МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ: Записки из неврологии - МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ

Перейти к содержимому

Страница 1 из 1
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

Записки из неврологии

#1 Пользователь офлайн   Лада Иконка

  • Активный участник
  • PipPipPip
  • Группа: Авангард
  • Сообщений: 86
  • Регистрация: 18 ноября 08

Отправлено 03 января 2011 - 09:15


Записки из неврологии

Первый день.
В нос ударили типичные запахи больницы: хлорка, лекарства, столовая. Что-то ещё… Неповторимое амбре…. А если добавить полчища мух, комаров, стоны тяжёлых и извечную тётю Машу, Дашу, Глашу, скребущую пол деревянной шваброй с жидкой тряпицей на ней, то картина полная.
Макушка лета, духота немыслимая, окна открыты. До слуха доносятся лягушачьи трели из близлежащего болотца и звуки клаксонов – рядом отделение скорой помощи.
Лет двадцать я не лежала в больнице, а ничего не изменилось, кроме «тарифов», конечно.
Заняв свободную койку у входа, огляделась. Полный комплект больных, трое лежачих.
У стены на высокой реанимационной койке с ногами в гипсе, расположилась грузная старуха, перенёсшая инсульт. Кроме памперсов на ней ничего нет. Над парализованной, как пчёлка над цветком, вьётся старик: то убьет муху, то подушки поправит, или принесёт воды, ополоснёт тарелку…. И всё спрашивает, не надо ли чего. Отвлечётся на минуту и опять, как хозяин оглядывает владения свои: осмотрит тумбочку и всё, что на ней, убедится, что утка и таз под кроватью, приоткроет пакет с памперсами и тут же его тщательно закроет.
А надо видеть, как он кормит больную! Нежно воркуя, подносит ложечку ей ко рту и с удовлетворением причмокивает, видя, как она, пусть с трудом, проглатывает кашу. Затем аккуратненько, промокает ей губы салфеткой. И так после каждой ложки. Такой любви и нежности можно позавидовать!
Старуха, видно, властная. Время от времени, строго выкрикивает: «Люда!» - и наставительно выговаривает невидимой собеседнице. Вскоре приходит она, дочь Люда, и минут двадцать за ней ухаживает.. Дает ей чай в бутылке с соской, раз пять мочит носовой платок под краном, который, по её мнению на груди мамы производит лечебное действие, и … убегает.
Не пойму, откуда резкий, прямо-таки удушающий запах мочи. Ну вот, источник рядом, на соседней койке. Покачиваясь из стороны в сторону на клеёнке свесив ноги, сидит женщина лет пятидесяти, с перекошенным лицом и мычит. На ней мужская казённая майка… и всё…. Под кроватью лужа.
- Тётя Маша! – кричит молодая дама интеллигентного вида с койки напротив. Входит нянечка со шваброй и протирает пол под кроватью бездомной. Весь медперсонал разговаривает с этой больной грубовато-снисходительно и на «ты». Её тумбочка пуста.
В углу на койке лежит пятая наша соседка – старушка-веселушка. Она не верит или не понимает, что больна, и постоянно порывается встать, чтобы кому-нибудь помочь. Тут же падает на постель и смеётся. Так под её смех мы и засыпаем.
Второй день.
На утро страшно болят косточки: вот что значит – спать на голых досках, без матраца! Но говорят, так надо для позвоночника. Я послушно выполняю все предписания невролога и надеюсь, выйти отсюда на своих ногах, без костылей.
Вот недаром говорят – первое впечатление обманчиво. И завидовать большой любви незачем. Оказывается, заботливый старик не муж вовсе старухе, Нине Борисовне. Лет двадцать назад они разошлись и живут отдельно. И при дележе имущества был страшный скандал, чуть не до смертоубийства!
Сегодня пришёл к больной младший сын, Олег. Вот это да! Как он любит маму! Обцеловал ей лицо: «Мамочка! Тебе не жарко? Может, вентилятор привезти? Что тебе хочется покушать? Я тебе ходунки купил. Привезём тебя домой, начнёшь ходить».
Но какой-то он чересчур сладкий, что ли, назойливо-нежный. Наверное, в отца. Она к сыну ласкова, не то, что к дочке или старику.
Олег пробыл с матерью часа с два. Пока дед бегал домой.
Бомжиху зовут Зина. Да и не бомжиха она вовсе, а просто пьяница. Когда-то была уважаемым человеком. Работала кондитером, её портрет висел на доске почёта. У неё есть сын, дочь, сестра. Когда похоронила мужа, запила. Все от неё отказались. Инсульт хватил Зину под ларьком в компании с выпивохами. Сначала вызвали милицию. Служители порядка сообразили позвонить в скорую. Зина может сидеть, но всё время заваливается на бок, и её приходится поднимать или укладывать на койку: сама поднять ноги не может. Соседки по палате брезгуют и зовут нянечку. Та смазывает вазелином пролежни и укладывает Зину на бок. Но ненадолго. Больная мочится, и снова зовут тётю Машу. Нянька матерится. Бесплатно ухаживать за такой тяжёлой, кому понравится! И вонючая страшно. Но её даже не подмывают. Без денег-то….
К старушке-веселушке, бабе Серафиме, пришла невестка. Женщина строгая, но внимательная и заботливая. Меняет бельё, переодевает, умывает и кормит горячим завтраком. Если и не любит свекровь, это не заметно. Называет мамой.
Третий день.
Мне легче. Хожу без костылей. Принимаю массу капельниц, направили на массаж.
К Нине Борисовне прибыл старший сын, остаётся дежурить на ночь. Мне он понравился. Простой парень, работает слесарем в мастерских. Он старается всем помочь, рассказывает анекдоты. Смешные…. Вечером перед сном ходит с хлопушкой по палате, уничтожая мух и комаров. К матери не так нежен, как Олег, но почтителен. Оба равнодушны по отношению к отцу и друг к другу. Олег – юрист, Валерий – слесарь. Что-то тут не так….
Баба Серафима собралась домой, говорит, что куры не кормлены. До дому двадцать километров. Мы понимаем, что она не адекватна, вызываем старшую медсестру. Она ругается и обещает привязать старушку к кровати.
К Зине пришла племянница, девушка лет двадцати, безвкусно и вызывающе одетая. Принесла макарон и варёной колбасы. Спросила:
- Танька не приходила?
Зина отрицательно махнула головой и сердито замычала.
- У, блядь, я ей сделаю, - пригрозила племянница, запихнула тётке в рот кусок колбасы и ушла.
Зина жевать не может. Выплюнула колбасу и опять обмочилась.

Четвёртый день.
На смену Валерию пришёл к старухе Олег. Он чем-то озабочен и суетлив. Суёт матери под нос бумагу, шепчет прямо в ухо, чтобы мы не слышали. До обеда идут у них прения, пока не пришёл старик с горячим бульоном.
Я стала вдруг замечать, как дед по-хозяйски раздвигает Нине Борисовне ноги, чрезмерно посыпает ей грудь тальком, тревожит её по пустякам, как будто мстит ей, неподвижной, беспомощной. Хотя, кажется, больной стало лучше: она обнаружила, что обнажена и попросила надеть сорочку. Дед в один приём разорвал сзади ночнушку и накинул на старуху.
Зину завтра выпишут. Куда? Как? Голая. Одежды нет. Она-то стала бы на ноги. Но надо кормить, купать, водить, разговаривать с ней.
Есть мифическая дочь и где-то угол…. Но не ходит же. Медсестра обрисовала перспективы: через два-три дня окажется в психушке в том же состоянии, что и до больницы. Кому она нужна?
Пятый день
Зину выписали. На голое тело надели юбку на резинке, ту же мужскую майку, посадили на кресло и в «скорую». Через полчаса привезли назад. Дом её заперт и, видно, давно. Передавать больную некому. Но и держать в больнице бес толку. Зине нужны забота и уход. Ещё полчаса звонков. Наконец, нашлось место на периферии в отделении для бездомных, откуда одна дорога – на кладбище.
К Нине Борисовне пришёл младший сын, который юрист, тихо проговорил отцу:
- За миллион, - и протянул десять тысяч.
Тот удивленно спросил:
- И это всё?
Олег добавил ещё тысячу и, не глядя больше на отца, шепчет что-то матери, она в раздражении, отвечает не очень внятно, можно только разобрать:
- Дай Валере!
И так восемь раз.
Целый день у старухи нет настроения. Неразборчиво твердит сама себе:
- Не хочу, не хочу, не хочу….
С детьми не разговаривает, от пищи отказывается. Вечером давление 220 на 120. Пригласили врача. Он в опасении повторного инсульта, назначил внеплановую капельницу. К старухе всю ночь бегает медсестра. Из ухаживающих никого нет. Только в обед появляется дед. Он не так нежен, как прежде.
На вечернем обходе врач заявил:
- Через два дня выписываем. Поднимайте. А то не будет ходить. Она барыня у вас.
Старик оправдывается, что поднимется дома. Купили, мол, ходунки.
Врач возразил:
- Ну и что? Будет лениться, никогда не станет на ноги.
Баба Сима опять засобиралась домой. Но не смогла встать с постели, чтобы дотянуться до костыля. Попросила у няньки утку.
Вот что значит, не следовать рекомендациям доктора. Вечером к ней явился внук, впервые за время болезни. Она смеётся:
- За пенсией? А я не получила! И тебе не дадут, вот.
Внук поставил на тумбочку бутылку минеральной воды и ушёл.
Шестой день.
На место Зины поступила новая больная: молодая женщина интеллигентного вида, потребовала заменить матрац. Сразу воздух в палате посвежел и запахло жизнью. У Леночки внезапные головные боли, что-то с кровообращением. Ей ставят капельницы такие же, как и всем, но диагноз под сомнением. Нужна компьютерная томография головного мозга. Обещают направить в краевой центр на обследование.
За Ниной Борисовной уход всё меньше. Сегодня приходил только Валерий. По-видимому он ничего не знает о сделке, провёрнутой юристом, и ведёт себя, как прежде. Но на ночь не остался. Няньке шоколадку в карман и всё…. Не знаю почему, старуха ассоциируется в моём сознании с Кабанихой из «Грозы» Островского. Какая-то она грозная, что ли, и жалкая в своей беспомощности.
Послесловие
На следующий день я пошла на массаж, а когда вернулась. Нину Борисовну и бабу Серафиму уже выписали. Позже узнала, что через четыре месяца старушка-веселушка скончалась, так и не осознав, что тяжело больна.
К Нине Борисовне вернулась речь, но ходить так она и не стала. Живёт по очереди у детей и надоедает всем нравоучениями и наставлениями. Но со старухой не церемонятся, желания не угадывают, говорят:
- Мама, твоё время прошло.
Леночкин диагноз не подтвердился, врачи сказали, что у неё обыкновенная мигрень.
А я при выписке забыла костыли в палате. Но возвращаться за ними не стала. Говорят, дурная примета.
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=205
0

#2 Пользователь офлайн   Лада Иконка

  • Активный участник
  • PipPipPip
  • Группа: Авангард
  • Сообщений: 86
  • Регистрация: 18 ноября 08

Отправлено 02 мая 2011 - 22:01


Майор Мешков. Электрошок

Абсурд или фантастика?

Это как электрошок – ****
«Никакими словами не передать той боли, – писал Иннокентий Сергеевич чёрной пастой в «своей тетради», – которую испытываю я сейчас, когда понимаю, что всё кончено и никакой надежды на лучшее у меня больше нет. Так странно осознавать это после столь долгого пути по огромному количеству издательств и участия в многочисленных конкурсах, в которых совершенно не имел успеха. Я настойчиво и упорно долбился головой об стену и только сейчас понял, что стена, ставшая передо мной, непробиваема. Пора заканчивать со всем этим, пора смириться. Я смирюсь.
Иннокентий Сергеевич хотел было черкнуть еще какое-нибудь словечко на покрытом клеткой листе, но в комнату вошла супруга Жанна. Она застала его в маленькой, темной, освещенной одной лишь настольной лампой комнате, где Иннокентий со слезами на глазах согнулся перед столом. Жанна не любила видеть мужа за творчеством, - оно для неё было чем-то личным, интимным, неведомым ей и непостижимым. Поэтому, когда она, придя домой с хорошей новостью, заглянула в личный кабинет мужа (который изначально был детской), радостное лицо её изменило выражение. На мгновение оно стало печальным, даже испуганным.
– Я пришла, – проговорила Жанна и сразу же захлопнула дверь. Иннокентий Сергеевич снова остался наедине с собой. Однако сил и желания писать не было, его как будто снесло легким сквознячком, ворвавшимся из открытой двери в душную комнату. Иннокентий вытер слёзы, положил «свою тетрадку» в ящик, закрыл его маленьким ключом. Несколько минут ему было очень стыдно перед женой, за то, что она застала его в таком виде. Не должен был он раскисать, знал же, что Жанна скоро придет! Но сделанное уже не вырвешь из памяти, не сотрешь ластиком. И эта непоправимость произошедшего одновременно угнетала и успокаивала Иннокентия Сергеевича. В душе у него все поравнялось, стихло. Он вышел из комнаты почти в нормальном расположении духа.«И что же я сделал? Я не бросил мирскую жизнь, не стал скитальцем-философом, отпустив бороду и разом постарев и поумнев, как мечтал когда-то ранее. Я не отказался от мира материального, в чём сотни раз себе клялся. Я не был тем, кем жаждал быть!»
В кухне уже что-то жарилось, потрескивало, оттуда аппетитно веяло. Иннокентий зашел на кухню, уперся плечом в дверной косяк. На сковородке скворчали куриные ножки. Жанна, оказывается, купила вина, тортик, и сейчас резала помидоры здоровенным ножом. – Праздник, какой? – спросил Иннокентий Сергеевич. Жанна подняла на него извиняющийся взгляд, круглое, бледное лицо её повеселело, в глазах загорелся огонёк.
– Меня повысили! – вскрикнула она и как-то неуклюже, бросив нож на стол, кинулась к мужу. Обхватила его, крепко сжала шею. - Заместитель директора! - завизжала Жанна. – О-го-го! Вот это действительно надо отпраздновать, милая! – Иннокентий, напрягшись, пытаясь сделать это как можно деликатней, скинул с шеи её руки и сел на стул к бутылке вина. – Так начнем? – обернулся он к жене. Лицо Жанны снова стало таким же бледным и тусклым, огонёк погас. – Что-то случилось?
- Моя рукопись их не заинтересовала…, - незамедлительно выпалил Иннокентий Сергеевич, почувствовав неприятное давление у лба. – Что сказали? – снова обвила руками мужа, прилипла щекой к его щеке.
– Ваш роман хорош, но, увы, он не подходит нашему издательству по духу! - По духу… Бред какой! А ты что им сказал? - Сказал «спасибо за внимание», забрал рукопись и ушёл. Жанна чуть помедлила:
- Ну, ты не беспокойся…
- Не беспокоится?
- Да, я же верю в тебя, ты сильный! – чмокнула его в макушку и села на стул рядом.
– У меня больше нет сил. – Есть! – с командной интонацией, тихонько хлопнув ладонью по столу, улыбнулась. -Нет,-побагровел. - Есть! - Нет! – заорал, впившись ногтями в деревянный стол. - Ты, конечно… для тебя это так легко! Очередное повышение! Ты понимаешь хоть - мне сорок лет и я ничего не добился в жизни!Ничего! Жанна заплакала. Она закрыла залитые слезами глаза рукой, с надрывом проговорила:
– Ты так рассуждаешь, как будто не было двадцати лет супружеской жизни, не было сына и всего доброго, что с нами случалось! - Что?! Тут это причем?! – совсем раскраснелся Иннокентий Сергеевич. - Да ну тебя! - он подскочил со стула, быстро выхватил в прихожей пальто, обул туфли и понесся из дома, под плач жены. На улице стояла тоскливая слякотная осень. Сумерки уже почти поглотили город, горели на улицах одинокие фонари. Иннокентий, разгоряченный, брел неизвестно куда, приговаривая неразборчивое даже для самого себя. Туфли хлюпали по лужам. Иннокентий Сергеевич вышел к дороге на автобусную остановку, сел на скамью. Руки мёрзли, он засунул их в карманы и нащупал там пачку сигарет и зажигалку. Задымил. «Как будто ничего не было, говорит! Как будто она ничего не понимает!..» – Иннокентий затянулся, поднял глаза на небо, где уже отчётливо повисла белая луна, горели бесконечно далекие звезды. Вдруг из глубины дороги послышался шум, впереди загорелись огни. Это ехал автобус. Машина вся тарахтела и с таким же тарахтением притормозила у остановки, где был Иннокентия Сергеевич. Дверки её, выдохнув, распахнулись. Иннокентий подумал чуток и с сигаретой во рту вошел внутрь. Автобус был пуст. Иннокентий, выбрав место у входа, плюхнулся на него, упершись одной рукой в замызганную ткань сиденья. «Конец. Действительно, это конец. Меня очередной раз пнули нагой под зад. Я буду работать в грёбанной компании всю оставшуюся жизнь. Меня похоронят, и я медленно сгнию в гробу, как один из миллиардов жителей планеты Земля…. А кто сказал мне, что все должно быть по-другому?! Кто сказал, что мой прах должны развеять над Гангом?! По телевидению говорить – «Умер известный русский писатель… ?!». Кто мне это сказал?! Может моя гордыня?»
Автобус без остановок нёсся вперёд с огромной скоростью. А Иннокентий Сергеевич курил одну сигарету за другой, давя бэчики прямо здесь на полу. «Я должен смирится. Буду продолжать публиковаться в интернете, писать комментарии другим, а они будут писать мне… . Накоплю денег, Жанна поможет, напечатаю сотню экземпляров моего романа, раздам родственникам и близким, наивно намекнув на сумму, затраченную на печать... Нет! Не хочу!!! Почему так?! Кто мне сказал, что я хоть что-то могу?! Да, я не возложил многого на алтарь искусства! Но я жертвовал самым главным – Надеждой! Надеждой на лучшую жизнь! Говорят, нужно идти по жизни одним, единственно выбранным путем, куда душа велит. Но если путь этот обрывается, то остается только пасть в бездну? И тогда это падение тоже станет частью твоего неверно выбранного пути…. Я должен смириться! Я смирюсь! Просто сказать вслух и покончить со всем этим. – Я.. Я.. Я сдаюсь!!!» – истошно заорал Иннокентий Сергеевич. Водитель автобуса как будто не замечал ни крика, ни струек дыма, рассыпающихся в воздухе. Он не замечал их, потому что его не было. Автобус все нёсся и нёсся вперёд….
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=205
0

#3 Пользователь офлайн   Лада Иконка

  • Активный участник
  • PipPipPip
  • Группа: Авангард
  • Сообщений: 86
  • Регистрация: 18 ноября 08

Отправлено 14 июля 2011 - 20:53

Из жизни Шунди
Зарисовка

Бабе Шуре, по-уличному Шунде, стукнуло шестьдесят. Дети и внуки выросли, и она поняла, что не жила вовсе. Где этот красивый мир, который она ежедневно видит по телевизору!? Двухэтажные дома с диванами посреди комнаты, изящные лестницы и балконы, ухоженные дамы, которых язык не поворачивается назвать старухами….
- Вы хотите в пятьдесят выглядеть на тридцать пять? Тогда пользуйтесь продукцией фирмы «Эвалар».
- Хочу! Всё хочу!
Нового дома не будет. А вот диван баба Шура посреди комнаты поставила. Правда, её «зала» не стало – только два узких прохода: у окна и перед телевизором. Подушек на диван накидала в ярких ситцевых наволочках. Горшок с искусственным деревом с пенсии купила. А всё равно, понятное дело, не то.
Как-то услышала в телепередаче об омолаживающих ваннах из крови, в Древнем Египте, кажется. Зарубила петуха, вымазала себе лицо кровью, сидит на скамеечке, омолаживается, заодно ощипывает петуха. А сама уже и забыла, зачем его зарубила. «Пока будет вариться петух, - думает, - накатаю на пяток яиц лапши.
И тут стук в калитку…. А надо сказать, жила у нас на улице цыганская семья. Молодёжь кочевала по необъятной родине, а бабка Земфира караулила дом. Она бы тоже кочевала, но отказывали ноги. Так на двух костылях ковыляла она по улице, и, чтобы не терять квалификацию, стучала во дворы соседей. Кому погадает, у кого что выпросит.
Баба Шура пошла открывать калитку и ещё издали увидела за штакетником смуглое сморщенное лицо Земфиры с золотыми зубами, которые так и сверкали в лучах весеннего солнца. Шундя даже позавидовала. У самой-то были железные. Подошла ближе, и только хотела открыть задвижку, как увидела – щёки Земфиры затряслись, лицо перекосилось, и глаза вылезли из орбит. Отбросив костыли, она помчалась по улице со скоростью скаковой лошади. Баба Шура даже выглянула за калитку, с удивлением посмотрел вслед соседке, и отправилась варить лапшу.
Авторский форум: http://igri-uma.ru/f...p?showforum=205
0

#4 Пользователь офлайн   беляева светлана Иконка

  • Активный участник
  • PipPipPip
  • Группа: Авангард
  • Сообщений: 153
  • Регистрация: 23 февраля 11

Отправлено 15 июля 2011 - 12:35

Просмотр сообщенияЛада (14 июля 2011 - 20:53) писал:

Бабе Шуре, по-уличному Шунде, стукнуло шестьдесят. Дети и внуки выросли, и она поняла, что не жила вовсе. Где этот красивый мир, который она ежедневно видит по телевизору!? Двухэтажные дома с диванами посреди комнаты, изящные лестницы и балконы, ухоженные дамы, которых язык не поворачивается назвать старухами….
- Вы хотите в пятьдесят выглядеть на тридцать пять? Тогда пользуйтесь продукцией фирмы «Эвалар».
- Хочу! Всё хочу!
Нового дома не будет. А вот диван баба Шура посреди комнаты поставила. Правда, её «зала» не стало – только два узких прохода: у окна и перед телевизором. Подушек на диван накидала в ярких ситцевых наволочках. Горшок с искусственным деревом с пенсии купила. А всё равно, понятное дело, не то.
Как-то услышала в телепередаче об омолаживающих ваннах из крови, в Древнем Египте, кажется. Зарубила петуха, вымазала себе лицо кровью, сидит на скамеечке, омолаживается, заодно ощипывает петуха. А сама уже и забыла, зачем его зарубила. «Пока будет вариться петух, - думает, - накатаю на пяток яиц лапши.
И тут стук в калитку…. А надо сказать, жила у нас на улице цыганская семья. Молодёжь кочевала по необъятной родине, а бабка Земфира караулила дом. Она бы тоже кочевала, но отказывали ноги. Так на двух костылях ковыляла она по улице, и, чтобы не терять квалификацию, стучала во дворы соседей. Кому погадает, у кого что выпросит.
Баба Шура пошла открывать калитку и ещё издали увидела за штакетником смуглое сморщенное лицо Земфиры с золотыми зубами, которые так и сверкали в лучах весеннего солнца. Шундя даже позавидовала. У самой-то были железные. Подошла ближе, и только хотела открыть задвижку, как увидела – щёки Земфиры затряслись, лицо перекосилось, и глаза вылезли из орбит. Отбросив костыли, она помчалась по улице со скоростью скаковой лошади. Баба Шура даже выглянула за калитку, с удивлением посмотрел вслед соседке, и отправилась варить лапшу.

Понравилось. Так однажды моя мама на даче вышла к соседу- маска была из виктории. Сосед был подвыпивши и тоже бежал- дай бог ноги! :clapping:
0

Поделиться темой:


Страница 1 из 1
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

1 человек читают эту тему
0 пользователей, 1 гостей, 0 скрытых пользователей