[aFFt@r]

Колокол –
в пушку!
Веру –
в огонь!
Сердце – на мушку!
Душу не тронь…
Глупая, вялая загнанность в угол,
тысячелетья по кругу.
Головы –
к плахе!
Скорбь –
к покаянию!
Вечная память от непонимания.
Боже, прости, что душа оскудела!
Видно летать надоело.

***

Что ж ты, братец заскучал?
В стременах запутался.
Снова в праздничный хорал,
сам с собою спутался?
Голова твоя в ногах, а, душа –
в проталине,
сединою на висках лучше жить
не стали мы.
Я, как пить дать, не пойму для чего
потратили,
словом, толку моему Вы бы
не потрафили.
Потому вот и распят я на
недоверии,
ухожу, что б возрасти в дьявольской
материи…

***

Узнать бы стоило себя
в окне, зажившим виноградом.
Я голосую с сентября,
до злых морозов листопада.
Поет, как вор, укравший волю,
один покой.
Один, не скрою…
Что без семьи.
Что без разбоя.
Что без ума крушит судьбою.

***

В песнях, главное стихи?
А в стихах – поэты?
Что несут с собой они
в прожитых куплетах?
Толк в дорогах возразил –
все слова измялись.
На Земле – не в небеси,
в ереси остались.
Хватить думать и мечтать!
Сколько слов вне доли.
Нам в распятие кричать:
«Воли! Воли! Воли!»

***

Не рвите душу мне на части,
отчасти соткано несчастье.
И нами то веретено
усреднено.
Я вижу все в каких-то красках,
не знаю, может быть напрасно,
так властно строфы проходя,
с небытия.
Ах, право, правд на свете много,
извилистая их дорога
не к сути истины лежит,
не дорожит.
Я только стопор не пойму –
не провожают по уму.
От встреч, наверное, сбегу…
если смогу.

***

За что мне этот мир огромный,
Что в совершенстве так, условный?
Пролистывая метражи,
я забываюсь для души.
За что мне этот мир хрустальный?
Покорный и не покаянный.
Изогнутые в боль кресты,
задумчивы и так просты.
За что мне этот мир привольный?
За горстку вечности настольный.
Пустой, отмщенный да крамольный,
и заживо в миг омертвленный.

***

В непонимании этого всего,
я брошу все, уйду безмолвно с тактом.
Винить? За чем винить? Кого?
Я просто был не понят тем де-факто.
А мы умеем поломать все то,
Что даже и построить не успели.
За двери выгнали свободу и добро,
поэтому и я ушел за двери.

***

Не стлать отвагу на бумагу,
я онемел...
И букв бессмысленных ватагу,
все. Не удел…
Мне как-то стало непонятно
и все равно,
сижу за столиком в парадной
и пью вино.
В бокале дня сливаю звуки,
в бокале дня…
Что оголтелые от скуки
летят в меня.

***

Я придумал слово пропасть, вот и падаю,
только что-то эта горесть мало радует.
Замету свои следы, рубаху скину я,
почивать приду в покои под осиною.
Пусть нашепчет, что ждала, что не наплакалась,
что слезою мне пришедшему обрадовалась.
И поверю, как ребенок огорошенный,
о любви своей скажу неосторожно ей.
Но, как только пробужусь…
да, что же надо мне?
И душа моя в иную пропасть
падает.

***

Мне бы в нежности той утонуть,
безрассудно,
бессмысленно,
глупо.
Не на долго…
на много…
чуть-чуть,
Жадно,
щедро,
богато и
скупо.
Хоть на миг оказаться в нигде,
что б реальность меня не узнала.
Что ж, живу я таким на Земле,
и не знаю где хватит, где мало.

***

Я не верую в то, что не веруют.
Как без веры на этом пути?
Тщетное брея осколками дни,
и смывая щетину их серую,
я не верую в то, что не веруют.

Как без веры на этом пути?
Ты прости наши души. О, Боже
я опаскою медлю по коже!
Осторожно пытаясь уйти,
как без веры на этом пути?

Тщетно брея осколками дни,
я, не падая духом – не тлею,
И, поверь, еще много успею,
хоть на каждом шагу в западни,
тщетно брея осколками дни.

И смывая щетину их серую,
я готов воскресать много раз,
потому, что я верую в Вас,
прогоняя усталость несмелую,
и смывая щетину их серую.

Я не верую в то, что не веруют,
это, видимо, выдержка в годы,
сила веры и духа свободы,
и поэтому, Господи веду я:
я не верую в то, что не веруют.

***

Перестаньте писать стихи,
пусть напишет их кто-то другой.
Успокойтесь на время душой,
перестаньте писать стихи.

Перестаньте писать стихи,
отложите на время себя,
время лучший на свете судья,
перестаньте писать стихи.

Ночи, дни напролет перестаньте,
будет слово, глагол лишь бы был.
Но он действием книгу закрыл,
перестаньте писать, перестаньте.

Перестаньте писать, перестаньте!
Разве с этим возможно расстаться?
Откровенно, боюсь Вам признаться,
перестаньте хандрить, перестаньте.

***

Эх, цыганская душа!
Эх, славянские поля!
Ночи соловьиные,
да девчата милые.

Ой, вы очи, оченьки!
Ой, вы дочи, доченьки!
Поздно в дом, да баиньки,
но ни слова маменьке.

Скоро ли приданое?
Свадьба ли, гуляние?
Закружила голову,
парню бестолковому.

Водкой избалованы,
мужики здоровые.
Чай подать си водочки,
да с цигаркой в лодочку.

Вымоли вечернюю,
не к врачу, лечению.
Божья Свята Троица!
Украина молится!

***

Письмо…

Моей души забыты звуки,
и бремя вечное разлуки.
До боли тягостные дни,
понять бы лишь, зачем они.
И отзвук голоса сырого,
и боль, но боль это не ново.
Зажгу во тьме тоскливый взгляд,
Ваш образ… этот образ свят.
Сорвется память – гильотина,
с ума сошедшая картина.
Я болен Вами, милый друг,
и, по сему, вот каюсь вслух.
Моих ошибок оправданья
забыл – напрасные старанья.
Боготворил Вас, но не впрок,
предвидеть может только Бог.
Так будьте счастливы отныне,
моя любовь к Вам не остынет.
Я в Харьков, на проспект Московский,
Прощайте!
Юрий Лузановский.

***

Молитва

Прости нас, если сможешь…
Прости, коль хватит сил.
Я знаю, ты ведь можешь…
Прощал, когда просил.

Прости нам грех. И душу
избави от греха.
Да. Не всегда я слушал,
внимал я не всегда.

Не верил и боялся,
и забывал тебя.
Но ты во мне остался,
не обошла мольба.

Прости, что я как к другу,
к тебе все ты, да ты.
Да, видно от испуга
на “Вы” без похвалы.

На “Вы” да без сознанья,
без уваженья? Зря!
На “Вы”? Без покаянья?
Да нет…
да так нельзя!

Прости нас, если сможешь,
имею честь и чту.
Ты всемогущ о Боже!
Прости…
и я прощу…

***

Всегда я где-то впереди зимы,
и вечно позади немого лета.
Я часто жду прихода той поры,
той осени прекрасного букета.
И видит Бог, не грустью полон я,
я жизнь с этой поры не замечаю.
О, как пленит своим теплом она меня,
слезою чистою попутно омывая.
Твой взгляд молчит и ветрено в глазах,
и знойно от руки прикосновенья.
Такое может быть только в мечтах:
забывшись лишь на миг. Лишь на мгновенье.
Задернув шторы от жары вчера,
сегодня их сорву – пусть станет легче.
Мой ангел… я опять молю тебя,
останься навсегда… мой голос шепчет.
Мое дыханье обрывается на том,
и взгляд куда-то убежал и заблудился.
Пропасть хотел потом, только потом,
но лишь тогда, когда на свет я появился.

***

Себя со стороны?
Не велика ли честь?
Смотреть со стороны,
изъяны все учесть.
Забыть, что значит лесть
не велика ли честь?
И навзничь падать вниз
всю жизнь успев прочесть
не велика ли честь!
Не велика ли честь?

Себя со стороны?
Нет… что? Зачем Вы так?
Пусть будет, как все есть?
Пусть будет на словах?
Пусть каждый зеркала
все разобьет в душе?
Кто сделал, а, кто нет,
а кто давно уже.

Себя со стороны?
Извольте, нам бы Вас
успеть разворошить.
Не ровен час на нас?
Кому та суть нужна
в потерянном раю.
Кому какай? Их два.
Я душу продаю.

Их два, он не один…
у каждого он свой,
но мне та суть нужна,
что мир откроет твой.
Та суть, где ты живой,
без грима на лице,
игла, что есть душой
запрятанной в ларце.

***

Всеми ветрами забыты могилы,
курганы не помнят. Их вспомнить нет силы.
Приходим на “праздники” вспомнить о живших,
о тех, что недавно нас жизни учивших.

Не помнят. Забыли. Их боле не знают,
но я всё же верю, что не забывают.
Хоть сердцем все реже кто вспомнит о брате,
есть чистота…
есть публичное.…
хватит!

Своим вдохновеньем и силою мысли,
я вспомню родных, тех, кто был со мной в жизни.
И тех, кого помню лишь фотокартами…
ну, здравствуйте!
Как финишировать стартами?

Кто? Где Вы? Быть может растенья?
А, может быть в птице Вы сердцебиение?
А, может, Вы горем записаны Гиннесу?
Но это большой плюс к огромному минусу.

***

Лето две тысячи пятого года
может, расскажет о жизни мне?
Эта палящая зноем погода
шепчет о чем-то. Вы слышите?

Я понимаю ее с полуслова,
и не ищу оправдания.
Слово за словом, снова и снова
тайны и суть мироздания.

Мне б погрузится в речную прохладу,
или в лесной тени спрятаться.
Что же ищу я? Чего же мне надо?
Сколько еще назад пятится?

Что мне стоять, веря в силу стихии,
что мне уйти от бессилия.
Тучи нагнать – только это по силе.
Шторм??? Нужно больше усилия…

***

Тут, в кабинетах стало душно,
мне скучно стало тут таким.
Не быть покорным и послушным,
да и не стать, поверь, другим.
Не канцелярский мой характер,
не ценен мной весь этот хлам.
Я точно в жизни не бухгалтер,
не показать «Баланса» Вам.

И не свожу дебет и кредит,
от бескорыстности стихов.
Вот только ночью ум мой бредит,
и не прощает тех долгов.
Такие видел институты,
такие «таинства» прошел.
Я не ценю другой валюты
как истина души – любовь.

Я знаю только то, что знаю,
что мудрость – это тяжкий крест.
Да я молчу, да я мечтаю,
и вижу жизни пласт в разрез.
А, мы считаем и читаем,
а, мы в открытиях сильны.
Прости Господь за то, что знаем,
за то, что не учли, прости.

***

Ушли от крайности, умчались,
нас боле нет в кругах порочных.
В конце, оставив многоточье
все бросили…
молча сорвались…

Вновь побегут года – недели.
Вновь понесут куда-то время,
покорно наказанью внемля.
Что ж это раньше не узрели?

Во благо истины да веры,
во благо верности, ей Богу.
Я унаследовал дорогу,
и этот ум бумажно-белый.

И этот ветер в изголовье,
и эти грустные глазницы.
О, Боже не остановится –
я написал вновь предисловье.

***

Я вижу свет в конце тоннеля.
Мороз по коже еле, еле…
Лицо лощеного лакея,
да жизнь –
в картинных галереях.
И сны под пятницу приходят,
что ум мой потихоньку сводит
на нет.
Вот право ерунда,
я уходя забрел сюда.
Переоценка целой жизни.
Ты вдумайся вот в эти мысли.
Я вниз устал смотреть и ждать,
когда они придут опять.
Жизнь разберет,
жизнь разукрасит.
Сея стезя у Бога в пассии?
И пусть я жить здесь не умею.
Я вижу жизнь
в конце тоннеля!

***

Заговори со мною осень тихим ветром,
и шелестом листвы заговори.
В дороге полем, далеко я где-то
от брошенной, непрошеной любви.
Ну, почему же верность ищет страсти?
И убеждаясь в собственной вине
обман возьмет за подлинное счастье,
а истину – за ложь (не более).
Я не читаю, не вникаю, не болею,
я перестал писать стихи с утра.
Вчера увидел Левия Матфея,
нет, вру позавчера…
Поговорил со мною и простился.
Что ж, сед я стал давно, поди.
Я до сих пор былой, не изменился
от брошенной, непрошеной любви.
Не запрещает Бог мой эти строки,
не так уж много этих строк теперь.
Их дождь рассматривает в стоке,
их Мастер на себя примерь.
Заговори со мною осень тихим ветром,
пусть все сгорит, пусть станет холодно.
В дороге полем, далеко я где-то…
в карете черной еду с Воландом.

***

Войди в мой сад, он так блажен,
он снова будет тебя слушать.
Он приготовился уже,
он лечит души.

Открой себя, верни себя,
найди себя, возьми что хочешь.
Постой!
Вернись!
Нет, так нельзя!
Что ты под нос себе бормочешь?

Велик мой грех, велик и риск,
дать лад я неуполномочен.
Я как отлет метаю диск,
но результат не виден ночью.

***

Здравствуй ушедшее прошлое,
здравствуй!
Памяти ветер забытый подул.
Царствуй мое умиление,
царствуй!
Я это все не напрасно вернул.
Годы щадящие, годы забытые,
чёрт, ностальгия опять за свое…
Время, когда же ты будешь разбитое
айсбергом в борт корабля моего?
Здравствуйте листья осенние,
здравствуйте!
Я по привычке иду не спеша.
Властвуй сегодня душа моя, властвуй!
Ты еще здесь? Ты еще не ушла?
Выкурю вечер и выброшу в урну,
но с высоты я опять промахнусь.
Тлеющий выстрел, он же окурок,
гильзой упала свинцовая грусть.
Лирика. Осень. Отрада и память.
Здравствуйте! Жизнь ведь нельзя изменить…
Я Вам скажу…
только это меж нами.
Я Вам скажу:
«Надо жить!».