[Гарри Туманов]

№ 20 ... ИЗВИНИТЕ, В ФИНАЛ НЕ ПРОШЛО - ОТСЕЯНО ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ЖЮРИ НОМИНАЦИИ. НЕ ЖЮРИТЬ !


В годы репрессий по сибирским рекам плыли баржи с заключёнными, и когда они через воздух улавливали запахи населённых пунктов, заключённые тянули вверх руки - хотя бы так «прикоснуться» к жизни на воле… Сюжет картины на выставке…

Этап

Я никогда картин таких не видел,
Чтоб воздух - в клочья! - руки рвали на холсте…
Выходит, снова мир художника обидел,
Если опять он ставит опыт на себе…

В тумане образы… Судилище видений…
Удел в музее жить, прикованным к стене…
Но руки тянутся до наших прегрешений,
И воспалённый взгляд в разжатом кулаке.

О, как мне больно, от стыда, бессилья
За баржи стонов, хрипов и обид…
Уже тогда ослепли руки от насилья,
И до сих пор толкаем, чтоб забыть.

И я забыл, и память не тревожил,
Терзала явь - искал чудес во сне…
На выставке вдруг ангел смерти тронул
Чёрным крылом с картины на стене.

Вмиг я увидел, стон услышал, вспомнил,
Холодный ужас все сосуды рвал!
Из сердца кровь хлестала прямо горлом,
Залил блокнот, платок в кармане мал.

Забившись в угол, стал людей бояться,
Ждал: все уйдут - исчезну в темноте…
Звала картина - рядом - причащаться…
Хоть смыть кровоподтёки на лице.

Устало встал, ступил, куда манили
Мозоли рук – знаки-узлы судьбы.
В нездешний мир с картин все баржи плыли -
Стекала краска: «Хочешь? Заходи!..»

Одним мазком на холст душа упала
На плащаницу живописца… он творец!
Ковчегом баржа Там - у берега стояла,
Через решётку пробивался лунный свет.

[Гарри Туманов]

№ 21 ... ИЗВИНИТЕ, В ФИНАЛ НЕ ПРОШЛО - ОТСЕЯНО ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ЖЮРИ НОМИНАЦИИ. НЕ ЖЮРИТЬ !


ДОН КИХОТУ (баллада)

Ветряные мельницы нас зовут в поход
И на что надеется старый Дон Кихот?
На дороге вечно всем места нет — закон:
То народ толкается, то приполз дракон.

Великанов мало ли, что ли на пути?
Даже и не думайте, рыцарь, обойти!
По законам подлости — честь всегда в цене.
Только, где опомниться? Не ржаветь на дне.

Боевых доспехов сталь время ест дотла
Прежних подвигов так жаль, были ведь дела…!
На холме за городом догорел закат;
Бьет копытом в колокол Старый Росинант…

[Гарри Туманов]

№ 22

Как малый пострел, за повозкой бегущий в пыли,
Как старый казак, на войну провожающий сына,
Ты смотришь с укором на белую прядку земли,
Не смея, как прежде, подумать: «Моя Украина…»

Пусть ценят за доблесть и пусть не желают добра-
Мы смертной гордынею своей гордимся по праву.
Но слышен на склонах взволнованный голос Петра,
И дикие розы впотьмах окружают Полтаву.

И, если любить, то лишь свист малоросских ветров,
Ковыль Запорожья, могилы и память о Сечи,
И посвист ночной подгулявших степных гайдуков,
И шляхетских жинок покатые, полные плечи.

Там панская дочь собирает во ржи васильки,
И жаркие посулы небо вплетает ей в косы.
Там точатся к бою и, звонкие , гнутся клинки.
Там тяжбы и свадьбы. И зреют в ночи абрикосы.

[Гарри Туманов]

№ 23 ... ИЗВИНИТЕ, В ФИНАЛ НЕ ПРОШЛО - ОТСЕЯНО ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ЖЮРИ НОМИНАЦИИ. НЕ ЖЮРИТЬ !

***
Человек, человек! Кто учил тебя рушить?
Ты красив, и богат, и свободен вполне.
И почти совершенство внутри и снаружи.
Где же ты, человек, научился войне?
9.05.04

[Гарри Туманов]

№ 24 ... ИЗВИНИТЕ, В ФИНАЛ НЕ ПРОШЛО - ОТСЕЯНО ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ЖЮРИ НОМИНАЦИИ. НЕ ЖЮРИТЬ !


Неизвестному герою

Листает дни тетрадка юных лиц,
Дописаны истории, сюжеты.
И прошлое к нам рвётся со страниц
чуть пожелтевшей, старенькой газеты.

И взор тех серо-синих глаз,
Поблекших, ставших вдруг слепыми
Украдкой я ловлю сейчас –
Ваш облик жив здесь и поныне.

Газетной вырезки желтеющий остов
Сокровищем лежит в моих бумагах.
Там средь медалей разных, орденов
Слезою бьётся та, что «За отвагу».

[Гарри Туманов]

№ 25

А. Солженицыну

…за пузырящейся оградкой
земля, укрытая травой;
старушка, снявшая украдкой
слезу морщинистой рукой;
дат полустертые огрызки,
чужие чьи-то имена;
крестами стали обелиски
могилой – целая страна.
На небе грозовые тучи
сплели причудливый узор;
слепившись, вывели беззвучно
имен случайный перебор…
Забытых лиц седые тени
печально смотрят с высоты.
Мы унаследовали время
расплаты за свои кресты…

[GREEN]

№ 26

Баллада о дружбе.

Их было двое - два друга, два «брата».
Их было двое - Вован и Сергей.
С детства знакомы, дружили ребята,
Как говорится: водой не разлей.

Вовка красив был, высок был и строен.
«Серый» за словом не лазил в карман.
Хоть и никто из них не был героем,
Трусость терпеть не могли и обман.

Детство промчалось короткою фразой…
Школа и курс: «Полуось и кардан».
Только шофёрами стали, как сразу
Родина- Мать призвала их в Афган.

Под Кандагаром Серегу рвануло!
Там в колее был заложен фугас.
Птицы взметнулись от грозного гула.
И не помог даже русский спецназ.

Вмиг до Володи дошли злые вести.
Вспомнил он мать его, вспомнил отца.
Сердце щемило от привкуса жести -
Клятву он дал «духов» бить до конца.

Вот и весна. Дембель не за горами.
Птицы поют и вокруг красота.
Память звучит в его сердце хорами,
Бьёт по вискам, а в груди пустота…

Вот, наконец, наступил час расплаты-
За перевалом в засаду попал.
-«Все мне за друга ответите, гады!»
И на таран свой направил «Урал»…

Долго по сопкам шло эхо от взрыва.
Яростный взрыв покорежил металл!
Жизни лишал тот Афган кропотливо,
Только вот дружбы Афган не отнял!

[Гарри Туманов]

№ 27
Разговор
Отец, ты знаешь, я устал.
Мне этот мир давно наскучил.
Ведь я же вождь, я генерал,
Мной был продуман каждый случай.
Свой ясный ум и интеллект
Ни к чьим ногам теперь не брошу.
Здесь только я интеллигент,
А все вокруг – плебеи, воши.
- Сынок, закрой глаза.
- Ну, есть.
- Теперь, пожалуйста, послушай.
Я расскажу как форс и спесь
Незримо проникают в душу.
Итак.
Представь себе, ворчун,
Что ты подрос, тебе лет двадцать.
(Слегка похлопав по плечу)
Ты стал немного зазнаваться.
Ведь много книжек прочитал,
И много видел, много слышал,
Тебе ровесник не чета,
Как не чета и дядя Гриша.
Тот странный дядя-ветеран,
Который очень много курит,
Чье тело вылито из ран,
В чьем голосе осадок бури.
Его всегда, в уме и вслух,
Зовут – изгой и обыватель,
В его глазах огонь потух,
Он доживает словно кстати.
Выходит утром на балкон,
В затяжку курит самокрутку,
Под вечер, выглянув в окно,
Кричит прохожим, как бы в шутку:
«Эй, люди, что ж вы? Я вас жду…
Куда же вы идете мимо?»
Но, улыбаясь в пустоту,
Похож на плачущего мима.
А днем – на лавочку, во двор
Выходит робко дядя Гриша,
Садится. Устремляет взор,
На то, как ты, негодник Миша,
Стоишь, опёрся на трубу
И безобразно споришь с кем-то.
Он смотрит, прикусив губу,
И не поймёт, а ты ли это?
Тот славный, умненький малыш,
Наивный, скромный, молчаливый,
Сейчас стоит и крутит шиш,
Опёрся на трубу игриво.
Ты то ударишь, то толкнешь,
Совсем бессильного парнишку,
В глазах огонь, по телу дрожь
Пора набить парнишке шишку.
Ты делаешь замах рукой
И, размахнувшись, замираешь -
К тебе идёт хромой изгой
Свой шаг все больше ускоряя.
Сбежит тот хилый мальчуган,
А дядя Гриша крикнет строго:
«Ты что творишь? Здесь не Афган!
Не смей людей без дела трогать!»
Ты развернёшься, отойдёшь,
Но спросишь, про себя, у Бога:
«А если он всего лишь вошь,
Так почему его не трогать?»
Но Бог молчит, а ты всё ждёшь,
И дядя Гриша лишь ответит:
«А то, кто вошь, а кто не вошь –
Определяют по примете:
У всех на шее есть петля,
Её увидишь, сняв рубашку.
И лишь для тех живёт Земля,
На ком петля всегда в натяжку.»
Ты тут же побежишь домой
Узнать свой титул поскорее.
Рубашку, сбросив на трюмо,
Начнёшь искать петлю на шее.
Но там, где место для петли –
Висит какая-то верёвка.
Зазнайство, гордость вмиг ушли.
Тебе становится неловко.
Ты возвращаешься во двор,
И ищешь взглядом дядю Гришу,
А он тебе через забор:
«Ну здравствуй, вождь. Кого я вижу!»
Ты слаб, тебя бросает в дрожь,
Но ты подходишь к ветерану:
«Ну, что же, дядя. Да, я вошь.
Живу подобно таракану…
Похож на серенькую муху!»
Ты закричишь, что будет духу.
- Отец… Скорее уж я шмель,
Который бьётся в улей страсти…
Вожди рождаются для дел,
А мы рождаемся для счастья.

[Гарри Туманов]

№ 28
СОЛДАТЫ ПОБЕДЫ

Идут солдаты на восток,
с боями чешут на восток,
двадцатилетней мелюзги
идёт на марше тысяч сто.

Ломая строй, идут в навал,
спят как убитые, в повал,
а батальонный военврач
им пилит ноги, коновал.

Идёт пехота. А над ней
платочки баб из-за плетней.
Жара. А взгляды стариков
всё леденей и леденей.

На них не смотрят, а косят,
их косит смерть, как поросят,
отчаянных и злых парней
идёт так тысяч пятьдесят.

Под пулями всё вдаль и вдаль,
похожа пуля на медаль,
а батальонный особист
на спусковую жмёт педаль.
Достал их строевой устав,
им ночь, как пазуха Христа,
да только ночка — зайчий хвост,
а день длиннее жизни стал.

Огней, костров не зажигать
и утром вновь шагать, шагать:
суровых пасмурных мужчин
шагает тысяч двадцать пять.

И молча топчут свой парад
по огородам, вдоль оград.
Дивизионный политрук
подставил грудь под град наград.

Рвёт ухо миномётный вой,
на брюхо, и срослись с травой,
от страха каждый полумёртв.
И всё-таки — полуживой.

Вскипает бой, как кипяток!
Бой невелик, велик итог:
пещерных выползло людей
тысчонок, может быть, пяток.

Упорно дальше месят грязь,
рвут рельсы, «шпалы», рвётся связь.
Медальку в лоб себе комдив
вкатил, ни с кем не поделясь.

Идут, шатаясь, в полноги,
в глазах голодные круги,
содрали бересту с берёз
и с особиста сапоги.

Идут, и просят с неба льгот:
зимы и лютых непогод,
не хлеба — лютых непогод!
Октябрь всё ещё стоит,
всего лишь сорок первый год…

Прошли солдаты на восток.
К своим пробились, на восток.
Двадцатилетних и седых
дотопало их ровно сто.

[GREEN]

№ 29

* * *

Все чёрные птицы, все чёрные тени
Расправили крылья беды и забвенья.
Но где-то должны быть и белые птицы.
Мы ждём вас, мы ждём! Постарайтесь не сбиться.

И хочется хлеба – небесного хлеба.
Снежинки так медленно падают с неба.
Крупинка бессмертья в ладони дающей.
Ребёнок уходит в Эдемовы кущи.

Ребёнок в бреду разметался в постели.
Две странные тучи луну не поделят.
Да нет, это ангелы: белый и чёрный,
Один – всё принявший, другой – непокорный.

В горячей подушке звезда ледяная,
Горящий терновник и трубы Синая,
Там белая скрипка и чёрная скрипка
Забылись, как сёстры, в мелодии зыбкой.

Всё меньше земного в чертах непорочных.
Вновь сердце, как рыбка в сетях полуночных.
Вновь ужас и нежность проводят границы.
Всё ближе и ближе какие-то птицы.

Очнись же, очнись, моё сердце скупое,
Стань светлою птицей, лишённой покоя,
Дай капельку крови ребёнку больному,
Дай веру и силу рассвету земному.