[Ган]

***
Василий вдруг огорошил меня вопросом: " Как ты относишься к Богу?"
- Пока живу, как-то отношусь. Перестану жить, никак не буду относиться.
- А без шуток? Смотрю на небо и думаю о нем.
- Вася, а надо бы о людях.
- Почему?
- А зачем искать Бога в космосе? Бог не в космосе, он должен в человеческой душе жить . Святые не на иконе, они внутри нас.

- Почему Христос пришел к людям две тысячи лет назади, не раньше?
- Не мог его Бог послать людям раньше. Дорог не было. Дороги тогда едва-едва связали мир в единое целое. Это правда. Дороги, кони, тягловый транспорт соединили людей. Вот тогда Бог стал ходить по земле. Потому что возникла необходимость общаться и понимать друг друга.

И вправду, мы знаем об излучении, тяготении, искривлении пространства, почему продолжаем искать в холодных просторах прежнего тележного бога, бога земледельцев, охотников, скотоводов?
Мы говорили, перебивая друг друга. Нам было уже не важно, кто и что сказал. Было полное единство. Поэтому здесь я собрал только отрывки из того, что было сказано.

- Дороги объединили людей, и принесли с собой опасность вторжения. Возникло право сильного.
- Бог родился в сознании человека как, пусть и эфемерный, но защитник от несправедливости.
- Не было здесь дорог, и Бог на Север не пошел.
- Эта идея многих неплохо кормит. Церковь стала накапливать богатства. "Бог" и "богатство, богатый" - не зря однокоренные слова. А "дух" и "духовенство"? Тоже наталкивает на раздумья. Видно, кому дух принадлежит.
- Здесь шаманы.
- Почему люди хотят науку привлечь? Увязать вопрос с электродинамикой и информацией. Идее этой подпорки ни к чему. Это проблема социокультурная.
- Бог - это канонический свод правил земной нашей жизни. Кстати, тоже постепенно изменяющихся.
- Бог - это согласие между людьми. А как поклоняться Богу, на это существует свобода совести. Здесь нужно помнить вечный принцип Гиппократа - не навреди!
- Чем более образовано общество, тем больше оно отходит он наивности.

- Был Бог у Гитлера? А Бог у Ницше? Какой Бог был в их душах?
- Он был Разрушителем. Страшным разрушителем будет он, если прийти к мысли о том, что Бог разный у всех. Нельзя Бога всех заменить Богом одного сильного цивильного людоеда в манишке и фраке. Библия нужна, чтобы жить единым человечеством. Библия и есть Summa Summae , оберегающая от скореживания гуманности, от отступления в болото солипсизма.

- Вот здесь, на севере, у людей не было единого бога, а войн между собою они не вели. У людей здесь какой-то уютный домашний взгляд на вещи.
- И при этом есть незыблемый свод правил. Неписанные законы. Что можно и что нельзя. Хотя бы разделение хозяйственных ролей между мужчиной и женщиной.

И вот Вася сказал:
- Знаешь, почему я об этом заговорил? Маша мяд пухуця перенесла из чума в палатку и посадила на подушку. Вот Замурыжко узнает!

***

Я хожу по земле, веря в плоскость Евклида.
Я мгновенья ищу, чтоб на звезды взглянуть.
Надо мной, застя свет, вверх растет пирамида,
И надсмотрщика плеть разрывает мне грудь.

Мне неясно, зачем где-то там, на закате
Солнце, вспыхнув огнем, погружается в тьму,
В черный ад безнадежно холодных объятий,
И всплывает с другого конца, почему?

Утонув и остыв, возвращается снова.
Выплывает и вновь выжигает траву.
Я мечтаю, дойдя до провала земного.
Увидать эту тьму, ощутить тишину,

Но хочу возродиться, чтобы сердцу забиться,
Я хочу снова жить, хоть и наг я, и слаб.
Пусть умрет фараон, упадет колесница,
Я хочу возродиться, из Нубии раб…


***

Я мимо шел. Случайным был прохожим.
А он похожим оказался на меня!
Мы встретились нежданно днем погожим
И с ним разговорились у плетня.

Был век двенадцатый. Или, десятый, может.
Тогда никто и не считал года.
Недвижно время. Все одно и то же:
Жара, дожди, зимою холода.

А он обычным был простолюдином,
Таких, как он, везде хоть отбавляй.
Рубаха длинная из ткани пестрядинной
Льняною ниткой обработан край.

Он поглядел и просто улыбнулся:
– Ты, князь, уж больно празднично одет.
– А ты сегодня
раньше солнышка проснулся? –
Я слово доброе изрек ему в ответ.

– Дела, понятно, не дают покоя,
Посеешь жито, за семь верст езда.
– Лицо твое мне, отчего родное?
– А мы с тобой из одного гнезда…

– Женат?
– Женат.
– Жена-то мастерица.
Умеет прясть и мужа обшивать.
– Да, ей приходится без устали крутиться.
И часа нет, при солнышке поспать,
Она такие свяжет рукавицы,
Что только их на праздники носить,

И потеплели сразу наши лица,

– Кваску испить?
– Пошли кваску испить!

Свет скупо падал сквозь пустые окна,
От ставен пахло свежею смолой,
– А как жену зовут?
– Зовут любаву Феклой,
– А это вот Андрей, сынишка мой.

– Мы за дела свои всегда в ответе.
Земля не зря же богом рождена.
– Да, у меня отзывчивые дети.
И добрая, хорошая жена,

Как ласкова и как светла земля!
Звенели пчелы и свистели птицы,
И приносили мирные поля
В достатке ржи и золотой пшеницы.

Передо мной красивый человек.
Стоял с пленительной, сердечною улыбкой,
Каким счастливым был десятый век,
Проплывший мимо в знойной дымке зыбкой!

Его лицо теряется в веках,
Но с миром чую родственные связи
В Поволжье и в воронежских краях,
И на Урале, в слякоти и грязи.

Ган

[Ган]

Вертолеты взлетали и приземлялись. Дети все время проводили на аэродроме, возле машин. Завели знакомство со всем летным составом. Получают шоколадки, как нечто само собой разумеющееся. Облазили все закоулки внутри громадных машин, побывали везде, куда только можно было залезть.
- Папа, я буду летчиком!- сказал мне старший сын.
- И я, – добавила дочурка,- я буду летать и лечить зверей, как доктор Айболит.
- А в школу вам хочется?
– Хочется, - удивил меня своим ответом сын, - Летчик должен хорошо учиться и быть здоровым человеком. Я с дядей Сашей (всеобщий здешний любимец) на вертолете катался, и он сказал, что поможет мне в летную школу поступить. Я теперь на одни пятерки буду учиться!

Все взрослые к ним благоволят. Естественное чувство любви к детишкам проявляется здесь с особой силой. Дочь собирает вокруг себя молодых женщин и водит их на рыбалку. Кормят все вместе медвежонка и собак. (Нам местные жители оставили их, чтобы мы могли передвигаться в упряжке, но мы ни разу не пытались это сделать. Чтобы ездовые собаки тащили хорошо нарты, надо знать характер каждого пса, и поставить впереди лидера, который не будет слишком дружелюбен со своей сворой. Короче, нам это было не дано. А собаки потихоньку теряли свои навыки).
Мать ребятишек почти не видит.

И вот Сергей Замурыжко объявил нам: - На покорение Северного полюса отправятся примерно сто человек. Все билеты распроданы. Мы, я и Василий, летим тоже. Летит группа телевизионщиков. Мои дети летят обязательно. Это будет особое шоу. Они должны выучить пару стихотворений, спеть несколько песенок. Это будет рекорд, это будет сенсация. Никогда еще малышня не покоряла Северный полюс! Мои дети войдут в книгу рекордов Гиннеса как самые юные покорители Северного полюса за все время существования арктических экспедиций.
Моя Галина и Маша остаются здесь. Они сразу же начали приготовления к полету. Необходимо иметь особо теплую одежду, чтобы высадить детей на широте девяносто градусов. Я и Василий получили строгие инструкции.
Наша мечта вновь побывать на оси мира начала осуществляться

Ган

[Ган]

Классический сюжет

Сбежала из дому, – что ей моя любовь! –
Нет, не жена!
– сбежала кошка,
Которой и поесть-то приготовь,
И туалет наполни крошкой.

Сбежала. Места я не нахожу,
Я зол как черт.
Хожу, скриплю зубами.
Придет домой – такое покажу,
Все лапы оборву прекрасной даме.

Что делать, коль вернется эта тварь?
Я ей с позором откажу от дома!
Я знаю жизнь, я вовсе не сухарь,
Но зуб за зуб! Такая аксиома!

Вот безрассудство! Это же скандал!
Мне стало худо от своей оплошки.
А впрочем, ты чего же ожидал?
Любовь – она не килограмм картошки!

– Да успокойся, – говорит жена, –
Весна с ума любого сводит.
Вернется непременно к нам она,
Вот не она ли катит по дороге?

Конечно же, напрасно горевал!
Я снова слышу "мяу" у порога!
Ведь это к примирению сигнал.
Она вернулась!

Ради бога,
Прошу, не говорите ничего!
Не сейте по соседям злые слухи!
Ну, погуляла,
только и всего!
Что сослепу не наплетут старухи!
Такое ведь бывает и у вас!
Такое ведь бывало тоже с вами!
Любовь – затмение, хотя б на час!..
Любовь – чудовище с зелеными глазами!

Когда любовь, тогда не до еды,
Тогда забудешь обо всем на свете,
Неодолимы чары красоты,
Сам попадал в расставленные сети!

Я не веду душеспасительных бесед,
Хотя, конечно, объяснить бы надо,
Что голову весной терять не след,
Что есть еще моральные преграды…

Но романтично, из дому с котом
Сбежать, забыв земные блага,
Жить в шалаше на берегу крутом
Или на дне ближайшего оврага!..

Вот хоть о чем беседуй с кошкой ты,
У кошек на уме одни коты!

Ган

[Ган]

***

В одном из строений, напоминающий готовый к взлету самолет, акулы бизнеса собрались на деловую встречу. Ее вел Сергей. Интересный человек этот Замурыжко. Как этот небольшого роста, внешне ничем не выдающийся человек может держать в напряжении зал? Не все с лету понимали то, что он говорил, но все ликовали после каждого его крепкого слова.
Именно такие люди как Замурыжко способствуют нынче широкому распространению русского языка за границей. Но я хотел, чтобы речь Сергея была более правильной. - Разве так тебя, Сережа, в школе говорить учили? - Как могу, так я и говорю, - ответил Сергей. – Что делать, дядя Коля, главный учитель – жизнь.

Мое появление на трибуне встретили жидкими аплодисментами. Только после того, как Замурыжко сказал, что за какую-то неделю здесь я смог удвоить свое состояние, люди стали смотреть на меня с интересом. Это деловые люди, для них главное – баксы и евро.

Я рассказал, что мы успели сделать здесь за эту неделю. Совместно с Замурыжко мы организовали предприятие, которое растапливало арктические льды. Нет, не подумайте, что я захотел растопить все льды в Арктике, чтобы повысить уровень мирового океана. Мой доклад касался того, как из арктических льдин получать экологически чистую воду и разливать ее, наподобие нарзана, в пластиковую тару. Мы стали продавать арктическую воду в крупных городах, отправлять ее на экспорт. На этикетке милый чукотский мальчик держал в одной руке стакан с водой, а другой рукою гладил пушистого белого медвежонка. Телеканал, который приобрела жена, наряду с рекламой цемента стал крутить ролики про чудо-воду. Знаменитый оперный баритон перед выходом на сцену выпивал стакан арктической воды. "Почему ваш голос звучал сегодня так проникновенно?" – спрашивали окружившие его восторженные поклонницы. "Я выпил стакан арктической воды",– отвечал тот. Сразу же обнаружились ее особо целебные свойства. Врачи в белых халатах советовали запивать таблетки только водой из Арктики. Мойте свои волосы свежей арктической водой, ведь вы этого достойны, говорила красавица с телеэкрана. Реклама нашей воды вытеснила рекламу пива. Не отставали и газеты. Здешним газетчикам мы пообещали щедро оплачивать каждый репортаж на эту тему. Сообщения о чудо–воде должны появиться во всех ведущих газетах мира.
После встречи все отправились в сауну. Через пару часов все отправляемся в вертолетах на короткую прогулку по Северному Полюсу.

Ган

[Ган]

***
Моторчик слабый сердца моего, смотри, с годами как поизносился!
Вчера подремонтировал его, а нынче вновь какой-то скрип приснился.
Он с тихим стуком посылает кровь толчками течь по замкнутому кругу.
Душа с рассветом оживает вновь, и я к тебе протягиваю руку.
Весь мир переполняет тишина, но иногда в тиши звучит валторна,
Без чистых нот душа чего-то лишена, а с музыкой светло, а с ней просторно.
Сливаются и плеск речной волны, и речь спокойная слепца Гомера,
Я стал теперь любитель тишины, и радует покой, и убеждает вера.

[Ган]

***
Там, под горой, стояла кузня,
И был кузнец мне не отец,
Он, помню, ранним летним утром
Мне говорил:
– Ну, молодец!

– Опять явился, мне помощник.
Что, отпустила тебя мать?
– Давай ковать сегодня гвозди,
Подковы крепкие ковать!

А я стоял, завороженный,
Глядел, как двигались меха,
И был, как он, от сажи черный,
И жгло до боли потроха.

Когда, достав краюху хлеба
И ровно разломив кусок,
Он говорил под синим небом
"Давай покушаем, сынок!", –

А мой отец к нам не вернулся,
И я все ждал его, малец, –
Во мне, – под дикий грохот пульса, –
Кипел и плавился свинец.

[Ган]

***
Есть в памяти моей места
Страшнее мышеловки…
Стояла баня у моста
На Старой Сортировке.

В помине нет давным-давно
Той захудалой бани,
Но, словно старое кино,
Она перед глазами.

Мне было двадцать с малым лет.
Костюмчик пригнан плотно.
Пришел, с иголочки одет,
С спортивной сумкой модной.

А в бане пару и воды,
И хохоту в избытке.
Сверкают голые зады
Как золотые слитки.

Я наслаждался, воду лил,
Был наверху блаженства.
Я в полной мере ощутил
Природу совершенства.

Когда я мокрый вышел в зал,
Разнеженный красавчик,
Я издалека увидал
Пустой раскрытый шкафчик.

Я долго на него взирал
Довольно ошалело.
Как будто рак вареный стал,
Все тело зазудело.

– Да что же делать, мужики?
Поднялся хохот в зале.
Все, гогоча, как дураки,
Вокруг меня стояли.

Их взгляды в тысячу рентген
Меня вгоняли в краску,
А я стоял у серых стен,
Рукой прикрыв оснастку.

Повсюду хохот мужиков,
Их шутки да припевки:
– Что за беда, что без трусов?
Полюбят крепче девки!

Какой-то дед все же спас меня.
Проворный, словно мышка,
Пришел, ногами семеня:
– Да, жиру-то не лишку…
– Давайте миром собирать
Для паренька пожитки,
Несите, кто что может дать,
Чтоб с каждого по нитке…

Жизнь оказалась непроста.
Стояла баня у моста…

С тех пор, клянусь, что я и сам,
Хоть голову на плаху,
В беду попавшему отдам
Последнюю рубаху.

[Ган]

***

Боюсь, ты слюбишься с другим,
С красивым, дерзким вертопрахом,
А я живу почти монахом,
Одной молитвою томим.

Молитвою - тебя раздеть
В моей горячечной постели,
Чтоб закрутились карусели,
И зазвенела в сердце медь.

Дыханием тебя согреть,
И, подавляя в сердце муку,
Твою в руке сжимая руку,
Тобой как вечностью владеть.

А я бы жег тебя углем,
Я вывел бы на коже нежной
Хрустально-голубой подснежник,
Когда бы были мы вдвоем.

Я бы облил тебя вином
Игристым, легким, из бокала,
Ты бы со мною все узнала,
Что суждено узнать вдвоем.

Да, я хочу тебя раздеть,
Хочу быть бесконечно милым,
Свою растратить страсть и силу,
Тобой как вечностью владеть.

[Ган]

***
Зачем мы так рвемся к северному полюсу? Разве мне столь уж важно увидеть перед собой бесконечную белую пелену с обломками льда, преграждающими путь? Можно ли восхищаться однообразием пейзажа, холодным ветром, несущим тонны снега в виде поземки? И угнетающей тишиной. Именно тишиной, которая не нарушается даже свистом ветра. Ветер только оттеняет ее. Здесь нет причин, по которым она могла бы быть нарушена. Язык отказывается рассказывать об этих местах, в нем нет тех слов, которые могли бы вам рассказать всю правду о ледяной пустыне. Если скажешь, что снег не бывает белым, что он всегда подкрашен небесной синевой, то едва ли кто удивится этому. Не добавишь ничего нового в чужую душу. Если скажешь, что здесь невероятный холод, что пороша превращается в корку, по которой можно идти как по льду, не оставляя на ней следа, и это не вызовет удивления.
Удивляет и угнетает пространство. В других местах чувствуешь незримое присутствие жизни.
Это ледяное безмолвие хочется сравнить с лунным пейзажем, столь же отрешенным от человека.
Похоже, я уже не раз смоделировал свой полюс. В степи под Оренбургом. В пустыне Атакама.
Мне важно собственное состояние, пусть я называю его полюсом, пустыней, тайгой, тундрой. Состояние, когда ты всего лишь песчинка, наделенная разумом. Ты все время вынужден беречь каждый удар своего сердца, осознавать каждую свою мысль. Понимать, что тысячью нитей своей рубашки ты связан с прошлым, с людьми. Здесь нет ни прошлого, ни будущего. Здесь остановилось время. Ибо оно тоже существует не для природы, а для тебя. Оно замедлилось и завтра обещает быть уже сегодня, оно наступит через несколько часов. Или наступило несколько часов назад. Возможно, завтра уже наступило, просто я не заметил, потому что оно не принесло ничего нового с собой.
Все, что сделал ты для людей, осталось с ними. В их мире, внутреннем и внешнем. Все, что люди сделали для тебя, осталось с тобой. Ты живешь только собственной жизнью. И ты отрешен от жизни, которой живет остальной мир, в этом ледяном заточении. В этой пустоте. Люди, я здесь! Я далеко от вас, но хочу быть с вами!
Природа просто не замечает моего присутствия. Здесь нет возможности сломать ветку дерева. Передвинув на другое место ледяную глыбу, ты не изменил ничего. Через минуту исчезнет след за тобой. Полюс, лед вокруг – это тот океан, который застыв в одно мгновение, вдруг потерял возможность двигаться, и подчиняясь воле невидимого джина, потерял возможность жить.
Я стал понимать полюс как самого себя. Я пришел к убеждению, что природа не ждет меня, но она становится природой для меня, когда в ней я, когда я погружен в нее до последней клеточки своего мозга. Поэтому мне стало вдруг одинаково безразлично, стал ли я скалолазом, подводником, полярником.
Я вдруг глубоко осознал, что природа живого наполнена пульсацией мысли. И в ней есть тоже пустыня и мрак. Есть пустыня, она в человеке, который не читает книги, не замечает, сколько зеленой краски вылито на траву и деревья, сколько ультрамарина ровным слоем нанесено на небеса. Его не угнетает однообразие мыслей, неумение сказать о себе другим.
И есть свет. Возможность повторить себя в мыслях других людей. Заявить о себе. Интегралом, неожиданно найденным после месяца безуспешных попыток добраться до вершины, после того, как прошел десяток миль по скальному грунту математики. Убедить стихотворением других в красоте мира. Принести гармонию в чужую душу песней. Это и значит жить. Для всех поколений. Нам нужны не памятники, а память.

***

Потратил деньги, это для души. Валяюсь на песке, у синя моря.
Здесь волны и невесты хороши, да и песок неплох, кто спорит!
Кудрявые на небе облака, сплошные замки, мягкой ваты легче.
А помнишь? дом, рябинка да река, да серый от дождя скворечник…

А с моря набегают сотни брызг. Вода солоновата, горьковата.
Наплаваюсь, вернусь, нарежусь вдрызг.
Пора домой, пора домой, ребята!

А рядом на песке лежит поэт,
Мы вместе с ним на юге души греем.
Он нелюдим. И видно, что не Фет.

Я не женат.
Мне двадцать восемь лет.

- Жениться?
- Что ты, Свет?
К чему нам эт?
Куда спешить,
успеем!

Ган

[Ган]

У меня начинается жар,
Будут скачки, стрельба и погоня,
Конь норовист, упрям, дикошар,
Я рванул без команды "По коням!"

Не разведаны к счастью пути.
Разобьешься, слетев ненароком.
Сердце скачет пичугой в груди.
Хорошо! И задор, и тревога!..