МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ: «Триумф короткого сюжета» - реализм, рассказ о жизни (до 15 тысяч знаков с пробелами). - МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ

Перейти к содержимому

  • 9 Страниц +
  • 1
  • 2
  • 3
  • Последняя »
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

«Триумф короткого сюжета» - реализм, рассказ о жизни (до 15 тысяч знаков с пробелами). Конкурсный сезон 2018 года.

#1 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 29 сентября 2017 - 13:53

Номинация ждёт своих соискателей с 1 октября по 28 февраля.


Все подробности в объявление конкурса,
здесь: http://igri-uma.ru/f...?showtopic=5295

ОДИН НА ВСЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЗАПОЛНЕННЫЙ ФАЙЛ ЗАЯВКИ
НАДО ПРИСЛАТЬ НА ЭЛ. ПОЧТУ: konkurs-kovdoriya@mail.ru

Прикрепленные файлы


0

#2 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 02 октября 2017 - 20:01

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - МИНУС
Андрей Растворцев - ПЛЮС
Наталья Иванова - ПЛЮС ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА

1

СЕРОЕ РАССВЕТНОЕ МОРЕ


С любовью и памятью о Прибалтике

Валерий Яковлевич Марковников гордился в жизни двумя вещами: тем, что он был однофамильцем известного химика и парадоксальной жизненной теорией, оформленной в чужих стихах. Так, на все философские вопросы о жизни, смерти, Боге и счастье он отвечал, лукаво прищурясь:
- Всё на свете шерри-бренди, ангел мой!
К женщинам относился как герой какого-то чеховского рассказа: «Ну, призвана она, положим, мужа любить да салат резать, так на кой черт, ей знания?» А в компаниях любил напевать невесть где услышанную песню:
Есть женщины, похожие на ночь:
Загадочны, томны, темны и властны.
Они не столь прекрасны, сколь опасны.
Друзья мои, от тех бегите прочь,
Которые напоминают ночь.

Есть женщины, похожие на вечер:
У них в глазах штампованная грусть.
Печальны мысли их, капризны речи.
Все вздохи их я знаю наизусть
И не ищу с такой красоткой встречи.

Есть женщины, похожие на день:
Солдаты в юбках, трезвые как сода.
Холодные в любое время года.
Друзья мои, похожая на день -
Она уже не женщина, а пень.

А есть похожие на детский смех,
На утро майское, на сны лесные,
Всегда весёлые и озорные.
Не согрешить с такою - просто грех.
Друзья мои, они милее всех...

Песенка неизменно вызывала бурный восторг, Марковникову аплодировали и считали его умницей и сердцеедом. Это ему льстило. Вообще, это был добродушный здоровяк, с ярким румянцем на смугловатом лице, с прокуренными усами и детской ямочкой на подбородке. Когда-то ему сказали, что он похож на Мопассана, и изо всех сил он старался поддерживать этот образ на людях.
Жена его – милая, чуть ленивая пухленькая блондинка, на первый взгляд, и была тем утром майским из песенки, но без смеха, веселья и озорства. Супруги жили мирно, у них было два сына. Однако, Валерий Яковлевич отчаянно изменял ей и с теми, кто был похож на ночь, и с теми, кто на вечер, и на день. Возвращался он из загулов всегда подтянутым, молодцеватым, и отшучивался:
- Когда все время ешь бутерброды с черной икрой, то иногда хочется и с ливерной колбасой.
Жена давно махнула рукой на его похождения, и относилась к ним снисходительно, как к шалостям избалованного ребенка.
Марковников был стоматологом, искренне верил, что все болезни происходят от испорченных зубов, ограничивал детей в сладком, и старался выполнять свою работу на совесть. Пациентов у него было предостаточно. С мужчинами он был предупредителен, с дамами – любезен, и первые, и вторые его уважали, а дамы даже восхищались, и кое-кто называл его за глаза душкой-доктором.
Было у Марковникова одно неукоснительное правило. Отдыхать хотя бы десять дней в году он предпочитал один. Это тоже входило в жизненную философию.
- Чтобы еда была не просто пищей, а райским наслаждением, нужно перед обедом хорошенько озябнуть, - говорил он. - Чтобы как следует соскучиться по родным, надо на время разлучиться с ними. Тогда все будет замечательно.
Против этой доктрины бесполезно было возражать, и жена, поворчав немного в начале брака, смирилась, и лишь беззлобно усмехалась. Впрочем, страстной любви между ними никогда не было, как и бурных ссор.
Неизменно в августе Марковников отправлял жену с детьми к ее родителям в южный город на берегу моря, а сам уезжал в Прибалтику на десять-двенадцать дней. Потом возвращался к семье и отъедался тещиными пирогами.
Марковников любил Прибалтику. За шестнадцать лет брака он был там с семьей два раза, и потом ездил сам. Маленькие и большие города были исхожены им. Сами названия - Игналина, Неринга, Пярну, Резекне, Елгава – звучали для него как далекая музыка. Ему нравилась особая северная чистота улиц и площадей, пение иволги по утрам, остроконечные крыши домов, похожие на колпаки звездочетов, холодная и спокойная красота женщин. Марковников мало верил в переселение душ, но чувствовал что в прибалтийских городах он словно становился самим собой. Исчезало все наносное, на сердце становилось так славно, как бывает порой в ясный зимний день, когда снег тихо укрывает землю. Душа будто вставала на цыпочки, делалась строже и утонченнее. Как по волшебству, исчезали всегдашнее балагурство, придуманная жизненная философия, и хотелось думать о чем-то светлом, простом и ласковом. И верилось, что по возвращении начнется новая лучшая жизнь, потому что к лучшему изменился он сам.
Но он возвращался, и все шло по-старому. Устоявшейся жизни не нужен был обновленный Марковников. Наоборот, привычный доктор-душка был ближе и понятнее родным и друзьям.
Чаще всего Марковников отдыхал в центре Юрмалы, в Булдури. Снимал комнату у давней своей знакомой – Анны Александровны Эглите.
Пятидесятисемилетняя пенсионерка Анна Александровна была вдовой, жила вместе с дочерью в большом деревянном доме недалеко от моря и леса. С Марковниковым она свыклась, доверяла ему, и почти всегда отказывала другим клиентам.
Инесе – дочь русской и латыша - была очень красива, и, глядя на нее, Марковников думал, что она не подходит ни под одну из ярлыков женщин из его песенки. Впервые он увидел ее еще подростком, сейчас ей было двадцать два, она училась на художника и встречалась с парнем, которого называла почему-то «Слон», и парень этот не нравился Анне Александровне. Марковникову порой становилось скучно, когда вдова звала его в гостиную «посумерничать», как она говорила. На самом деле, все ее разговоры сводились к тревоге за дочь, она ждала от Марковникова сочувствия, и даже просила его как давнего знакомого поговорить с Инесе и отвадить ненавистного «Слона». Но Марковников избегал вмешиваться в чужие дела.
Дом вдовы был нескладным, старым, с нежилым левым крылом. В двух комнатах жили хозяйки, оставалась общая гостиной с теплой печкой-голландкой и маленькая угловая комната со сводчатым потолком и окном почти во всю стену. Эту комнату и предложили Марковникову в первый раз и она ему понравилось. В ней всегда вкусно пахло подсыхающими яблоками и грибами: Анна Александровна развешивала на стенах связки прозрачных ломтиков. А из окна открывался чудесный вид на уголок моря и соснового леса.
Он любил смотреть в окно ранним утром, почти на рассвете, когда море было еще ровного и мягкого серого цвета, без оттенков лазури или зелени, и на его фоне ветки сосен казались бархатно-черными, словно на японских гравюрах. В августе в этих краях уже свежо, и приятно было думать, что вечером в гостиной затопят печь, и Анна Александровна угостит его рассыпчатой картошкой и лисичками, тушенными в сметане.
Как-то за ужином Марковников сказал Инесе, что она со своими серыми, мягкого блеска, глазами, длинными черными ресницами и пепельными волосами напоминает рассветное море. Девушка потупилась, а мать вздохнула и завела разговор о том, что красота в этой жизни еще не главное, а самое главное – вовремя сделать правильный шаг, чтобы не оступиться, чтобы потом не жалеть о содеянном и т.д и т.п.
«Зачем это все? - думал Марковников. – Сидят люди, говорят какие-то пошлые, банальные слова и не понимают, какое это счастье - так жить! Быть самим собой, вдыхать этот воздух, есть картошку с тушеными грибами, пить чай с земляничным вареньем, смотреть на серое море по утрам, а ночью ложиться на крахмальные простыни и вдыхать запах яблок и грибов. Мать боится, чтобы дочка не убежала с этим «Слоном». Так почему бы ей не поговорить с ним, не пригласить его в дом; может, он неплохой человек и дочь будет счастлива с ним. Но мать уверена, что она права, что ей лучше знать, в чем счастье ее чада. Боже, как много в жизни неправильного, как не хочется возвращаться и снова прикидываться, лгать, быть душкой...»
Марковников вспомнил родителей жены – робкого тщедушного тестя, которого никто в доме не слушал, и тещу – отменную хозяйку с маленькими жесткими руками и такой тяжелой челюстью, что казалось: она хочет проглотить человека. И когда она предлагала новые блюда, то у нее получался змеиный шип:
- Это вкус-с-сно! Ешь-ка, еш-ш-шь!
Он думал о том, что жена со временем будет походить на мать (она пошла в ее породу) и от этого становилось грустно, словно он обманулся.
А самое печальное, что он, Марковников, дожив до сорока четырех лет, еще никого и не любил по-настоящему. Сердце было глухо, и даже к детям он относился с чувством, в котором было больше долга, чем нежности. И где-то в глубине души радовался, что у него нет дочек, потому что девочкам нежности нужно больше. А все эти женщины, похожие на ночь, вечер, день, утро, парадоксальная философия были побегом от самого себя.
- Устали, замучила я вас, - добродушно прерывала его размышления хозяйка. – Отдыхайте.
- Что вы?! Все хорошо! – улыбался Марковников, стряхивая с себя воспоминания.
Вставал он рано, шел к берегу, входил в холодную воду, поеживаясь. Море безжалостно смывало остатки сна, и, бодрый, он возвращался к завтраку, а потом шел гулять по городу и берёг аппетит до ужина. Но достопримечательности мало его привлекали, больше нравилось бродить вдоль моря, вглядываясь в очертания домов с острыми навершиями и маленькими флюгерами. Или гулять по близлежащим городкам, плавно переходящим один в другой - Булдури, Дзинтари, Майори, Дубулты. И Бог его знает почему, он чувствовал неизбывную родность с этими чистыми улочками, прохладным воздухом и неяркими цветами в палисадниках. И не хотелось возвращаться, Господи, как не хотелось…
Однажды сорвался сильный ветер, начал накрапывать дождь и Марковников вернулся домой пораньше. Еще с улицы он услышал громкие крики и резкие голоса. Кричала Анна Александровна.
В комнате стояла бледная Инесе и высокий парень с колючими глазами и острым кадыком. «Слон», - догадался Марковников.
- Чтобы ноги твоей в моем доме не было! - кричала хозяйка. – Не получишь ее, ты слышишь! Убирайся вон! Что думаешь, я не вижу, ты загуляешь ее и бросишь! Насквозь тебя вижу!
- С чего вы взяли? – угрюмо огрызался парень. – Она не ваша собственность, сама решит.
- Мама! – пыталась урезонить девушка. – Мама, пожалуйста.
- Что?!! – не унималась мать. – Ты его выбираешь? Ой, мне плохо! Валерий Яковлевич, - кинулась она к Марковникову, - пожалуйста, прошу вас.
Марковников плохо понимал, о чем его просят, но по наитию шепнул парню:
- Уйди пока. Видишь, бушует. Обойдется все.
«Слон» громко хлопнул дверью. Где-то вдалеке залаяла собака.
Марковников вернулся в гостиную. Анна Александровна, лежала на диване и охала. Инесе не было. Очевидно, ушла в свою комнату.
- Скорую бы, - пробормотала хозяйка с закрытыми глазами. - Ой, не могу!
- Я все же врач, – сказал Марковников и испугался сухости своего тона. – Ничего серьезного, Анна Александровна, не тревожьтесь. У вас есть валерьянка?
- Да какая валерьянка, - поморщилась хозяйка, не открывая глаз. – Разве она поможет? – Там есть валокордин, валидол. – Нет, вы посмотрите только, - с живостью продолжила она, – мать тут умирает, а ей хоть бы хны! Холодная кровь! И из-за кого? Вы же его видели! Ну, скажите, ведь, правда, вылитый уголовник?!
- Не знаю, - сдержанно отвечал Марковников. Он измерил хозяйке давление и пульс. Тот частил, но давление было нормальным.
- Вы меня осуждаете, - вдруг плаксиво протянула Анна Александровна и села на диване. – Но поймите, поймите, он хочет уехать и ее забрать! А мне куда? Одной куковать?
- А если они любят друг друга? – пожал плечами Марковников. – Не знаю, мне трудно судить…
- Перелюбят! – с неожиданной жесточью отрезала Анна Александровна и в это мгновение отчего-то разительно напомнила Марковникову тещу.
Ужинать расхотелось, и он ушел к себе. В комнате по-прежнему приятно тянуло яблоками и грибами, но от этого запаха у Марковникова разболелась голова. Он принял лекарство и попытался уснуть.
Ночью в дверь тихо поскреблись.
- Валерий Яковлевич, ради Бога, простите, - плачущим голосом заговорила хозяйка, - пожалуйста, пойдите к Инесе. Она заперлась, но я чувствую, что ей плохо. Вы все же врач, пожалуйста, не откажите, может вы успокоите… Меня она видеть не хочет.
Марковников чертыхнулся про себя, но вслух сказал:
- Хорошо, сейчас приду.
Комната Инесе была на втором этаже дома, около кладовки. Подниматься туда надо было по узкой деревянной лестнице. Мать стояла внизу и напряженно вглядывалась: откроется или не откроется дверь.
- Это я, Инесе, - нерешительно пробормотал Марковников. Всегдашняя уверенность и балагурство с пациентами изменили ему. Он чувствовал себя неловко и не знал, что скажет этой высокой девушке с серыми глазами.
Дверь тихо отворилась. Глаза Инесе были заплаканы.
- Ну, не надо, не надо, - тихо сказал Марковников, проходя в комнату. – Поверьте отцу двух детей. Все будет хорошо! Если он по-настоящему любит вас, то непременно вернется. А на маму не обижайтесь, она любит и переживает за вас и желает только добра. «Боже, какой бред я несу!» - выругал он себя мысленно.
- Закройте дверь, - тихо попросила девушка.
Марковников повиновался.
- Да, мама любит меня, и душит своей любовью, – быстро проговорила Инесе. – Она рано овдовела, и не изменила памяти отца. И всю себя посвятила мне, а теперь ей страшно остаться одной. Она хочет, чтобы я вышла замуж за кого-то, кто придет в наш дом. И чтобы мы жили вместе с нею. Но это будет плохо, это будет очень плохо! Мама думает, что сможет ужиться с любым человеком, но это ей только кажется. Она хозяйка, пусть самая замечательная, самая добрая, но она не потерпит никого другого в своем доме! И она боится, что я буду любить еще кого-то, кроме нее! – голос девушки срывался почти до яростного шепота.
- Но меня же терпит, - улыбнулся Марковников, чтобы как-то отвлечь ее. - Не надо нервничать, милая, все это уляжется. – А сам подумал: «Выходи-ка ты замуж за своего «Слона», если уж так его любишь, и не дай никому съесть свою жизнь». И вспомнил, что когда он женился, теща, как само собой разумеющееся, объявила, улыбаясь:
- Ну, молодые! Жить будем у нас!
К счастью, Марковников после института вернулся с женой в свой родной город и у тестя с тещей бывал наездами.
- Вот уже светает, Инесе, - взглянул он в окно. – Смотрите, какой чудесный вид. Только в этот час море такого нежного и спокойного цвета. Все образуется, правда, поверьте мне. Вы непременно будете радоваться, да и как такой девушке не быть счастливой и радостной?
- Позолота вся сотрется, свиная кожа остается, – промолвила девушка.
- Что? Простите, не понял.
- Так, вспомнилось… В одной сказке Андерсена были такие слова. Я иллюстрировала ее. А правда, что радость и счастье – это всего лишь увеличение каких-то гормонов в организме?
«Увы, вообще-то да. Эндорфина и серотонина», - хотел было ответить Марковников, но посмотрел на заплаканное, осунувшееся лицо и сказал серьезно и ласково:
- Инесе, вы красавица и умница. Все у вас будет хорошо. А радость и счастье вовсе не в гормонах, а в сердце, если оно открыто добру. Ну, а теперь, вы умойтесь и ложитесь спать. А я пойду, успокою маму. Она тоже всю ночь не спала.
Инесе вздохнула и повернулась к окну. Из него тоже открывался вид на море, но гораздо меньше, и не было видно черных сосен.
- Фиу-лиу-ли! Фиу-лиу-ли! – нежно засвистел кто-то.
- Это иволга проснулась, - обрадовался Марковников. – Слышите?! Славит новый день! – Все будет хорошо, Инесе.
- Ну, как? - шепотом спросила Анна Александровна, когда он спустился. Щеки ее опали, и она выглядела жалко.
- Все нормально. Анна Александровна, вы отдохните тоже и все встанет на свои места.
- Вы убедили ее, что он ей не пара? Ну, вы же видели его! Где она – красавица, и он – цапля долговязая?! - хозяйка сжала в руке салфетку и глаза ее вновь вспыхнули.
Марковников вздохнул, неопределенно кивнул и отправился спать.
Следующий четыре дня прошли тихо. «Слон» не появлялся. Анна Александровна тревожно взглядывала на дочь, но та была вежлива и сдержанно-молчалива. Марковников в последние дни перед отъездом старался не думать ни о чем, а только вбирать в себя эти черные сосны, пение иволги, серое море и белый песок. И, зябко поеживаясь от утренней прохлады, он думал, что совсем скоро ему опять придется надеть на себя маску. И еще он думал, что вряд ли снова приедет в гостеприимный дом Анны Александровны…
Теща и тесть встретили подчеркнуто радушно. Жена и дети пополнели, загорели, и Марковников, шутил и балагурил, раздавая родным подарки. И все радовались, и по-прежнему называли его душкой. И теща вновь подвигала к нему вкусные блюда и пришепетывала:
- Ешь-ка, еш-ш-шь! А то похудел на ч-чухонских харч-чах!
Уже зимой Марковников получил из Булдури письмо:
«Дорогой Валерий Яковлевич! Как Вы и семья? Надеюсь, что у Вас все хорошо. А вот у меня неважные новости. Инесе сбежала со «Слоном» и вышла за него замуж. Мне передали, что уже и ребенок у них намечается. Вы и не представляете, что творится у меня на душе, как мне горько и обидно. Я всю жизнь в нее вложила, надышаться на нее не могла, а она, ради этого жердяя, через меня переступила. Это через мать-то! А что я могла ожидать – холодная кровь, она холодной и останется! Да, Бог с нею, пусть живут, как знают, а она меня так обидела, так обидела! Никогда не прощу! Я Вас прошу, не забывайте обо мне, приезжайте летом, я покрашу стены в Вашей комнате, и будет совсем светло. А если хотите, можете жить в комнате Инесе, она удобная и светлая. Жду Вас летом. Приезжайте и с семьей, места хватит. Помнящая Вас Анна Александровна».
Марковников улыбнулся. Перед глазами встала сероглазая Инесе, и он подумал, что любовь и будущее материнство сделало ее еще трогательнее и прелестнее. Вспомнил вид из окна своей комнаты, запах подсыхающих яблок и грибов, ужины в гостиной у печки. В душе затеплился огонек. Потом он еще раз перечитал письмо, вздохнул, и огонек в душе погас.
В Булдури он больше не ездил…
0

#3 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 20 октября 2017 - 20:34

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - МИНУС
Андрей Растворцев - МИНУС
Наталья Иванова - МИНУС НЕ ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - НЕ УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА


2

ЗДЕСЬ НЕ СТУПАЛА НОГА ЧЕЛОВЕКА

Отца я знал мало, но его глаза – серо-голубые, большие, очень живые и мыслящие глаза – помню отчетливо. Может быть, они и явились причиной его беспрестанной молчаливости: взгляд был настолько глубок и пронзителен, что слова просто оставались невостребованными. Мне иногда казалось, что с такими волнующими душу глазами человек существовать не может, и отец – пришелец, посланный другим, неведомым мне миром. Мир этот обитал где-то в лоне природы, ведь отец во всех смыслах оставался ботаником – работал в стареньком НИИ, днями и ночами изучая под микроскопом частички растений, а в выходные надевал за плечи рюкзак и уходил в лес. Одиночество служило ему верой и правдой: то ли это вышло сознательно, то ли волею судеб, но друзей он никогда не имел, как и законной жены, а я приходился ему третьим ребенком и жил с матерью отдельно от отца с самого своего рождения.
Однако к своим детям он прикипел, хоть и не сразу. Старшая сестра Майя познакомилась с ним, когда ей исполнилось четыре. Отстранив от себя Майкину мать, отец крупным шагом вошел в комнату и, наклонившись, крепко схватил напуганного ребенка за плечи. Серо-голубые, жадные до созерцания глаза впились в ее личико с такой жаждой, словно боялись упустить хоть одну родинку или ямочку на маленьких щечках. Тогда он не ушел – какое-то время пожил в их семье, но потом, не выдержав, сбежал в свой НИИ, к науке - правда, успев перед этим обзавестись второй дочерью, Лизой.
Ботанике он посвящал все свое рабочее и свободное время, если можно было так назвать те скудные вечерние часы, когда он бывал дома. В НИИ платили копейки, но он достойно обходился комнатой в аспирантской общаге, потертым костюмом и нехитрым пайком в столовой. Летом и вовсе – жарил грибы из леса и варил черничные морсы.
Оставшиеся деньги он тратил на нас. Покупал одежду, водил в парки, брал билеты в цирк и кукольный театр. Отец ненавидел увеселительные мероприятия и толпы людей, но никогда не подавал виду – его глаза хитро прятали в своих недрах неохоту, заменяя ее на озорство и учтивость. В цирке он нарочито громче всех хохотал, в театре – внимательно следил за действием, а в парках смешно гонял голубей – на радость детям. Мне странно думать, что такой волк-одиночка как отец был способен меняться с появлением нас, но и здесь тоже стояли свои ограничения – эти встречи никогда не смели задерживаться. И ни мы, ни наши матери были тому виной - вечером, проводив нас по домам, он мчался в свою общагу, к учебникам и микроскопам.
Время от времени он пропадал. Не звонил, не приходил в уже привычные нам «отцовские» выходные. Тогда мы знали – отец ушел в лес. Случалось, в конце встреч он продолжительно смотрел на нас, большими глазами посылая обещающие взгляды, и это тоже значило «лес».
Нас он никогда с собой не брал – в этой обители, в этом особом мире, который для меня долгое время оставался загадкой, ему требовалось только одно – уединение. Будучи одиночкой, он быстро уставал от общения, а ведь его круг и без того ограничивался нами и коллегами из НИИ. Нет, пожалуй, он был не волком (те живут стаями), а самым настоящим медведем – довольствовался малым, копошился в своей берлоге и больше всего на свете любил лес.
За что? Почему? Эти вопросы стали волновать нас не меньше, чем ощущение собственной значимости в сравнении с этими походами. Мы росли - цирки перестали нам казаться такими интересными, а жажда отцовского внимания только усиливалась. Нам хотелось «опередить» лес, заставить отца гордиться нами и проводить с нами больше времени, чем он мог себе позволить, убедить эти серо-голубые глаза глядеть только на нас, своих родных детей… Отец конечно, не мог не любить нас, но тогда мы этого не понимали, и с годами ревность к его лесу, к «дурацкой науке» возрастала, обряжалась в домыслы и выдумки, и в какой-то момент мы почувствовали как ненавидим все то, что связывает его с тем, неведомым нам миром, и одновременно с этим ощущаем жгучее любопытство – ну что такого в студенческой комнате с пробирками, которую мы ни разу не видели, и что есть в темном холодном лесу, который не может даже летом прогреться как следует – что в них такого, чего нет в нас?
И Майя придумала.
Я не помню, как случилась эта затея. Помню, как через окно забрались в комнату аспирантской общаги. Ничего сверхсекретного мы там не увидели – обыкновенный холостяцкий быт. Помню стол, заваленный книгами, тетрадями, карандашами и теми самыми пробирками. Помню, как сестры пытались найти какую-то карту и случайно опрокинули ветхий стеллаж. Разбилась ваза, по всей видимости, подаренная кем-то из коллег, слетела с верхней полки посуда, повалились книги… Тонны книг. Я даже представить себе не мог, чтобы отец столько читал. Мы умчались, испугавшись грохота и того, что сейчас сюда сбежится вся общага.
Мы направились в лес. К тому времени мы уже выследили тропинку, по которой привык ходить отец, и, подбадривая себя, шли по ней между деревьями. Тропинка закончилась так же внезапно, как мы поняли, что не можем найти выход, а тем временем вечерело. Сколько мы плутали, я уже не помню, но как-то скоро Лиза принялась плакать и звать на помощь, а Майя сказала сурово:
- Не реви, найдем отца, и он выведет нас отсюда.
Она специально вела нас подальше – хотела, чтобы отец бросился на поиски, волновался, куда мы пропали. И все же она плохо себе представляла, что это за штука - лес, чтобы понимать, как легко в нем затеряться и никогда не найтись.
- Степка, разведи костер, - попросила меня сестра спустя несколько часов.
Темнело, и ветки деревьев склонились над небольшой полянкой, куда нас занесло. От неумения я развел костер кое-как, и он вскоре погас – мы жались друг к другу всю ночь, то и дело просыпаясь от сырости и холода, а Лиза тихонько поскуливала от страха.
- Здесь явно никогда не ступала нога человека, - прошептала Майя, глядя на звездное небо, и Лиза снова принялась стонать.
А я подумал о том, что наш отец – никакой не человек, он же пришелец, и наверняка бывал здесь не раз. Мысль о том, что он обязательно найдет нас, согревала меня изнутри.
Так оно и случилось – на следующий день, к вечеру. Мы отдыхали на привале, и я спустился к ручью. Посмотрев вперед, я увидел перед собой его – сутулые плечи, зеленый рюкзак, кепка, надвинутая на глаза, которые он очень быстро поднял на меня.
Мне кажется, тогда я по-настоящему и узнал его глаза: они смотрели в упор, без упрека и укоризны, без гнева и даже горечи, а просто – по-отцовски. Смотрели так, будто видели перед собой самое родное. А мне в тот момент вспоминались комнатка в общаге и опрокинутая гора книг.
Глаза, смотревшие на меня с такой любовью, были моим последним самым ярким воспоминанием об отце. После он подошел и прижал меня к себе. Откуда ни возьмись появились наши матери с поисковой группой – руки с недюжинной силой оторвали меня от груди отца. Я слышал крики про что-то «нечеловеческое в душе» и что «нормальные люди не впутывают детей в свои научные дела». Больше мать не разрешала нам видеться.
Больше и не пришлось. Не будучи допущенным даже на порог наших с сестрами квартир, отец ушел в лес. Он остался там навсегда – вызвался добровольцем на тушение торфяных пожаров и спустя время был окружен огнем.
Я очень мало знал отца. Он был ботаником, сидел в своем НИИ и больше всего на свете любил лес. Это я так раньше думал. Теперь я думаю совсем иначе.
0

#4 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 22 октября 2017 - 19:03

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - МИНУС
Андрей Растворцев - МИНУС
Наталья Иванова - МИНУС
НЕ ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - НЕ УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА


3

СЛУЧАЙ В ГОРОДЕ N


Желание – величина постоянная.
Мы все чего-то желаем – денег, счастья, здоровья. Может, это и хорошо, а то так бы и остались неандертальцами.
Я, например, давно мечтала полетать на дельтаплане, выиграть в лотерею и выпить чашечку кофе с Челентано.
О, Челентано!..
От миллиона баксов я бы тоже не отказалась. Только, к сожалению, я из тех, кто даже в «Спортлото» за свою жизнь не выиграл и рубля.
Ну и ладно! Зато у нас с мужем в кармане лежат билеты к морю, а это, согласитесь, здорово!
…Братская Украина легко приняла нас в свои братские, распростёртые объятия.
Мы благополучно прошли таможню, подивившись мордатыми таможенниками.
Причём, мордатыми были как с нашей, так и с украинской стороны. Видимо, сало - отличная валюта именно там, где находится приграничная зона.
А вот, наконец, море!
Мы с наслаждением купаемся, загораем и пьём вино.
Гривны всё же приходится экономить, потому что среднестатистический россиянин позволить себе лишнего не может. А мы с мужем - самые что ни на есть среднестатистические…
Набережная города «N», где мы остановились, сияла заманчивыми витринами и ещё более заманчивыми предложениями. Там и сям предлагали вкусно выпить, поесть и весело отдохнуть.
Этакий украинский Лас-Вегас!
Муж предложил заглянуть в местное казино.
- Ты хочешь остаться без штанов? – спросила я напрямик.
- Новичкам всегда везёт, - ответил супруг и на всякий случай подтянул свои шорты.
Наверное, всё-таки засомневался…
На шортах были нарисованы синее море и необитаемый остров. А на острове какие то авантюристы отплясывали танец аборигенов.
Кстати, мой здоровый Авантюризм всегда ходил со мной рука об руку. А нездоровый, хоть и отставал, но только на чуть-чуть…
Мы толкнули внутрь тяжёлую дверь казино и тут же почувствовали запах денег. Он буквально валил с ног, как добрая порция виски.
Вдоль стен располагались игровые аппараты на любой вкус!
Я с опаской протянула руку представителю класса «однорукий бандит».
- Не робей, я научу тебя, куда жать и что делать, - пообещал супруг.
Я в ответ кивнула соломенной шляпкой, купленной специально для поездки. Кроме соломы на голове, в данный момент я ничем похвастаться не могла.
Я нажала «пуск»…
Тут же запрыгали обезьянки с бананами, замелькали сундуки с сокровищами.
- Жги, детка! – шепнул на ухо мой здоровый Авантюризм. - Выбирай сундук, который справа!
Звякнул первый выигрыш, затем второй, третий…
У меня появилось стойкое ощущение, что госпожа Фортуна забыла перекрыть кран в золотоносной жиле.
О боже, почему я обходила стороной такое замечательное место, как казино? Какой же недотёпой я была!..
- Ну, хватит! - муж положил руку на моё плечо. – На нас неприлично смотрят…
Наконец, «золотой дождь» иссяк и мы вывалились на набережную.
В стороне от посторонних глаз, потирая руки от нетерпения, мы пересчитали выигрыш. И оба разом присвистнули.
- Гуляем? – радостно спросил муж и подтянул шорты.
Я стянула с головы взмокшую соломенную шляпку и запулила её в море…
Эх, не легка ты – шапка Мономаха!
Гуляли мы на широкую ногу: посетили дорогой ресторан, заказав самые дорогие блюда. Сходили в кино, а потом зашли в ювелирный магазин. Супруг выбрал для меня симпатичное колечко с камешком. А симпатичным оно было потому, что цена была такой же симпатичной…
Мой нездоровый Авантюризм, время от времени, трогал меня за локоток и гнусаво канючил:
- Может, снова вернёмся в казино, а? Может, сыграем ещё?..
- Может, вернёмся уже? – спросила я мужа, примеряя колечко.
Он улыбнулся белозубо и широко – вылитый Адриано Челентано! И мы вновь отправились туда, где звенели гривны…
Посетителей в казино оказалось намного меньше, чем прежде. Видимо, госпожа Фортуна ясно дала понять:
- Ребята, вам здесь ловить нечего!
Я снова пожала руку криминальному авторитету и нажала «пуск»…
Вы знаете, что такое разочарование?
Если нет, то я вам скажу… Это когда вы сели не на тот поезд; это когда на экзамене вы вытянули билет, который не учили; это когда вам подарили на Новый год не бижутерию Сваровски, а набор эмалированных кастрюль…
Железный бандит, видимо проголодавшись, навёрстывал упущенное.
Работая железными челюстями, он доедал последние крохи нашего выигрыша…
Мы проигрались вчистую!
Я взглянула на супруга. Рядом стоял мужчина с грустным лицом и мокрой от пота футболке.
Он тихо сказал:
- Нам бы ещё три дня как-нибудь перекантоваться…
Потому что через три дня у нас были билеты на обратный поезд.
…Мы брели вдоль полоски моря. Солнце катилось к закату.
Чешуйки воды блестели под его лучами, словно золотые монеты.
Прибрежный песок, будто песок с прииска, также отливал золотом.
Золотая лихорадка не хотела нас отпускать…
Три дня, что оставались до отъезда, мы питались гречневой кашей в самой дешёвой столовой.
Кстати, будете в городе «N», непременно посетите эту столовую – там необыкновенно вкусный и дешёвый компот!
Сидя на чемоданах, муж спросил меня:
- Как думаешь, где сейчас твоя соломенная шляпка?
- Не знаю. Наверное, дрейфует где-нибудь у берегов Лас-Вегаса.
- Так это ж в другой стороне, - махнул муж рукой, и я рассмеялась.
… Прошло несколько лет.
На моей руке всё также невозмутимо поблёскивает золотом колечко с красным камешком. Я решила его оставить. Чёрное море и так загрязнили неизвестно чем – бутылками, пакетами и… соломенными шляпками!
Кстати, если вы всё же решите посетить город «N», то можете ходить по его улицам без опаски – одноруких бандитов там теперь нет.
И слава богу, а то… не дай бог!
0

#5 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 24 октября 2017 - 17:16

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - МИНУС
Андрей Растворцев - ПЛЮС
Наталья Иванова - ПЛЮС
ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА

4

КОНЦЕРТМЕЙСТЕР


Впервые я увидела Бэллу Нухимовну на открытой концертной площадке в Парке культуры металлургов, где под крышей, похожей на ракушку, стоял огромный рояль. Приехавшая на празднование Дня металлургов в Донецк Гелена Великанова пела, а она ей аккомпанировала.
На фоне стройной и изящной Великановой Белла Нухимовна выглядела какой-то карикатурой: мелкие черные с проседью кудри, заплетенные вокруг головы в «халу», коричневый мятый сарафан с бежевой манишкой, трещавший по швам на груди, и пыльные резиновые боты на каблуках.
Но как она играла! Рояль разговаривал, вторил голосу, вздыхал, замирал, делал потрясающие глиссандо и трели!
«Ландыши, ландыши!» - пела я потом несколько дней подряд и пыталась на пианино изобразить аккомпанемент. Глядя на мои эксперименты с клавишами, родители решили определить меня в музыкальную школу.
Вот там я увидела Беллу Нухимовну второй раз. Она была в том же сарафане, но с черной манишкой, и в тех же ботах. Я и еще трое-четверо первоклассниц очень шумно вели себя в фойе. Мы кричали, бегали, хвастались друг перед другом какими-то безделушками и вдруг ниоткуда появилась ОНА.
- Ви шо тут за гвалт устроили? – голос громкий и властный. – Марш по классам! Шоб я вас долго искала и каждую нашла в своём классе!
Нас ветром сдуло. На вопрос «это кто?», ответа не было, но мы испугались. Потом всякий раз, когда я встречала ее в коридоре, мне хотелось сделаться невидимкой. Да и не только мне. Учитель по классу баяна вытягивался в струнку и дышал внутрь себя, глотая пары́ вчерашнего перегара, молоденькая учительница по классу фортепиано все время одергивала коротковатое платье, некоторые ученики роняли ноты и прятали голову в плечи.
Классы музыкальной школы находились на втором этаже Дворца культуры металлургического комбината, а на третьем этаже располагался репетиционный зал балетной школы-студии и Белла Нухимовна работала там концертмейстером. Под ее аккомпанемент выросло не одно поколение балерин. Кроме того, она всегда на концертах аккомпанировала хору. Говорили, что она раньше была тапёром в кинотеатре, а еще раньше играла в ресторане. Еще говорили, что она отсидела десять лет в ГУЛАГе. Никто не знал сколько ей лет, и, как мне сейчас кажется, никто и не интересовался. Семьи у нее не было, и жила она тут же во Дворце в маленькой кладовке возле женского туалета. В кармане ее сарафана всегда лежали старинный камертон с резной деревянной ручкой и такой же ключ для настройки. Белла Нухимовна бродила по ДК как привидение, могла себе позволить зайти в любой фортепианный класс во время урока и со словами «Рэбёнок, подожди!» поднять крышку инструмента и подстроить пару струн. Вечерами, когда все покидали Дворец, она садилась за огромный старый рояль на сцене и наизусть играла «Венгерскую рапсодию» Листа. Я позже несколько раз оставалась и слушала. Сутулая, с большой тяжелой грудью и длинными руками она преображалась. Техника у нее была потрясающая! Пальцы легко брали полторы октавы! Через много лет, слушая запись этой рапсодии в исполнении Сергея Рахманинова, я практически не находила разницы. Подозреваю, что это был ее личный рояль, потому что играла она только на нем. Рабочие сцены переносили его туда-сюда и сюда-обратно, а она после каждого перемещения его подстраивала, облюбовывая каждую клавишу.
Я не была прилежной ученицей. Откуда в шесть лет прилежание! Не любила ковыряться в нотах, но неплохо подбирала популярные песни, за что имела большое уважение девочек постарше. Моя учительница Майя Ивановна промучилась со мной три года, но так и не добилась от меня качественного исполнения этюдов. Хорошо я играла только гаммы, но играла «неправильно». Я их играла в терцию и в секунду. Зачем? Чтоб не скучно было! Меня уже собирались отчислить, как пришла новая молоденькая учительница с интересным именем Талина Сергеевна. Для первого знакомства она собрала в классе всех своих разновозрастных учениц и стала расспрашивать, кто что умеет играть. Девчонки хвастались наперебой – вот я эту песню подобрала, а я вот эту могу спеть! Дошла очередь и до самой маленькой – до меня.
Подруга моей мамы подарила мне пластинку Ереванского диксиленда. Там среди джазовых композиций, где в основном играли на духовых инструментах, был фокстрот, где звучали только фортепиано и контрабас. Я этот фокстрот изображала близко к тексту, чем приводила в восторг маму и ее подругу.
И вот я сажусь за инструмент и начинаю бряцать этот фокстрот. У девчонок на лицах – тоже восторг, на лице у Талины Сергеевны – изумление.
И тут открывается дверь и появляется носатая физиономия Беллы Нухимовны:
- Это хто тут марает клавиши?
Наступает тишина, девочки отодвигаются подальше от пианино, Талина Сергеевна встает. Белла Нухимовна внимательно рассматривает меня и исчезает, закрыв дверь. Стало сразу неуютно, и все начали молча собираться. Белла Нухимовна вернулась минут через десять.
- Рэбёнок, идем со мной! – сказала она, указывая на меня длинным пальцем.
Я потопала за ней, как на заклание, ощущая на себе сочувствующие взгляды. Она привела меня к моей бывшей учительнице:
- Майя Иванна! Этого рэбёнка я забираю себе!
Майя Ивановна хлопает ресницами:
- Зачем вам этот безрукий ребёнок? Это же наказание какое-то!
- Рэбёнок, играй! – Белла Нухимовна понятия не имеет, как меня зовут.
- Что?
- То, чем марала клавиши!
И снова бряцаю фокстрот. На лице у Майи Ивановны буря чувств – от недоумения до удивления.
- Где взяла ноты? – спрашивает она, подняв брови.
- Нигде!
- А слышала где?
- На пластинке!
- Майя Иванна! Ви усё поняли? Рэбёнок, пошли!
И Белла Нухимовна берет меня за руку и уводит. Майя Ивановна молча кивает головой, а с ее лица не сходит удивленное выражение.
Вот такой случился неожиданный поворот. Белла Нухимовна оказалась замечательной женщиной. Я нахваталась от нее словечек и манер на всю жизнь. В институте меня любили все еврейские мамы и некоторые даже собирались пристроить сыновей и очень разочаровывались, когда выяснялось, что я гойка*.
В кладовке у Беллы Нухимовны было очень много пластинок с записями Александра Цфасмана. Я их слушаю, пытаюсь наигрывать, и мы много времени проводим в балетном классе.
- Когда они делают глиссад, ты играешь вот так, - показывает она, - Когда они поворачивают тохес**, ты играешь вот так, - снова красивый пассаж. – А шобы они поняли, шо нужно поворачивать тохес, ты играешь вот так!
У меня так красиво не получается, но Белла Нухимовна довольна. Она учит меня разным приемам игры, и уже начинаю понимать, как нужно играть при баллонне, и как при положении сюр ле куде-пье, и что играть при батри и бризе.
Два года она меня учила играть, давала читать музыкальную литературу, разрешала брать домой слушать пластики, но про себя никогда ничего не рассказывала. Да и ни к чему это было, наверное. Так я и не знаю, откуда она и где ее родные. Спрашивать было неудобно, да и кто бы что рассказал маленькой любопытной девочке! А сейчас уже и спросить не у кого.
В один мартовский вечер ее не стало. Утром рабочие сцены нашли ее сидящей за роялем: лицо уткнулось в пюпитр, руки лежат на клавишах, которые замерли в отзвучавшем аккорде «Венгерской рапсодии».
Рояль зачехлили и откатили в кулисы. Больше на нем никто не играл.
С тех пор и я редко играю на фортепиано.

10.11.2015

*Гойка – не еврейского происхождения
**Тохес – зад (идиш)

0

#6 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 27 октября 2017 - 15:39

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - ПЛЮС
Андрей Растворцев - МИНУС
Наталья Иванова - МИНУС
НЕ ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - НЕ УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА

5

МАЭСТРО

Светлой памяти Александра Тавадова.
Сорок пять лет назад, август в моём родном Краснодаре был таким же жарким, как и нынешний. Пот с меня, абитуриента Политехнического института катится градом. И не только потому, что в скверике, где я сижу очень жарко. А ещё и потому, что я сижу смиренно жду своей участи.
Всё! Вступительные экзамены позади. В листке, что лежит у меня на коленях, красуются три пятёрки по устным экзаменам, и одна пустая строчка. В графе №4- литература ( сочинение, письменно), пока, что прочерк.
Ещё утром секретарь приёмной комиссии безучастным, металлическим голосом объявила:-" Результаты сочинений и список поступивших будет в одном приказе. У нас страна хоть и богата лесами, но неча на вас олухов царя небесного, казённую бумагу изводить. Чай не баре, разом всё и узнаете. Кому, значит, в нашу доблестную армию, а кто на ликвидацию кустов амброзии и прочие сельхозработы. И ещё не известно, что лучше!"
Стрелки часов "Победа", подаренных мне отцом, вообще перестали двигаться. Пытаюсь читать захватывающую "Эру милосердия". Бесполезно. Жиглов и Шарапов не в состоянии мне помочь.
Кто-то пустил слух, что в этом году проходной бал 18. Выходит, если не двойка по литературе, то я, стало быть, студент. А ежели пара? Тогда года, через два, а скорее всего спустя три (Морфлот СССР , будет чрезвычайно рад заполучить в свои ряды такого верзилу как я!).
***
Кто-то бесцеремонно и больно шваркает меня по плечу.- Сидишь, потеешь! Пошли пивка тяпнем, я угощаю! - Рядом стоит коренастый парень с ярко выраженными кавказскими чертами лица.
- С какой это радости? С минуту на минуту списки вывесят! - Я скидываю его руку со своего плеча и раздумываю, провести ли в ответку силовой приём с её захватом или нет?
Но парень улыбается так искренне, что я, отложив книгу, спрашиваю.- Тебе, что не интересны результаты письменного по литературе?
-Не, а! Не интересны! Меня Александром зовут, как и тебя. Тёзки мы, понимаешь. Но ты называй меня просто, Маэстро. С самого детства все так кличут. Привык уже. Короче, пошли пиво пить. Жарко же ведь!- Выстреливает он, как из пулемёта, не давая мне возможности вставить хотя бы слово.-Да, пошли, же. Сейчас к ларьку знаешь какая толпа набежит! Поступление обмывать. Не протолкнёшься!
- Не понял. Объясни всё толком. С какой, такой радости ты меня пивом угощать собираешься. И вообще, сказал же тебе., никуда не пойду, вот-вот приказ вывесят.
-Саня, я из Баку, но тебе не на армянском и не азербайджанском, на твоём родном, русским языком объясняю. Меня Маэстро зовут. Ма-э-стро.
-И что из этого?
-А то, что я битый час крутился возле деканата, зайду, то одно спрошу, то другое. С меня, кавказца какой спрос? Человек с гор, спустился. Вот и терпели, взшей не гнали. Короче, студенты мы с тобой! Сечёшь! Сту-ден-ты! Да, за это, да пивка не дерябнуть!- И он чуть ли не силой потащил меня на соседнюю улицу, к заветному ларьку "Пиво-воды".
Я упирался, но не сильно. Какая по сути разница. С чего пить, с радости или с горя. Горло ведь уже давно пересохло.
-Давай, излагай во всех подробностях Ма-эст-ро.
- Какие тебе ещё подробности нужны? Приказ напечатали. Сейчас к ректору на подпись понесли. У тебя девятнадцать балов, у меня шестнадцать, но я по спецнабору, вне конкурса. Мне лишь бы двойку не схлопотать.
***
Быстро пролетел первый семестр. Не сказать, что мы с Маэстро стали закадычными друзьями. На курсе образовалась своеобразная кавказская диаспора. У нас, местных, краснодарских, своя ватага. Но зимняя сессия вновь сблизила нас. Возобновили дружбу, на этот раз по несчастью. Оба не сдали экзамен по высшей математике. Не знаю, как там в Баку, но у нас в школе её преподавали из рук вон плохо. Да и не давалась она мне, в отличие от химии и гуманитарных наук. Решили нанять репетитора. Одно на двоих, что бы подешевле вышло.
С большим трудом выпросил у родителей небольшую сумму. А у Маэстро кое-какие денежки водились всегда. Это сейчас объявления о платных услугах в любой газете отыскать можно, я уже не говорю о всемогущем интернете. А во времена развитого социализма, подобная информация передавалась из уст в уста. То есть строго конфиденциально. Потому как нетрудовые доходы, со всеми вытекающими от сюда обстоятельствами.
Прибыли мы по адресу, указанному в замусоленной бумажке. Дружок раздобыл, не ведомо где. Позвонили, никто не выходит. Час прождали. Затем второй. Холодно. Январь в Краснодаре, разительно отличается от августа, при чём в худшую строну. Ветер с моря, хоть и ослабевший, но пронизывает основательно. Стали искать где бы согреться. Столовую не нашли, зато поблизости отыскали ресторан. Да и оставили там все денюшки предназначенные для неведомого репетитора. Прийдя домой, в совсем не лёгком подпитии, я выслушал длиннющую родительскую лекцию. На тему как хорошо отслужив положенное армии, доблестно трудиться разнорабочим или дворником, самоотверженно строя при этом долгожданный коммунизм и светлое будущее всего прогрессивного человечества.
В итоге я хвост по математике таки, без всякого репетитора, обрубил. Даже стипуху заработал. Маэстро нет. Смог перевестись на заочный, с потерей курса. Виделись мы с ним редко, да и интересы у нас были различные. Он весьма обеспеченный бакинский служащий. Я студент, правда с незначительно повышенной стипендией.
***
Прошло тридцать пять лет. Маэстро разыскал меня на Одноклассниках. Пригласил к себе в Москву. Жил у чёрта на куличках, в Бутово. Много лет назад попал в чудовищную аварию, на всю жизнь остался инвалидом. С большим трудом передвигался на костылях. Жена оставила семью. Александр, как мог, растил двух славных пацанов.
***
По роду своей деятельности я частенько летал в белокаменную и далее, за границу.
В любое время суток, в любом столичном аэропорту , в любую погоду меня встречал Маэстро. Из машины не выходил. Сидел и ждал, пока я уложу свой не хитрый багаж. Зато в вождении автомобиля ему не было равных. Зачастую мне казалось, что мой друг и транспортное средство единое целое. Огромный город знал как свои пять пальцев. Не было такого закоулка и тупика куда бы Маэстро не смог подъехать.
***
Несколько номеров в отеле, где я останавливался, арендовало консульство одной из западных стран. Понятное дело, что протолкнуться к заветным дверям было практически не возможно. Жаждущие увидеть красоты этого государства ночевали прямо на полу, и все, как один, вскакивали при слове "Перекличка". А мне срочно нужна была виза. Времени в обрез. Там, за кордоном, я кровь из носу, должен был принять участие в очень важных переговорах.
- Ты чего такой грустный или просто голодный? Тогда поедем к моим друзьям, бакинцам. У них свой ресторанчик, на кольцевой. Хочешь шашлык из седла барашка?- Маэстро пытался поднять моё настроение. - Нет, ты мне скажи, кто из нас двоих инвалид? Ты можешь взбежать по лестнице, я уже нет. В конце-концов можешь дать хорошего пинка, кому захочешь, я нет! Так, кто здесь должен нос опускать? Отвечай сейчас же? Давай быстренько излагай свои проблемы. Чего у тебя там не получается? Ты наверное забыл как твоего друга зовут? Так я напомню- Ма-э-стро!
***
Прошло полчаса.
***
-Граждане пропустите инвалида и его сопровождающего!
Из одной двери, как ошпаренный, выскочил служащий консульства и помог мне провести Маэстро в заветное помещение.
- Ой, вы знаете. Я вот прямо сейчас передумал. В вашу страну в этом году не поеду. С климатом говорят, у вас там не всё в порядке. Опять же отношение к нам россиянам не ахти какое. Санкции против нас поддерживаете. Нехорошо. А нужные лекарства, мне вот этот господин, быстренько доставит. Я ему полностью доверяю, остаток своего здоровья. Не сочтите за труд, выдайте господину Александру годовую визу, что бы мы вас лишний раз, своим присутствием, не беспокоили.
***
Помахивая визой покупаю билет на ближайший рейс. Вылет завтра в пять утра. Прощаюсь с Маэстро.
-Саша, спасибо тебе огромное. Буду лететь назад, привезу, что закажешь.
- Юность нашу привези. Скверик перед Политехом помнишь? А вкус того разливного и разбавленного пива помнишь?
-Скверик помню, пиво нет- честно признаюсь я.
-Плохо. Стареешь брат. Короче, выходи из своей гостиницы в два ночи. Час будем ехать, если без пробок. За два часа до вылета, как и полагается будешь в аэропорту. Ещё чего удумал. Такси он будет заказывать! Такие деньжищи платить! Транжира! Навязался на мою голову.
***
Всю ночь шёл снег. Выхожу, как и положено в два часа. Возле отеля пусто. Ни одного следа от проехавшей машины.
-Опаздывает, мой Маэстро. Оно и понятно, дороги то ещё не все отчистили. Вот как теперь быть? Ждать его или срочно такси вызывать?
Из снежного бугорка стоящего на обочине высовывается голова моего друга.
- Привет брателла. Я тут подумал. И чего мне в такую погоду в Бутово переться, а потом назад трястись. Лучше я прикурну, подле твоего хо-тэ-ля часок-другой.
- Маэстро! Ну, ты мог мне об этом сказать? Я бы тебе номер снял. Чего же тут скрюченный, да ещё по снегом.
- Не ворчи, дружище. Кончай стареть! Садись, скорее. Сам видишь дороги какие, а путь нам с тобой предстоит не близкий. Опоздаешь. Мне тебя на машине за границу везти прикажешь? Так я дружбан, позволю себе напомнить. Визы у Маэстро нет, а если честно, то и загранпаспорта тоже.
***
Осенью прошлого года, я вернулся из солнечного Узбекистана. За время моего отсутствия в доме переломалось всё что могло переломаться. Бросаю не разобранный чемодан и бегу в магазин за запчастями. В кармане знакомой мелодией играет телефон.
Ба! Господин Маэстро звонит. Как хорошо. Сейчас он мне ничем помочь не сможет. Но хоть выслушает стенания друга и то полегче будет.
- Московский бакинец, привет. Несказанно рад тебя слышать. Как поживаешь мой Маэстро.
- Дадь Саш, это не Маэстро, тебе звонит его сын. Похороны завтра, прилетишь?
***
Перебираю фотографии. Их у меня совсем не много. Как то за повседневной суетой не досуг было фотографироваться. И на всех Маэстро улыбается. Счастливый человек, умевший дружить и дарить всем частички своего большого и доброго сердца.
0

#7 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 27 октября 2017 - 20:06

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - МИНУС
Андрей Растворцев - МИНУС
Наталья Иванова - МИНУС
НЕ ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - НЕ УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА

6

ШУТКА


Эта история произошла в 1981 году. Было мне тогда 20 лет. К тому времени я окончила педучилище, работала в детском саду, где меня всем ставили в пример. Если какая комиссия нагрянет, ее всегда вели в мою группу. Я возмущалась, что это несправедливо, но каждый раз комиссия уходила довольная, и я была рада, что могла закрыть своей детской спинкой (мой рост 152 см.) весь наш коллектив. Работу свою любила, детишек обожала. В общем, была счастлива, вся жизнь впереди, и ждала я от нее только хорошего.
Однажды, возвращаясь домой, ехала в трамвае. Ко мне подошел парень и стал цепляться. Когда я его отшила, он показал, что в руке у него граната и сказал, что жить мне осталось совсем немного. Я резонно заметила, что взорвемся вместе, но он в ответ только безразлично пожал плечами. Парень был невысокого роста, щупленький, с наглой физиономией и одет как-то невзрачно.
Я всегда хотела пойти на какие-нибудь курсы самообороны или в спортивную секцию, сейчас бы мне это очень пригодилось. Парнишка – трусливый бездельник, неудачник и искатель проблем на свою голову – это видно сразу. Поставить его на место было бы парой пустяков, но в те времена девчонок в такие секции не принимали.
Я несколько раз попыталась выйти из трамвая, но он следовал за мной по пятам. Я решила, что в трамвае находиться безопаснее: есть люди, водитель, вечером включат свет.
Когда в трамвай заходил крупный молодой мужчина, я обращалась к нему за помощью. Мужчина делал парню замечание, но стоило только ему увидеть гранату в руке, он моментально терял к нам всякий интерес. Так было несколько раз, потом я оставила эту затею.
Хотела обратиться за помощью к водителю, но тот все видел в зеркало и сидел, посмеивался. Они оказались приятелями.
Я сделала все, что от меня зависело. Мобильных телефонов тогда еще не было и попросить о помощи родных не представлялось возможным. Конечно, я очень испугалась, но виду не подала. Я не из тех, кто будет унижаться и просить о пощаде. Перефразируя Шарапова из кинофильма «Место встречи изменить нельзя», сказала бы так:
- Всю эту мразь бояться много чести.
Как раз освободилось сиденье, я села и стала смотреть в окно. Там была весна: ласково грело солнышко, пели птички, праздно бродили люди, детвора уплетала мороженое и пила газировку. За окном была жизнь. Умирать в двадцать лет не хотелось, но меня не спрашивали, а раз так, то к смерти надо было подготовиться, и я решила не терять зря время. Мысленно попросила прощенье у всех, кого обидела. У Бога, что ничего не успела. Попросила отпустить мне все грехи, ведь исповедаться в церкви я уже не смогу. Попросила Господа не оставлять меня. Сейчас я очень пожалела о том, что на мне не было крестика, он лежал дома рядом с иконами, а так нужен был тут, на шее. Вспомнила своего дедушку-священника и попросила его помолиться за меня, встретить в загробном мире. А потом стала читать молитву, которую знала наизусть, «Отче наш». Со стороны казалось, что я просто смотрю в окно. Так мы проехали три круга, а маршрут у этого трамвая довольно долгий. Все это время я молилась. А потом произошло чудо.
Парень подошел ко мне и показал, что граната у него в руке учебная. Она разбирается и собирается, но не взрывается. От наглости на лице не осталось и следа. Сказал, что он пошутил, извинился за свое поведение и предложил проводить домой, чтоб больше уже ко мне никто не пристал сегодня. Да, для одного дня это было бы слишком. Трамвай как раз подъезжал в третий раз к моей остановке.
Второе чудо состояло в том, что я согласилась на его предложение. От трамвая мне прилично надо было идти пешком, еще и через парк. Потом я даже сама себе не могла ответить на вопрос, как могла согласиться? Мне это совершенно несвойственно. Наверно, когда человек приготовился умирать, такие пустяки уже не беспокоят. Я доверилась Господу и полностью положилась на Его волю, поэтому контролировать ситуацию необходимость отпала.
Парень всю дорогу восхищался моей смелостью, говорил:
- Ты - клевая девчонка! Это ж надо, здоровые мужики струсили, а ты такая
маленькая и не побоялась, я все время за тобой наблюдал.
Когда мы прошли парк, показала на первый попавшийся дом и сказала, что я здесь живу. Он огорчился, что дорога так быстро кончилась, и предложил мне с ним встречаться. Я, естественно, отказалась. Он не стал настаивать, с чувством пожал мне руку, попрощался и ушел. А я пошла дальше, совершенно не собиралась показывать ему свой дом. Эта дорога от трамвая через парк в тот день была самой длинной в моей жизни.
Видно, у Господа на меня были другие планы. Впереди ждала целая жизнь, а это просто очередной жизненный урок, испытание на прочность. И если мучитель поставил мне отличную отметку, надеюсь, что и Господь остался доволен.
Придя домой, я первым делом от души поблагодарила Бога за помощь и надела на шею крестик. С тех пор он всегда со мной, без крестика я чувствую себя раздетой. Помогает Господь всегда, стоит только попросить. Ну и, конечно, надо уметь быть благодарной. Я счастлива, что в моей жизни есть Бог – самый надежный друг, который всегда рядом и никогда не предаст.
0

#8 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 30 октября 2017 - 18:10

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - ПЛЮС
Андрей Растворцев - ПЛЮС
Наталья Иванова - ПЛЮС
ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА

7

ПРИНЦЕССА


Собака была явно бездомной. Смесь болонки с дворнягой, с грязной всклоченной шерстью, почти беззубая, она всегда в одно и то же время стояла в переходе метро, где наиболее сердобольные прохожие подавали ей милостыню в виде чего-нибудь съедобного.
Она каждый раз вздрагивала в ответ на протянутую к ней руку, слегка пятилась назад, но убедившись в мирных намерениях подававшего, вытягивала шею и резко хватала добычу, словно боялась, что еду могут отнять. Жадно глотала и поднимала свою грязную морду вверх, виновато глядя на людей.
Собака ещё помнила те счастливые времена, когда её называли «Принцессой цирка». Хотя в большом цирке она никогда не выступала. Её хозяином был невысокий худощавый старик, который когда-то, в былые времена был актёром. Так сложилась его жизнь, что самыми близкими для него были два существа: она, собака, которую старик ещё щенком подобрал здесь же, у метро, да петух, которого ему как-то подарили, и у него не поднялась рука сварить из него суп.
В итоге получился довольно забавный дуэт, с которым старик подрабатывал, устраивая мини-представления в детских садах. Тогда ещё Принцесса была молода и полна сил, она много чего выделывала под восторженные возгласы и хохот малышей. Это было то счастливое время, когда мир был добр, когда её так любили!
После представления всегда выстраивалась целая очередь ребятишек: каждый хотел потрогать собачку, поблагодарить её, погладив по голове или ласково потрепав за ухо.
Ох, эти маленькие детские пальчики! Они почему-то всегда так приятно пахли и были такими тёплыми, мягкими! Принцесса восторженно виляла хвостом и была готова позволить этим пальчикам делать с ней всё, что угодно.
Не то, что Конрад. Так звали петуха. В чужие руки он никак не давался и предпочитал поспешно удалиться в свой излюбленный домик-клетку, в которой его приносили на представление.
К сожалению, счастье не бывает вечно. Однажды старик просто не проснулся утром. Бедная, бедная Принцесса! Она сразу поняла, что случилось непоправимое, но никак не хотела в это верить. Вначале она лаяла, металась по комнате. То облизывала висящую как плеть руку старика, то бежала к клетке с петухом, как бы прося у него помощи. Потом притихла и всё скулила у изголовья кровати.
В общем-то, благодаря ей соседи и подняли тревогу, так как обратили внимание, что за дверью целый день воет собака . Старика похоронили, но в связи с тем, что никаких родственников у него не было, квартиру заперли и опечатали.
Собака не знала, куда исчез Конрад, он как-то вдруг пропал вместе со своей клеткой, а ей пришлось теперь ночевать на первом этаже под лестницей, на картонке из-под ящика, которую постелила какая-то сердобольная старушка. Она-то и подкармливала Принцессу, хотя собака, благодаря своим цирковым привычкам, приспособилась бегать на заработки в соседний гастроном на углу.
Сначала гостью пытались прогнать, но после того, как стали свидетелями проявления её незаурядных способностей, решили оставить. Даже наоборот, некоторые покупатели заходили в магазин только ради неё.
О, это было занятное зрелище! Как только открывался магазин, Принцесса занимала своё «рабочее место» перед витриной с колбасными изделиями и ожидала покупателей. При появлении людей у витрины она поднималась во весь рост и танцевала по кругу, семеня своими маленькими лапками. Покупатели расплывались в улыбках и уж, конечно, Принцессе доставалось что-нибудь вкусненькое. Невозможно было оставаться равнодушным к её проделкам.
Однажды какой-то очень серьёзный высокий человек возмутился. Слыханное ли дело! Как можно ли покупать продукты в магазине, в котором разгуливает грязная уличная собака? Он пообещал сообщить куда надо, если не прекратится это безобразие.
Принцесса сразу почуяла что-то неладное, так как не выносила криков. С того времени, как умер старик, она уже знала, что это такое и боялась, что её могут больно ударить. Собака вздрогнула, сжалась и выскочила из магазина.
Она знала, что еду можно раздобыть в мусорных контейнерах, хотя это было рискованно. Туда не так просто запрыгнуть, к тому же, подобные места контролировались такими же как она бездомными собаками. Они не подпускали на свою территорию никого чужого. Но Принцесса была очень умная и ловкая. Она же актриса! Умела затаиться, если это было необходимо, выждать, когда наступит благоприятный момент и похозяйничать в мусорном контейнере до того, как появятся конкуренты. Необходимо только быть очень внимательной.
На этот раз Принцессе не удалось даже подойти к намеченной цели. Собачья стая ещё издали заметила приближение чужака и встретила дружным лаем.
Блуждание по улицам привело к тому, что какие-то мальчишки устроили за ней настоящую погоню. И хотя один из тяжёлых камней попал в заднюю лапку, и было очень больно, ей всё-таки удалось сбежать.
Принцесса лежала на своей картонке под лестницей и зализывала рану. Было так больно, что есть уже совсем не хотелось. Она даже не прикоснулась к еде, которую принесла ей вечером старушка. Собака лежала, вытянув пораненную лапку, и лишь скулила в ответ на причитания старухи. Так и лежала до тех пор, пока не захотелось пить. Уже несколько дней Принцессе ничего не хотелось. И вдруг захотелось пить. Она с жадностью вылакала всю воду из консервной банки. Ещё через какое-то время вернулся и аппетит, Принцесса уже с удовольствием съела всю порцию принесённой каши.
Лапка почти не болела, хотя и стоять на ней было невозможно. Теперь собака училась ходить на трёх лапах. Она всё время как бы подпрыгивала, а в сочетании с её добрыми глазами и всклоченным видом, это выглядело даже несколько забавно.
По старой памяти Принцесса посетила свой любимый гастроном, и ей там очень обрадовались. Молоденькая симпатичная продавщица угостила её кусочком отменной ветчины, но всё-таки, вывела за дверь, на улицу.
Да, конечно, всё правильно. Ведь теперь Принцесса не могла больше стать на задние лапы, она не могла танцевать. Больше уже не заходила в магазин, сидела перед дверью. И иногда ей, действительно, кое-что доставалось. Некоторые постоянные покупатели ещё помнили её проделки и, выходя из гастронома, чем-нибудь угощали. Собака настороженно пятилась, но через мгновение уже благодарно виляла хвостом.
Всё было бы ничего, да случилось так, что старуха почему-то не принесла еду, а в её квартире начали делать грандиозный ремонт с выбиванием стен между комнатами. Принцесса боялась этого грохота и приходила на своё место только ночевать. Но и это скоро закончилось, так как её картонку выбросили, а на входной двери повесили кодовый замок, и проникнуть внутрь было уже невозможно.
Принцесса приспособилась спать прямо в мусорном контейнере у своего дома. К счастью, впритык к нему лежали какие-то бетонные плиты, по ним она легко взбиралась и без труда прыгала внутрь контейнера. Во-первых, там иногда можно было кое-чем поживиться, а во-вторых, было значительно теплее, чем на улице. Особенно если зарыться между пакетами с мусором.
Совсем худо становилось, когда содержимое контейнера забирали, и он оказывался пустым, или недостаточно заполненным. Тогда Принцесса не рисковала прыгать внутрь, а плелась искать для ночлега другое подходящее место. Уж где только не приходилось ночевать!
Так она познакомилась с другими бездомными собаками, которые устраивались где-нибудь в укромном месте, прижавшись друг к другу, и даже подружилась с рыжей дворнягой. Та посещала много интересных мест, доселе неизвестных Принцессе. Так и попала она в переход метро.
Это было самое лучшее место. Здесь не продувало ветром и так замечательно пахло из киоска, в котором продавали разные вкусности! Иногда продавец прямо на пол бросал какие-то обрезки. Но Принцессе редко что из этого доставалось, ведь она была здесь не одна, а со своей подбитой лапой не могла уже так ловко бросаться за добычей. Да и силы были уже не те.
Зато некоторые люди приносили еду именно ей. Особенно здорово было перед праздниками, когда в каждой семье готовили много вкуснятины. Все косточки, шкурки, обрезки доставались собакам, караулящим на остановках и в метро.
Однажды, в чудесное мартовское утро, в спешащей толпе раздался звонкий детский голос : «Ой, смотри, смотри, бабушка, это же Принцесса, помнишь?»
Собака встрепенулась, задрожала всем телом, услышав своё имя. Она вытянула шею и начала жадно принюхиваться. Перед ней стояла женщина с мальчиком школьного возраста. Мальчик присел на корточки и, как когда-то, потрепал её за ухо. Его пальцы всё так же приятно пахли, и собака осторожно лизнула их.
«Господи, неужели это та самая Принцесса?» − выдохнула женщина. Она наклонилась над дрожащей собакой: «Почему ты здесь, милая? Где твой хозяин?»
«Ты узнала меня, Принцесса? Моя хорошая, миленькая моя», − запричитал мальчик, поглаживая грязные клочья шерсти.
«Ах, бедняжка, пойдём, пойдём с нами», − предложила женщина и поманила собаку к выходу, но заметив, что у неё перебита лапка, сняла с головы платок, завернула в него дрожащую Принцессу и протянула внуку. Тот бережно взял драгоценный свёрток и осторожно прижал к груди.
Принцесса лизнула мальчика в нос. Он звонко рассмеялся, замотал головой и, во избежание собачьих поцелуев, вздёрнул подбородок кверху. Его счастливые глаза встретились с глазами бабушки. Они понимали друг друга.
0

#9 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 02 ноября 2017 - 18:44

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - ПЛЮС
Андрей Растворцев - МИНУС
Наталья Иванова - МИНУС
НЕ ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - НЕ УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА


8


ФИЛИН

Филин - редкостная птица.
Невозможно не влюбиться
в его облик: он прекрасен…


1
Ровное поле, на котором всюду разбросаны тела умерших и раненых солдат. Среди них нахожусь и я. Ещё живой. Смотрю на небо. Там - ничего интересного: совсем не ангельски чудовищные краски, акварель дьявола. Закрываю глаза. Жду её. Кого? Смерти.
Вдруг чьи-то маленькие, нежные ручонки прикоснулись ко мне и пытаются поднять. Приоткрыв один глаз, я вижу её. Нет, это не смерть. Ведь у смерти не может быть таких красивых очей, а самое главное – доброй, искренней улыбки. Это девушка, она чудное, милое создание. Я уже не в силах произнести какие-то слова. Ничего не чувствую. Перестаю мыслить. Проваливаюсь в бездну…

2
- Владислав Алексеевич, скорее, скорее, он проснулся!
Двадцатидвухлетний парень лежит на больничной койке, как мумия, перебинтованный с ног до головы. Это солдат. И он - я.
- Как вы себя чувствуете? – спрашивает доктор, седой, крупный старик с уставшими от долгого недосыпания глазами.
Проигнорировав его вопрос, интересуюсь:
- Где она?
- Кто?
- Ну та, чудная.
- Вы имеете в виду девушку, которая вас спасла?
Я молча киваю.
- Она здесь.
Доктор выходит из палаты и через несколько минут появляется снова, но уже не один. За его спиной кто-то прячется.
- Вот. Врач отходит, пропуская вперёд…
- О, Боже! Это она. И снова окунаюсь в обморочное состояние.

3
Через полгода я вышел из госпиталя. Из-за тяжёлого ранения и контузии на фронт меня уже не пустили. Пришлось трудиться в тылу. А через полтора года война с Германией закончилась. Я получил медаль за участие в том последнем своём бою.
Я долго искал мою спасительницу, ведь полюбил её с первого взгляда. Такое бывает: любовь всемогуща и приходит, когда ей захочется. Где я только ни был, с кем только ни встречался, но так и не нашёл мою Алёнушку. Имя её узнал ещё тогда в госпитале, у нашего врача.
Отчаявшись, решил жениться. И женился ведь! На порядочной русской девушке простого крестьянского происхождения. Нет, её я не любил, просто она была очень хорошим, верным другом, но влечения к ней никогда не испытывал. Как-то раз Оля (так звали мою жену) спросила меня: «Серёженька, почему ты живёшь со мной? Не любишь ведь». На что я ответил: «Порой достаточно быть любимым». Через год совместной жизни она родила мне дочку. Я даже не сомневался в выборе имени: Алёнка! И только Алёнка! А что, неплохо звучит: Алёна Сергеевна Филин.
Года шли. Я уже почти позабыл лицо своей возлюбленной. Работа на деревообрабатывающем заводе заставляла меня отвлекаться от мыслей о ней. Вера в воссоединение с любимой постепенно угасала…

4
Старая, восьмидесятилетняя женщина сидит в инвалидной коляске. Дряблая бледно-жёлтая кожа, потускневший взгляд…. А рядом красивый парень лет двадцати, её заботливый внук.
- Бабуля, а ведь скоро День Победы. О чём мечтаешь? Чего хочешь больше всего? Ты только скажи!
- Знаешь, родной, хочу съездить в тот город, где я воевала, где убивала и спасала людей. Там лежат мои друзья, оставшиеся навсегда молодыми.
- Обещаю тебе: девятого едем в Волгоград!

5
Праздник Великой Победы. День счастья и слёз. Величественный монумент – дань памяти погибшим в Сталинградской битве. А рядом – маленькая, худенькая, морщинистая старушка на коляске. Вся в орденах и медалях. В руках её внука тюльпаны, цвета пролитой здесь когда-то крови.
- Устала я тут, Сашенька, пойдём к Волге. Туда, на холмик. И вот они уже смотрят на Волгу. Река необыкновенно спокойна. Голубизна неба так и слепит глаза.
- Да, природа – роскошь. – Не то, что тогда, в сорок третьем. Знаешь, а ведь этот холм особенный. Если тебе удастся, стоя на нём, увидеть филина, несущего добычу, значит, счастье твоё не за горами.
На холм с трудом взбирается высокий седой старик, опирающийся на трость. Он молча смотрит вдаль, не замечая вокруг себя никого.
- Бабушка, я оставлю тебя ненадолго? – спрашивает внук.
- Иди, милый, иди.
Старик как будто очнулся от этих слов и взглянул на старую женщину в коляске. Они пристально смотрят друг на друга.
- Ал-лё-на…
- Вы?!
Солёные слёзы катятся по морщинистым щекам, но потухшие глаза уже оживают, а старческие лица молодеют от лучистой улыбки.
- Вот и жизнь прошла. Я так долго ждал этой встречи, чтобы сказать «спасибо» за моё спасение. А ведь я любил Вас все эти годы...
- Сергей…- глухо, скрипуче произнесла она, его Алёна. – Знаю, что теперь стара и некрасива, да ещё и в коляске, но обнимите меня…. Я так мечтала об этом!
И он обнял её нежно. А потом, забыв обо всём на свете, держась за руки, они долго-долго смотрели то на синь реки, то на темнеющее вечернее небо, где расправив свои крылья, держа в цепких когтях добычу, гордо летел филин.
0

#10 Пользователь офлайн   Наталья Владимировна Иконка

  • Администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Куратор конкурсов
  • Сообщений: 10 435
  • Регистрация: 26 сентября 15

Отправлено 06 ноября 2017 - 00:04

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОТСЕВ
Сергей Кириллов - ПЛЮС
Андрей Растворцев - ПЛЮС
Наталья Иванова - ПЛЮС
ПРОШЛО В ЛОНГ-ЛИСТ НОМИНАЦИИ - УЧАСТВУЕТ В ФИНАЛЬНОЙ ЧАСТИ КОНКУРСА


9

ФАМИЛЬНАЯ КУЛЕБЯКА


- Жениться нужно на сироте! – выпалила Сашка и шмякнула поднос на стол. Пациенты за соседним столиком вздрогнули, а проходившая медсестра неодобрительно посмотрела на подружек.
Худенькая Саша и в обычном состоянии была больше похожа на студентку медучилища первого года обучения, чем на ординатора. А сейчас, распалившаяся, с торчащими во все стороны кудряшками и гневно сверкающими карими глазами, она напоминала капризного ребенка.
В воскресенье Саша ездила знакомиться с родственниками жениха. Вернее, с одной родственницей – с бабушкой, т.к. с мамой и папой Андрей познакомил избранницу давно. Будущие свекровь, Наталья Александровна, и свёкор Саше понравились. Отец Андрея, тоже Андрей (всех первенцев называли по семейной традиции именно так), руководил крупным оборонным предприятием. «Тоже традиция, - пояснила Наталья Александровна, - все Луницкие – либо военные, либо оборонщики».
На женщин семейная традиция не распространялась. Наталья Александровна занималась переводами, к Сашиной профессии (акушер-гинеколог) отнеслась с уважением и, похоже, гордилась выбором сына.
Когда был назначен день свадьбы, выяснилось, что теперь нужно ехать в «родовой дом» (хорошо еще, не в поместье или в усадьбу) знакомиться с бабушкой, мамой Андрея Андреевича-старшего.
«Родовой дом» в пяти километрах от города на аббатство Даунтон не тянул. Но хозяйке титул графини подошел бы больше, чем скромная «должность» бабушки взрослого внука. Андрей Андреевич поцеловал матери руку и подставил под её аккуратно накрашенные помадой губы лоб. Общительная и остроумная Наталья Александровна в присутствии свекрови словно отошла в тень. Андрей-младший панибратски чмокнул бабку в морщинистую щеку, за что удостоился взгляда, в котором причудливо смешались любовь, снисходительность и лёгкое осуждение. Оглядев Сашу с ног до головы («ох, зачем я надела любимые джинсы и косуху!»), хозяйка произнесла хорошо поставленным голосом:
- Меня зовут Лионелла Константиновна. Имя редкое, в переводе означает львица.
Андрей хотел представить невесту, но «львица» оборвала его и приступила к допросу «без пяти минут родственницы». В течение получаса, стоя навытяжку перед устроившейся в кресле (в памяти навязчиво всплывал эпитет «вольтеровское») старухой, Саша отвечала на вопросы о предках до никому не известного колена («все вы теперь Иваны-родства-непомнящие»), о родственниках («ах, кого только не называют инженерами»), о профессии («акушер-гинеколог? Как это совместимо с семейной жизнью?»).
Наконец, львица допустила гостей к изысканно сервированному столу. Одуревшая от допроса Саша запуталась в многочисленных вилках-ножах, полила соусом к рыбе бифштекс и напоследок поставила крест на своей репутации, признавшись, что ненавидит оперу.
- И что же привело тебя к выводу, что жениться нужно на сироте? – улыбнулась Катя. – Бабушка сказала, что Андрей может жениться на тебе только через её труп? И угрожала лишить наследства в случае женитьбы?
- Хватит прикалываться, - буркнула Саша, - я еще не все рассказала. Львица напоследок пригласила меня на юбилей, ей через три недели восемьдесят пять стукнет.
- Отлично! Значит, она тебя признала родственницей!
- Еще как признала! – недобро засмеялась Саша. – Так и сказала: «Александра, ты входишь в нашу семью. И именно ты будешь отвечать за сохранение семейной традиции». Я решила, что она на имя первенца намекает. И сказала, что мне имя Андрей нравится, и я ничего не имею против, чтобы так назвать мальчика, если он у нас когда-нибудь родится. Лионелла подняла брови, знаешь, как будто я что неприличное сказала. Мальчика будут звать Андрей, это ясно. Но она совсем о другой традиции говорит. О кулинарной. У них в семье принято на день рождения главы семьи готовить кулебяку с рыбой по рецепту Елены Молоховец. Причем готовить должна младшая женщина в семье. То есть я.
- Той самой Молоховец, дореволюционной? – удивилась Катя.
- Той самой, – кивнула Саша, - я в интернете рецептик нашла, слушай. «Приготовить тесто: на 1,5 фунта муки положить 3/8 фунта чухонского масла». Нет, ты слышишь, чухонского! Про тесто пропущу. Перейду сразу к начинке: «Тогда приготовить начинку: нарезать 1,5 фунта судака, выбрать кости». Тут тоже пропущу. «Взять 1,25 стакана смоленской крупы». Нет, ты поняла, именно смоленской крупы, чтоб её! «Перетереть ее с 1 яйцом, высушить, протереть сквозь решето». Решето! Где я ей возьму это решето? «Заранее приготовить фунт осетрины, которую нарезать пластинками и полфунта семги». И всё это потом еще надо будет «в печь посадить». Это издевательство!
- Лионелла сказала, младшая женщина в семье кулебяку должна готовить. Значит, раньше её готовила Наталья Александровна? – поинтересовалась Катя.
- Да! Она пять языков знает, работает, и тридцать лет все это рубила, кипятила, масло чухонское, крупу смоленскую. Кстати, чухонским называли сливочное масло, а смоленская крупа – гречка. Это Наталья Александровна мне рассказала. Ей Андрюшка наябедничал, что я от рецепта в осадок выпала, так она мне вчера позвонила, говорит, не волнуйся, я сама все приготовлю, а ты скажешь, что это ты сделала. Но я так не могу.
Семь лет дружбы даром не проходят: Катя знала, что самодостаточная и гордая Сашка никогда не согласится на такое предложение.
- Представляешь, каково во времена дефицита Наталье Александровне было осетрину-сёмгу доставать? – задала риторический вопрос Саша. - Андрюшка сказал, если я не приготовлю эту чёртову кулебяку, то ничего особенного не случится. Только у бабушки начнется мигрень, потом она не будет ни с кем разговаривать неделю.
- Возможно, мы имеем дело с сосудистой энцефалопатией у истеричной личности, - как начинающий психиатр, не преминула заметить Катя.
- А по-моему, она просто избалованная злая старуха, вот и всё, - возразила Сашка. – Если б у Андрея и родители такими же были, я бы ни за что не стала прогибаться. А так…Не хочется всем настроение портить и начинать семейную жизнь со скандала. Да еще Андрюшку, как назло, посылают в командировку. Завтра уезжает, вернется только в день бабкиного рождения. Прямо к кулебяке, так сказать.
- Хочешь, я тебе помогу, - без особого энтузиазма предложила Катя, как и Саша, бесконечно далекая от кулинарного олимпа.
- Спасибо, сама справлюсь, - махнула рукой Сашка, и, оставив так и не тронутый обед, поспешила в отделение.
…За изыскано сервированным столом повисло неловкое молчание. Примчавшийся из аэропорта Андрей безуспешно набирал Сашин номер и слал сообщения вотсапе, Андрей Андреевич и Наталья Александровна оставили безуспешные попытки завязать разговор. Лионелла Константиновна неподвижно сидела во главе стола и перебирала длинными, усеянными старческой «гречкой» пальцами в кольцах бахрому белоснежной скатерти. Наконец, тишину разорвал звук приближающегося автомобиля. «Саша приехала!» - радостно вскрикнул Андрей и кинулся на крыльцо.
Это, действительно, была Саша. Очень бледная, уставшая, она поцеловала мужа и вручила Лионелле Константиновне букет хризантем и пакет с подарком.
- С днем рождения! Простите за опоздание, непредвиденные обстоятельства на работе.
Лионелла Константиновна, вопреки правилам этикета, не открыла подарок, явно ожидая продолжения. Саша поняла намёк и, тяжело вздохнув, принесла из прихожей еще один пакет.
- Вот, к столу… На любой вкус. Шашлык, суши, пицца. Все свежее.
Повисла неловкая пауза, которую прервала юбилярша:
- Кулебяки, надо понимать, мы не дождемся?
- Я не…
Договорить Саше не дали. Издав громкий крик («точно, истерическая личность, права Катя») Лионелла ринулась из комнаты. За ней поспешила Наталья Александровна, успев успокаивающе кивнуть будущей невестке. Не прошло и минуты, как Наталья Александровна вернулась и встревоженно сказала: «Скорую, наверное, надо, она даже голос потеряла».
- Я пойду к ней, - неожиданно для всех вызвалась Саша, - давление померяю, а там решим, нужна ли скорая.
Лионелла Константиновна лежала на неразобранной кровати. Саша, не встретив сопротивления, померяла давление. Чуть повышенное, но вполне приличное для восьмидесяти пяти лет. А лицо бледное, и не злое, а усталое и жалкое.
- Простите, - сказала Саша, - я бы сделала кулебяку. Не знаю, получилась бы она, или нет, но я бы сделала. Я все купила, и осетрину, и сёмгу, и судака. У меня после дежурства целые сутки свободные должны были быть. Но в дежурство роженицу привезли. Молоденькая совсем, с отслойкой плаценты, на 29-й неделе. Её еле спасли, и ребёнка тоже. Девочка, весит килограмм триста грамм. Малышка в реанимации, на ИВЛ, а мать…Сама чуть живая, а плачет и рвется к ребенку. И у меня все спрашивает: будет она жить? Будет? И только мне верит, что малышка жива. Я не смогла её бросить. И к малышке её отвезла перед тем, как ту в детскую больницу увезли. Мне от заведующей отделением влетело, но я не жалею.
- Она жива? – неожиданно заговорила Лионелла.
- Малышка? Жива! Прогнозов никто не даст, но я почему-то уверена, что все будет хорошо.
- Я терпеть не могу рыбу! - молодым голосом сказала Лионелла. – Кулебяку моя свекровь обожала, она ведь из дворян была, хоть и обедневших. Конечно, в начале пятидесятых об осетрине и сёмге мечтать не приходилось. Я делала с той рыбой, что могла достать. Свекровь меня ругала, мол, сразу видно, что ты деревенская, тебе что сёмга, что плотва, всё одно. Я и правда из деревни. До замужества Неонилой была, Кондратьевной. Но свекровь сказала, что в их семье таких имен не признают. Вот я и стала львицей.
- Она…обижала вас?
- Поначалу я, конечно, обижалась. Потом беда случилась. Первенец наш с Андреем погиб. Девочка. Слишком крупная была, и шла ножками. Тогда ко мне в больницу свекровь прорвалась. В палате пять человек, все с детьми, а я одна. Не плачу, слёз нет, только одно желание – доползти до окна – и вниз. Она все поняла. Из палаты её выгнать ни врач, ни главврач не смог. Так и сидела со мной три дня, плакала, молчала, говорила.
Помолчали. Лионелла привстала на кровати и, подмигнув Саше, сказала: « Ну, пиццей меня как-то Наталья угощала. А суши эти только в рекламе по телевизору видела. Дай Бог, не отравлюсь, в юбилей-то свой».
2017 г.
0

Поделиться темой:


  • 9 Страниц +
  • 1
  • 2
  • 3
  • Последняя »
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

1 человек читают эту тему
0 пользователей, 1 гостей, 0 скрытых пользователей