 Мая к памятнику подносят цветы и венки, и мало кто помнит подвиг, который он совершил. Я не утверждаю в достоверности фактов и в точности исторических событий, но это и не важно. Главное, что если мы будем помнить о наших героях, то никто и никогда не сможет победить нашу Родину.
***
Весть о том, что началась война, застала Колю Шульгу на каникулах. Он благополучно перешёл в седьмой класс, и эта страшная весть перечеркнула все его планы. Коля мечтал сходить в поход, отдохнуть в пионерском лагере и перечитать кучу приключенческих книг. Но этому не суждено было случиться. Красная армия отступала, и немцы стремительно захватывали всё новые города и сёла. В станице остались старики, женщины и дети, да ещё те, кто спрятался, чтобы не идти на войну, которых называли дезертирами. Дед Игнат, единственный кто уже воевал с немцами в империалистическую и потерявший там ногу, был уверен, что это ненадолго.
- Мы и раньше их били и сейчас побьем, - уверенно убеждал он станичников, - надо только подождать.
Говорили, что с войны принёс карабин и где – то припрятал на всякий случай.
Первое, что запомнилось станичникам, когда приехали немцы, это как Дмитрий Прохоров и ещё несколько его приспешников с хлебом – солью встретили их. Немецкий офицер на ломанном русском языке объявил, что казаки должны предоставить свои жилища немецким освободителям, а также кормить и прислуживать им. За каждое неповиновение – расстрел. Также он велел составить списки тех семей, у которых мужчины воюют в Красной армии, и, конечно, семьи большевиков. Прохоров пообещал, что списки готов предоставить хоть сейчас. Он даже может указать те хаты, где живут семьи партийных.
После этого немцы разбрелись по станице, выбирая хаты для постоя. Старики и женщины с детьми, у которых их облюбовали, вынуждены были перейти жить в сараи и подвалы, срочно переоборудуя те под жильё и утепляя к зиме.
Вечером стало известно, что в комендатуру отвели жену бухгалтера, сестру председателя колхоза и учительницу Марию Ивановну, которые состояли в партии.
Мария Ивановна была классным руководителем у Коли Шульги. Мальчик решил срочно собрать одноклассников. Ещё со времён гражданской войны у берега реки ребятами был обнаружен блиндаж - секретный штаб, где они собирались.
Пришли Вовка Шкурин, Митька Борисов, Лена Мальцева и Илья Коркин. Остальные ребята по объективным причинам не смогли придти.
- Что будем делать? – спросил Вовка. - Я слышал, что их утром собираются повесить.
- Нельзя этого допустить, - уверенно проговорил Коля.
- А, что мы можем сделать? – вздохнул Митя.
- Надо ночью постараться освободить их и отвести на хутор, - решительно сказал Коля.
- Их заперли в сарае у конюшни, - подала голос Лена, - охранять оставили дядьку Ваньку Хлыщёва.
Хлыщёв был известным в станице лодырем и пьяницей и не пользовался уважением у казаков.
- Надо у деда Игната самогона попросить, - предложил Вовка.
- А как сделать, чтобы он не догадался, что его хотят напоить? – спросил Илья.
- Я возьму узелок с продуктами и бутылку, - предложила Лена, - попрошу его передать заключённым.
- Правильно, - поддержал Коля, - он, конечно, не передаст, а себе заберёт, а мы проследим, когда напьётся и заснёт.
- У деда Игната такой первач, что он недолго продержится, - ухмыльнулся Вовка.
- А ты откуда знаешь? – посмотрел на приятеля Коля.
Вовка ничего на это не ответил.
Дед Игнат, посвящённый в планы ребят, одобрил их и без лишних разговоров пожертвовал священный для него напиток.
Как ребята и ожидали, Хлыщёв отобрал у Лены узелок и скоро ребята услышали его бормотание, а потом громкий храп. Потихоньку подобравшись к сараю, они обнаружили, что двери просто подпёрты держаком от лопаты. Коля отворил дверь и позвал учительницу. Женщины не спали.
Вовка лучше всех знал короткую дорогу на хутор и повёл женщин в темноту ночи, а ребята, радостные, разбежались по домам.
Утром стрельба разбудила станичников. Оказалось, что расстреляли полупьяного Ваньку Хлыща за то, что отпустил пленников.
- Так будет с каждым, кто будет сотрудничать с партизанами, - объявил немецкий офицер.
Ребята вновь собрались в блиндаже.
- Так ему и надо, - уверенно проговорил Вовка.
- Жалко, - вздохнула Лена, - это его из - за нас убили.
Вдруг шум насторожил ребят. Вова и Коля выскочили из блиндажа. Митя с кем - то боролся. Мальчики подскочили и помогли ему скрутить Федьку Прохорова.
- Я иду и вижу, как он подслушивает, - стал объяснять Митя.
Федьку, сына нынешнего полицая Прохорова, никто не любил в школе. Он вечно на всех жаловался и обо всех шалостях ребят докладывал учителям.
- Вот я расскажу отцу, кто выпустил предателей из сарая, - прошипел он.
- Это вы с отцом предатели, - возмутился Вовка.
- Что будем с ним делать? – спросил Митя.
- Для начала свяжем, - распорядился Коля.
- Может, утопим? - предложил Вовка.
Ты, что? – возмутилась Лена. - Я такой грех не возьму на себя.
- Тоже мне пионерка, - пробурчал Вовка, - греха боится.
- Надо узнать, где сейчас его папаша, - задумчиво проговорил Колька. – Может, я ему сообщу, что Федька убежал к тётке в Михайловку?
Прохоров пьянствовал с полицаями в другом конце станицы. Оттуда доносились выстрелы и пьяные крики.
- Я зайду в дом к Федьке и возьму какие - нибудь его вещи, - сообщил Коля, - чтобы отец поверил, что он сбежал.
На улице не было не души. Ребята подкрались к дому полицая Прохорова.
Вовка остался за плетнём, а Колька, перебежав улицу, зашёл во двор. Мальчик знал, что кроме Федьки и его отца никто здесь не живёт. Схватив пальто с вешалки и какую - то рубашку, Колька поспешил на улицу и чуть не угодил в руки немецкого офицера.
- Ты здесь живёшь? – спросил он.
- Да, господин офицер, - солгал Колька, - я - сын Дмитрия Прохорова.
- Хочешь шоколадку? – офицер достал из кармана плитку.
- Очень хочу, - признался мальчик.
- Её надо заслужить, - покрутил шоколадкой немец перед лицом Кольки. – Ты знаешь, кто помогал освободить пленников из сарая.
- Нет, господин офицер, - торопливо проговорил мальчик, - меня папка запер с вечера в хате, и я ничего не видел.
- А где твой отец ночью был? – насторожился немец.
- Он говорил, что пойдёт пленных сторожить и пришёл только утром, - врал, не моргнув глазом, Колька.
- Хороший мальчик! - похвалил офицер. - Заслужил шоколадку, – и он протянул плитку мальчику, потом быстро направился к комендатуре.
Коля со всех ног бросился бежать. Перепрыгнув через плетень, он наткнулся на Вову.
- О чём это вы так долго беседовали? – испуганно проговорил приятель. – Знаешь, как я перепугался.
Коля пересказал разговор с немцем и Вовка заметил:
- Теперь тебе на глаза нельзя попадаться ни Прохорову, ни этому офицеру.
Весть о том, что немцы повесили Дмитрия Прохорова, быстро разнеслась по станице.
- Собаке собачья смерть, - подвёл итог дед Игнат.
Федьке объяснили, что отца повесили и теперь его ищут. Перепуганный мальчик, взяв пальто и рубашку у Коли, помчался в Михайловку к тётке.
С наступлением зимы ребята перестали видеться. Холод и голод были не так страшны казакам, пережившим голодомор, как издевательства полицаев. Пьяные, они ходили по станице и где замечали дым, выходящий из хаты или сарая, где ютились семьи, врывались к ним, переворачивали кастрюли с похлёбкой, сваренной из свёклы и мёрзлой картошки, ломали временные печки. Теперь казаки научились различать: где немцы, а где полицаи в немецкой форме. Были среди них поляки, прибалты, румыны, но особенно отличались жестокостью бандеровцы с западной Украины. Во всех зверствах и насилии они особенно выслуживались перед офицерами. Многие замёрзли или умерли, но несмотря на это они ловили каждую новость с фронта и надеялись на скорый приход Красной армии. Ходили слухи, что под Ростовом – на - Дону идут бои и что полицаи выследили трёх парашютистов, которых из - за плохих погодных условий занесло под Кущёвскую, и их выследили и расстреляли в посадке.
Колька с ребятами не сидели на месте: они ходили на речку ловить рыбу, из пращей сбивали воробьёв, выкапывали на полях и огородах мёрзлую свеклу и картошку. Исхудавшие, но не потерявшие надежду на скорый приход наших войск, как только потеплело, они встретились в бункере.
- Что – то немцы нервные стали, - сообщил Вовка. – Слышал, что собираются детей в Германию отправлять. Из нас рабов хотят сделать.
- Надо наших всех предупредить, - заметил Коля. – В крайнем случае, отправимся на хутор. Там, в камышах, нас ни один полицай не найдёт.
- Знать бы, когда начнут отправлять, - задумчиво вздохнул Илья.
- Я знаю, где у них телефонный кабель проходит, - заметил Колька, - если бы можно было подключиться к нему, мы бы все новости знали.
- Ты знаешь немецкий язык настолько? – удивилась Лена.
- Да, - Колька почесал затылок, - надо было учить его в школе лучше.
- Кто же знал, - поддержал друга Вовка.
- Может, их перерезать? – предложил Коля. – Тогда и они останутся без связи.
- Как соберёмся уходить на хутор, так и перережем, - предложил Вовка.
Ребята разбежались по домам, договорившись встретиться через неделю или раньше, если что - нибудь случится непредвиденное.
Не прошло и трёх дней, как по станице разнеслась весть, что немцы хотят отправить детей в Германию. Родители пытались спрятать свои чада, но полицаи проверяли каждый сарай и даже подвалы, и чердаки. Кольке с друзьями удалось улизнуть, но вот Лена, пытавшаяся спрятать сестру, была поймана. Ещё около тридцати детей вместе с ней заперли в сарае до утра. Как раз пришло сообщение, что на окраине станицы видели парашютистов.
Ребята, словно по команде, собрались в своём штабе.
- Надо срочно что – то предпринять, - горячился Вовка. У меня есть граната. Взорвём часового и освободим ребят.
- Далеко ты убежишь, – пытался образумить друга Коля, - если поднимешь шум? Надо тихо всё сделать. И парашютистов надо найти и спрятать. Они наших мест не знают.
Договорились, что Вовка пойдёт с Митей к деду Игнату и попросят карабин. А Коля с Ильёй пойдут искать парашютистов.
Дед Игнат выслушал Вовку и покачал головой. Надо по дороге к станции сделать им засаду, - стал он размышлять, - ребят на машине повезут? – повернулся он к Вовке.
- На бортовой, - кивнул мальчик.
- Плохо, если автоматчики сопровождать будут, - продолжил дед.
- Вряд ли, - отозвался Митя, - все полицаи в лесополосе парашютистов ищут.
- Это нам на руку, - ухмыльнулся Игнат, - сделаем засаду у сада. Дорога к станции одна, никуда не денутся. Подбросим им ежа, машина колесо пробьёт, немцы вылезут, тут я их и постреляю.
- Как вы? – удивился Вовка.
- А ты думал, я тебе карабин доверю? – возмутился дед. - Да ты и стрелять из него не можешь. Если с утра повезут, то мне пора выходить. Пока доковыляю на деревяшки до сада, как раз утро наступит.
Вовка побежал с Митей делать ежа из доски и старых гвоздей, а Игнат, порывшись в сарае, вскоре вышел с вещевым мешком и подозрительным свёртком в руках. Перекрестившись перед порогом, он, чтобы не привлекать внимание, двинулся по лесополосе в сторону железнодорожного вокзала. Через некоторое время следом двинулись две маленькие фигуры.
Тишину ночи нарушали лишь сверчки, да изредка лай собак, потревоженные шатающимися пьяными полицаями. Дед Игнат выбрал себе место в ложбине между кустами. В этом месте дорога хорошо просматривалась. Бережно поглаживая карабин, Игнат о чём – то вспоминал. Иногда на его лице появлялась улыбка, ничего хорошего не предвещающая врагам. Вовка в колее уложил ежа, прикрыв его травой, которую пришлось раскидать и по другим местам, чтобы выглядело, словно кто – то растерял, когда вёз.
Шум мотора послышался задолго до того, как появилась машина. Радовало то, что не слышно было шума мотоциклов.
Перед самым схроном, где прятался дед Илья, машина пробило колесо. Проехав несколько метров, она остановилась. Дети в кузове повставали. Из кабины выскочил офицер и, достав пистолет, бросился к кузову. С другой её стороны вылез ещё один немец. Он стал осматривать колесо. Раздался выстрел. Офицер взмахнул руками, упал лицом на дорогу.
- Хэндэ Хох! – послышался голос из кустов.
Немец поднял руки и стал озираться. Из кустов показался дед Игнат с карабином наперевес.
С другой стороны машины уже подбежали Вовка с Митей и стали помогать ребятам слезть с кузова.
Вовка остановился и посмотрел на деда Игната.
- Бегите! – крикнул Игнат. - Пока немцы не кинулись.
- А как же вы? – спросил мальчик.
- Я своё уже отжил, - ответил дед, - да бегите уже!
Уже когда ребята были далеко, послышался одинокий выстрел из карабина. Что там произошло, мальчик мог лишь догадываться.
К обеду они благополучно добрались до хутора, и Вовка, даже не передохнув, бросился бежать назад в станицу, когда узнал, что его друзья ещё не пришли.
Только к вечеру Вова с Митей добрались до окраины станицы. Они хотели сразу направиться к блиндажу, но из кустов показался Илья.
- Я так и думал, что вы вернётесь, - зашептал он.
- Что случилось, где Коля? – набросились с расспросами на друга ребята.
- Коля отправил меня найти парашютистов, - стал рассказывать мальчик, - а сам пошёл кабель перерезать. Кабель - то он перерезал, да убежать не смог, его полицаи схватили. А я тоже не нашёл парашютистов. Позже увидел, как четырёх красноармейцев вели к комендатуре. Лейтенант был ранен в руку. Их вместе с Колей закрыли.
- Пойдём, покажешь, где их держат, - распорядился Вова.
Под покровом темноты ребята, прячась за плетнём, стали наблюдать за комендатурой.
Слышно было, как кричали пьяные полицаи, потом раздавались крики боли и стоны. До самого утра Вовка с друзьями не смогли сомкнуть глаз. Издевательства над пленными прекратились лишь утром, когда подъехала машина с немецким офицером.
Парашютистов и Колю вывели из комендатуры. На них было больно смотреть: окровавленные, они с трудом держались на ногах. Полицаи стали выгонять станичников их хат, чтобы они увидели, что ожидает тех, кто воюет против великой Германии.
Подталкиваемые автоматами в спину четыре молодых бойца медленно брели по дороге в сторону обрыва. Чуть сзади, пошатываясь, шёл Коля с высоко поднятой головой. Он словно чувствовал, что ребята наблюдают за ним, и улыбался.
Вовка хотел выскочить из укрытия, но его удержали ребята.
Полицаям не терпелось быстрей закончить этот показательный спектакль. Они торопили бойцов, толкая их в спины и грубо матерясь.
Пленные приблизились к обрыву. Вышедшее из - за горизонта солнце осветило их. Парашютистов выстроили в шеренгу. Никто из пленных не проронил ни слова, не просил пощады. Их взгляды были полны ненависти и презрения к предателям Родины. Худенькая одинокая фигура Коли сильно отличалась от красноармейцев, но его стойкости и мужеству мог позавидовать любой казак.
Послышалась очередь автоматов и бездыханные тела покатились в овраг. Для верности полицаи с обрыва ещё сделали по несколько очередей. И, посмеиваясь, направились в станицу.
Лишь только они скрылись из вида, Вовка, а следом Илья и Митя скатились в овраг.
Коля лежал, широко раскинув руки, устремив мечтательный взгляд в небо. На его застывшем лице не было ни тени страха, ни боли.
Обхватив голову руками, Вова впервые зарыдал.
Из ближайших хат появились женщины и направились к ребятам, чтобы захоронить тела героев.
***
В парке, что находится посреди станицы Кисляковской, стоит памятник с красной звездой наверху и табличкой:
«Здесь захоронены воины – парашютисты, отдавшие свою жизнь в 1942 году за защиту нашей Родины от немецко – фашистких захватчиков в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 г.г.
Бабушкин И.А – мл. лейтенант
Чугуев Н.П – мл. лейтенант
Литвинов М.Е – рядовой
Лисовой В.Е – лейтенант
Шульга Н.С – пионер, зверски замучен фашистами.
Каждый год к памятнику школьники подносят цветы и венки героям Великой Отечественной войны.
0

#9 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 19 декабря 2017 - 17:04

8

САРАНКА

Я часто вспоминаю тот летний день, далёких шестидесятых годов. Тополя уже выпустили первый пух и мы, детвора, придавая пушинкам скорости, дули на них, мысленно подгоняя: « Ну, давай! Лети быстрее!» Игра, довольно скоро наскучила, потому, что детям быстро надоедает одно и то же занятие. Чтобы не стало тоскливо и скучно, решили отправиться в лес, за саранками. Это необыкновенно красивое растение из рода Лилия, существующее, как тогда мы были уверены, для нашей утехи. Удивительно вкусными казались его клубни-луковицы. В поисках дикорастущего лакомства, был исследован каждый сантиметр узкой, лесной полосы окружающей наш посёлок атомщиков. Неизбалованная теплом уральская природа, разбросала аленькие цветочки саранки в сосняке у Белоярского водохранилища. Но из-за снующих изо дня в день множества охотников за луковицами, саранку там практически невозможно было найти.
Манил ещё один лес, по дороге на атомную станцию, куда детям ходить запрещалось. Мы, пятеро, из одного дома по улице Клары Цеткин, решили, то есть, нам давно уже хотелось и вышел подходящий момент, родители были на работе, исследовать пристанционный лес на предмет саранки.
Идём улыбаемся. На автобусной остановке много разного народу, рабочие атомки. Шумно разговаривают, до нас им нет дела. Подъехал автобус и мы, вместе со всеми, забрались по ступенькам внутрь.
- Куда? -спросил буднично водитель.
- За саранками! - в один голос выкрикнули мы. Больше никто ничего нам не говорил и не спрашивал.
Автобус ехал очень медленно, можно было выбрать место, где лучше сойти. Однако, водитель не дал такой возможности, остановив автобус скомандовал:
- Выходите быстрее!
Не стали с ним спорить и боязливо выбрались на дорогу. Ехавшие пассажиры не остановили нас, не забеспокоились.
Густой лес, подпирающий вершинами сосен солнечную тишину начинался прямо у обочины. Охотничий азарт взял верх и мы, позабыв о страхе, незаметно углубились в чащу. Лес казался сумрачным, густо растущие деревья пропускали лишь редкие просветы лазурного неба. Меня первую ждала удача.
- Нашла! - восторженно выкрикнула я увидев волшебный аленький цветок-мираж у зарослей папоротника.
Остальные дети моментально растворились в лесу. Рядом никого не было видно. Иногда, до меня доносился восторженный возглас, обнаружившего очередную саранку. Достать луковицу из земли было нелёгким делом. Приходилось орудовать пальцами и какой-нибудь палочкой, лежащей поблизости. В сумрачном лесу земля оказалась мягкой, я старательно ковыряла почву вокруг луковицы. Оставалось совсем немного, когда кто-то завозился около меня издавая непонятное шипение, или ворчание. Я хорошо помню, что сердце моё не заколотилось от испуга. Перед собой увидела необычного, длинноногого котёнка с тёмными пятнами на спинке, чёрными кисточками на ушах и малюсеньким, чёрненьким хвостом. Котёнок съёжился и пробуя рычать приготовился к прыжку.
« Где его мама?» - думала я, почему-то уверенная, что она где-то рядом. Краем глаза, на самом видном месте, у густых папоротников, увидела высокую кошку, размером с большую собаку. Огромные глаза смотрят неподвижно. Вокруг сразу стало как-то тихо. Но я не думала пугаться. Оторвавшись от своего занятия, изучающе смотрела на животное. Кошка-мама была красивая: шелковисто-рыжеватый пятнистый мех, небольшая мордочка заканчивается густой бородой. Я потихоньку наблюдала за ней, а она за мной. Котёнок, почувствовав близость мамы, совсем осмелел: прыгал на меня, потом пятился и звонко шипел. Я, не без улыбки, поглядывала на него. Тем временем, маме кошке видимо это надоело, она спокойно подошла совсем близко, аккуратно взяла зубами своего котёнка за холку и понесла в заросли папоротника. Мгновенно, без единого шороха, скрылась в них. Я устроилась поудобнее и продолжила извлекать луковицу из земли. Надо мной пели птицы, настроение было чудесным. Добыв саранку, вновь пристально вглядывалась в окрестности, ища под сосновым навесом алый отблеск. Внезапно, покой глухой чащи разорвал душераздирающий вопль.
- Ррысь!
От этого крика в лесу сразу сало как-то зловеще. Перепугавшись я отшвырнула луковицу и закричала. Мой голос слился с остальными истошными криками. Не знаю как я очутилась на дороге. Сразу же увидела остальных детей. Они бежали ко мне и всполошено орали:
- Рысь! Ррысь!
Мы были страшно напуганы. Неслись по дороге домой, к городку. Спешащие мимо машины не тормозили возле нас, а благополучно проезжали мимо.
В конечном итоге, уставшие, но невредимые добрались домой.
С того памятного дня прошло много времени, саранку занесли в красную книгу, как исчезающий вид. Бездумное уничтожение растения, ради прихоти, поставило его на грань выживания. В этом есть и моя вина. Но поражает, даже сегодня, равнодушие и безразличие людей высадивших в бескрайнем лесу, далеко от города пятерых, четырёхлетних малышей. Которых чудесным образом спасла встреча с рысью.
Невероятная удача, что мы не успели далеко уйти в лес и возможно, насовсем потеряться в нескончаемых, почти таёжных лесах Среднего Урала.
0

#10 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 27 декабря 2017 - 00:32

9

ВДОХНОВЕНИЕ


1.
Эта полянка дышала жизнью. Пышный, зеленый, ковер с разноцветными бутонами бесчисленного количества цветов, простирался до самой речки и продолжался за ней до самого горизонта. Чуть дальше виднелись ускользающие верхушки леса за сельской пашней. От города тут остались несколько зеленых остановок на старой дороге. Жужжа, перелетая с цветка на цветок, не ведая, ни усталости, ни покоя, трудилась целая армия пчел, а параллельно им, туда-сюда, сновали мушки, бабочки и прочие маленькие обитатели, коим бог дал крылья, чтобы летать. Шурма травинками, перелезая через брошенную веточку, пробежала ящерка, а за ней как угорелый, маленький грызун.
По давно протоптанной тропинке, шел парень, одетый по летней погоде: белая футболка и шорты. За спиной рюкзак, а в руках небольшая, деревянная конструкция, похожая на раскладную подставку. Его звали Никита, недавно ему исполнилось четырнадцать лет. С довольной улыбкой, он шел по полянке, временами, присвистывая. В любой свободный час, не раздумывая, он бежал сюда и наслаждался каждым мгновением среди природы.
Тропинка вывела его к золотистому, песчаному берегу. Рядом, как сотню лет назад, пустил корни, могучий дуб. Ныне гигант, он безоговорочно стал царем этой полянки, обхватывая своими длинными, массивными ветвями все вокруг. Никита положил рюкзак под дуб и потянулся, разминая мышцы. Снял футболку, парень распластался на теплом песке. Он ждал. Вдруг послышался необычно нежный, но пронзительный голосок:
- Доброе утро, тебе.
Никита привстал и увидел перед собой необыкновенное зрелище. Конечно, для нас оно было необыкновенным, а для него обыденным. Перед ним на песке на коленях сидела странное существо по виду напоминающие девушку (или именно так оно представлялась его глазам). Ее кожа и волосы и глаза были ярко – сочного, зеленого цвета. Никита знал, что это было за существо: самая настоящая нимфа. Так он знал о них из книг и фильмов. Олицетворение сил природы в образе человека.

Почему же Никита не испугался или даже не удивился ее появлению? Однажды, придя сюда несколько дней назад вечером, он стал свидетелем ужасной сцены: двое мальчиков со смехом, измывались над бедным дубом. Поочередно они пытались вырезать, что-то на дубе своими карманными ножиками. Что стоило могучему дубу раздавить двоих плохишей? Но дерево гордо претерпевало все унижения. Разозлившись, Никита подбежал и надавал тумаков мелким хулиганам, от чего последние с плачем убежали прочь. Гладя вырезы на коре дерева, он прислонился к дубу, обнял его и без слов пытался извиниться за бездумный поступок детей.
- Они не виноваты, что пока ума не набрались, – Послышался тогда впервые спокойный голос, усыпляющий своей нежностью.
- А кто же тогда виноват, милочка? – Повернулся Никита и, увидев перед собой эту зеленую особу, потерял дар речи. Девушка подняла свою руку, поднесла к его красным от испуга щекам. Парень думал броситься бежать, но храбро ждал, что будет дальше. Никита всегда считал: мужчина встречает опасность лицом к лицу! Нежная, влажная ладонь, проскользнула по его коже. Девушка с улыбкой проговорила:
- Испугался? Не держи в себе человек.
- Кто ты? Дух? – Немного сдержанно поинтересовался Никита, все еще не двигаясь.
Тогда она и рассказала о себе, что она нимфа и причинит ему вреда. Понадобилось день, чтобы Никита смог свыкнуться с увиденным, ибо не каждый день перед той возникаю мистические существа и заводят дружелюбный диалог.
- Ты так часто приходишь сюда, – Сновала нимфа вокруг него. - Сколько людей приходило сюда, но только ты один – особенный, словно что-то ищешь среди моих владений?
- Вдохновение, - Признался Никита.
- Как редко это стало, человек…
С самого детства Никита хотел стать художником и начал рисовать, едва взяв в руки кисть. Однажды он пришел сюда сорвать букет цветов для своего очередного натюрморта, но уйти сразу не получилось. Полянка околдовала его, очаровывая до самой глубины души, манила за собой ароматом цветов и привела на берег к дубу. Теперь Никита приходил сюда каждый день.

- Привет, - Никита встал с песка и поклонился Нимфе. Он твердо считал, что говорит с самой природой, а значит должен показать свое уважение к ней.
- Что-то приятное наполняет твою душу. Я чувствую, – проговорила нимфа, прыгнув в траву.
- Да, мои оценки в школе по рисованию стали выше. Очень благодарен вам!
- Не забывай Никитка, я только то, что окружаю тебя, по - этому, поблагодари себя, дитя.
В этом году Никите разрешили участвовать в конкурсе тематических рисунков от школы. Какую радость парень испытал, когда узнал о замечательность новости. Повод радовать был, и еще какой! Мало, наконец, показать свое мастерство и идеи общественности, но самое приятное: победитель имел великолепную возможность пройти познавательные курсы у одного очень известного художника. Никита мог только гадать, как полученные знания могут помочь ему в овладении любимого искусства.
Словно окрыленный он вернулся домой, взял в руки кисть. Совершенно неожиданно Никита стал заложником целого моря идей, которые все разом галопом пытались показать себя. Едва кисточка касалась холста, оставляла первый штрих, он убирал ее и принимался обдумывать другую идею. Солнце неспешно катилось по небу, дело шло к вечеру. Скоро время подошло ко сну, но заснул бы он в тот вечер, зная, что случится утром? С первым утреннем лучом солнца, Никита взял кисточку, подошел к хосту, и вдруг неожиданно понял: он не знает, что рисовать... Вдохновение испарилось загадочным образом, оставив молодого художника ни с чем. Какая ирония, а до конкурса оставалось всего неделя.
- Ты принес, что хотел? – Поинтересовалась нимфа, буквально плавая в траве и растворяясь в ней, как в воде.
- Да, все принес.
Парень разложил подставку, вытащил из рюкзака холст и подготовил краски.
- Редко люди обращаются к нам с такими просьбами…
- Конечно, редко им удается вообще нас видеть, ведь показываться всем подряд не в наших интересах, - Закончил мысль зеленой нимфы, другой голосок, такой же нежный и звонкий, - Привет Никита.
Никита обернулся и увидел еще одну нимфу. Только эта была ярко-синего цвета. Оставляя за собой водяной шлейф, она появилась из речки и подошла к Никите по песку.
- И тебе привет, красотка.
Знакомством с одной нимфой, Василисой, дело не закончилось. Через несколько дней своим внимание его удостоила нимфа воды – Оля, такой же нежной и доброй как ее сестра, но более молодой, а значит активной и веселой. А вот нимфа ветра – Лида, оказалось легкомысленной и словно под-стать своей стихии – ветреной. Но больше ему запомнилась встреча с Наташей – нимфой огня. Разжигая костер в одном из вечеров, девушка озорно и дерзко испугала парня, набросившись на него прямо из пламя. Ее он вряд ли забудет. На вопрос, как их зовут, нимфы ничего не смогли ответить, и Никита решил каждой дать человеческое имя. Нимфы оказались не против.
- Ну, начнем. Думаю, будет лучше всего, если ты встанешь у дуба, - указал Никита Василисе, - Тут будет лучше всего.
- Я немного беспокоюсь, что скажут люди, увидев меня на твоей картине потом. Вдруг могут поверить в это?
- Не волнуйся, - с улыбкой произнес Никита. – Я уже говорил тебе, то что на картине – лишь плод моего воображения. Никто не будет спрашивать про тебя. – Молодой художник словно святился от удовольствия, уюта и дружелюбий атмосферы, которая формировалась вокруг. Любое действие было приятно. Ему казалось, что он сам скоро станем стихией природы и сольется с этими прекрасными девушками в танце. Конечно, он не скрывал, что испытывает к ним определенное влечение. Выглядели нимфы, как девушки: стройные, фигуристые и невероятно красивые. Облаченные в туники, того же цвета, что и их кожа, они таким образом закрывали все, что обычно стремились скрыть обычные девушки. Видно нимфы не хотели дразнить еще молодого парнишку и заполнять его творчески мысли посторонним.
Никита продолжал давать указания, как расположиться Василисе около дуба более гармоничнее. Оля, лежа на песке, за спиной Никиты, всячески подсказывала ему и смеялась, когда очередная поза становилась чересчур вызывающей или забавной.
- Отлично, я начинаю, - Первый мазок коснулся холста.
Для Никиты работа художника было не просто кропотливым делом, а настоящей битвой, где не щадя сил пустая ткань боролась с красками, не давая им сразу лечь правильно. Никита дышал в такт скорости движений кисти. Наблюдать за рождением рисунка – не менее удивительно. Тут холст - это настоящие зеркало, отражающие душу художника.
Прошло два часа, но холст не заполнился даже на четверть. Руки Никиты дрожали. Он долго терпел, но вот его окончательно разозлили вульгарные звуки доносившиеся издалека. Через двадцать минут после того, как первая краска вспыхнула на белом полотне, в недалеко от него к берегу подъехало несколько машин. С десяток студентов - типичные раздолбаи, принялись обустраивать себе место для пикника.
Сначала, их задорное общение подбадривали Никиту. Один раз он не удержался от смеха, когда Оля пробралась к ним в лагерь и немного побаловалась с водой, расплескивав ее из стаканов. Время шло, через час шумная кампания начала придумывать заумные тосты, дабы найти повод для принятия новой порции алкоголя, а затем и наступило время неприличных анекдотов и совершенно неразборчивых песен под гитару. Последние неимоверно резали слух, Никита не мог сосредоточиться на своем творении. Мало того, он злился, поскольку никогда не был сторонником подобных способов развлечения. Но больше его тревожило, что идеи могли просто перегореть, потерять свою красочность, пока он задерживается на старом.
- Не обращай на них внимания, - Пыталась ободрить его Оля, но это было бесполезно. Рисунок не шел и Никита не мог успокоиться. Скоро зазвучал будильник в телефоне - нужно было идти на учебу.
Никита глубоко вздохнул и отложил краски. Он был расстроен, но увидев взгляд Василисы, злость на шумных соседей испарилась.
- Василиса, сегодня у меня всего 3 урока, я приду вечером. Мы закончим!
- Буду ждать с нетерпением, надеюсь, эти шумные люди уйдут.
- Я тоже надеюсь, - собрался Никита и отправился по тропинке домой.
Жил он не далеко, на даче своей бабушки, которая находилась всего в нескольких километре от его дома в городе. Никита часто приходил к ней, помогал ей с огородом, а потом отправлялся на песчаный берег к дубу.
День был жалкий. Проходя по полю, Никиту вдруг обдало легким, прохладным ветерком. Удивительно, но поток воздуха шел только на него. Посмотрев по сторонам, он заметил в воздухе полу–прозрачный силуэт, похожий на человеческий, а именно девушки. Это была нимфа ветра – Лида. С улыбкой она летала вокруг него, а потом устремилась ввысь в небо.
- Спасибо, - поблагодарил ее Никита и помахал в след.

2.
День шел к вечеру. Солнце стремительно катилось к горизонту, даря лучи всем, до кого могла коснуться. Редкие облака, плывущие в вдаль, примеряли на себя ярко - красные платьица будущего заката. Никита шел по знакомой тропинке, но вдруг остановился. Душа разразилась неожиданным приливом волнения. Огромный, могучий дуб пропал! Подходя ближе, он рассмотрел его широкие ветви, направленные в небо. Добравшись до берега, сердце парня сжалось от ужаса. Дуб был спилен, под самый корень. Массивное ствол, лежал на полянке, похоронив под собой массу цветов.
Никита не мог поверил, что это случившееся. Постепенно гул негодования в голове, рассеялся, и он перевел взгляд на пьяную кампанию, которая так и не удосужилась убраться отсюда. У крайней машины стояли двое крепышей: один в подводных очках, а другого в кепке и с бензопилой в руках. Говорили они громко, но Никита сразу уловил суть разговора: они хотел испытать и испытали железного хищника в действии.
Срубить такого великана, царя полянки ради банального интереса!? Да он бы их пережил, а может их детей, и внуков, и правнуков. Ярость одолевала Никиту, сердце билось безудержно, парня бросило в дрожь от гнева. Для него поступок этих студентов был величайших акт величайшего неуважения и хамства. Такое не могло остаться безнаказанным!
- Что же они творят, даже не мыслят, что делают. Несчастные, - послышался нежный голос. Никита обернулся и увидел перед собой Василису. Она водила рукой по пню, перебирала в пальцах опилки.
- Василиса, они не имели никакого права! – Крикнул Никита, показывая на кампанию пальцем, - а что если мне так прийти к ним домой и срубить им головы!?
Никогда в жизни он испытывал большего возмущения. Фактически, это была его полянка! Он обрел здесь вдохновение и спокойствие для своего творчества. Никогда он не задумывался, что будет делать, если кто-то придет и разрушил его идиллию. Нимфы предупреждали Никиту, что нет на свете ничего вечного, а закончиться она может в любой момент, но он отнекивался и словно был готов ко всему. Жизнь не решена иронии! Никита сидел на коленях у уничтоженного дуба и теперь вспоминал их слова. Вдруг злоба молодого и пылкого парня взяла над ним верх. Никита схватил толстую палку и направился в лагерь шумной кампании. Неожиданно его ноги обхватили маленькие корни, появившиеся из земли. Никита споткнулся и упал, но трава не прогнулась под весом парня, став мягкой, наподобие надувного матраса.
- Никита, куда ты собрался, глупенький? Злость всегда впереди вас – людей, – нежно произнесла Оля.
- Он еще молодой, - сказала Василиса Оле и посмотрела на Никиту, - ты хотел идти с одной палкой против десяти человек, но это не разумно!
- Они должный ответить за то, что совершили!!! – Крикнул в злости Никита.
Оля приблизилась к нему и погладила щеке:
- Успокойся, Никита. Не давай никогда повода разозлить себя!
- Какие же вы после этого хранители природы, если отставите таких, как они - безнаказанными?
Василиса смотрела на него с сожалением. Она мотнула головой, словно прислушиваясь к чему–то, а затем наклонилась к нему совсем близко к нему, едва касаясь его лица своим. Никита ощутил ее спокойное и теплое дыхание. Нимфа поцеловала его в лоб и парню показалось, что она пыталась забрать его гнев себе. После недолгого молчания нимфа с досадой отстранилась от Никиты.
- Не можешь успокоиться? Ты так хочешь мести? Хорошо! Мы осуществим ее для тебя!
Никита удивился такой перемене нимфы, но почему-то ему ничего не хотелось сказать ей в ответ, он только наблюдал за ее спокойным взглядом.
– Сестры, помогите мне! – Оглядела Василиса, стоящую рядом Олю и Лиду.
- Это будет весело! - воскликнула довольно Оля.
Нимфы дружно направились в лагерь студентов. Никита с любопытном наблюдал, это чувство было вознаграждено.
Студенты собрались в круг, снова пели песни под гитару. Ничего не предвещало беды, но не прошло и секунды, как их отдых превратился в сущий кошмар. Все вещи вокруг, словно ожили. Вода из всех бутылок не просто расплескалась, она поднялась в воздух и прицельно начала стрелять в людей, обрызгав с ног до головы. Огонь вытянулся ввысь и стал извергать из себя языки пламени, поджигая палатки студентов (видно Наташа тоже приняла участие в общей забаве). Лида особенно сильно приняла к сердцу развлечения и начала со свистом поднимать в воздух бутылки, дрова, а потом, в конец раззадорившись, подбросила вверх худую девушку бросила ее в речку.
С удовольствием Никита наблюдал за происходящим, а вот бедные студенты совершенно не понимающие, что происходит, стали истерически кричать и умолять неведомые силы остановиться. Но нимфы только сильнее портили им лагерь, разнося все на своем пути. В панике студенты погрузились в машины, и хотели уехать, но из земли возникли корни, сковали колеса и даже пролезли в салоны автомобилей. Да, Никита оказался доволен, но только по началу… В какой-то момент, видя несчастные лица девушек и парней, плачущих, в разорванной одежде и босых убегающих прочь с полянки, в его душа возникла жалость.
- Ну как тебе, доволен? – Спросила вызывающе Василиса, вернувшись с сестрами.
Нимфы окружили Никиту и требовали ответ.
– Мы сделали, что ты хотел. Вы – люди любите смотреть на подобные странные вещи. – Добавила Оля.
- Тебе стало от этого легче? – Василиса наклоняясь к парню.
Никита молча. Он посмотрел в ее зеленые глаза, понимая, что его сердце только еще больше стало окутано грустью.
- А дуб вернулся на свое место? – Настойчиво требовала ответ нимфа.
Молодой художник взглянул на пенек и виновато опустил голову. Признавая победу нимф, он твердо проговорил:
- Простите меня.
- Не извиняйся! Ты должен был это увидеть! Просто большинство из вас, устроены так. Слова для вас пусты. Только ощутив на себе что–то, вы понимаете это…
- Вот они и ощутили. Ведь было заслуженное наказание... Верно сестры? – Спросила Лида, кружась вокруг Никиты.
- По крайне мере это лучше, чем необдуманный самосуд, - Продолжила ее мысль Оля, - Но этим людям не нужна была месть. Все равно завтра они будут ссылаться на то, что были пьяны. Их ограниченный разум не примет того, что случилось.
- Как можно обвинять их в том, что они неразумны, как дети. Они сами себя наказали подобным образом жизни… - Василиса дотронулась до пенька и из него показались молодые ростки, - Когда-нибудь они примут нас, но сейчас…
- К тому времени, всего этого вокруг может и не остаться... - сказал Никита, встав с земли.
- Оно никогда не исчезнет, разве часть может победить целое?! А если и победит, то погибнет само. Мы уже говорили, что ничего не может быть вечно, и дуб это знал. Сегодня он родился заново!
Никита молча согласился с нимфами. Спорить с теми, кто знают все, видят насквозь этот мир было бессмысленно.
Картину нужно было закончить. Никита осмотрел противоположный берег и увидел вдалеке небольшую рощу с несколькими березами. К его радости и приятному удивлению, вплавь идти, не пришлось. Оля любезно создала для него из подводным камней временный мостик, а переход нему было сравнимо с прикосновение с чистым чудом природы.
Прошло две недели, и Никита представил свою законченную картину на художественном конкурсе. Но она не победила, и даже не заняла ни одного призового места. Первое место досталось девочке, нарисовавшей черный треугольником на белом фоне.
В конце дня к картине Никиты подошел тот самый известный художник:
- Интересная композиция. Очень необычно для вашего возраста. – Задумчиво он обратился к молодому художнику, - Я знаю этот дуб. Он стоит за городом. Я слышал, что недавно мэр велел выбурить там все и построить новый микрорайон…
- Что?! Да, как они смеют!? Этого нельзя сделать, там же…. - Трудно описать возмущение Никиты. Он еле сдержался, чтобы не проговориться, поскольку дал клятву никому не рассказывать про нимф. Никита прикусив губу от обиды и опустил голову. Художник же издевательски улыбнулся:
- Я пошутил, не переживай! Мне известно, кто живет на тех берегах. Их мало, кто может увидеть.
Никита резко переменился в лице. Сначала это была недовольная ухмылка, ведь он не любил когда над шутят, но узнав о том, что они с художником были в каком – то смысле родственными душами, Никита дал волю радости:
- Значит, вы знаете про нимф?
- Да, даже слишком хорошо. В двадцатилетнем возрасте я тоже искал себя на той полянке и нашел: и вдохновение, и их. Но… - с грустью продолжал художник, - Когда я стал работать на заказ, когда мастерство сменилось – ценами, нимфы больше не показывались мне. Они словно чувствами это, - он сделал паузу и посмотрел Никите в глаза, - Как бы мне хотелось вернуть все назад. Может если я увижу их, я смогу снова работать с душой. Отведешь меня к ним? Я в долгу не останусь, возьму тебя к себе в студию…
Настала пауза. Никита посмотрел на свою картину, на нимф, что были изображены там. Улыбнувшись, он дал ответ:
- Хорошо, я сделаю это для вас.
И он сдержал свое обещание.
0

Поделиться темой:


  • 3 Страниц +
  • 1
  • 2
  • 3
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

1 человек читают эту тему
0 пользователей, 1 гостей, 0 скрытых пользователей