[ivolga]

РОЗОВЫЙ ВЗДОХ

Сухоцвет, окутанный тончайшей вуалью из домашней пыли, жил в углу на тумбочке. Когда-то он видел солнце, не боялся прикосновений ветра, помнил своё истинное имя. Но за годы стояния в вазе из красного стекла юношеские впечатления изгладились, и теперь ему казалось, будто мир всегда был тусклый, пропитанный запахом валерьяны и пустырника.
Иногда через приоткрытую форточку в комнату проникал озорной сквознячок. Он бесцеремонно шуршал хрупкими лепестками Сухоцвета и сдувал драгоценные пылинки с сизых листьев. Постоялец красной вазы ужасно боялся рассыпаться в прах, прижимался к стене и старался сдержать дрожь. Успокаивало лишь то, что сквозняку не часто дозволялось озорничать: обычно форточка крепко запиралась.
Как-то раз Сухоцвет пробудился от громких человеческих возгласов и чмоканий. Он быстренько подобрал все свои сухие чешуйки, сгруппировался, подготовился к налёту нахала-сквозняка. Вопреки ожиданиям, форточка осталась закрытой, однако воздух в комнате оживился и сквозь привычный терпкий лекарственный настой прорезался нежный аромат. Сухоцвет, рискуя вывалиться из вазы, подался вперед и разглядел виновниц случившегося переполоха: на круглом столе в громоздком фаянсовом кувшине стоял букет роз.
Розы – именно это слово вспомнилось при виде алых прелестниц. Щедро благоухая, они будоражили комнату, уставленную старыми вещами. Встрепенулась кружевная салфетка, подняв в воздух рой мелких пылинок, с которыми тут же принялся играть заглянувший в окно солнечный лучик. Потоптался и встал ровнее на книжной полке потрепанный энциклопедический словарь. Самовар подставил блестящий бок, чтобы в нем хотя бы краешком отразились розы. Из-под кровати вылезли стоптанные клетчатые тапочки. Всем было охота взглянуть на душистых красавиц, всем хотелось сказать что-нибудь светское: слегка мудрёное и вместе с тем лёгкое, ни к чему не обязывающее слово. Комната наполнилась едва уловимым шелестом, словно в ней поселился утончённый, воспитанный в коридорах института благородных девиц сквознячок.
И только Сухоцвет не принимал участия во всей этой кутерьме. Он отодвинулся подальше в угол, принялся разглядывать на обоях тёмные пятна, пытаясь вспомнить истинный цвет своих посеревших лепестков. Иногда он не выдерживал и кидал-таки взгляд в сторону роз, досадовал на их нарядность, отворачивался и с еще большим усердием рассматривал обойную живопись. А Розы как будто не замечали суеты вокруг себя, невозмутимо цвели и пахли.
Однако спустя сутки-другие они уже не выглядели яркими и свежими. Хмыкнула кружевная салфетка и домовито улеглась на комоде; перекочевал на шкаф увалень-самовар; уснули под кроватью тапочки. Только словарь еще какое-то время пытался отыскать на своих страницах название тому, что происходило с букетом.
Сухоцвет смотрел, как увядали розы, пытался им сочувствовать, но находил в своем сердце лишь смутную радость – он был уверен, что только сейчас начнется настоящая жизнь алых цветов. И точно – пришла хозяйка, достала букет из кувшина, обвязала стебли шнурком и повесила цветы на гвоздик вниз головками. Пыльный Сухоцвет вздохнул и приготовился ждать. Засушенные Розы должны стать хорошим к нему дополнением.

 РозовыйВздох.jpg (809,42К)
Количество загрузок:: 0

Опубликовано: журнал "Добрый Малый" N2(26), 2009

[ivolga]

Самовар и Шляпа

Что общего у медного Самовара и фетровой Шляпы? Ничего, если не брать во внимание их многолетнее совместное проживание на чердаке старого дома. Но было время…
Их хозяйка, стройная брюнетка, каждое утро долго прихорашивалась у зеркала, потом, наконец, надевала Шляпу и уходила по делам. Почти ежедневно Шляпка имела возможность заглянуть в витрину кондитерского магазина. Там было много интересного. Особенно впечатляли кремовые розочки на пирожных. Хозяйка любила сладкое и часто выходила из кондитерской с восхитительно пахнущей коробочкой, крест накрест обвязанной шпагатом. По возвращении домой она ставила коробочку со сладостями на стол, рядом клала Шляпу и начинала готовиться к чаепитию.
Тут принимался важничать Самовар. Он сверкал боками, звонко здоровался со струями льющейся воды, ворчал и клокотал, кипятя содержимое.
Шляпа в такие мгновения млела, утопая в обилии приятных запахов и волнах тепла. Она молила Бога, чтобы как можно дольше задержаться на столе, покрытом ажурной скатертью. Но ее неизменно отправляли на вешалку. Это огорчало Шляпу, однако ненадолго. Она мило кокетничала с Самоваром, легонько поворачивалась, пытаясь увидеть своё отражение в блестящем боку. А сияющий увалень игриво ловил солнечные лучики и посылал фетровой подружке ослепительных зайчиков. Шляпка морщилась и неслышно чихала, поднимая в воздух облачка пылинок.
Все это было… десять… сто… тысячу лет назад. Самовар и Шляпа считать не умели. Они просто вспоминали, и когда их воспоминания пересекались, Шляпа жеманно вздыхала, а Самовар старательно ловил пыльным боком рассеянный свет чердака, чтобы пощекотать подружку нежным солнечным зайчиком.

Опубликовано: сборник "Три Желания", 2009

Прикрепленные файлы

•  СамоварИШляпа.jpg (679,9К)
  Количество загрузок:: 0

[ivolga]

А была ли книжка...

С книжных полок, из-под толстых картонных обложек стекали фразы, капали слова, брызгами разлетались буквы: «Как хороши… налево сказки… пренеприятнейшее известие… милый дедушка… все смешалось в доме… драдедамовый зеленый платок… самых честных пра… в… ил…»
На полу образовалась приличная лужа. Но слова, а подчас то, что от них оставалось в этой сумятице, едва отлежавшись на паркете, взмывали в воздух и устремлялись к раскрытой форточке: «розы… лонских… зане… мог…»
- Развели тут сырость! – ворчала новенькая Электронная Книга.
- А спаму-то, спаму сколько! – поддакивал Ноутбук. – Сказано делет – значит делет! Так нет, льем воду, пускаем пузыри. Лузеры!
- Только бы не заржаветь, - беспокоилась Книга.
Ноутбук рассмеялся над наивностью новенькой:
- Скорее эти бумажные заржавеют, у нас с тобой защита крепкая. Знаешь, сколько мы стоим?
В коробке под столом скрипнул пенопласт.
- Ой, что это? – заерзала Электронная Книга.
- Телевизор Жидкокристаллический, - ответил всезнающий Ноутбук. – Тоже вещь недешёвая. Он там, на стене, висеть будет. Ждёт, когда стену апгрейдят, стеллаж и весь этот бумажный хлам в корзину скинут.
Книжные полки надсадно вздохнули. На пол свалился увесистый том, звякнув позолотой.
- Война и ми… - прочла Электронная Книга. – Кажется, во мне тоже такое есть. Или что-то похожее. Я обладаю умопомрачительным количеством всего всякого! Разом и не упомнишь.
Том шумно всхлипнул. Буквы с его обложки миниатюрными птичками вспорхнули к потолку. Через пару минут осталось только «Во». Сквозняк перелистнул страницы. Они были девственно белы.

[ivolga]

Кто На Новенького

Новенькому компьютеру обрадовались все в доме. Даже кошка прибежала, запрыгнула на магазинную коробку и принялась радостно мурлыкать.
«Предательница! Ведь только что лежала под монитором, сладко посапывала – и на тебе, бросила! Забыла и про мучительную аллергию на кошачью шерсть, от которой страдает каждая уважающая себя машина, и про тепло, которое посылал ей перегревающийся процессор, и про то, что ради уюта приходилось специально замедлять работу вентилятора. А ведь это небезопасно! Лохматая мерзавка!» - ругался про себя Старый Компьютер, ревниво поглядывая мигающей лампочкой на новосёла, которого уже извлекли из яркой коробки.
Да, у молодого щёголя было всё: от безразмерной памяти до блестящих кнопок на клавиатуре, весьма авангардного цвета. И монитор, конечно, не пузатый увалень, а плоский и стройный, во всю нишу компьютерного стола. Как тут было не загрустить старичку, помнившему еще 8-битные игрушки!
Хозяйские руки, такие знакомые и родные, потянулись к проводам. Прикосновения сказали больше, чем могли бы поведать бесконечные строчки вордовских файлов. Компьютер чувствовал вибрации, исходившие от кончиков пальцев хозяина, они одновременно говорили и о прощальной грусти, и о предвкушении новой встречи. Непослушные провода, наконец, распутались, простилась с розеткой одна вилка, другая, погас огонёк монитора…
Когда старичка выносили из комнаты, кошка тихонько мяукнула. Она вдруг отчётливо поняла, что никогда не увидит своего старого друга. На столе у нового монитора теперь было просторнее, но не хватало тепла и уюта. Кошка еще раз мяукнула и свернулась калачиком в кресле. Из динамика новой машины неслись звуки синтетической мелодии, а лохматой предательнице снились смешные мартышки, решавшие под писк Старого Компьютера примеры на сложение.

Прикрепленные файлы

•  КтоНаНовенького.jpg (789,65К)
  Количество загрузок:: 0

[GREEN]

Надежда, объединил цикл в одну тему, так лучше, продолжай в неё, только название одно добавь, потерялось

[ivolga]

Спасибо

[ivolga]

НОСОЧНАЯ КРУГОВЕРТЬ

В доме обитало множество всевозможных вещей. И все были вещи как вещи: никто не уклонялся от мытья или починки, никто не сетовал на достававшуюся работу, никто не возмущался своим местом в шкафу или на полке. Никто, кроме пары Черных Носков.
Эти трикотажные проходимцы творили первое, что взбредало в их бестолковые пятки. То они скручивались в тугие комки и летели теннисными мячиками под кровать, то, напротив, расползались змейками по разным углам комнаты, и хозяину приходилось по полчаса разыскивать негодников, заглядывая под матрац, за телевизор и даже на книжные полки. Что и говорить, Носки были знатными путешественниками. И большими выдумщиками-шутниками. Например, как-то раз они подговорили пару синих собратьев обменяться партнерами, отчего над хозяином долго, до икоты хохотала некая смазливая блондинка. Вернувшись домой, человек разразился весьма пикантными словечками, отчего носкам стало смешно и очень щекотно в области резинки.
В общем, жизнь у Черных Носков можно было бы назвать вполне приятной и безбедной, если бы не стирка. Белый порошок, щедро добавляемый хозяйкой в воду, напрочь выедал природный носочный запах и мало помалу вымывал стойкую черную краску. Поэтому Носки жутко боялись и всячески избегали хищного зева стиральной машины, забивались в дальние углы ванной, прятались среди полотенец. А однажды Левый Носок, самый вольнодумный из пары, с перепугу запрыгнул на навесной шкафчик и пролежал там целую неделю. За это время его выстиранный собрат чуть не угодил в мусорное ведро. Спасла его только любовь хозяйки к чистоте. А не возьмись она протирать пыль, доживать бы близнецам свои дни порознь на близлежащей свалке.
После этой проделки грязнуль связали тугим узлом, хорошенько простирнули в машине, высушили на радиаторе и вручили отправлявшемуся в дальнюю дорогу хозяину.
Н-да, запах странствий оказался очень терпким. Когда после двенадцати часов неутомимой работы по впитыванию пота хозяйских ног и бесконечного трения о байковую внутренность резиновых сапог Носки были извлечены на свет божий, вид их был крайне жалок. Дрожа от сырости и холода, они потянулись к теплу. Но костер, как известно, сильно отличается от батареи центрального отопления…
- Опа! – дружно сказали не выдержавшие жара и впечатлений пятки.
- Да что за… - отозвался хозяин Носков и полез в рюкзак за новой парой.
Распластавшись на объятом пламенем березовом полене, Черные Носки искрились и потрескивали.
- Смотри, - говорил один другому, - а небо на нас похоже, тоже черное.
- И все в дырках, - заметил второй.
В этом месте нить странствий Черных Носков обрывается. Вознеслись ли они на небеса, иль перекочевали еще куда-то – об этом история умалчивает.

Опубликовано: журнал "Ёмко" №2, 2011

[ivolga]

ВЫБРОСИТЬСЯ ИЗ ОКНА

Обычная льняная Простыня мечтала стать птицей. Ей казалось, стоит только сбросить с себя душную тяжесть одеяла, отделиться от матраца, расправить края – и можно взлететь к самому потолку. Потом одним рывком – в окно. Затем все выше и выше – в бескрайнюю голубизну неба…
Да, Простыня была безнадёжной мечтательницей. Каждую ночь она попадала в плен к волнующим, волшебным снам. А что ни сон – то полёт. Свободный… Когда перехватывает дыхание и почти останавливается сердце. Пьянящий… Когда все нипочём, когда отступают все заботы и неприятности, когда только прозрачная синь кругом.
Увещевания одеяла и рассказы подушки, как она однажды при просушке упала с подоконника, не могли остановить льняную фантазёрку. Вот взять бы и просто выброситься из окна! Не беда, что полёт оборвётся скоро, ведь от этого он не перестанет быть полётом. Но Простыню спасал гнёт ватного одеяла.
Есть такое поверье, будто бы всё, крепко задуманное, обязательно сбывается. Пришёл день – и с постели скинули одеяло. Простыню сняли, легонько встряхнули… ах!.. Водные процедуры в барабане стиральной машины слегка затуманили сознание, зато порошок добросовестно отбелил случайные пятна. Простынку достали, вновь встряхнули, теперь уже довольно сильно. В стороны полетели капельки влаги. Было щекотно и смешно.
А потом… Потом растворилось окно, и в комнату ворвался ветер. Он теребил мокрые уголки, шептал о чудесах.
И вот Простыню перекинули через подоконник, растянули на верёвке, болтающейся далеко за карнизом. Ветер радостно подхватил белоснежную мечтательницу. Он то увлекал её вверх, к синему небу, то указывал на темнеющую внизу землю. И снова возносил к облакам.
Простыня летала, летала, летала. Хлопала краями, словно крыльями. Совсем как птица. Большая белая птица!
И только прищепки больно впивались в сгиб.

Прикрепленные файлы

•  ВыброситьсяИзОкна.jpg (399,63К)
  Количество загрузок:: 0