Сергей Кириллов - МИНУС
Адрей Растворцев - МИНУС
Наталья Иванова - ПЛЮС
НЕ ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - НЕ УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА
30
+7
Чем ближе к вершине, тем прохладнее. Здравствуй, горный ветер!
Ветер освежал, охлаждал одежду, сдувал с разгоряченной кожи солнечный жар.
Только здесь и сейчас. Слаженная работа рук и ног, приятная боль в пальцах от тесного соприкосновения с шершавой, ощетиненной поверхностью скалы.
Оставалось не более восьми метров до вершины. Алина организовала точку страховки, взяла готовую станцию из репшнура, прощёлкнула немуфтованные карабины, отцепила от пояса муфтованный карабин, он будет точкой ее страховки.
– Самостраховка, – крикнула она вниз Жене.
– Поняла! – долетел до Алины голос.
Алина принялась убирать веревку, собирая ее петлями на шее, как только можно быстро, чтобы напарнице не пришлось долго ждать.
– Вся верёвка! – крикнула Женя.
Алина сняла с шеи последнюю петлю, взяла спусковое устройство в положение автоблок, вщелкнула во вторую петлю станции ...
– Страховка готова!
– Поняла! – отозваласьЖеня.
Теперь стартовала Женя. Алина убрала лишнюю слабину, проверила, замуфтован ли карабин, и начала страховать, складывая лишние петли верёвки на свою самостраховку.
Двое ребят уже ждали их наверху, двое шли практически параллельно с Алиной и Женей. «Здесь и сейчас», – повторяла себе Алина, не давая страху и волнению овладеть ею, она не была профессиональным скалолазом, и целый год не видела гор.
Когда-то они поднимались на этот пик в связке с Борисом, именно он познакомил её с горами. С Борисом ей никогда не было страшно, он дарил ей уверенность. Когда-то, давно, она доверилась ему: доверила своё сердце, полюбив; доверила свою душу, поведав мечты; доверила свою жизнь, отправившись с ним вдвоем в горы.
Женя подлезла справа от страховочной станции и встала на самостраховку. Теперь они поменяются, и Женя будет лидирующей в связке. Осталось совсем немного, а потом спуск с восточной стороны, ради спуска Алина и пришла сюда вновь.
На вершине Алина села на камень и закрыла глаза, слушая ветер. Радостные крики, щёлканье камер телефонов казались ей такими нелепыми и далекими. Ветер принес Алине воспоминания, которые так и кружились здесь, как будто ожидая её.
***
Четырнадцать лет назад Алина поднялась сюда впервые, с Борисом. Солнце тогда клонилось к закату.
– Нужно спускаться, чтобы пройти зеркало пока светло, – сказал Борис. Алина знала, что он ничего не боится и проходить маршрут в темноте для него не впервой, он тревожился за неё.
Алина не тогда не ответила, она сидела спиной к нему, лицом к бесконечности, перед ней тянулись горные пики, накрепко соединённые перевалами в одну связку. Самые далекие вершины были покрыты тайгой, нескончаемой, как океан, как небо, как космос. Алина закрыла глаза, чтобы послушать ветер, что пел на дальних таежных вершинах. Ветер протяжно шумел, то приближаясь, то отдаляясь, пройдя весь хребет, он пустил свой поток на Алину так, что у нее перехватило дыхание.
– Сказочно, – прошептала она, – так не хочется уходить отсюда.
Она повернулась к Борису:
– Бывают мгновения, которые хочется превратить в вечность. Вот бы так навсегда! Ты и я! И горы! И ветер!
– Тебе станет скучно здесь, – улыбнулся Борис, – у нас впереди целая жизнь, не переживай, в вечность мы еще успеем.
Борис подмигнул ей и подал руку.
– А мне вдруг стало страшно. Подумалось, вот мы сейчас здесь, мы вместе. А ведь так часто бывает, что люди ссорятся из-за нелепостей, расстаются, теряют друг друга навсегда. Даже в наш век сотовых телефонов.
– Ты меня не потеряешь, если сама не захочешь. А если захочешь, всегда найдешь.
– А вдруг потеряешь меня ты. Ну мало ли. А давай! – Алину осенило, она достала из рюкзака маленький пластиковый футляр, высыпала из него витамины прямо в карман рюкзака. – Давай здесь, на этом пике в каком-нибудь укромном месте спрячем, например, этот футлярчик. Он будет нашей почтой, связью. Чтобы ни случилось, какие бы недоразумения ни произошли, как бы мы друг друга ни обидели, не важно что … Один из нас может прийти сюда и положить в этот футляр записку, послание для другого, с адресом, с телефоном, с местом встречи, да с чем угодно. И тогда всё, что было до этого, не будет считаться. Понимаешь?! Это как победа над обстоятельствами, возможными обидами. Ну, давай!
Борис улыбнулся и поцеловал ее:
– Хорошо, давай. Нам пора спускаться.
Они спускались с восточной стороны. Под отвесным, отполированным как зеркало, двенадцатиметровым участком была довольно широкая и протяженная площадка, ее называли Ступенью Великана. Борис спустил на нее Алину, потом спустился сам.
– Вот здесь можем спрятать твой футляр. – Он указал на группу вытянутых к небу камней, похожих на перья. Между близко стоящими камнями было углубление, Борис расчистил его от каменных осколков и крошек, туда они поместили футляр, заложив его камнями.
С перевала они спустились в темноте, освещая дорогу налобными фонариками. Палатка стояла на противоположном берегу озера у старого кедра с обнаженными корнями. Ночью звуки были громче, а запахи сильнее. Идя по тропе вдоль озера, Алина радостно прислушивалась к каждому лесному шороху, к каждому плеску. Она была готова идти так всю ночь, туда, куда Борис поведет ее: хоть в самую глухую глушь, хоть к Медвежьему озеру за Медвежий хребет. Она фантазировала, что вот сейчас выйдут из этого озера прекрасные девы-русалки, заведут хороводы. Алина несколько раз споткнулась, один раз наступила в ручей так, что вода залилась сверху в ботинок. И всё равно она была счастлива, радость переполняла, ведь рядом был Он, единственный и любимый на всём свете. Ночью, её уставшее за день тело полностью, без остатка, принадлежало только Ему.
Потом были новые походы, восхождения. После универа Борис ушёл в армию, и она, конечно же, дождалась его. Когда он вернулся, Алина, только получившая диплом, уехала с ним, полгода они жили в Москве, потом в Питере, потом поехали в Индию, и вновь вернулись в Россию. События сменяли друг друга. Сначала он был ее поддержкой, а она его вдохновением. Но ещё накапливались разногласия и мелкие обиды, были и боль, и отчаяние, и ревность. Чем ближе они становились, тем сильнее могли ранить друг друга. Однажды боль стала такой сильной, что терпеть ее было уже невозможно.И ещё вдруг возникла Таня, Алина тогда ненавидела её. Таня и стала последней каплей и поводом расстаться. Расстаться, как казалось тогда, навсегда.
***
– Алина, ты что?! Фотаемся группой! Давай скорее! – кричала ей Женя.
– Не хочу.
– Да ты что, Алинка?!
Алина встала и надела маленький рюкзак, готовясь к спуску.
Они спускались с восточной стороны, на Ступени Великана сделали небольшой привал. Алина подошла к группе вытянутых к небу камней, похожих на перья. Между близко стоящими перьями она убрала несколько мелких камней, в углублении, засыпанном мелкой крошкой, всё ещё лежал футляр.
Алина взяла его с большим страхом и робкой надеждой. Футляр оказался пуст. Алина взглянула на небо, сегодня оно было на удивление чистым без единого облачка, манящая, такая близкая и такая недоступная синева. Пустота – это тоже хорошо, пустота – это сосуд для зарождения нового. Алина вынула из кармана небольшой свернутый отрезок бумаги и вложила в футляр.
***
Обычно в августе здесь уже холодно, но ему повезло: стояла жаркая и безоблачная погода. Горы, как всегда, прибывали в своём безразличии, неприступные и гордые.
Ступень Великана. На удивление за столько лет сохранившийся футляр, никем не замеченный и не тронутый.
Борис хохотал над собой, покупая билет на поезд, собирая вещи, поднимаясь на эту Ступень, и особенно убирая мелкие камни в надежде отыскать заветное послание.
Сердце Бориса радовалось, а душа ликовала, когда он вынул записку, в которой было два слова «Прощаю. Прости!» и одиннадцать цифр, начинающихся с «+7».