МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ: Моя Лилит... - МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ

Перейти к содержимому

  • 3 Страниц +
  • 1
  • 2
  • 3
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

Моя Лилит... миниатюры

#11 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 18 февраля 2015 - 17:29

Нюшенька-капушенька

на мостовой её губ мои поцелуи
киснут персидскими вишнями
букеты мухоморов охапками
опыляют её капризные усики

МЕРЗАВУШКА продела в ушки бисер
финтифлюшками проколола нос
пластик-мамзель Лакримозой
по реквиему грез всплакивает

гадает на куриных косточках
ласточкиными гнездами попискивает
свежей краской пахнет авто
водительское удостоверение есть ли?

в асфальт утробы втиснут смолой
вздернут на рее её нежной шейки
исколот спицами игрушка тряпичная
ленив подушками аки мартовский кот



...посвящается Ф.Л.
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#12 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 28 марта 2015 - 22:32

Голово-клумба-Лулумба

Голово-клумба-Лулумба!

Цветочный пассаж Барбье..
Члены партии Барби,
Потонем в густом вине..

Голово-клумба-Лулумба!

Мыс полуденной чаши,
Стакатто* в шпагате и вошь,
Слух спеленали банши*..

Голово-клумба-Лулумба!

Крысиные жала зудят,
Выжат мозг в мокасины,
Теменем в экссудат*.

Голово-клумба-Лулумба.

Эко-системы в дренаж,
Патока-папа-опарыш!
И самогона форсаж..

Голово-клумба-Лулумба!

Змеевиком в галстук и МРОТ,
Советом съесть ногти-нервы,
И, положась, прямо в МОРГ.

Голово-клумба-Лулумба!

Головкой цветет во мгле, -
Вы можете быть просто Маша,
И тоже нравитесь мне.

Голово-клумба-Лулумба!

Сестра МерСедес бельмес,
Прикончило нежно в мочку,
Солнечно дышащий бес..

Голово-клумба-Лулумба!

Нитями ситец в крестце,
Там и паук, и обитель,
Для Цивилизаций извне.
__________________________


*Банши, бенши (англ. banshee, от ирл. bean sdhe — женщина из Ши) — фигура ирландского фольклора, женщина, которая, согласно поверьям, является возле дома обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок. Заколдованный лес из артуровской легенды был населен прелестными феями-банши. Одна из них, по имени "Жестокосердная дама", волшебница-искусительница, описанная английским поэтом-романтиком Джоном Китсом, была банши, которая завлекала смертных странствующих рыцарей, вселяя в них безрассудную страсть, а потом оставляла их, лишенных воли к жизни, бродить по холмам "в угрюмом одиночестве и без смысла".

*стаккато - (итал. staccato — «оторванный, отделённый») — музыкальный штрих, предписывающий исполнять звуки отрывисто, отделяя один от другого паузами. Стаккато — один из основных способов извлечения звука (артикуляции), противопоставляемый легато.

*экссудат - жидкость, выделяющаяся в ткани или полости организма из мелких кровеносных сосудов при воспалении. Соответственно, процесс выделения экссудата называется экссудацией.

посвящается сестре МерсЕдес..
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#13 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 29 сентября 2015 - 18:51

Лил, я расскажу тебе о даперттуто...

Вот уж не думал, что эта история каким-то мистическим образом всплывет, однако, бывает, в тени каштанов; да, в тени каштанов Лил, вверив слух полуденному пению птиц, щюрит глаза, Солнце всегда ей казалось некоторым недоразумением, как вопреки тень занимала больше, соотношение тени и света, ведь баланс существует иначе было бы.. несправедливо? В какой-то миг разучаешься внятно доносить мысли до собеседника, крах рассудка символизирует это рачительно и неотложно, привычные мысли кажутся нелепыми, а слова их выражающие больше не слетают с языка, они словно перемешались в темном мешке памяти и выскакивают невесть в какой последовательности, и в этих смешениях нам, да, нам великим докторам психоанализа приходится работать...

- Чем это ты там занят, дорогой, - Лил прервала щекотливый поиск вопросом.
- Ах, ты напугала меня, ты появляешься как коварная кошка, Лил, я пишу новую историю о дапертутто!
- Ого, звучит величественно, хих, и что на какой стадии? Дай почитать, она облизнула большой палец, он был выпачкан в шоколоде..

- Вот-вот, шоколад, экстериоризация!!! Лил, я люблю тебя! Ты понимаешь? Его не должно было быть!
- Чего? Милый, я полнедели твердила, что хочу испечь шоколадный пирог!
- Да.. Нет.. я не в этом смысле, в общем, даппертутто, ты слышала о нём?
- Откуда? Ты мне не рассказывал ведь раньше; а я не очень то люблю копаться в твоих прескушных книжонках.
- Да, эта история которая не прозвучала, и не должна была прозвучать, но ты её знаешь; я рассказывал, когда ты была еще маленькой.
- Но, я не помню, хоть убей не помню, Гум.. ты какой-то странный вот несколько дней; впадаешь в какие-то размышления, где-то блуждаешь, что происходит?

Признавайся сейчас же, чьи это проделки, я хочу знать теперь всё, - и она надвинулась на него решительно и смело, будто преодолевая водораздел, образовавшийся между ними и приближаясь к его лицу вплотную..
Запах пряной корицы и шоколада ударил в нос своим ароматом, и Гум безвольно подался на этот жест, отозвавшийся поцелуем, их губы слились в неровном и сперва нерешительном поцелуе, однако Лил настаивала на большем и сразу перешла в стремительную атаку языком; Гум, прихватил её за талию, и жестко поставил ногу на пол, чтобы она не опрокинула кресло вместе с ним, как уже бывало, и они не рухнули на пол.

- Подожди, подожди, шоколадная бризоль, ты так напориста, а как же дапертутто?
- К черту дапертутто, я хочу тебя.
- Лил, а пирог? Он сгорит не ровен час, ты совершенно не обдумываешь своих действий и их развития.
- Ууух, зануда, - она насупила брови, - пирог еще не в печи, а вот ты меня начинаешь злить, чем ты занят в своей башке, что у тебя на меня не остается времени?

- Да, в общем-то, практически ничем, все давно утратило смысл и тем более актуальность. Чертова промозглая погода, она влазит под кожу, подбирается к нервам, слякоть в нутре, чертова слякоть в нутре, Лил? Ты меня понимаешь? Осень.
- Старичок, ты старый, хих, старый скрипучий пень!..
- Да, Лил, большего я и не ждал от тебя, ты неисправима, и твой язык это просто исчадие ада подчас; поэтому тебе не повредит история о дапертутто!
- Ну, давай рассказывай свою историю, я только поставлю пирог, ух, печушка раскочегарилась довольно уже.

- Дапертутто персонаж итальянского фольклора с ним связывают истории с исчезновением детей, помутнениями рассудка и всякую чертовщину необъяснимую, на которые способны персонажи, подпадая под неведомые чары темных сил.
- И всё, хих, всего-то страха, у меня коленки дрожат.
- Прекрати! Что с тобой на этот раз? Ты такая своенравная, что и выслушать меня не хочешь, а между тем тебя это касается не меньше!
- Что значит не меньше? А кого это еще должно касаться, черт тебя подери, старый блудник! Ты меня точно выбесишь сегодня своими загадками!
- Послушай и успокойся, есть еще одна особа; Лил, все не совсем так, как ты можешь опрометчиво подумать, но.. и я попытаюсь тебе объяснить.
- Объяснить? Знаю, ты мастер объяснений, ты завел любовницу негодяй, а меня будешь потчевать историями о дапертутто, да, дорогой?.
- Нет, не совсем так - Лил, это твоя сестра.
- Сестра?!- Лил округлила брови, - у меня сроду не было никаких сестёр, ты спятил совершенно, это все твои заумные книжки, давно пора выбросить этот старый хлам в мусор.
- Есть, не думал, что это возможно, но, похоже, обстоятельства таким образом сложились, что она есть, жива и здорова и родом из Италии.
- Она еще и итальянка, здорово, у тебя неплохой вкус, да? И кто тебе поведал, что она моя сестрица, может быть, дапертутто?
- Лил, послушай, Лил, я влюблен в неё..
- Что? Как ты смеешь мне это говорить!
- Лил, ну, ты же не хочешь ничего выслушать.
Она демонстративно уходит на кухню, и Гум улавливает сдержанные всхлипывания; он осторожно прокрадывается к ней и обнимает за плечи.
- Пусти! Пусти! Её увлажнившиеся глаза выражают недоуменное бессилие.
- Послушай, ты права, нет никакой сестры, нет; и есть только ты и я, - и он внимательно смотрит в её прекрасные наивные и слезные глаза, - понимаешь, это к истории о дапертутто, я солгал тебе, мой маленький корнишон, ты ведь не читаешь книжек и как на ладони.
- Солгал? Зачем? Я почти поверила тебе, и солгал ли? - в её глазах промелькнуло удивление, сменяющее отчаянное недоумение.
- Совершенно точно, Лил, я солгал наверняка, поэтому ты и поверила; дапертутто -Везде-Нигде, другими словами, это то, чего нет, ну, в общем вымысел, который занимает нас, захватывает наше воображение так сильно, что благодаря этой страсти оживает, вовеществляется, понимаешь?
- Нет, как может ожить то, чего нет?
- Как только что произнесенная моя ложь. В мире так много интересного, а ты совершенно ничего не хочешь знать, меня это настораживает.
- И ты решил меня подло обмануть? Поиграть моими чувствами, да? Однако, теперь я буду умнее, Гумичка; и тоже преподнесу тебе сюрприз не ровен час.
- Да, к черту дапертутто, иди ко мне бесовка; это было спланировано, ты все устроила, скажи? Он подхватывает её и поднимает над собой, как нашалившую девчушку.
- Гуми, Гум.. я ни черта тебя не понимаю, ты просто сверхзадача маниакальная, как ты так можешь жить? Разве нельзя смотреть на мир проще? Мир - это желание жить, мир - это шоколад. Мир - это любовь.
- Да, моя шаловливая косточка, - и он уносит её на кушетку.
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#14 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 22 февраля 2017 - 00:02

Скрип больного дерева...

Гум наблюдал за Лилит: она листала модные журналы, шелестела глянцевой чепухой, выискивая вычурные фасоны и рассматривая их; её глаза бегали как воробьи в песочных баталиях; и это нескрываемое её удовольствие Гум впитывал корнями и фибрами своей потрескавшейся и полинялой души. Впрочем, он уже привык к таким сценам и обиходу, Лил могла делать несколько мысленных операций в секунду, пока глаза заняты фасонами, мозг прикидывал планы на неделю, а животик Лил прикидывал основное меню, Лил могла думать и животом подчас; ноги Лил также могли жить отдельно от разума и тела, выстраиваясь в загадочные змеиные переплетения, распрямляясь и вновь собираясь в клубки. Гум даже научился предугадывать её настроения и порывы, наблюдая за этими хитросплетениями и марш бросками, вот и теперь было ясно, что эти ноги улизнут в бутики, а потом рестораны и, возможно даже ночные пати, полные абсурда и алкоголя. Гум несколько встревоженно вздохнул, но совсем тихо, чтобы она не услышала, и исподволь начал разговор.
- Лил, знаешь, я начинаю новую книгу, мне бы хотелось услышать твое мнение как независимого эксперта, ммм, что скажешь?
«Ну, вот началось, только приляжешь отдохнуть», - с тоской подумалось Лилит. И все же она включила четвертую мысленную операцию в угоду этому мнемоническому событию.
- И? По-моему, ты уже целый год собираешься с мыслями, и вот, ты все хорошо обдумал, дорогой? – уже ехидничала она, настроение у неё было прекрасное и праздники на носу сулили веселье.
- Да, то есть я как раз размышляю над сюжетом, и остановился на одном названии, оно само пришло мне в голову, будто свыше кто-то настоятельно прошептал мне, «Скрип больного дерева»…
- Хмм, это удивительно, Гум! И о чем же скрипит дерево? Ах, да, дай я угадаю! О чувствах, да, одиночество, тоска… ммм любовь, наверное!
- Лил, может быть, ты читала Димфну Кьюсак, её «Полусожженное дерево», мне пришла на ум эта книга, в детстве я читал этот роман, и он меня тронул.
- Нет, Гум, ну, откуда я могла его читать, - это начинало её немного злить, - откуда ты выкапываешь эти названия, это совсем не из моей жизненной оперы, - отрезала она, и даже слегка пожалела о таком тоне уже, потому как ноги её скрутились в какой-то невообразимый узор.
- Лил, а ты не думала о йоге, мне кажется, твоему телу не помешали бы занятия йогой, - прокомментировал Гум, видя эти завораживающие петлеобразные пассажи.
- Нет, это утомительно для меня, я пробовала, но мастер был недоволен, потому как я порывалась сама преподать ему урок, и я решила, что мои бесценные ноги недостойны такого пиетета, - Лил облизнулась довольная и даже прищелкнула языком.
- Лил, ты неподражаема, однако беспорядок твоих мыслей и ног вселяют в меня беспокойство уже, - пронудил Гум.
- Не беспокойся! Мои ноги сами себя отпустят погулять и за покупками, а потом также вернуться и будут стоять у плиты, словно столпы храма в Иерусалиме, цементируя домашний уют!
Гум, уже совершенно обескураженный, «и где она нахваталась этих словечек, бестиарная шаловливая кошка», - подумал он про себя.
- Тааак, - протянул Гум, - и все же, мне нужны некоторые рекомендации относительно сюжета, Лил.
- О, боже! Я что похожа на критика? И с какой стати ты стал беспокоиться о сюжете. Ты всегда писал, как бог на душу положит, или кто там еще, у тебя такой обширный пантеон, и вдруг теперь у меня просишь помощи как у Альцгеймера!
- Да, и вот теперь я решил задуматься о сюжете, потому как хочу написать простую меланхоличную и добрую историю, Лил, у меня даже есть небольшое задание, все равно ты болтаешься по злачным местам без дела, а так принесешь пользу мне, - уже как по накатанным рельсам пёр Гумбольт.
- Что??? – чуть не заорала Лил, это было выше ровно на два тона, и Гум обрадовался в глубине души, потому как это говорило о том, что Лил вполне согласна, вот если бы было на три тона выше, - тогда дело застопорилось с большей вероятностью, однако Лил была все же любопытна больше, чем эгоистична.
- Лил, послушай, это будет вполне реалистичная история с преамбулой, развитием и взвешенным завершением; и мне нужна кое-какая информация от тебя, моя кизиловая косточка!
- Хих… хорошо, кто главная героиня романа? Что ты хочешь донести этой историей, помимо любовного скрипа, о боже! Я не соглашалась на это!!! Я потребую плату с твоего гонорара, потому как ты совсем обленился!
- Это Розамунда…
- Розамунда? Я где-то уже встречала этого персонажа в твоем пестром творчестве, по-моему.
- Разве? Хорошо, Розалин, пусть Розалин, тебе нравится?
- Кто она?
- Лесбиянка…
- И?... протянула Лил, - не подходит.
- Что не подходит?
- Имя Розалин не подходит, если она лесбиянка, это обычно андрогинные создания, с андрогинными именами, Кэролин, Лаура, Сьюзен, Максвел, Линда, что-нибудь в этом роде.
Гум задумался и видно, это немного его опечалило.
- Нет, это Розалин, по-детски инфантильная душа, попавшая в стечение жизненных обстоятельств, слегка астеничная, аутентичная и гипертрофировано циничная.
- Хорошо! Я что должна делать, во льдах Арктики словно «Потемкин», курсировать твой роман, есть какие-нибудь инструкции, маэстро?
- Да, примерно так, - заулыбался Гум, - ту же у меня умница, и у тебя много бесценных подруг, правда, мой корнишон сердобольный??? Мне нужна психология, сюжет выстраивается по аналогии высвобождения психической функции, и мне нужна инсинуация, чтобы вывернутую психику дешифровать, понимаешь меня, крошка?
- Нет, - Лил, уже начинала уставать, и ноги свисали теперь с кровати как две спагетти.
- Ну, тебя это не должно волновать так, успокойся, твоя задача копаться в мозгах лесбиянок, выискивая звенья и корни и мне описывать в сыром виде, хорошо?
- Гум, ты спятил, в конец? Ты думаешь, кто-то вот так даст копаться в своих мозгах? Знаешь, дорогой от твоего гонорара останутся рожки да ножки, если я под это подпишусь, - удовлетворительно вставила Лил.
- От него и так останутся рожки, да ножки, - вздохнул опечаленно Гум, - мне не нужны прямые откровения, это должны быть опосредованные замечания, одежда, телодвижения, манера говорить, украшения, Лил, вехи событий прошлого играющие выцветшими тонами, книги, любимые фильмы. Текст объёмного восприятия, рельеф, я выстрою, вылеплю сам, мне нужен колорит, предыстория, в общих чертах истории душевных комплексов и изъянов всем знакомы, но я хочу создать экзистенциальный шедевр, понимаешь. Действо внутри описательного шаржа, слой за слоем; робкий флирт и эссенцию. Напиток подобно эликсиру, разливающемуся по телу черной меланхолией и втягивающего в себя постороннего читателя как опиум наркомана.
- Гум, тебе придется весь гонорар свой пожертвовать мне! Ты понимаешь, о чем меня просишь, злодей???
- Определенно, - это очень просто для тебя, ты и по сложней задачи привыкла решать.
- Ага, подхалим! А дерево, кто претендует на роль больного дерева, аха-ха-ха, - засмеялась Лил, - даже не думай, пусть скрип его подобно ореховой дудочке ласкает мой меланхолично гниющий слух!
- Лил, ты невыносима! И злорадна словно фиолетовый марципан! Дерево, это и есть Розалин; её тень водрузившаяся сверху и оберегающая от знойного Солнца.
- Хорошо, ты меня тронул, я помогу тебе, развратник! У меня есть несколько персонажей на примете! Плакали твои денежки, - беспредельное самодовольство Лилит, она, казалось, готова была взмыть в воздух от внутреннего ликования, поскольку теперь это стечение обстоятельств наделяло её практически безграничной свободой, - да, мой дорогой, она подошла к нему, склонилась, и с томным кульком пальцев на его вороте, поцеловала нежно в губы.
- Я ухожу! – бойко прикрикнула она, удаляясь в уборную.
- Постой, ты не дослушала меня, это еще не всё!!!
- Пока хватит! Ты же не хочешь, чтобы я закипела, не ровен час!
- Конечно, я не желаю этого, мой злорадный корнишон, - уже про себя произнес Гумбольт.
(16.02.2017)
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#15 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 30 августа 2017 - 15:14

Лил, я люблю тебя
______________________________
Вот она завернутая в плащ, словно лысая промокшая гусеница просочилась в дверь, сперва просочился ключ в замочную скважину, а затем бочком Лилит, она очень интересно закрадывается в квартиру, будто женщина из департамента СС, у неё черная папка, в которой какие-то вечные документы, очки в терракотовой оправе, строгий котелок, она теперь такая важная птица, статная и чопорная; хотя в доме это все стирается, особенно на кухне и в спальне. В спальне она теперь полюбляет проводить время и читать, сидя у торшера, раньше её было не заставить взять в руки книжку, а теперь какие-то замысловатые учения, история, философия; порой она формулирует далеко беспрецедентные вопросы, на которые даже Гумбольд затрудняется ответить, хотя вроде как ему все было по плечу в жаркую юность.
- Лил, я люблю тебя, я сегодня проснулся с этой четкой мыслью, - сказал Гуми.
- Ммм, это интересный вираж по наклонной, и сколько же ты спал?
- Не знаю, часов пятнадцать или шесть, собственно, какая разница, я люблю тебя и это осознание четко прорезало мой больной удрученный мозг.
- Чем же он удручен на сей раз? Ты стал подолгу спать, вот Рабле себе такого не позволял, и Дидро также, Гумичко.
- А Робинзон Крузо позволял с Олдосом Хаксли, знаешь по сколько они спали?
- Нет, что ты, откуда мне такие подробности знать, тщеславной конторской овечке.
- Я тебя так не называл, ты не овечка вовсе, ты клубничка, аха-ха-хах.. правда, все же он здорово выкручивается из положения?
- Да, уж, - она поправила очки, чтобы наверняка уже принять какой-нибудь подкидной трюк.
- Так вот они спали по нескольку дней, а порой и неделями, один жил на острове необитаемом, а там экология ого-го-го, а другой жил в прериях с коренными индейцами, и соответственно приобщался их культуре сезонной спячки!
- Как здорово, я и не знала, - уже больше язвительно отреагировала Лил.
- Лил, а как ты в меня влюбилась, ведь был какой-то толчок к этому?
- Ага, было очень много толчков, и взрывов, все взрывалось и ухало внутри, и я была маленькой глупенькой тщеславной овечкой, мне так нравился взрослый дядичка, и я его таким образом полюбила. Ах, да, затем его полюбили все мои подруги, которым он чесал без конца и краю про все на свете, и готовил к экзаменам, кормил их мороженным и отборными байками об устройстве вселенной и космоса.
- И всё? Я разочарован, ты не искренна, я ожидал большего откровения, если честно.
- Ах, ах, ах..
- А чувства, разве я не будил в тебе чувства?
- Ммм.. я помню, как меня будил по утрам, чтобы залезть языком под трусы, помню кофе и салаты, помню какие-то уикенды на природе, и бесконечные тёрки с Гарри и разными редакторами и книжными агентами; потом ты заставил меня учить французский, а потом я привыкла к тебе, и до сих пор терплю твои бесконечные ухаживания.
- Ты ехидна, ты знаешь об этом?
- ах-ха-хах.. ты уже так меня называл, 0:1 мимо!
- Ты жандарм тайной полиции СС!
- Ух, ты, с этим соглашусь, мне нравятся фрицы! - и вот она уже крадучись подошла к креслу, в котором сидел Гумбольд, одним коленом опустилась на подлокотник, и сощурила хитрые лисьи глазки, ожидая порции комплиментов.
- Лил, я серьезно настроен, мы отправимся в Европу и в Иерусалим затем, причастить тебя до зачатия ребенка. Я хочу ребенка, а твоя подпольная жизнь совершенно ни к черту!
- Ну, нет, - спохватилась Лил, - Иерусалим? Ты спятил?
- Нет, я не спятил, я люблю тебя и хочу ребенка, хочу девочку, хочу также её крестить затем в Иерусалиме.
- А я хочу мальчика! - поясничала Лилит.
- Но, я не готова, это так спонтанно!
- Я тебя подготовлю по своей системе подготовки для молодых мам.
- Ах, знаю я твою методику подготовки!
- Так уж и знаешь?
- Так уж и знаю!
- В общем-то, я хочу, чтобы ты была счастлива по-настоящему, и научилась ценить свою жизнь и чужую, ребёнок этому очень поспособствует, и я все уже решил, поэтому, скорей бери отпуск за свой счет и мы едем!
- А как же твои книги, проклятые поэты, лесбиянки, полусгнившие деревья, или что там, черт разберешь, что еще.
- Книги? Книги никуда не убегут, тем более, это не главное совершенно, я чувствую, что нужно для тебя прежде всего, поэтому и затеял этот разговор.
- А зачем ехать в Иерусалим?
- Это мой каприз.
- Ааа.. а мои капризы будут учитываться? А мои друзья? Нет, ты задумал меня посадить в карцер с ребенком, я разбухну как бочонок, мне будет страшно выходить на улицу.
- Ничего, есть тренажерные залы, есть гимнасты в трико, мануальная терапия и массажи; есть беговая дорожка, в конце концов, а друзьями твоими я займусь.
- Что значит займешься?
- Ну, выделим дни для посещений молодой мамы и думаю, их это не затруднит, они еще будут просить тебя разрешить сделать селфи с твоим круглым животиком, аха-ха-хах...
- Ты смутьян, для тебя все так просто, - диву даешься! - нахмурилась Лил.
- А что в этом сложного, я не вижу никаких сложностей, и наблюдаю за твоим развитием, не ровен час ты подашься в секту, где тебе промоют мозги; и это все мне не нравится, давно не нравится!
Лилит теперь ушла в себя, полоска прочертила ей лоб, и она задумалась, было видно, что это решение дается ей нелегко, теперь уже было понятно, что потребуется еще неделя ласковостей и уговоров, пастельных режимов, мороженного, жаренных гребешков молодых петушков, фазанов и перепелов, копченостей и голландского сыра тонкими ломтиками к кофе без тостеров, как она любит, французского шоколада, которым Гуми вполне запасся предварительно, а так же сказок и коротеньких театральных пассажей на ночь для разгрузки мозгов, декламаций Монтеня и Де Лакруа, собственно, с этим также проблем не намечалось.
- Знаешь, мне потребуется неделя, чтобы принять решение, - опомнилась Лил.
- Да, определенно не меньше, и я все уже подготовил, что ты любишь.
- Сказки и шоколад, и пьески с переодеванием?
- Да, и пьески с переодеванием.
- Здорово, здорово, - затарабанила в ладоши Лил с растопыренными пальцами.
- Ты правда так меня любишь?
- Конечно, люблю, ты такая странная, ей богу.
- Странная? Хочешь я не буду больше странной...
- Нет, мне нравятся твои странности, вот у меня и блокнотик также завелся, где я помечаю твои странности, сопоставив их с климатическими изменениями на планете, а так же сопоставив с движением планет за последние десять лет, я вывел, что нам необходим ребенок в срочном порядке!
- Ты опять шутишь, пройдоха!!!
- Нет, вот этот голубенький блокнотик!
- Где???
- Да вот же на столе возле тебя!
- Этот? Лгун, там лишь записываешь непонятные сумасшедшие стишки, а про меня там ни слова!
- Ну, что ты невнимательна!
И она стала листать блокнот и обнаружила карандашные рисунки, на одном был прорисован глаз полуприкрытый веком, зрачок продетый месяцем, на другом была дверца от автомобиля, на третьем ключи и диск Солнца, на четвертом был детский рисунок, папа, мама и "я", там были человечки на кривых ножках, у папы волос не было, у мамы было три волосины, а у ребенка круглая соска.
- Ты совершенный безумец, ты знаешь об этом?
- Нет, не знаю!
- Ты лжец, каких свет не видывал.
- Через неделю ты будешь думать по-другому, поэтому это совершенно неважно.
Её тронули рисунки, было видно, как слегка задрожали её руки, глаза сперва подернулись лихорадочным блеском, но затем увлажнились. Она будто впитывала змеиной кожей эти рисунки, его слова звучали привычно, но рисунки нет, и вот теперь было определенно видно, что механизм сработал наверняка, и процесс преодолел первую фазу. Лил сверкнула на него глазами, изучающе и неподвластно, а Гуми как угорь, уже будто вальяжный угорь, подетый жирком лишь слегка виновато улыбнулся и развел руками, будто это так обыденно, что и слов не подобрать. Она вдруг сделалась серьезной, и засобиралась куда-то.
- Ты куда?
- Никуда..
- А зачем тебе сумка?
- Я не знаю, - растерялась Лилит.
- Ну, иди сюда, - он подошел к ней и нежно притянул к себе, глаза её зияли невыразимым вопросом.
- Я знаю, знаю, - он обнял её, - не нужно ничего говорить.
- Я почитаю тебе Гоцци, хочешь? Хочешь горячего шоколада с тонкими ломтиками сыра?
- Да, да, - закивала Лилит, - я хочу горячего шоколада с сыром.
- Ну, вот видишь, все не так страшно, правда?
- Да, все не так страшно, - и она захотела поцеловать его, как раньше, как много лет назад.
- Гуми, я ЛЮБЛЮ тебя, я любила тебя...
- Я знаю, знаю, дуреха...
- Дурёха?.. аха-ха-хпх.. какая я тебе дурёха, - и она набросилась на него с поцелуями, стала судорожно расстегивать воротник, срывать с него рубашку и брюки.
- Да, подожди, подожди Лил, а горячий шоколад?
- К черту шоколад и сыр, я хочу тебя сейчас же, сию минуту!
И Гумбольт не без труда подхватил её, чтобы отнести на кровать, потому как справиться с ней не представлялось уже возможным. Для Лил секс был нормальной реакцией на стресс, она не задумывалась об этом, этим было сложно управлять, однако, если удавалось затронуть нужные внутренние рычаги, Лилит превращалась в дикую пантеру и её уже было не остановить, хотя это и редко случалось. В основном все было под вуалью игры и расчетливого флирта, в этот раз её прорвало не на шутку.
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#16 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 17 января 2019 - 11:35

Безумные трюки

В небе парят зонты! На голубом небе зонты, это будто зебра радуги из монохрома превратилась в цветной зонтопад, она теперь другая; самое интересное, что она ни сколь не меняется, все также вяжет носки крючком и не пьет содовую, все также постоянна в невесомости своего парения, и все так же не верит не единому моему слову, она никогда мне не доверяла, и я с этим смирился, ее недоверие это такая благодать, о которой и помыслить категорично бессмысленно, и между тем она понимает меня, как никого лучше.
- Лил, твое равнодушие человечное подобно философскому камню, его можно грызть веками и не доискаться до сути!
- И как ты это вывел, верно знаток человеческой души в обсерватории моллюсков и панцирей, морских ежей и каракатиц! - эксцентрично она подводит.
- Мне его не хватает! Лилит, мне не хватает его, твоего равнодушия! Это бальзам и эликсир.
- Ты с ума сошел, кто к тебе равнодушен, смутьян? Ты опять выдумал весь пароксизм бытия и пытаешься спастись, может быть?
- Вот! Да-а, только от кого спасаться?
- Вот именно, дорогой, от кого спасаться? Все спасены, - Лил крадется теперь, если бы она перемещалась как балерина было бы занятней, но ей не чужда именно кошачья грация? О, боже нет, Лил это робот, она имитирует движения робота. И ей можно позавидовать, ее артистизму, вывернуть наизнанку, к примеру, руку или зонтик с рукой.
- Ты забияка, и невыносимый притворщик, я не верю ни единому твоему слову, - вот примерно так она и заявляет мне, из года в год, и делает это маниакально без какого-либо пафоса или подобострастия; будто снимает кожуру с апельсина.
- Лил! Мне не хватает именно этой философской отстраненности, ты мой идеал как теперь выяснилось, и все остальное меркнет в тине страсти и бездонной экзистенциальной утробе, название которой эгоцентризм.
- Мммм это что за фрукт? Ты знаешь есть люди, которые засасывают; такие концентричные кольца, кольца, кольца, словно витки, глаза подневольных крольчат оплывают и смотрят в одну точку, точка расширяется и поглощает все содержимое серого вещества. И ах, крольчатки гибнут.
- Ну, уж и так, в мультике были обезьянки.
- Обезьянки? Что же пусть обезьянки, так ты хотел поговорить может быть обо мне? Или о нас?
- По-моему, я только этим и занимаюсь последнее столетие.
- Аха-ха ты лжешь, пройдоха, - она грозит ему пальчиком, - ведь я тебя вижу насквозь, ну, или близко к этому. Ты не меняешься как сталактит в утробе космической матки; почему тебе не наплевать, я ума не приложу, всем наплевать, кроме тебя одного!
- Лил, - он берет ее за руки так несмело, почти как школьницу, - Лил, мне нужна твоя отстраненность, она не ранит; она пробуждает любопытство и отвлекает от более странных и парадоксальных вещей!
- Перестань, вот о чем ты опять? Я не хочу быть обузой тебе, не хочу чтобы из-за меня убивались, сходили с ума и кончали жизнь самоубийством!
- Да, я знаю, поэтому твое равнодушие человечней во сто крат, этой непрекращающейся войны.
- Ну, ну, ну, мы теперь пацифисты? Мы теперь оптимисты? Аха-хах, не говори ничего, я знаю, что ты хочешь сказать; я знаю, что ты ... аааай! аааай! Прекрати!!! Ну прекрати же!!! Я не люблю именно этот род твоего внимания мне не по нутру.
- Я просто снимаю метафизические бородавки с твоей ангельской шейки.
- Аха-ха-хах, ну, и как они на вкус?
- Отвратительны, они подобны экскрементам мухи це-це!!!
- Боже, да, ты гурман дорогой, ну, иди же ко мне, - она обнимает его за шею одной рукой как побратима на брудершафт.
- Лил, я хотел поговорить с тобой.
- Н-да, правда? А я думала тебе нужно что-то другое, более терпкое и вычурное, ахах.
- Нет, не перегибай палку, вернее, не наступай на мозоль.. ох, нет не тормоши зайчат, прошу, не тормоши зайчат.
- Конечно, дорогой, мы будем честными, мы поедем в Удинезе бродить под ливнями?
- Да, именно так, в Удинезе бродить под ливнями и целоваться, ты не забыла как это делается?
- Что ты конечно, забыла, давай иначе только. Мы на руки наденем игрушки тряпичные, и целоваться будут они, куклы, прохожим невдомек, никому невдомек; ты скучал по мне? Ты скучал по мне? Скажи же наконец??
- Ты скучал?
- А как мне ответить на этот вопрос?
- Что значит, как ответить? Ответь прямо как эстонский лейтенант настенных часов!
- Мне хочется солгать, чтобы ты влепила пощечину; ну, в общем, я к этому привык и лгу наверняка, как ты догадываешься.
- Нет, нет, нет... тебя не буду бить, - она гладит ему лицо, - тебя не буду бить.
- Солги еще раз! Солги еще раз и еще раз... ты же знаешь, мое равнодушие все вытерпит, тебе же именно его не хватало как выясняется.
- Да, мне именно его не хватало, если бы ты была рядом однажды, мы бы поехали в Удинезе нацепили на руки тряпичные куклы, и они бы целовались за место нас, а мы бродили и не о чем не помнили, ни о чем, ни о ком!
- Такое возможно? В лучшем из миров, с тряпичными куклами...
- Не знаю, дорогой, все зависит от погоды и ветра, наверное, если бурю разогнать достаточно сильно, то пожалуй, да; вполне вероятно, что силы одного ветра хватит, чтобы унестись в Удинезе.
- Тчерт, это всего лишь Италия, дорогая, что тут диковинного тем более, мне хотелось там давно побывать. Говорят, там есть ни с чем не сравнимый колорит; и отличная кухня, да, пасты, пасты, пасты, и отменные соусы.
- Ты бы в ресторанах облизывала пальцы?
- Нет, дорогой, я не облизываю пальцев.
- А я облизываю порой.
- Невежа!
- Ага, - Гум улыбается, - еще какой, и ты улыбаешься?
- Так и не ответил на мой вопрос!
- А это важно теперь?
- Нет, не важно уже; я же говорила, мне не нужны сантименты и подобные сопли метафизические, мне нравятся быки и носороги, которые с разверстой пастью кидаются на легион французских солдат; или даже...
- Гладиаторов? По-моему, про гладиаторов было неплохо?
- ага.. - Лил уже предвкушала наслаждение от этой перебранки, - так скучал или нет, зануда?
И Гум запрокидывает её одним движением как в танго, от чего она теряет равновесие, и оказавшись почти в невесомости, приоткрывает рот от удивления, который он как кляпом затыкает своим поцелуем!
Однако это её уже веселит, и она выдыхает воздух ему в рот.
- Пхах, Гуми ты больной, дыши! Дыши, я буду аппаратом искусственного дыхания для тебя! Дыши! Дыши!
- Ты дотошная, ты знаешь об этом! Разве трюк не удался? Смотри, я еще жив, это как вернуться из плавания; с водорослями в бороде, ракушками, известняком и пестрыми рыбками.
- Не говори больше ничего, замолчи! Я прошу тебя, замолчи...
Настроение ее меняется, она не хочет больше веселья; он возвращает ее в вертикальное положение.
- Значит так, - она кладет ладонь ему на грудь, - пожалуйста, не нужно больше трюков, все устали, слышишь? Все очень устали, Гум.
- А с чего ты взяла, что это трюки, я такой и есть, просто никому это в голову не приходит; я тебе не верю теперь, Лил.
- Это что за новости, будто я детектор лжи.
- Ты детектор лжи, - он целует в губы, и еще раз и еще раз, она уворачивается.
- Прекрати! Прекрати! Пообещай мне! Пообещай мне!
- Что тебе пообещать, чертовка?
- Что больше никаких трюков!
- Ну, я не уверен в себе; дорогая дети любят разные фокусы-покусы.
- Нет, не нужно, правда!
- Правда?.. Ты, похоже совершенно не уверена, ммм?
- Нет, на этот раз все серьезно, - она сдвигает брови и походит, думаете на кого(ага, на жандарма тайной полиции СС), - тебе нужно измениться.
Она спокойно обнимает его, и томно целует, Гуми слегка недоумевая такому повороту, выскальзывает из своей привычной оболочки.
- Лил?!
Однако она не дает ему говорить, и опять целует его медленно и спокойно.
- Лил... ах, Лил. Ну, если только ты меня будешь так целовать, обещаю, больше никаких трюков.
И она вновь его целует томно и долго как на тренировке по виндсерфингу, когда останавливаешься на доске и погружаешься медленно в воду.
- Лил, я скучал; скучал, я чертовски скучал...
- Нет, ты лжешь, я знаю, тебе ведь не хватало лишь моего равнодушия.
И она его целует в четвертый раз, и в пятый, и в шестой. И они целуются часов пять или шесть, пока в окнах напротив не стал гаснуть свет.
- Лил, а что такое время? Есть оно вообще? И зачем его изобрели?
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#17 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 20 января 2020 - 19:48

Лил, тебе все по гофре


Вот уже несколько недель она совершенно замкнулась, погрузилась в свои сатанинские книжки, которые я терпеть не могу, почти не разговаривает; не замечает, что происходит на улице; и вот теперь этот мой подаренный букет георгинов одиноко стоит как метелка на окне, она лишь раз подошла к нему; и очень печально рассматривала лепестки. "И откуда в ней эта возвышенная вселенская грусть? - Задавался вопросом Гум, - зачем ей это все, это знание, к которому она не готова, которое лишь подтачивает нежные соки её естества. И почему, ведь я не пастырь ей, направлять её? Я эгоист, может быть? Она держится стоически просто, так же точна и деликатна. Между богами и животными так мало разницы, а ей интересны спекуляции, умственные тупики, и ведь, не я подточил этот интерес; во мне нет чувства вины, не бывает раскаяния; увы, она такая же ледяная и циничная, может быть это я её сделал такой? Я видел лишь метафизический идеал, а она утонченная натура; полная жалости и сострадания, которой я не замечал? Я хотел видеть лишь экспансию логоса, хотел видеть молодую грацию бесчувственной жертвы, может быть? Однако это не так, и она прекрасно знает об этом, однако ответить и откликнуться не может; не хочет, не имеет права в силу социальных условностей, в силу солидарности с негласным "табу"; и все же она такое же неподдельное прекрасное дитя, и ни капли не меняется, однако эта серьезность . И в моем "люблю" она видела курьезный миру случай, лишь повод к наслаждению, игре, и плутовству? Она не знает о моих чувствах, я почему-то считал, что идеал это некая константа, это монолит, однако экспоненту времени, я не учитывал? Черт подери, Лил! Как давно мне хотелось тебе сказать о моих мучениях, как я не находил места себе в этом замкнутом круге, как рисовал эти сцены холодного бескомпромиссного торжества; и руки, я столько раз ловил себя на мысли, что руки, твои руки Лил, столь прекрасны и женственны(она и об этом, наверное, забыла), изящны и красивы; посвящал им целые главы, доказывал теории перед судом присяжных; ей диковинно это, наверное, вернее, ей это неизвестно, будем полагаться на неизвестность и её доверчивость ".
- Лил, ты ненормальная!!!
Молчание, молчание, молчание это механизм времени; то есть мы вносим директивы в него, но поскольку наши жизни во времени ограничены и несоизмеримо малы, то побеждает молчание.
- Лил, ты не-нор-маль-на-я!!! - произнес Гум по слогам.
- Лил, ты ненормальная, - послышался тихий ответ.
- Лил, тебе все по гофре!
- Лил, тебе все по гофре, - повторила монотонно Лил.
- Ты плывешь по течению, дрейфуешь как лодочка, полная трески? Апостол Андрей и Петр тут как тут с сетями, в чешуе и слюнях; с чубуками, с пенистыми бородами! Ахаха-хах.. - измывался Гум.
- Да, апостолы Андрей и Петр тут как тут, - беззвучно процедила она сквозь зубы.
- Лил, печаль тебе не к лицу...
- Лил, печаль тебе не к лицу... - так же повторил ее безучастный голос.
- Я выброшу в окно эти чертовы кипы сатанинских книг! Ты слышишь?
- Что?! Не прикасайся! Не смей лапать мои книги!..
- Нет, я буду лапать твои книги; да, да, да, чертовы книжки; я буду разжигать ими камин на даче и по цвету дыма гадать о судьбе мира! - не унимался Гум.
- Что тебе нужно от меня??? - вскинулась Лил, - Тебе наплевать на судьбы мира, ты совершенно каменный, словно глыба мрамора.
- Правда? Тогда я буду лапать тебя, пока трещат в камине твои чертовы книжки! Да, как тебе новый идеал? Эти спартанские полуголые мужики, пронзающие друг друга копьями и мечами? Мммм... Лил?!
- Ты отвратителен! Ты ужасен, Гум!!!
И в ее взоре мелькнул неподдельный страх и ужас; эта искаженная гримаса, Гум, спроецировал ее впечатления; и уже несколько унявшись, взял паузу.
- Послушай, это не моя роль, тебе же известно, - совсем мягко произнес он.
Однако Лил, совершенно не поддалась на это увещевание, она вошла в состояние метафизической обороны; и будто невидимый плацдарм аргументов и выпадов выстраивался в ее кизиловой головке.
- Нет! Гум, ты меня не подманишь больше; тебе меня больше не провести на манне, и на воде небесной.
- Я и не собирался, - совсем обезоружено произнес Гум, - это ведь тебе нужна моя аудиенция как выясняется; метафизические доказательства отсутствия бога ли, присутствия рока, может быть, Черной донны? Так вот этого ничего нет и в помине, мой лексикон чист! Там полуголые спартанские мужики без стыда и совести! Охотящиеся на слонов и носорогов!
- Гум! Хватит! Прекрати!
- Вот! Вот! Теперь ты чувствуешь, как мне осточертела эта ахинея с пароксизмом, демонами и смертью! И Черной Донной, шлюхой, грезящей о вечном фаллосе! И всхлипывающей по собственной пустоте тщеславной! Облаченной в красивые словечки; в коих ни сути, ни слезинки, ни песчинки, - ничего, лишь смутная водичка! И ты смешна лелеющая эту пустую красоту, от которой меня воротит так давно, что и словами не передать!
- Гум! Прекрати! Ты ведь не такой!!! - она вдруг, осекается, - Ты не помнишь себя!
- Нет, это Вы на меня водрузили свои грезы по сверхчеловеку; это Вам нужны были жертвы, и страдания, не подвластные судьбе человека; это Вам нужна была дуэль с богом, за которую ответить пришлось мне одному!!! Лил! И ты теперь будешь ее выгораживать и защищать?. Мне плевать на неё! Слышишь, мне наплевать на ее страхи; спартанские полуголые мужики умирали с улыбкой на устах, не замечая смерти ни своей, ни чужой; и как эти растения могли тут обосноваться? Спроси как?
- Мне не нужны эти ответы, Гум, мне это не нужно знать! Прости.
- Нет в этом твоей вины, Лил, тебе так сподручней, и собственно, это лишь преамбула к прекрасной философской гипотезе!
- Ты другой! Я знаю, только не понимаю, как помочь тебе, будто это совсем не подвластно мне; Гум, ты можешь быть другим! - и вот уже участие к этому противоестественному противоречию толкало её к нему.
- Ты ведь просто играешь не свою роль, да? Ведь есть причины, тебе не подвластные? Ведь ты не можешь быть таким каменным и безразличным к своей судьбе, к смерти? Разубеди меня, пожалуйста разубеди, я размышляла об этом, правда! Это совсем не то, о чем ты можешь подумать... - и ее руки безвольно изогнулись, запястья и узкие ладони с ровными пальцами, такими трогательными и беззащитными, она не находила им места в пространстве и заламывала, эти прекрасные, нежные женские руки.
И Гум был уже в их власти, он не мог больше длить это, он не мог смотреть на эти судорожные движения ее кистей, на эту пытку, которая пронизывала все его существо теперь; и уже ничто ни имело над ним власти, как эти жесты, такие кричащие о помощи, изламывающие проникали в самую суть его существа; фетиш туманил его глаза, и Лил, сама того не понимая, казалась такой откровенной, такой сильной в своем горе и невозможности что-либо изменить; она будто перешла на потусторонний язык телесности, она будто шагнула в пропасть, и пыталась теперь ухватить нерв этой схватки с метафизическим чудовищем.
И вдруг его осенило: она пытается, она всегда пыталась; и ее безразличие лишь поволока, самоуспокоение, что уже давным-давно, он не замечает ее жестов; не слышит её, не чувствует её боль, будто мраморное изваяние неведомому спартанскому герою. "Лил, что я делаю, что я делаю, - неслось в его голове, - как это мерзко и цинично, ставить тебя перед выбором". И вот он уже совершенно отрешенно, и покорно внимает ей:
- Лил, да, есть причины, есть чертовы причины, только не заламывай рук, прошу тебя, Лил!? - почти умоляюще произнес он.
- Какие причины? Скажи мне! - она подошла к нему, и весь ее пытливый вид заглядывал теперь в его спокойные усталые глаза.
- Скажи мне теперь или никогда, скажи мне, чего ты боишься? Такой небрежный к своей судьбе, чего ты боишься?. - она придвинулась к нему.
- Лил, у тебя красивые руки, и... я считаю, нужно сходить в театр кабуки, тогда я бы смог навести метафизические параллели отсутствия. Твоего отсутствия!
- Моего? - Лил это несколько шокировало, эта его виртуозная способность перевернуть восприятие с объекта на предмет отсутствия.
- Да, давай сходим в театр в конце концов... ты же чувствуешь, что это неразрешимое противоречие! Оно не решается одними словами, и признаниями!
- Но ты ни в чем не признался! Я сделала шаг, а ты прячешься теперь? Нет уж, дорогой, мы пойдем до конца с тобой теперь, - и она потянула его за ворот рубашки согнутым пальцем.
- Лил, есть вещи, о которых лучше не вспоминать, и не пытаться объяснить, ведь это никому не нужно; особенно в плену иллюзий, когда все давно позабыли о корнях противоречий, что может значить крик дикого зверя, и чудовища, да, страшного безжалостного чудовища!!!
- Ты не чудовище, Гум, ты разыгрываешь этот театр с одной лишь целью; однако она не приближает тебя к познанию сути, - многозначительно подвела Лил и отвернулась.
И теперь уже Гум наблюдал это торжество, эту философскую отстраненность, это потворство философскому принципу не вовлеченности; и вот уже она теперь отдалялась, словно кораблик, уходящий в открытое плавание. И этот парадокс так и оставался не разрешенным, на потом.
- Какой же целью? Знаешь, что меня поистине тревожит? Это лишь привычка не замечать очевидное, будто есть некий посыл соблюдать паритет, однако этот конформизм легко стереть теперь. И кто его остановит? Скажи, на милость? Безвольные ужики, греющиеся в лучах собственного никчемного тщеславия за чужими плечами вынесшими мир? Занимающиеся пропагандой гедонистического рабства и ненасилия? Это просто смешно! Эта тупиковая ветвь эволюции домашних книжных червей! Бегущих от жизни за рафинированные жеманные словечки, ты думаешь, его заботит это "домашнее" пчелиное искусство? Ты думаешь, его когда-нибудь могла возбуждать эта витиеватая напускная тщеславная пустота? Нет, отнюдь, Лил! Нет! Это было совсем иное, однако не спасти ее он не мог; пусть бы мир рухнул, руку протянуть больше было некому, и знаешь; наступит время, когда всем Вам придется вступиться за него, и защищать его перед лицом того самого бога, которого Вы так нещадно уничижаете.
Лил вдруг резко повернулась, будто вздрогнув и проснувшись от спячки; и теперь осознав высказанное возмущение, вперила в Гумбольда свой взгляд; пытаясь определить величину сентенции, а он совсем спокойный, слегка осунувшийся и в тоже время величественный, смотрел прямо в ее блестящие глаза, не сдерживая ни той пережитой боли одиночества, узничества, непонятости, отчужденности и презрения. И она вдруг почувствовала всей своей змеиной кожей это безраздельное страдание и унижение, это презрение и обиду на самого себя, за столь незавидное и горестное положение, это все непреложное человеческое и безнадежное; на котором зиждилась эта скала божественного свободного разума; смотреть в лицо смерти, гнева, страха и разочарования, не подавая и признака надежды на спасение, не признавая боли к незавидности этого положения. Она почувствовала все это в одночасье, и теперь уже совершенно не сдерживая слёз, она бросилась к нему на шею:
- Зачем ты такой? - чуть не рыдала она, - почему ты молчал? Скажи, ты же не винишь нас в этом? Гум? Ответь мне по-настоящему? Скажи хоть раз правду? Я прошу тебя, Гум?! - она обвила его шею руками, прижимаясь мокрой щекой к его лицу, по нему текли слезы, и она казалась безутешной теперь как дитя.
- Нет, не виню, тебя ни в чем не виню, у тебя совершенно иное амплуа, Лил?!
- Правда? Я уже не знаю, чего от тебя ждать; никто не знает.
- Однако, судя по всему, все чего-то упорно ждут.
Лил уже успокоилась слегка и пришла в себя и он взял её запястья снизу, бережно и тонко будто две лодочки причалили и уткнулись в песчаное дно его ладоней ; ее увлажнившиеся глаза блестели как маслины, и ныряли как два лягушонка в блюде слез, и Гум впитывал каждый ее вздох, каждый жест, и ловил каждый ее взгляд, ее напряжение будто расплескалось и вышло из берегов, руки были спокойны и расслаблены, словно две лодочки покачивающиеся на воздушных перинах, и он кутал их в невидимые шали, овевал заботой и нежностью, забывая о том, что уже говорил, к чему подводил, и даже не помнил смысл всего сказанного, будто единственной целью его было укрыть, сберечь эти руки, будто все развернувшееся действо вело лишь к этому незримому единственному возможному финалу. И Лил почувствовала, эту неиссякаемую, неприкрытую нежность, почувствовала вдруг эту безраздельную власть над ним, ощутила этот мягкий животный магнетизм и заботу. И эта уверенность и сила передалась ей, она приблизилась к его носу и поцеловала его, потом несколько неуверенно и неловко коснулась его губ языком, вызывая на ответную реакцию и слилась в ту же секунду в долгом томительном и влажном поцелуе.
(01.10.2019г.)
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#18 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 09 марта 2020 - 18:46

p.s.: и будь умницей, я же люблю тебя...

Гумбольд сидел на песке чуть поодаль береговой линии прибоя, волны, озверевшие в два-три человеческого роста поднимались, заворачивались бурунами, катились, закручиваясь, шипя и наползая разбивались о песок, выкатываясь пеной из морских пучин на песчаный берег на много метров. Купальщики робко по пояс в воде руками и телами встречали бурлящие потоки и пену; Гумбольд же в одиночестве наблюдал, была нестерпимая жара, и он расположился под пальмой, расстелил циновку и подумывал о плавании. Тем более как будто береговая охрана где-то прохлаждалась, и пляж был полон загорающими лежебоками. Однако лениво жарится на Солнце ему претило, было нестерпимо скучно. "Хорошо, что Лил не поехала, она бы вечно причитала и капризничала, а тут такая свобода; нет, жара не для нее, она изнеженная, хоть и бесовка порядочная; как она манипулирует мной, ей ни в чем нельзя отказать, ну, нет... "
Гумбольд, наконец, встал и пошел к воде; уже довольно загорелый, потому как это уже было далеко не первое купание, и он совершенно освоился; в отеле было апокалиптично жарко, кондиционер он не выключал, было около плюс сорока даже ночью; дожди, порой обрушивались тропические ливни стеной воды; однако вряд ли они освежали, потому как вода с неба шла тоже горячая или близко к этому. Гумбольд поджарый в пестрых плавках словно декламирующих коралловые рифы и водоросли подвинулся к самой воде; в первые деньки он просто сидел на отмели как в джакузи и принимал теплые волны спиной, барахтаясь по-черепашьи, вода казалось кипела, солонила рот и обдавала с ног до головы приятными токами, порой вперемешку с песком.
Сегодня море было слегка агрессивно и волны были высоки, тех, кто порывался преодолеть береговую полосу волны нещадно подбрасывали и несли назад на берег, отдельные смельчаки не могли продвинуться дальше, чем по пояс, непременно теряли равновесие и выкатывались с бурлящей водой на берег. Гумбольд же, нисколько не сомневаясь, стал продвигаться вперед как ихтиандр, голодный до боли, голодный до счастья; и вот он уже по пояс в воде проталкивается дальше, и перед ним нависает громадная волна в два человеческого роста, норовящая сокрушить его зарвавшееся тело. "Это всего лишь вода", - говорит Гум сам себе. И подныривает под эту плотную стену , делает несколько мощных гребков, и только его лодыжки слегка закручивает и щекочет вода, но толща воды позади и он подбирает ноги, ловит дно и в равновесии идет дальше. Только он несколько взбодрившись делает пару-тройку вдохов, как следующая волна еще более отвесная и каверзная нависает над ним; Гумбольд опять энергично подныривает и продвигается дальше, сердце начинает колотиться в груди; и так еще раз и еще раз, он делает это раз пять или шесть и вот глубина уже достаточная, ему уже по грудь, ловить дно становится бесполезно, и очередная волна так же безжалостно нависает над ним величиной с небольшой дом. Гумбольд отталкивается ото дна и энергично карабкается на эту стену воды, все же он выбрал момент, когда волна была несколько пологой, и давала какой-то небольшой шанс преодолеть ее, и вот он с усилиями выгребает на ее гребень, щурясь и радуюсь самому себе, от счастья даже чуть приоткрыв рот на ее вершине и хлебнув немного воды, переваливает через эту стену и плывет энергично дальше; а дальше уже легче, здесь в море шторм этот легкий почти неощутим, масса воды, ее толща велика и движения воды более равномерны и могущественны. Гумбольд, освобожденный плывет дальше, удаляясь от людей, от пляжа, от проблем... Он знает, что проплавает часа два не меньше, что глупо было бы не воспользоваться столь ценно обретенной глубиной не наплаваться вдосталь. Уже успокоившись и отдышавшись он берет равномерный размеренный темп и продвигается брасом, прикидывая расстояние бухты. "Выемка бухты около полутора километра, гид говорил течения начинаются значительно дальше, туда даже на лодках и легких катерах не отваживаются выплывать, бороться с ними невозможно, если вынесет в море шанс вернуться будет невелик, если отнесет и удастся выплыть далеко за пляжем, то окажешься на берегу диких джунглей в одних плавках, добраться до города вряд ли удастся целым, если учесть, что в Тайланде только одних змей около ста восьмидесяти видов и семьдесят из них ядовитые, открытое море не шутка, однако здесь в этой акватории можно не бояться". Гум плыл пока перпендикулярно пляжу, удаляясь от берега: "Лил бы с ума сошла, будь она на берегу, сперва бы ехидно улыбалась, а потом бы сочла это за дурацкую шутку, разнервничалась и курила бы и потом... о боже, а потом действительно лучше бы я не выползал на берег. Она бы, наверное, несколько часов третировала меня и после... расправилась с моим самолюбием безжалостно и откровенно... да, Лил, я вернусь к тебе, еще вернусь... немного поплаваю и вернусь, крошка", - думал Гум. Гумбольд менял стили кроль, брасс, когда уставал переворачивался на спину и отдыхал, однако отплыв метров на 600, он обнаружил легкий катер впереди, он маячил на горизонте метрах в двухстах, это его огорчило; значит придется развернуться и поплыть вдоль бухты, Гумбольд уже немного устал, он не хотел выбиваться из сил и увидел неподалеку по типу спасательного надувного плота, крепившемуся к буйку, он поплыл прямиком туда, одна лодка резво прошмыгнула мимо его и он увидел темнокожих тайцев, они улыбались, это его обрадовало. "Они дружелюбные, просто наблюдают за мной, аха-ха-хах, как хорошо, я им не нужен, у них тут своих забот хватает". К лодке канатом крепился парашют и вверху высоко в небе парил человек в спасательном жилете, местное развлечение, над морем лодка таскала за собой этот летательный аппарат, туристы могли попробовать полетать за деньги.
Добравшись до круглой таблетки плота, Гумбольд осторожно, с усилием подтянувшись на руках плавно вполз на него как тюлень, борт плота был высок, но необдуманно пытаться забраться на него забрасывая ноги было опасно перенапрячь мышцы и получить судорогу, в этом случае добраться до берега было бы, скорее всего, проблематично, Гумбольд знал об этом, не позволял эмоциям взять верх, тем более был случай, когда он добирался до берега со сводимой судорогой ногой, но тогда это была всего лишь река и плыть пришлось от силы метров триста. "Осторожным, нужно быть осторожным", - говорил себе Гумбольд. И вот он разлегся на плоту, его слегка покачивало волнами, иногда волна билась о борт и обдавала тело брызгами; Гумбольд лежал и успокаивал дыхание, загорал; за его затылком находился пляж, людей едва можно разглядеть белые майки точками были разбросаны по берегу. "Все же я не отплыл даже на километр, пляж совсем рядом, я вижу людей", - думал Гумбольд.
Он смотрел в голубое небо, облака перемежались небольшими серыми тучками, оно не было спокойным также как и вода. И все же Солнце пробивалось, облака не покрывали всю его часть, Солнце подолгу светило; и Гумбольд стал на нем млеть, мысли ушли, и одни лишь ощущения нахлынули, его ликование уже угасло, и его стала теснить небольшая приятная грусть, тело влипло в плот, будто мысля за его обладателя; оно опасалось и трусило, а Гум лишь посмеивался над ним: "Какие же мы трусливые собаки в своей голове, аха-хах, и что тогда есть наша воля," - размышлял Гум. И тут он прикрыл левый глаз, и смотрел правым лишь глазом, делая вращательные движения, потом вверх-вниз, по сторонам: "Хрень, глаз почти не видит, боковое зрение, сколько вернули зрения врачи... процентов пять не больше". Гумбольд вспоминал приемный покой и медичку, он на ногах перенес инсульт в поезде, кровоизлияние в глаз, и правый глаз на время полностью потух; пока он сообразил добраться с сестрой и ее другом до больницы, прошло около двух часов, ему измеряли давление, потом пульс, такой жалкий упавший голос медички: "Тридцать три удара в минуту, у Вас сердце не бьется! У вас ишемия?" - "Да, это нормально", - успокоил ее Гумбольд... а сам подумал, "а зачем ему биться здесь, незачем ему тут биться, в Ваших казематах". А потом обследования, анализы и капельницы, стационар; "нет, с ними только свяжись - умереть спокойно не дадут".
Гум, лежал и смотрел в небо, как все привычно и просто на самом деле устроено, когда есть ясная четкая цель, обозримая и осязаемая, и как теряется разум, пытаясь разрешить неразрешимое, посягнуть на загадку бытия и на создателя. Гумбольд почувствовал, что достаточно разомлел и начинает дремать, а засыпать тут нельзя; и он еще раз измерив расстояние до берега решил проплыть с километр вдоль бухты, потому как отдохнул достаточно. Он соскользнул с плота и спокойно равномерно поплыл, изредка косясь на катерок по правую сторону от него . Серая вода была плотной и приятной, тело уже сроднилось с морем и освоилось, и Гумбольд лишь отдавался ему без усилий прорезая незатейливую траекторию. Он наслаждался, море носило его как щепку, такое безволие и спокойствие, волны поднимали и опускали, он терял из виду берег то и дело и патрульный катер; и все же, видя, что его не преследуют успокоился и отдавался плаванию, потом на спине, была возможность рассмотреть зеленый массив бухты по краям пляжа, она загибалась будто зеленое туловище дракона, "интересно, а сколько до Патонга, по морю километров пять не больше, по берегу около семи, но, из бухты выплыть не дадут, это точно, хотя не думаю что вдоль береговой линии течения, и в его голове на мгновение мелькнула бредовая мысль доплыть до другого пляжа, обогнув мыс, нет, времени много уйдет, опасно, нет, это невозможно", - отогнал бредовую мысль Гум.
Он плыл к левому краю бухты, по левую сторону пляж желтой каймой обрамлял берег, "Лил, я единственный живой среди вас... и Вы так жестоки к нему... а мне между прочим везло с Аннами, да, с Аннами получалось всегда ровно, вот с Еленами и Катями, черт знает что, трудно и туго.. а с Аннами нет.. ", Гум рылся теперь в своем сознании, "как быстро тело осваивается, как быстро сознание нас начинает душить, припоминать, связывать, еще час назад я не мог ни о чем думать, кроме воды и пены, а теперь будто уже и прискучило..." раздражался Гум сам себе, "а с Ядвигами? - нет, это кромешный пездец, Анны.. только Анны..." успокаивал себя Гум.
Так он проплыл еще с минут двадцать-тридцать, и решил все же вернуться на берег, теперь Гумбольд, получив от моря благословение, уверенный и сытый водой, подвигался быстрее, не экономя сил, увлекался и зарывался в воду кролем; стремительно разбазаривая силы, расстояние сокращалось; Гумбольд заметил, что назад возвращаться легче, чем уплывать в открытое море, приходилось себя заставлять, бороть страх и сомнения, тело будто сопротивлялось, куда, зачем ты меня гонишь; когда же глаза видели берег, тело стремилось обрести привычную субстанцию под ногами, и само стремилось на твердь. Гумбольд рассчитывал еще на аттракцион с прибоем, это довольно весело, главное, чтобы не брюхом и мордой по дну. Гум уже заворачивал к месту, с которого отплыл, он присматривался к пальмам на берегу, чтобы не слишком промазать; и вот вплывая в акваторию пляжа, слыша человеческие крики, и шум разбивающихся о берег волн, заходил чуть наискосок под углом, пытаясь контролировать размах волны, проплывал под ее срез, поднимался как буек и мотылялся вместе с ней, стараясь не попасть в водоворот, и все же предпоследняя крупная волна и последняя его накрыли, чуть не протащив по песку. "Легко отделался," - ликовал Гумбольд. Несколько разбившихся волн поддали ему под зад, одна даже выгнула спину и перевернула, но это на отмели лишь детская игра. И вот изможденный и довольный собой, он, только ощутив под ногами твердь, обнаружил, как устал, что едва плетет ноги, и все же бравировал, будто совершенно свеж и уверенно продвигался к своему лежаку, чтобы уже плюхнуться на него без ног. "Лил бы гордилась тобой, - с чего бы вдруг, - противился внутренний голос, - да, она бы убила тебя, за твое безрассудство", - размышлял Гум.
И вот только расположившись на циновке, Гумбольд не успел распластаться, как к нему подбежала женщина с бутылкой воды.
- С Вами все в порядке?
- Да... - удивился Гум.
- Мы следили за Вами, мы думали Вы утонете, мы сообщили спасателям, они по рации передавали Ваше местоположение, у них тут несколько лодок. Возьмите, попейте воды! Мы из Москвы отдыхаем тут с мужем и дочерью... - женщина была возбуждена, и протягивала ему воду.
- Спасибо, не нужно было этого делать, они мне житья не давали...
- Меня зовут, Ольга, - округлив глаза, выпалила молодая женщина, уже сама понимая этот курьез, все же настраивала себя на серьезный лад.
- Вы не заплывайте так далеко больше, все так волновались... мы думали, Вы утонете, такие волны, Вы пропадали из виду!..
- Хорошо... хорошо, - уже смущенно успокаивал ее Гум, - я не буду, обещаю Вам.
- Мы вчера приехали.
- Я здесь уже три дня, и почти освоился, думал доплыть до Патонга, - трунил Гум, - однако времени не хватило бы вернуться до ночи обратно.
- Что? Вы серьезно? Это шутка?..
-Да, - рассмеялся Гум, - ему было так приятно это внимание и так неожиданно, "москвичи повсюду", мелькнула у него мысль.
- И все же не заплывайте так далеко!
- Хорошо, - сказал Гум напоследок, а сам подумал, "как бы не так".
Ольга, смирившись немного, и видя его такой непринужденный удивленный вид, все же решила вернуться к своему мужу и дочери.
- До свидания.
- Всего доброго, и спасибо за воду!
- Оставьте ее себе.
(30.01.2020г)
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#19 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 09 марта 2020 - 18:52

Лил, береги поломку

Лил на кухне, она возится с начинкой для торта или пирога, напевает песенку Лютика, и она вполне счастлива; в такие дни Гумбольд украдкой подглядывает за ней или размышляет сидя в кресле. Какой парадокс природы эта Лил, Гумбольд вполне реалист, хотя сама Лил считает, что реализм не его конек, и ей больше импонирует фантасмагория или даже шарж. Лил словно рыбка, она целиком зависит от погоды; она совершенно не домосед и все же обустроить гнездышко неприхотливо любит и делает это; в пасмурных лиловых и фиолетовых тонах, бордо и синь. Гумбольда же все больше стал интересовать вопрос как фантасмагория соприкасается с реальностью, его это волнует не на шутку; ему безусловно комфортно в юдоли философского отстраненного принципа, однако его назойливо стал изводить вопрос, а что можно выразить этим принципом и насколько наши чувства подвластны симметрии. Гумбольд наслаждается этой видимостью и значимостью для нее, и все же ловит себя на мысли каждый раз чаще, что не до конца с ней откровенен, что он будто отгораживает себя от нее метафизической стеной; но теперь это становится все сложней и сложней. Плотину начинает размывать вода и она вот-вот накроет его с головой. "Лил, ты ведь совершенно не знаешь себя, ты прячешься от себя, а я тебя вечно ищу; ищу тебя будто сокровище какое на дне морском, словно пират... ох, Лил, как мы теперь похожи, как две капли воды, как две поломки... не угодные божественной воле, и с каким нескрываемым удовольствием я отвоевываю твое естество у него своими поцелуями; будто бережно снимаю с тебя кожу раз за разом, желая твоего возрождения, желая твоего обновления, желая одну любовать нескрываемым беспечальным откровением; как легко ему писать тебе будто за место его кисти, его пальцев, стоит ОН сам, бросивший тебя, не ведавший этого наслаждения, этого сакрального действа, этой anima mundi предвосхищения. Лил, как больно мне от другого, от того, что я не могу говорить от своего лица; как это возвышает и отдаляет тебя, такую идеальную и вместе с тем необходимую. Нет, Лил, это твоя лучшая роль. Какого черта эти мысли? Нет, ты здесь совсем близко, совсем доступна и счастлива, о боже, Лил счастлива. Это константа теперь!!!"
Гум подкрадывается и подглядывает из-за ее спины, однако не может себе отказать и подходит совершенно неслышно сзади и берет ее за талию.
- Ааааааааай! - вздрагивает Лил и ее дыхание перехватывает слегка.
- Гум!!! Ты напугал меня, я тебе столько раз говорила, я не люблю, когда ты подкрадываешься как зверюга!
- Прости, Лил, - Гум уже покрывает поцелуями ее плечи и шею, - прости крошка, я не мог сдержаться, если бы ты знала, что чувствую в этот момент, когда ты вздрагиваешь всем телом будто сотрясается эфир где-то далеко, звезды чокаются будто они бокалы с изысканным вином.
- У меня все подпрыгивает внутри, Гумичко, ты правда или это опять выдумки, чтобы запудрить меня уже до основания вселенского?
Гум щекочет ее слегка за ухом, целует ее щеку, и уже на самое ушко шепчет:
- Я жить не могу без твоих вздрагиваний, Лил, это такой редкий ток во вселенной, за которым я готов охотиться неделями, месяцами и годами даже!
Лил, уже успокоившись, и довольная его признаниями, осваивается вполне:
- А мне кажется, ты просто заряжаешь метафизические батарейки, дорогой, обветшалые батарейки, хих...
- Ты плутовка, я люблю тебя, - ммм нет, заряжаешь батарейки, - что ты, люблю тебя, корнишон, - ахаха, ладно, ладно, пройдоха.
Лил поворачивается к нему и обнимает, приближает губы к его лицу, носу.
- Знаешь, дорогой, ты меня беспокоишь в последнее время, ты что-то скрываешь от меня и это факт! Потому что как угорь витиеват.
- Лил, послушай, я не справился, понимаешь, я не могу быть Солнцем, Лил, и согревать всех, это не мое Лил, я лунный тип, я сам не ожидал этого, но это так понимаешь, влияние Луны велико.
- О, госпади... аха-хах, - Лил начинает теперь распирать смех и радость, - аха-хах.
- Лил, что смешного... тебе так весело?
- аха-ха-хах, не переживай дорогой, - Лил отпрянув от него на шаг, сгибает руку в локте и демонстрирует свой бицепс, поддувает челку и поясничает, она, похоже где-то это видела в кино, может быть, - я могу быть и Солнцем и Луной!
Гум обалделый смотрит на это торжество разума и даже не подвигается, не моргает, он застыл словно малиновое желе.
- Как я об том не подумал, дорогая... действительно.
- Итак, Гумичко, мне нужны еще поцелуи, золотое руно и ключи он новенького кара, аха-хах.
- А что ключи от кара тоже упоминались?
- Ага, еще как и также Иерусалим, Италия и турне по Европе, - Лил была неподражаема, эта игра ее вдохновляла, а подавленный Гумбольд, даже забавлял... ей нравилось торжествовать, не в угоду мнемоническому правилу.
Гум подхватыает ее, и норовит поцеловать теперь ее в нос, однако, Лил, кладет ему пальчик на губы.
- Лил, ты правда мне очень нужна в такие моменты; и вот еще что, Лил, береги поломку.
- Поломку? - вопрошает теперь Лил, - я чувствовала что-то не так, какую поломку?
- Ну, дорогая это непростая поломка, дело в том, что там поломки в цене, в общем-то, целых экземпляров очень мало и они обычно возвращаются в строй, а вот поломки на вес золота; и у тебя теперь две поломки, ты у меня богачка! Ты у меня сокровище, правда ведь?
- Я богачка? Я сокровище? - Лил непонимающе вглядывается в Гумбольда, какую же игру он затеял на этот раз.
- Да, Лил, - и он целует ее в кончик носа.
- Ну, подожди, смутьян, ты опять не договариваешь, подожди, - теперь она обвивает его шею, - я тебя просто так не отпущу, слышишь? НЕ отпущу, тебя теперь... И ты мне все расскажешь, но после... Расскажешь о поломках... и обо всем... правда?
- Да, да, все расскажу, но потом.
Лил, целует его в губы, Гум приподнимает ее от пола и подсаживает на край стола. Он поддерживает ее за талию начинает целовать ее шею, лицо, губы... отрывается и смотрит в ее глаза, в эту бездну довольства и обольщения... Лилит, дЪ`яволица, первая жена Адама... нет, нет, нет, она совершенно иная.. она сокровище со дна морского, копи царя Соломона, ахахах, Лилит, Лилит.
- Я люблю тебя, бесовка.
(14.02.2020г)
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

#20 Пользователь офлайн   Ярослав Иконка

  • Авангард
  • PipPipPip
  • Группа: Авторские форумы
  • Сообщений: 1 054
  • Регистрация: 29 июня 08

Отправлено 09 марта 2020 - 18:55

Золотая рыбка

Гумбольд сегодня в каком-то пароксизме радости осознал, что он божия коровка шестикрылая и золотая рыбка, его осенило это прозрение настолько, что он поспешил в магазин и купил Лил в подарок золотую рыбку в круглом панцире аквариума. Подарок он тщательно припрятал на окне привалив его пестрым пледом; из цветной бумаги он вырезал хвост и плавники рыбки, потому как задумал некую мизансцену. "Лил любит представления... она любит, когда я кривляюсь... или дурачусь?". По крайней мере, она оценит мои театральные заготовки; её опять снедает тоска и грусть вселенская; а может быть это такая тактика покорения вселенной; ну, ведь все же вселенная не так и холодна, стало быть, или не во всех точках уж точно, чья-то печаль притягивает радость и таким образом шаткое равновесие воцаряется вновь. Поэтому ее необходимо растормошить, и возможно посыплется бисер из подкладки кожаного неба? Небо сегодня походит на кожу слона; а настроение Лил это зачастую кожа жирафа; может отвести ее в зоопарк? Купить мороженое, а потом бутыль французского вина; что бы ее улыбнуло? Её порой не пробить, цемент и шунты подагры, можно произвести жгутирование грудной клетки, и наложить шину на шею? Но это составит трудности в дальнейшем агрегировании среды и для пространства поцелуев. Лил придет усталой и плюхнется на кровать, скорее всего, жгуты будут отвергнуты, вино, скорее всего, до адресата дойдет; ну, а рыбка, бедная рыбка? Рыбка это талисман, она успокаивает, в целом предсказать её несложно. Однако одну-две улыбки удастся выкроить из поднебесной. "Лил, и все же я не здесь, будто это междумирье; я не здесь, Лил, меня тянут словно клещами, и зачем я им сдался? Зачем они мне, ведь в этом нет и капли здравого смысла, нет и йоты струны, интересно Лил в курсе, что мир имеет струнную структуру токов? Лил, я теперь повис над папирусом иероглифическим и вишу словно вдова над самим собой. При том при всем, что там где-то повисли в коконах чьи-то обиды, ухмылки, тирады... только тебе наплевать на это все, это повод притвориться золотой рыбкой? Ох, Лил, мы вытащим тебя из мерзопакости и цемента? Я не знаю, ты, наверное, честная, а какой резон тебе лгать самой себе, как они не поймут, что это маскировка изначального свободного импульса свободного разума?"
Но вот замок лениво взвизгнул словно голодный койот, и по его звуку Гум понял, что Лил слегка расстроена, все же он вышел к ней, встретился с её усталым взглядом; поспешил снять пальто, и сказал, что заварит чай и разогреет ужин (они ужинали иногда, особенно, когда холодильник трещал словно кости на морозе, из него выпадали ребрышки и лопатки, тушки ястребов и куропаток, а также соленья бухли словно почки папоротников и шишки секвой). Гум предложил ей вина:
- Лил, вино это моя импровизация к тиснению ужина.
- Да, спасибо, дорогой, - меланхолично отреагировала она.
- А что на ужин?
- На ужин заячьи почки в пармезане, салат Мачо-пикчо с осьминогом и, пожалуй, немного фасоли на пару, а также ломтики ветчины и греческий салат включительно.
- Спасибо дорогой, ты постарался на славу, ты молодец сегодня, - и она целует его в щеку.
Однако грусть пока еще не развеялась; она молчалива, но все же голодна, они выпивают по бокалу вина, и Лил притрагивается к салату.
- Ммм вкусно, - затем ветчина, Лил ест неторопливо, - подай пожалуйста мне маслин, дорогой, еще...
Гум смотрит, как она ест, он наблюдателен, Лил вдруг замирает:
- Что -то не так?. Почему ты не ешь вместе со мной, дорогой?
- Просто ты ешь салат, а я ем тебя...
- ммм.. - Лил вытягивает губы трубочкой, - спасибо, все вкусно, ты знал?
- Я ничего не знал... там тебе подарок еще!
- Ух, и чем я его заслужила? На этот раз?
- Наверное молчанием, ты очаровательна, и подарки тебе делать приятно вот и все.
- И что это? - приподнимает одну бровь Лил.
- Это конструктор и инструкция по сборке голубого вертолета!
- Здорово, я поражена, - сяду читать инструкцию ближе к выходным.
Гум выскальзывает в комнату пока Лил утоляет аппетит, он уже примеривает плавники, будто собирается вплыть на кухню, рассекая безбрежные воды повседневности к очаровательной меланхоличной шалунье, однако, почему-то не решается, "время не подходящее, Лил озабочена, ей придется выдавливать восторг по капле, она не готова", и он хватает Дамаския с полки, комментарий к Тимею Платона. Однако Лил вроде как ожила и зовет его теперь, голос с кухни:
- Побудь со мной, ты будто сам не свой, я соскучилась.
- Правда?- неуверенно вопрошает Гум.
- Да, пройдоха
Гум высвобождает книгу и возвращается к ней, проходит на кухню, он наклоняется к ней через плечо и целует за ушком, Лил будто кошка тянется к его носу ухом, и он целует ее шею совсем легким будто папирус поцелуем.
- Так что ты мне приобрел, - щурится теперь Лил, пытливо изучая его взглядом.
- Ты догадалась? Неужели?
- Ну, это точно не вертолет... ты бы так не волновался.
- А я волнуюсь? Как ты догадываешься обо всем?
- хих.. Гум, а ты знаешь, что вселенная имеет струнную структуру? Это токи, и мы их способны улавливать на расстоянии, дорогой, да... да будет тебе известно.
- Ты права, бесовка... да, вселенная это чертовы токи, и всем все известно.
- Ну, так ты скажешь?
- Я лучше покажу, если ты не против.
- О_о, - округляет рот Лил делано удивленно, - ну, давай этого я не ожидала, честно!
Гум снова выскальзывает из кухни, прикрепляет плавники скотчем к рукавам рубашке, и к джинсам сзади, теперь он вполне походит на золотую рыбку. Гум делает изгибающиеся движения телом и вплывает в кухню. Так он проплывает сосредоточенно к окну, потом обратно; Лил слегка сконфуженно смотрит, но потом вдруг улыбается, и начинает барабанить в ладоши с растопыренными пальцами.
- Я знаю, я знаю, это ихтиандр!
Гум, продолжает плавать, он вполне освоился уже на кухне и вытягивает даже лицо теперь в гульку; движение его еще более плавны и это походит на индийский танец теперь, Гум останавливается и подседает на месте, вибрируя приделанным хвостом, выпучивает глаза и моргает.
- аха-ха-хах.. - смеется Лил, - я поняла это голодная рыбка... Лил берет с блюдца маслину, подходит вкладывает ее в рот Гумбольду.
- Да, да, да... это голодная рыбка, - Гум наклоняется к ней на ухо и слегка прикусывает ей мочку уха; ток пробегает словно разряд по ее телу!
- Ай... - вздрагивает Лил, - Гум! Подхалим! - он берет ее за талию, - я соскучился!
- Ах, - он целует ей шею теперь, - так что это за подарок, Гум... Ну???
- Это золотая рыбка, дорогая. Я подумал, что тебе так приятней будет грустить, наверное. И думать о вселенских колодцах и черных дырах, наблюдая за ней время от времени.
- Да? Ты об этом подумал? И только?.. А что еще ты подумал, дорогой?.. Она еще одну маслину вкладывает в его рот.
- Ух, Лил, маслины, ты знаешь они слегка мерзопакостны, ты меня к ним приучила.
- Да, есть такое, но ты же не против редких мерзопакостей?
- Вообще-то, я против, - однако Лил вкладывает ему еще одну маслину в рот... ей забавно теперь это.
- Ну, все, прекрати... эту я не проглочу... нет, и он вынимает её, - Лил с досадой смотрит теперь в сторону.
- Что?
- Ничего, - отворачивается она в тоске неизъяснимой.
- Лил, что случилось?
- Ничего, ничего, - в сторону говорит она, - прости.
В ее глазах вдруг блеснули слезы. Она немного отшатнулась, однако Гумбольд её не выпустил, поддержал за согнутую в локте руку.
- Лил?
- Ты не знаешь меня совершенно, я такая мерзопакостная; ты не вытерпишь, дорогой, ты сдашься, - с досадой она молвит, - ты защитишь меня? Ты защитишь меня? - вдруг вопрошает она встревожено на миг.
- Да, конечно, косточка кизиловая, от кого?
- От меня самой, Гум.
- Ну, я этим и занимаюсь последнее столетие, как видишь и преуспел в этом.
Лил, обнимает его, прижимается щекой.
- Спасибо, Гумичко, спасибо...не отпускай меня, только не опускай меня теперь.
Гум, обнял ее, и она положила голову ему на грудь. "Если бы тебе когда-нибудь было известно, как я боюсь тебя теперь выпустить, Лил. И как я устал проваливаться в эти бездны ужаса инобытия".
(27.02.2020г)
Авторский Форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=201
0

Поделиться темой:


  • 3 Страниц +
  • 1
  • 2
  • 3
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

1 человек читают эту тему
0 пользователей, 1 гостей, 0 скрытых пользователей