[Наталья Владимировна]

50

МОЛОДИЛЬНЫЕ ЯБЛОКИ

(сказка для взрослых)

В некотором царстве, некотором государстве, в неведомой Дундукляндии жил-был царь Дундук первый. И все-то у него было: и жена, раскрасавица Марья-Моревна, и амбары с запасами и товарами, и сусеки с жратвой и яствами, и сундуки с дукатами и тугриками. Одна беда: любил Дундук смотреть по телеку рекламу, особливо по медицинской части.
- Ты глянь, Моревна, экую красоту кажут…Како средство от изжоги выдумали, стервецы эдакие, желудок так и оживает, так и цветёт…
- Тьфу, супостаты! – кричал затем царь – опять фильму запустили.
- Дак, фильм антиресный какой – возражала Моревна – в запрошлой серии
двоих задушили, а троих и вовсе зарезали, а в этой, поди, - всех порешат.
- Цыц! – кричал царь – эдакую красоту рекламную фильмом поганют.
Вот велю всем редакторам башки отсечь!
- Да не тронь ты их, они люди коммерческие, служивые…
- Врёшь! Я царь, аль не царь? Должен я гневаться и своевольничать, аль нет?
Мне то по сану моему царскому положено. Нынче же прикажу усекновение голов произвесть! Пущай рекламу не портют.
И ведь главная беда не в том, что рекламу любил, а в том, что потом всякие болезни у себя выискивал.
- Слышь, Моревна – говорил я тебе давеча, что у меня вот тут сбоку шкворчит и ёкает. Так то, бают, недуга потаённая, метеоризм называется.
- Давай я тебе, Дундушка, ромашки отварю…
- Тьфу! Какая ишо там ромашка?! В заморских странах снадобья всяческие новые повыдумывали, а тут все ромашка – и от изжоги, и от поноса, и от запора – все ромашка. Тьфу! Ну, нет, мне теперь средство не нашенское подай, а импоротное!
- Это како же тако средство?
- А вот, бают, что какие-то молодильные яблоки изобрели. И от тех яблок –
И лечение всех недугов, и здоровье, и потенция даже.
- А это ишо что?
- Дура ты дура! А как же я стране наследников новых произведу, Дундучков,
царев будущих – через ту самую потенцию. Вот! А самое главное, что как этих яблок отведаешь, так живи потом сколько хошь и смерть тебя не берёт – во как!
- Ой, Дундик, я тоже такие хочу…
- То-то и оно! Где вот только достать то их? Промышляет ими, бают, Кащей Бессмертный, у него и патента на них есть. Да где его искать Кащея то?
- Дак пошли своих помошников и слуг, а то совсем паразиты обленились.
- Это да…Им бы только мошну свою набить – никуды не годятся.
- А знаешь, Дундучок, пошли-ка ты Ивана-дурака, он хоть ленив, но когда надо – смекалист.
- А что? Пожалуй, что. Эй вы, паразиты окаянныя, супостаты обжорные,
Позвать ко мне Ивана дурака!
Явился Иван-дурак к царю, зевает, зенки сонные кулаками трёт.
- Так!- сказал царь грозно – Ты у меня, дурак, при какой должности состоишь?
- Я то? Ну это…как это…безответственный секретарь, что ли...
- Как так – безответственный? Пошто так?
- Дак ответственных секретарёв у тебя, царь, полным-полно, а что толку – все одно никакой ответственности. А я так честно при должности состою,
По соответствию. Вот и приказ твой есть: « Ивана-дурака назначаем секретарем безответственным»…да и какой с меня спрос?
- А вот какой! Поезжай-ка ты туда, не знаю куда и привези…
- Сам не знаешь что – продолжил Иван, зевая во весь рот.
- Молчать, стервец, когда с тобой самодержец всей Дундукии, мать
ее в дышло, дундучит! Слухай сюда! Найдешь Кащея Бессмертного, да купишь у него яблок молодильных…
- Да на что ж купить то?
- В казне царской получишь тугрики бумажные, да дукаты золотые. Да гляди,
дукаты-то береги, тугрики отдавай, балбес, тугрики.
- Да соображам, не впервой. А на чём ехать то, царь Дундук Первый эдакий?
Ну дай ты мне хоть тачку быстроногу, Поршу заморскую о двустах лошадиных сил.
- Я вот тебе дам, сукин сын! Велю я тебя напоследок выпороть! Возьмёшь из конюшни кобылу об одну лошадину силу, да и ступай. И что б живо у меня –
без яблок не возвертайся вовсе!
Делать нечего. Собрался Иван, взгромоздился на кобылу да поехал.
Долго ли, коротко ли, ехал и ехал и приехал Ваня к камню большому на развилке трёх дорог. А на камне том надпись выбита: «Направо пойдёшь –
башку свернёшь, налево пойдёшь – ничего не найдёшь, а что прямо – так то нам не ведомо».
Задумался Иван, башку пятернёй трет – куды ехать то? Вдруг глядит, а к
камню сверху табличка прилеплена. Нагнулся Иван и прочел: «Б. Яга. Ясно (наскрозь то есть) видящая в тридцать третьем поколении. Приворот – отворот и обратный приворот. Всё знаю, всё ведаю. Оплата опосля приворота только в дукатах! Про сексуальные услуги не приставать – не даю! Искать у Каиновой горы в изб. на кур. нож».
- Вот кто мне нужон то – сказал Иван, да поехал Б. Ягу искать. Ехал он ехал, глядит – стоит на опушке леса изба на кур. нож. Зашел Иван, глядит – бабка за столом сидит, да на счетах считает что-то.
- Здорово, Яговна! – кричит Иван.
- Здорово, коль не шутишь. Это кто-й то ко мне пожаловал. Погодь, я оптрии одену. – надела баба Яга очки, на Ивана смотрит.
- Ах, это ты Ваня. Ой, да как раздобрел-то, какой пухленький, да упитанный. Эх, жаль - не в ровен час зашел…
- А што так?
-Дак я теперь на диете, похуданием занялась, значит. А то б щас печку б затопила, да сковородочку под твой размер…
- Ты гляди, карга, того – не заговаривайся! Я к те по делу пришел.
- Знам мы ваши дела. Девку приворожить каку?
- Да ну их к лешему девок-то. То их развлекай, то им покупай, да дукатов давай. Неа, неохота мне…
- Это верно. Девка нынче не та пошла. Не глядит что в башке, а глядит что в мошне! Да что за дело-то?
- А дело вот каково. Послал меня царь наш, Дундук ненаглядный – подай ему яблоки молодильные.
- Дак я всё больше по травяным снадобьям. А снадобья наши известные: трын-трава, да пьянь-трава, да опохмел-трава, а других мы, отродясь, не знали, не ведали.
- А где ж мне те яблоки молодильны искать, подскажи хоть, коль про все ведаешь.
- Погодь, сечас соображу. Товар этот не нашенский. А по импороту – это тебе к Кащею надо Бессмертнову. Он по заморским странам шастает, да контрабандой промышляет.
- А как его найтить то?
- А то, Ванюша информация потайная, засекреченная, значит. Это тебе стоить будет – бабка зашевелила губами, подсчитывая – десять золотых дукатов, вот как!
- Охренела ты совсем, бабка, за что ж так много?
- Не хошь – не бери! Иди откель пришел. Тебе царь башку снесёт, не мне..
- Ну, хрен с тобой! Тока ты мне расписку дай про дукаты, что б всё как положено…
- Это можно, это я мигом. У меня тут чеки есть про всякие случаи.
- Значитца так! Дам я тебе клубок навигаторный. Иди за тем клубком, иди, милый, не сумлевайся, куда надо приведёт. А там уж сам не зевай: то ли с товаром быть, то ли головы не сносить. Так-то вот!
И пошёл Иван за клубком. Долго шёл, порты износил импортные, джинсовые. Однако – пришёл. Заходит он в хоромы Кащея Бессмертного,
покои бесовские. Сам Кащей его у двери встречает, к столу ведёт:
- Ай, сразу видно что вы-таки совсем серъёзный оптовый купец! За каким товаром ко мне?
- Да надо мне молодильных яблочек прикупить, а то тесть разхворался что-то.
- Ой, вы мене голов не морочьте и зубов не заговаривайте! Я же вижу насквозь, что вы от Дундукского царя за серъёзным импортным товаром.
- Да вот понадобилось Дундуку моему яблок молодильных…
- Ой, – радостно воскликнул Кащей и руками всплеснул – так вы же самый везучий человек! Вы пришли-таки куда надо и за чем надо. А то можно прошляться все жизнь неизвестно за чем и найти одну фигу и помереть не с чего! А у меня же таки всё есть.
- А, ну покажь!
- Так вот же, они давно вас дожидаются. – отвечал сладчайшим голосом Кащей, доставая прозрачную коробочку с золотыми сочными яблоками.
Товар импортный и высшего качества, скажу я вам, вы такого ещё не кушали ни с маслом, ни без! И сертификат есть и инструкция.
- А, ну покажь инструкцию! Так, это что? «Химический состав: фигобарбитал, хренобурбитал, соль, перец, краситель Е-226»…так,
Нет не то …а вот это что тут?
- А что? И где?
А вот тут снизу на ярлычке, по иностранному написано, вот: «мадеинцхина».
-Ой, так я вам объясню. Это значит, Иван Дундукович, что яблоки эти придумал и произвёл (вывел, значит) один древний и мудрый народ – цхины.
Очень я вам скажу таки мудрый народ. Все секреты знают, а особенно, как из ничего золотые дукаты делать.
- Алхимики что ли?
- Ой, ещё какие алхимики, но только больше по торговой части алхимики!
- Ну ладно, тады возьму. А сколько же тугриков ?
- Знаете, что я вам скажу, молодой человек? Запихните свои тугрики вашему царю в то место, на котором он сидит и которым он болеет. Тугрики?! У всех кризис аглобалистический, валюта запаршивела, а у него тугрики! Нет, нет и нет! Только – дукаты! Из симпатии к вам, Иван Дундукатович, отдам почти задаром – всего сто пятьдесят дукатов.
-Ну, ты Кащей даешь, вааще, в натуре. Мне тады царь запихнет эти яблоки в то самое место! А где видать, что те яблоки и в самом деле молодильные?
- Так я же вам говорю, всё написано в инструкции, вот читайте: «Яблоки молодильные с умеренно выраженным геронтологическим эффектом. Гарантируется бессмертие не менее 25 лет с момента начала приема препарата, при условии строгого соблюдения инструкции по применению. Рекламации от родственников усопшего принимаются по адресу…» нет, это не надо.
Ну, гляди – отвечал Иван, развязывая торбу с дукатами. – ежели обманешь, вернусь опосля и разберусь с тобой. Не погляжу, что Бессмертный.
- Ой, как же вам таки не стыдно, вы такой солидный оптовый человек, Иван Дендикотович, я ж вам доверяю больше чем брату родному. Отдаю почти задаром во благо вам и царю вашему, себе в убыток.
- Ладно причитать. Давай их сюда, яблоки эти окаянные.
Забрал Иван яблоки и поехал восвояси.
И ведь не обманул Кащей – всё во благо вышло. Сожрал Дундук первый
разом все яблоки и помер в ту же ночь от метеоризма супостатного и поноса
несносного. Ну, в смысле, не помер, а почил в Бозе, как ему по сану царскому положено. А Иван теперь уж вовсе не дурак, - а царь Дундук Второй. И всё то у него есть – и жратва, и дукаты, и зелья разные. Вот только стал живот по ночам прихватывать. Уж, не к метеоризму ли? Тут недавно в рекламе про какое-то новое средство баили. Надо б поглядеть…

[Наталья Владимировна]

51

ТРУСИКИ
Абсолютно у каждого есть шанс, нужно его только увидеть
Надежда Сергеевна стала вытаскивать из сумочки фигню. На кухонном столе появлялись ангелочки, салфеточки, декупажные досочки, прихватки с символом года, открытки с дежурными пожеланиями. Вытащив на свет божий это богатство офисного корпоратива, женщина, обреченно вздохнув, упала на стул. Уже который год не меняется ничего. Столько лет один и тот же полуженский коллектив, придурковатое начальство, одинокие вечера и выходные в идеально чистой квартирке.
Надежда Сергеевна тяжело прошла в прихожую к зеркалу во весь рост. Оно передало печальную информацию. На отекшем, беспомадном после пирожного, лице угрюмо расплылась цифра пятьдесят три. Она зловеще скользнула по увядшей шее, проскакала по складкам обтянутого платьем живота, опять ехидно налегла на лицо и замерла в мелких морщинках. Женщина не ожидала такого резкого прозрения и отшатнулась.
Она вдруг поняла, что большая часть жизни уже прошла и меньшая, та, что осталась, промелькнёт так же незаметно. Надежда Сергеевна испугалась осознанию этого факта и похолодела. У неё так и не случилось кого-то важного и дорогого в жизни. Отношения, которые возникали, не оставляли следа ни в памяти, ни в жизни. Сын, созданный ею попутно и мельком от кого-то когда-то, жил своей устроенной жизнью в другом городе. Созванивались. Общались. По привычке спрашивали, как дела.
Надежда Сергеевна запаниковала. Впервые за все годы своего пустого монотонного существования! Еще год-другой - и она погрязнет в телевизоре, сопливых мелодрамах, собесах, поликлиниках и во всём, что прилагается к старости.
«Нужно срочно что-то делать, бежать, менять!» - женщина ринулась в кухню к всемирному помощнику, господину гуглу. Открыв ноутбук, заварив кофе, Надежда Сергеевна принялась участвовать в своей судьбе. Активно. Нагло. Ускоренно, потому что, как выяснилось, времени осталось мало.
***
Серафим устал. Ему давно было пора на пенсию, и он очень ждал этого события. Тогда, наконец, он сможет предаться своим воспоминаниям, а их накопилось не на один том мемуаров. Он был готов делиться своим опытом с ученикам и гордо следить за их успехами. Он собирал человеческие судьбы, иногда что-то меняя, если ему позволяли. Бывало, ему назначали сразу нескольких подопечных. Серафима это злило, но правила есть правила. Кураторов не хватало. Люди быстро плодились и не должны были оставаться без помощников.
Кряхтя, он поднялся с кресла и подошел к столу. Сегодня особый день. Ему назначено последнее задание. После его завершения настанет абсолютная свобода. Серафим перелистывал страницы толстого ветхого журнала, вспоминая человеческие истории, и грустно улыбался. Сколько важного он сотворил за свой рабочий век! Оценивать и хвалить его было некому. Начальство не должно, а люди вообще… «Да, что там говорить!» - Серафим смахнул капельку слезы и стал читать последнюю страницу. Хотелось триумфально завершить карьеру ангела-хранителя и в это задание вложить себя, как никогда.
Случай был банальный. Таких историй Серафим расхлёбывал тысячи раз. Но напоследок он решил обязательно сделать какой-то подарок своему подопечному. И уйти на отдых ярко, незабываемо, феерично!

***
Третий час ночи: шесть чашек крепкого кофе, красные глаза и переполненная мусором голова. Надежда Сергеевна страдала синдромом отличницы и у нее всегда всё должно быть аккуратно и по полочкам. Она делала выписки ценных советов и сейчас перед ней лежала наполовину исписанная тетрадь с рекомендациями от мэтров любовной, эзотерической и психологической индустрии. Особенно её потряс совет: нужно было сделать неординарные вещи и это поможет привлечь перемены в жизни. Из всего креатива была выбрана покупка мужских тапок в дом, знакомство с неизведанным в некомфортных условиях и закидывание на люстру красных трусиков. Этот пункт решительная женщина собралась выполнить безотлагательно из-за наличия ингредиентов – трусы и люстры в доме были.
Скорая гуглопомощь отправилась отдыхать, а Надежда Сергеевна, резко помолодевшая на полгода от предвкушения неминуемого счастья, кинулась в спальню. Открытый ящик комода с нижним бельём, издевательски ржал всей своей переполненной пастью. Женщина впала в ступор. Она только что на экране компьютера просмотрела примеры красивого женского белья, изучила разные способы обольщения мужского пола, насладилась кружевами, чулками, платьями и мысленно примерила всё на себя, а тут такой удар о реальность. Трусы и лифчики разного калибра и цветов пугали своей изысканной несексуальностью. Из этой вакханалии убожества были выбраны трусы, отдаленно напоминающие красный цвет. Надежде Сергеевне очень уж не терпелось начать привлекать счастье. Но тут новое разочарование. Как же она была не дальновидна, покупая эту квартиру! В ней все потолки были со встроенными светильниками! Они просто гадко препятствовали счастью. Женщина с трусами наперевес бегала по квартире, ища им положенное место. И, о чудо! На кухне красовалось оно, место силы, люстрочка! Надежда Сергеевна водрузила красный предмет на светило и умилённая, отошла к двери, насладиться зрелищем со стороны. Не получилось. Бабские трусы с высокой посадкой, прикрывали люстру почти целиком, создавая зловещую полутьму. «Да. Под таким абажуром кофе не попьёшь» - женщина всё равно решила не снимать свой позор до утра, потом можно купить красивое бельё и поменять композицию. А так, пусть люстра привыкает к своему новому состоянию.
Предновогодняя ночь призывала творить чудеса. Зимние улицы освещались тусклыми фонарями, вокруг которых кружили снежинки, мотыльками слетевшиеся на свет. Редким прохожим щекотали лица и игриво оседали на воротниках и шапках. Надежда Сергеевна должна была выйти в ночь для встречи с неизведанным, как ей посоветовали знающие люди из гугла. Надо - так надо! Чтобы быть подготовленной полностью к встрече, на всякий случай смелая женщина взяла с собой кухонный топорик, укутав его в газетку для незаметности.
Выскользнув на цыпочках из спящего холодного подъезда, Анна Сергеевна направилась на центральную улицу. Там было больше освещения. Она пошла вдоль магазинных витрин, радуясь новогодним убранствам и волшебству праздничного города. Пройдя несколько улиц, почувствовала, что начала подмерзать и повернула в обратный путь. «Видно, сегодня не та ночь. Пойду завтра» - женщина поёжилась и побрела домой.
- Гуляем? Вопрос ошеломил откуда-то сзади.
Анна Сергеевна вздрогнула. Рядом с ней стояли два пьяных мужика, неприятно озаряя атмосферу смесью чего-то выпитого и чем-то закусанного, но не очень качественного. Женщину накрыла эта волна, и она отпрянула от источника.
- Дамочка, вы куда? Мужчины были решительны, но неустойчивы и поэтому один просто упал в объятия ночной незнакомки.
Анна Сергеевна вскрикнула, машинально откинула от себя гору навалившегося «неизведанного» и бросилась бежать. «Это и есть оно, счастье? И чего это я, дура, поверила…». Женщина бежала, насколько можно было передвигаться по скользящему снегу. Оглянулась назад посмотреть, не случилась ли погоня. Вдруг, не успев сообразить, что произошло, резко наступила на нечто чёрное и визжащее. Упала, перескочив через ревущую, убегающую испуганную собаку и…разревелась. Вот так и выла, сидя под фонарём, с порвавшимися на коленке колготками, поняв, что в битве потеряла топорик и варежку. Анна Сергеевна отчаянно выплакивала из себя всё – неполученное счастье, пустую квартиру, одиночество. Ей так было жалко себя, стареющую маленькую девочку и утраченный топорик. Слезы катились по щекам, не стесняясь, смешивались со снежинками и общими ручьями скатывались за воротник.
- Вам помочь? - голос спокойно неземной прозвучал почти шепотом
Женщина замерла и посмотрела вверх. В свете фонаря стоял невысокий аккуратно сложенный мужчина, с чуть удлинёнными волосами с проседью. На нём было тёмное пальто и коричневый модный шарф.
- Давайте руку. Вы замёрзли. Вам нужен горячий кофе и сон. Мужчина улыбнулся и протянул руку.
Анна Сергеевна ошалело смотрела и не могла оторвать взгляд от невероятного незнакомца, но руку машинально протянула.
- Ах, да, я по-прежнему ещё незнакомец. Мужчина улыбнулся еще шире. Меня зовут Серафим Петрович
Женщина забыла, что у нее мокрое лицо, красный нос и выглядит она не совсем готовой для встречи с принцем. Ей было всё равно. Она поняла, что ни за что на свете не упустит своё неожиданное знакомство. Она ощутила, что ей надели на ногу хрустальную туфельку, приехали на белом коне и спасли от дракона. В эту минуту для неё сбылись все сказки мира.
- Позвольте, я провожу вас. Мужчина взял Анну Сергеевну под руку, и они медленно поплыли по заснеженной аллее в сторону её дома.
Сердце женщины билось через раз. Она боялась спугнуть происходящее. Этот удивительный мужчина будет с ней пить кофе у неё дома, и она будет чувствовать его рядом. Подкосилась ушибленная нога в туфельке. «О, боже! Дома в кухне на люстре… трусики! Стыд. Не успела убрать!» - Анна Сергеевна нервно сглотнула ком в горле и взглянула на своего спутника. Он окунул её в свой взгляд и опять улыбнулся.
- А, плевать на них! Пусть висят. Может, это они…
«Последнее дело. Да, оно действительно будет незабываемым!» - Серафим нежно держал за руку ту, за которую теперь был в ответе.

[Наталья Владимировна]

52

О ПРИНЦЕССЕ, РЫЦАРЕ И ЛАВАНДЕ

сказка для взрослых

В небольшом королевстве, где вы никогда не бывали, потому что туда не ходят поезда и корабли, не летают самолёты и не ездят автобусы, жила одна принцесса Бланка. Была она, как и все королевские дочери, немного капризной и спесивой, гордой и неприступной. К ней сватались лучшие женихи королевства: принцы и рыцари из соседних государств – но никто не мог тронуть её сердца. А выходить замуж за нелюбимого она не хотела, так как не могла просто позволять себя любить.
Но однажды порог замка переступил рыцарь Дегор, о котором заносчивая красавица никогда не слышала. Он сказал, что знает принцессу давно, потому что уже сотни ночей видит в своих снах только её одну. Рыцарь был молод, но уже многое повидал и познал. Ему приходилось встречаться с разными людьми, сражаться в далёких странах. Бланка слушала его рассказы о странствиях и сражениях и как будто погружалась в таинственный плен мягких тёмных глаз. Но в этом плену ей не было страшно – она стремилась туда безоглядно.
Когда же новый друг навестил принцессу во второй раз, то подарил ей зеркало в красивой бронзовой оправе и добавил: «Любуйся своей красотой почаще и не забывай меня». Бланке не хотелось расставаться с рыцарем так скоро, поэтому она пригласила его на обед. Пока они ели жареного фазана и пили тёмное терпкое вино, договорились обмениваться письмами, которые будут доставлять почтовые голуби.
- Отпусти свою душу, нежный ангел! Она обязательно встретиться с моей в небе – и они будут рядом на большом белом облаке, – писал загадочный Дегор.
- Моя душа полетит за твоей даже на край света! Только позови, – спешно отвечала принцесса.
Теперь, засыпая, Бланка летала во сне и встречалась там со своим героем. А утром видела за окном большое облако, похожее на белогривого коня.
- Спасибо, пушистое облако, что помогаешь мне видеться с ним, – каждый раз шептала принцесса.
- Я сражаюсь и побеждаю ради тебя, мой ангел. Ты – единственное, что держит меня на этой земле, – птицы стремительно доносили пылкие строки героя.
- Скучаю…Хочу тебя видеть вновь, – целуя голубкẚ, Бланка отправляла письмо, надеясь, что любимый почувствует тепло и аромат её нежных губ.
Наконец Дегор приехал. Сердце принцессы билось как птичка в клетке, а глаза горели от любви и восторга. Рыцарь привез ей кустик лаванды и посадил его под окном замка.
- Он такой хрупкий. Не выживет в нашем суровом климате, – нотки беспокойства в голосе девушки были искренними.
- Ты будешь согревать его теплом своего щедрого сердца, мой ангел, – Дегор умел говорить то, что от него хотели слышать женщины.
Кустик, действительно, прижился и не боялся мороза. С тех пор постель принцессы всегда пахла лавандой. А когда Бланка погружалась в сон, её герой обязательно являлся к ней.
Перед сражением рыцарь заехал попрощаться с принцессой. Он коснулся губами её щеки и прошептал:
- Теперь я могу умереть спокойно: я поцеловал ангела, – и умчался на своём белогривом скакуне.
- Ангел… ангел…Он называет меня ангелом… – повторяла девушка, роняя слёзы. – Ты только люби меня – и я буду ангелом.
Принцесса очень изменилась: стала мягкой, чуткой, внимательной; ей хотелось совершать только добрые дела. Она построила лечебницу для бедных, открыла школу, где дети могли учиться бесплатно. Постоянно возила подарки в приют, где сама играла с сиротками. Жители королевства с радостью воспринимали перемены и не уставали благодарить бога за добрую правительницу.
В делах время для Бланки летело быстро, но она всё равно беспрестанно думала о рыцаре. И каждый день сизари вылетали из её горячих рук с письмами. Девушке было мало снов и мечтаний – она хотела, чтоб любимый тоже согревал её теплом своего сердца, как она согревала посаженный им нежный кустик лаванды.
Все битвы уже закончились, а Дегор не возвращался, хотя в каждом письме обещал вот-вот приехать. Бланка ждала его, очень тосковала, почти перестала спать, есть – и заболела. Она лежала на батистовых простынях, пахнущих её любимой лавандой, бледная, как луна, с потухшими от слёз и ожиданий глазами. Мудрые лекари разводили руками, не зная, как ей помочь. Всё королевство впало в тягостное молчание, потому что жители его перестали радоваться, узнав о болезни любимой правительницы.
Каждую ночь к принцессе прилетало облако и предлагало рассказать Дегору о её недуге, но девушка умоляла его ничего не говорить: она не хотела этим беспокоить своего героя.
Так промчалась гнедой кобылицей осень, а за ней белой лебедью прилетела зима.
Бланка с трудом поднялась с кровати, накинула песцовую шубку и медленно, опираясь о стены, вышла на улицу. Опустила бледную ладошку в серебристую снежную пудру, умылась снегом, оглядела девственно чистые дали, подняла глаза к небу, но не увидела знакомого облака. Внутри у измученной болезнью девушки все стало так же прозрачно, светло и чисто, как в зимней природе. Принцесса решила, что начнёт свою жизнь заново: ведь её все ждут, она нужна здесь – на земле.
В стране опять стали происходить добрые перемены, а слава о замечательной правительнице быстро долетела до соседних государств, из которых люди стали переселяться в это благословенное королевство. Принцесса была ещё слаба, но ей все помогали и были счастливы, что девушка выздоравливает.
Однажды она услышала, как король-отец рассказывал королеве-матери о том, что у рыцаря Дегора родился третий сын:
- Как удивительно, дорогая, нам господь подарил только одну дочь, а у этого героя, хотя он ещё молод, уже трое сыновей. Верю, что из них вырастут достойные воины…
- Вы как будто сокрушаетесь, что у нас дочь, ваше величество?.. Такой доброй души не сыскать в этом мире. Бланка будет прекрасной королевой.
- О, нет-нет! Я в этом нисколько не сомневаюсь. Мне есть кому оставить трон и наше государство.
Принцесса чуть было не рухнула на каменный пол от всего услышанного. «Обман, всё это был обман… Он играл моими чувствами… Почему?..» – этот жестокий вопрос зычным колоколом звучал в голове принцессы, но она не могла найти на него ответа. «Может быть, от тешил своё самолюбие тем, что дочь самого короля Эдмунда влюблена в него?.. А возможно, он просто развлекался, видя, как я наивна и неопытна», – Бланка перебирала все возможные варианты, чувствуя, что пережитое разочарование вновь погружает её во мрак боли и тоски. Но девушка вовремя остановилась: ведь теперь она во много раз сильнее, чем была год назад.
После Рождества неожиданно приехал рыцарь. Принцесса держалась достойно, её прекрасные зелёные глаза смотрели смело и спокойно. Сердце уже не билось как птичка в клетке: просто на клетку легла тяжёлая чёрная ткань и закрыла солнце, под ткань почти не проникал воздух, а птичка не могла жить без солнца и воздуха. Она долго билась крылышками о стальные прутья клетки и, окончательно обессилив, погибла. Когда Дегор увидел, как изменилась Бланка, понял, что былого светлого чувства больше нет. Оно умерло от яда невыполненных обещаний.
Девушке было тяжело дышать, и она вышла на балкон, чтобы пронзительный морозный воздух придал ей сил. Люди, которые убирали снег с площади у замка, увидев её, громко закричали:
- Да здравствует наша прекрасная принцесса!
Дегор усмехнулся и сказал:
- Если бы ты не была правительницей, вряд ли они так громко тебя приветствовали, выставляя показные любовь и уважение. Ты была бы как все и жила скучной, серой жизнью…
- Однако я принцесса, поэтому у меня не может быть скучной, серой жизни. Знаешь, а я благодарна тебе за то, что помог мне измениться. Прощай, – ровным, твердым голосом ответила Бланка и вышла из зала.
Рыцарь больше никогда не появлялся в замке. О его дальнейшей судьбе ничего не известно. А принцесса жива и здорова, занимается делами королевства. Её все любят, и она ждёт свою любовь, ищет ту гармонию, какой полна природа. Вот только облако, похожее на белогривого коня, больше не возвращалось. Лишь кустик лаванды по-прежнему зацветает весной, радуя Бланку своими изящными цветами, привлекая тончайшим, изысканным ароматом.

[Наталья Владимировна]

53

МЫ БУДЕМ ВМЕСТЕ!

У меня уже была семья – муж и дочка, когда, вдыхая чердачную пыль заброшенного дома своей тётки, я обнаружила её дневник, который она вела в дни своей одинокой молодости. Тётка была учительницей. Первый её брак был неудачным. Вскоре за ним последовал развод. А уж за разводом последовала череда похожих друг на друга дней, заполненных разве что проверкой тетрадей, школьными занятиями и тоскливыми одинокими вечерами. Дни, которые нельзя назвать ни днями молодости, ни днями старости.
Пустая, никому не нужная, предоставленная сама себе жизнь вставала из коротких одинаковых записей. Невостребованная подавленная любовь, незаживающая, приглушённая лишь временем, рана брошенности и второсортности.
Тайна второго брака тётки открылась передо мною перевёрнутыми страницами. Я представила её последний одинокий вечер. Всё чисто, уютно, но только некому оценить её чистоту и уют. Поздний стук в окно…
Без страха за ставшую ненужной ей самой жизнь, только с удивлением, она открывает дверь… за порогом стоит коренастый, плотный, но в странном снаряжении мужчина - «Робинзон» - как назвала его тогда про себя тётка. На нём кожано – меховая одежда, пошитая на манер охотничьей; на голове тугой опоясывающий ремешок, посерёдке которого, на лбу, переливается зелёным красивый камень; от ремешка по густым чёрным и длинным волосам и бороде спускаются другие ремешки, - всё вместе это отдалённо напоминает уздечку. Уздечка эта сама, как бы украшена неизвестными зелёными и тонкими маками, наподобие вьюна, спускающимися вниз по одежде пришельца. Не испуг, а удивление и любопытство овладели ею.
И совсем короткая запись: «Он с другой планеты. Он мало говорил. Сказал, что ремешок был дан ему наградой, и что обычно у них им пользуются в пределах своей планеты. Этот ремешок способен поглощать расстояние и время, хотя это рискованно, но он не жалеет, что отправился в далёкое путешествие, потому что теперь мы будем всегда вместе, потому что мы нужны друг другу». Больше записей не было. И можно было только додумывать, как происходили события. Как уже отчаявшаяся, уставшая от одиночества женщина, вдруг получила подарок судьбы – смысл обрела её жизнь; и как человек с другой планеты увидел не больную женщину в годах, а настоящую инопланетянку, и отчаянно и по-настоящему полюбил её – хрупкую, одинокую, беззащитную женщину. А может он увидел в ней идеал! Может, на их суровой планете мало женщин или они не так нежны и беззащитны. Сила без любви – слепая сила! Они были счастливы! И она хранила в тайне, откуда он взялся. Всё равно никто не поверит. И он затерялся, или обрёл рай, подстригся, оделся по - земному, и внешне стал похожим на наших мужчин. Всё осталось тайной, на которой держалось их счастье. Именно поэтому – тайной осталось.
Мне подумалось, что волшебный ремешок – ободок должен храниться где-нибудь в заветном месте. И действительно, я обнаружила его на дне старинного большого сундука. Посередине ремешка, покрытый пылью находился неизвестный драгоценный камень. Я протёрла его. На меня, словно не мигая, смотрел зелёный глаз. Какие же правила пользования им?.. Инструкций не было. Я с замирающим сердцем надела ремешок – ободок на голову, каждую минуту ожидая оказаться в чёрном пространстве космоса, или безвременье… Ничего не случилось. Пока. Тогда я, повинуясь безотчётному импульсу, приложила к зелёному глазу ладошку и мысленно дала приказ оказаться рядом с другим домом, где когда-то проживал, а может и теперь находится человек, который в раннюю пору моей юности стал моей первой несчастной любовью… я открыла глаза, услышав гудок… сигналя, по дороге промчался «утюг» - так с отцом мы привыкли называть огромные МАЗы и ЗИЛы, - и недоумевая, - разве случилась авария?.. и что вообще случилось?.. и где я?.. – через дорогу увидела дом! Мимо по дороге мчались машины. Это была оживлённая магистраль. Тут он и жил – и живёт?.. Неужели мой новый третий глаз «съел» не только расстояние, но и всё уже прожитое мной время, и вдруг даёт мне возможность, шанс вернуть ушедшую, канувшую во времени мою первую робкую любовь? Я потеряла чувство реальности и времени. Стояла и вглядывалась в новую данность… в своё ли прошлое?.. Могущество глаза – я не сомневалась, что всё дело было в нём – дарило мне пространство и время… эти великие ценности, которые никогда не принадлежали человеку, и может, и не будут никогда принадлежать – тогда это будет уже не человек! Бог! И я чувствовала себя богиней, но мне хватало сознания силы третьего глаза и власти над собственной судьбой, я не хотела ломать ничьи уже сложившиеся судьбы! Пусть будет каждый в ответе за свои приобретения в жизни! Только не старайтесь найти то, что уже было найдено. Ремешки, может, найдёте, и даже волшебный камень посерединке будет, но только камень, а третий глаз будет отдан вечности, хозяйке над временем и пространством. Никто никогда не поверит в этот рассказ. Решит, что это талантливая сказка. Можно ли держа в руках вечность, остаться смертной? Я приложила руку к зелёному камню: «А теперь к тому, кто подарил мне себя, и наполнил мою жизнь смыслом, с кем мы будем всегда вместе, потому что нужны друг другу!» Мы будем вместе!

[Наталья Владимировна]

54

ЭКЗАМЕН – СУБЪЕКТ ЯКОВ

Яков открыл глаза. Сна как будто и не было. Его мозг напряженно работал, он изучал и обустраивался в новой реальности, которая только что сложилась в его голове.
Яков чувствовал, что произошло что-то грандиозное. Мозг, мечась из стороны в сторону, не встречал преград там, где они были раньше. Границы расступились… Насколько далеко, он ещё не понял, его сознание пока с восторгом ощупывало близлежащие сущности… Каждое явление, каждый предмет, все законы мироздания, по которым люди жили двадцать минут назад, всё изменилось и заиграло другими красками…
Яков понимал, то что произошло у него в голове - это начало кардинальных изменений и ломки всего, что окружало человечество последние несколько тысяч лет. Возможно, раньше эти знания у людей были, но для ныне существующей цивилизации ломка будет ещё та…
Яков знал, что для него самое сложное уже позади. Главное, что стройная картина мира сформирована. Разрозненные кусочки мозаики сложились в его голове! Дальше намного проще: причесать, систематизировать, построить логические цепочки, описать открывшуюся сущность формулами и общепринятыми знаками…
Яков уже видел, как изменится мир. Мир всегда меняется после открытий такого уровня. Открытие закона тяготения привело к механике, что, в свою очередь, подтолкнуло к появлению законов, по которым начали работать на человечество машины и механизмы. Открытие закона электромагнитного взаимодействия привело в жизнь человека электрические и электронные чудеса. До сих пор наша цивилизация ещё не осознала и не освоила возможности после открытия ядерного взаимодействия. Человечество ещё продолжает познавать атом. Яков шагнул дальше…
Яков обладал обширными знаниями практически во всех сферах жизни. Коллеги называли его «Полиглот наук». И это не шутка умников, и не издевательство ущербных завистников. Это констатация факта. Дело в том, что, судя по неофициальным данным (официальные будут рассекречены через пятьдесят лет), его кандидатура последние четыре года постоянно присутствует в списках номинантов на получение Нобелевской премии. Открытия, теории, мысли, предложения сыплются из него непрекращающимся потоком в различных сферах и направлениях. Яков приближался к этому дню всю свою жизнь. И вот это случилось…
Яков первым приблизился к единому пониманию всех сил, которым подчиняется Вселенная. Все правила и законы слились воедино. Теоретически он был готов к этому уже давно, но произошло это сегодняшней ночью. Эта ночь принесла человечеству новые возможности - манипулировать пространственно-временным континуумом, обладать гиперпространством. Но вначале ночь дала Якову другой шанс, и он им воспользовался. Этой ночью он впервые обладал женщиной, или она им обладала. В любом случае аспирантка Леночка, с её идеальными пропорциями, и явилась тем последним элементом, дополнившим картину мира и влившим недостающую энергию…
Яков был на вершине. Он повелевал миром Он управлял временем. Леночка пока единственный свидетель величия Якова. Она проснётся и подтвердит могущество нового, родившегося сегодняшней ночью человека. Они вдвоём перемещались по Вселенной. Они побывали в райских кущах и на вершине блаженства. Они испытали невесомость и сумасшедшие перегрузки. Они видели рождения новых галактик и взрывы сверхновых звёзд. Отдавшись притяжению чёрной дыры, они обрели её силу…
Яков знает, как распорядиться своей силой. Он обладает знаниями, а набор математических формул позволил точно рассчитать, сколько энергии они сегодня потратили. Цифра, появившаяся в результате расчетов у него на экране лэптопа (с ним он расстаётся редко), ввела Якова в минутный ступор. Выполнив проверку, Яков убедился, что затраченной сегодня энергии с аспиранткой достаточно, чтобы трижды разрушить (или создать) средних размеров галактику. Создавать, а тем более что-то рушить, Яков решил не торопиться - для начала нужно осмотреться…
Яков решил начать с малого. Пока, не трогая время, свернуть пространство небольшим кренделем. Проверить, так сказать, на практике, свои возможности. Да и в целом убедиться в состоятельности только что родившейся теории устройства Вселенной…
Яков отложил на тумбочку лэптоп, предварительно сбросив с неё сделавший своё дело костюм Деда Мороза. Зря раньше не соглашался на эту роль. Вчерашний новогодний корпоратив начался с появления чудесной Снегурочки и закончился тоже неплохо… приятные воспоминания…
Яков задумался: может пока отложить тестирование гиперпространства. Снегурочка, или, как её зовут в мирской жизни - «Аспирант Леночка», совсем рядом. Тихо дышит на его подушке, перетянув на себя его одеяло. Причём одеяло не скрывает её прелести, а, наоборот, усиливает желание продолжить совместные путешествия и исследования, познание тонкостей за пределами привычных и доступных здравому смыслу представлений о пространстве и времени…
«Яков - начинающий любовник», поэтому «Яков - полиглот наук» в два шага убедил себя, что заняться природой материи намного важнее. Тем более следующим экспериментом намечено свёртывание времени, в процессе которого вернуться в нужную точку и продолжить занятие со Снегурочкой никогда не поздно. И сделать это можно будет неоднократно…
Яков натянул джинсы, свитер, куртку, ботинки и поудобнее устроился на кровати. ВЕСЬ МИР ЗАМЕР перед его мысленным взором в готовности принять его. Пришлось встать с кровати и на скорую руку соорудить маяк (замечательно подошёл пульт от телевизора, пустой пакет из-под кефира и динамик от сломанных наушников). Теперь эта точка во времени и пространстве подсвечивалась инфракрасным огоньком и Яков всегда сможет вернуться обратно…
Яков выбрал первую точку практически не задумываясь. Он решил переместиться в место, соответствующее минимуму требований. Это место должно находиться в нашей стране, это должно быть наше время, это малонаселённое место и всё это нацелено на минимизацию собственных рисков и предварительной подготовки…
Яков, перед тем как наложить намеченные две точки пространства друг на друга и проделать «чревоточину», вспомнил, что не позвонил вчера маме. А ещё увидел, что ВЕСЬ МИР, ожидающий его, переливается разноцветными огоньками и исчерчен подсвеченными дорожками. МИР ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЖДЁТ ЕГО…
Яков всё-таки решил первое перемещение совершить по намеченному плану. Один мир выключился, а на смену ему плавно проявился новый. Вокруг Якова разместился старый парк, заброшенный, но люди здесь всё-таки ходят. Дорожка, на которой лежал Яков, одним концом была направлена на заводские трубы, дымящиеся за заснеженными деревьями, а другим - на серые, обшарпанные пятиэтажки, нелепо смотрящиеся на фоне яркого зимнего неба…
Первый прыжок в гиперпространстве прошёл отлично. Самочувствие прекрасное… Дальнейший разбор и подведение итогов был прерван гнусавым голосом со стороны разлапистой ёлки. Два пацанчика, враскачку, растопырив пальцы, не спеша, направились в сторону Якова.
- Оба-на! А кто это такой красивый тут лежит?
- Я говорил тебе, Сипатый, подождём ещё. Сегодня перед Новым годом должны давать зарплату на фабрике.
- Вижу-вижу. И нам с тобой подарочек обломился!

***
Били Якова несильно, но часто перепадало по голове. Уже после третьего попадания он забыл, как его зовут. После пятого удара в его голове погасли лампочки на карте мира. Постепенно исчезла и сама карта…

Земля 2020

Яков набрал номер мамы. Это естественно, он всегда звонит маме перед тем как совершить какое-то важное действие в своей жизни. В этот раз он собирался выйти из квартиры…
Длинные гудки в трубке…
Яков набрал номер ещё раз…
Яков понимает – его ждут в лаборатории– у него в руке пакет - в пакете лежит костюм Деда Мороза – новогодний корпоратив без Деда Мороза под угрозой срыва… Но выйти из дома без звонка маме было бы неестественно…
На третий раз в трубке раздался долгожданный голос мамы. Быстро закончить разговор с мамой Яков и не рассчитывал, но и такого результата от разговора он никак не предполагал:
«Оказывается, мне совершенно некуда спешить! И волноваться мне тоже совершенно не о чем!»
Размеренный и уверенный голос на другом конце телефонной линии четко нарезает информацию на удобоваримые порции:
- Мамочка уже обо всём подумала…
- …что происходит в Ухань? Мамочка уже всё решила…
- … смотрела новости и о чём подумала…
- Всемирная организация здравоохранения и я считаем самым перспективным сегодня направлением вирусологию…
- Мамочка договорилась, тебя ждут в институте имени твоего деда…
- Яков, я тебя умоляю, оденься поприличнее, по крайней мере костюм Деда Мороза, для этого случая тебе не подойдёт!

***
Яков, достал из шкафа любимый галстук своей мамы, но в голове непонятным образом возникло видение:
«Рядом с ним лежит «Аспирант Леночка». Тихо дышит на его подушке перетянув на себя его одеяло. Причём одеяло не скрывает её прелести, а наоборот усиливает желание продолжить совместные путешествия и исследования, познание тонкостей за пределами привычных и доступных здравому смыслу представлений о пространстве и времени…».
Яков встряхнул головой и вытряхнул оттуда Леночку, а заодно и все остальные подробности, прошлые и будущие…
Яков долго смотрит на пакет с костюмом Деда Мороза, вздохнул, повернулся к зеркалу и начал завязывать ненавистный галстук...
После мучительных попыток узел всё-таки получился.
«И у меня может что-то получится. Отличный узел. Тугой, именно такой как любит мама…».

[Наталья Владимировна]

55

СОЛЁНЫЙ ОГУРЕЦ

У Киярова с утра всё из рук валится. Время поджимает, скоро новую теплицу сдавать будут, им нужно её систему освещения собрать. Послезавтра крайний срок, а у них ещё конь не валялся. Потому сегодня пришлось немного задержаться на работе. Когда они закончили все свои дела, было ближе к часам семи вечера. Уже темнеет. Пора бы скорее отсюда уже уехать. Дома Лерона ждёт беременная жена, а волноваться ей ни на секунду нельзя. Он завёл машину и тут же поспешил её порадовать:
– Дорогая, я выезжаю. Минут через двадцать буду дома.
– Леро-о-о-н! – протяжным голосом ответила супруга. – Дома закончились солёные огурцы. Заедешь в магазин?! Купи баночку.
– Да. Хорошо, хорошо.
– Деньги есть?
– Да, да, хватить.

– Что, твоя солёное просит? – поинтересовался его коллега, сидевший на пассажирском сидение.
– Да, по дороге надо в магазин заехать.
– Сейчас «загуглим» и найдём лучший вариант тебе, – тот с этими словами начал пролистывать телефон. – Купить солёные огурцы в Таульске. О! Сто три предложения. Цены от семидесяти трёх рублей.
– Не хватало ещё огурцы в инете искать. Влад, они в любом продуктовом магазине валяются.
– Лерон, тебе оптом или в банках? – продолжал бормотать коллега.
– Хватить ёрничать, без твоих шуток уже тошно!
Влад несколько минут, уткнувшись в телефон, ехал молча. Но скоро снова его потянуло на разговоры.
– Послушай, Лерон! Что я тут нашёл: «Огурец во сне Зигмундом Фрейдом толкуется как мужское начало. А по Библии этот овощ – символ греха. И в средние века он же в картинах означал тот же грех». Слыхал?
– Это ты к чему?
– Тебе самому огурец никогда не снился?
– Нет, огурец мне снится. А солёный огурец чей символ? Типа рассол – это слёзы, значит.
– Слёзы радости от совершённого греха, наверно. Погоди, сейчас посмотрю... Во! Оказывается, никакие не слёзы, а соль – символ вечности и бессмертия.
– Её, похоже, только вампиры и видят во сне.
– Ну, да... Ладно, Лерон, приехали. Высадишь меня за мостом? Я на дачу пойду сегодня ночевать.
– Как прикажешь, кочевник! – ответил хозяин машины и, съехав с дороги, остановился напротив ворот садового кооператива.
– Давай, пока, не унывай! Привет семье! – попрощался с ним Влад, после этого Лерон поехал дальше.

Прямо на въезде в город Лерону попался на глаза продуктовый магазин, на крыше которого большими красными буквами написано было: «Улим». Неужели такое название? «Улим» – это местный родничок, видать, хозяева так решили отдать должное родной природе. «Точку эту пацаны хвалили, загляну-ка я сюда», – подумал Кияров. Он припарковал машину на рядом расположенную стоянку, перешел дорогу и потянул на себя двери.

Внутри народу было немного. Возле кассы стояли двое, да три человека в поисках самого вкусного или дешёвого бродили по залу среди торговых стеллажей. «Это даже очень неплохо!» – восторгся в мыслях Лерон. «И продуктов достаточно, есть из чего выбирать». Кияров пробежался глазами по полкам, переведя свой взгляд из одной банки на другую. «Вот эта, похоже, самая нужная!» – с такими словами он схватил в итоге одну из этих стеклянных.

В это время послышался чей-то крик. В самом деле, кто-то в ужасе орал на улице. Туда же присоединился и шум сигнализации какой-то машины. «Неужели из банки доносятся звуки», – сначала, за доли секунд успел подумать Лерон. Но вдруг здание вздрогнуло, что-то загремело, разлетелись в дребезги стёкла, сдвинулись с места стены, осыпался потолок и весь этот шум и зрелище слились в одну кучу.

...И тотчас погас свет в магазине. Стало относительно тихо. Лишь недалеко было слышно, как кое-кто стонал и ругался. Кияров не понимал ещё, что происходит. Он даже не заметил, как банка выскользнула из его рук и разбился об бетонный пол. Кругом лишь одна темень. Лерон включил свой телефон. Вдали так же зажглись несколько фонариков. «Рубильник! Рубильник!» – закричал чей-то голос. Видать, где-то был запасной источник. Скоро дали свет.

Картина, конечно, было кошмарная. Место, где стояла касса, не узнать вовсе. Одна часть магазина почти полностью разрушена. Лерон, наконец-то, понял суть дела. Какой-то грузовик съехал с дороги и залетел прямо в фасадную сторону магазина. Возможно у него отказали тормоза на спуске с горы. То, что осталось от самосвала, стояло в здании, заняв половину торгового зала.

– Скорую! Вызовите скорую! – попросил громким беспомощным голосом кто-то. Лерон стал пальцами водить по экрану телефона.
– Вызвали! Вызвали, едут уже! – послышалось откуда-то из другой стороны. Эти слова его остановили. В самом деле, машина скорой помощи только что подъехала к магазину.

Две женщины сразу взялись осматривать всех пострадавших. Подъехала ещё одна скорая. Медики сделали всё, чтоб отправить поскорее раненных в больницы. Были и погибшие.
– Лерон?!
Кияров вдруг заметил на себе взгляд одного их врачей. «Боже! Эта же одна из его одноклассниц, которую не видел много лет», – вспомнил он.
– Юля?!
– Да, Юля!

Сколько лет прошло? Немало. Ведь она – его первая любовь. Точнее, ей была. Оказывается, они уже два года, как в одном городе живут. Кто знал? Но времени в обрез. Они быстро обменялись номерами телефонов, и машина скорой помощи уехала.
Лерон, тоже, после того, как ответил на вопросы полиции, сел за руль своего автомобиля.

…Лерон?! – на неожиданный звонок Кияров содрогнулся. На том конце линии «ожидала» Юля. С той самой встречи прошло уже почти два месяца, и он всё время думал про неё, хотел ещё раз её увидеть. После того случая в магазине у Киярова в крови проснулось нечто непонятное желание: что-то между чувством первой любви и инстинктом многожёнства. Только как-то все тянул, не осмеливался, а тут на тебе подарок: она сама звонит.
…– Юлелюк! Я тебе сейчас приеду!

...Это Кияров помнит теперь лишь как сон: и первый день, как со цветами к ней пришёл, и как в объятиях Юли, переступая все грани дозволенного, проводил не только дни, но и ночи. Когда же все это началось? Ведь он был верным мужем, отличным семьянином. Конечно, бывает, люди с годами меняются.

В тот миг, когда грузовик заехал в магазин, было какое-то неописуемое ощущение. Да, это был страх. Вдобавок, шок от увиденного после сильно изменили Лерона. Ведь от всего этого некоторые люди седеют, даже сходят с ума, хотя многие вовсе легко переносят и продолжают жить, как ни в чём не бывало. Только не наш герой. Его теперь интересуют все красивые девушки на свете, чужие жёны. Не прочь он сейчас при удобном случае пофлиртовать с какой-либо дамой. Да и женщины без ума от него, во всяком случае, он сам так думает. А ведь как он любил свою жену Физу? Как сказать, любил? Он и сейчас её любит, но уже в её глаза, как раньше, не сможет смотреть бесконечно долго, восхищаясь. Ныне он стыдится, очень стыдится глянуть в её лицо даже лишь на коротенький миг. А Физа разве не чувствует сама неладное, не знает, что творится с её мужем? Вряд ли она ничего не знает. Конечно, она обо всем догадывается. И что она только сделает со своими догадками? Терпит. Пока только терпит.

... – Леро-о-о-н! Сегодня вечером приедут Гиза с Баязом, – слова жены его как будто разбудили.
– Что?!
– Ты пьяный?
– Нет, конечно.
– Ты всё ещё на работе? Во сколько дома будешь?
– Да. Через час где-то! – он выключил телефон и снова нырнул в постель своей любовницы.
– Юлелюк, сегодня к нам приезжает сестрёнка-близнец жены со своим мужем из-за бугра. Представляешь, я её ни разу в жизни не видел. Предстоит знакомство и с ней, и с её мужем. Такие вот дела!.. Так что пока, мне нужно ехать домой. Целую! До завтра!
– Постой! Как это: с сестрой жены, говоришь, не разу не встречались? Вы сколько уже со своей вместе живёте? Ума не приложу!
– Гиза когда-то увела парня у моей Физы. Увела, и теперь они с ним вместе, долго и счастливо живут в Польше. Вот такая происходит Санта-Барбара у нас. Понятно, сестры после этого не разговаривали. Теперь, спустя много лет, им вздумалось помириться. Такие дела, Юлелюк.
– Беги, раз так.

Лерон когда приехал домой, гости только с порога отходили. Знакомство прошло так, как он ожидал, точнее, как и хотелось. Баяз оказался человеком очень простым, общительным, как он сам, и в жизненных вопросах и в политике у них взгляды были во всем абсолютно одинаковые. Они быстро нашли общий язык, тот на Новый год пригласил их к себе погостить в Польшу. Да и сестра-близнец хоть и на фото смотрелась весьма суровой девушкой, в «живую» была совсем другой, скорее даже наоборот. В том-то и дело, что через некоторое время Лерон стал замечать: она была чересчур с ним мила.

Скоро Гиза не стала стесняться ни свою сестру, ни своего мужа и начала прижиматься к Лерону и подавать неоднозначные намёки. Кияров не в силах был сопротивляться.
– Гиза! – шепнул он ей в ушко, – почему же ты младшая сестра моей жены? Не была бы ты её родственницей, я бы эту красоту сейчас оценил бы как следует.
– Это разве нам помешает? – женщина начала страстно целовать его. – И не младшая я вовсе, а старшая: Физа родилась на двадцать минут позже, – произнесла, горячо дыша Гиза. Она была на седьмом небе от того, что сумела Лерона вытащить на улицу, чтоб уединиться.
– Юля?!
– Я не Юля! – засмеялась женщина. У него ненадолго потемнело перед глазами. Лерон был в то время достаточно пьян, в то же время и чуток разум помутнел. Ему показалось, что перед ним уже стоит Юля, которая очень сильно была похожа и на его жену Физу. Но он понимал, что секунду назад целовался Гизой. И вправду, все три женщины сильно друг на друга были похожи, и по пьяни мог легко обознаться. Теперь он это, спустя время, осознал.
– Любимая! – судорожно пошептал Лерон и крепко прижал к себе женщину. Но тут снова у него голова пошла кругом, и Кияров почувствовал лёгкий обморок.

– Леро-о-о-н! – его снова привели в чувство слова жены. – Солёный огурец закончился, сходи в погреб.
– Конечно, милая. Три минуты.

В тёмном углу погреба Лерон нащупал нужную банку и взялся за поручни лестницы. В это время что-то на верху рухнуло, началось колебание, словно было какое-то землетрясение. Рядом находился заброшенный карьер. Раньше, когда там проводились взрывные работы, подобное случалось, но прошло уже столько лет. Видать, кое-кто снова взялся за разработку месторождений. Толчки все ещё продолжались. Тут крышка погреба не выдержала. Огромная куча земли сверху начала ссыпаться на Киярова. Мысли о том, что нужно любой ценой выжить, тут же пронеслись в его голове. Он, гребя под себя глину, быстро начал карабкаться наверх. «Вот-вот, не много осталось», – обнадёживал он себя. Похоже, услышав громыхание, жена тоже к нему на помощь прибежала. Голос Физы слышен было невдалеке:
– Леро-о-он!!!

К счастью, земли осыпалось на него совсем даже не много. Через несколько мучительных минут он был уже на поверхности. Он обнял жену, увидев её опухшие от слёз глаза.
– Говорил, я тебе: «Продадим давай этот погреб».

– Леро-о-он. У нас нет погреба.
– Как? – Он оглянулся… Увидев рядом могилы отца, бабушки и других близких себе людей, он обомлел.
– Физа, почему мы на кладбище?
– А где мы должны быть? Уже восемь дней прошло.
– Подожди. Любимая, пойдем домой. Там гости, нас ждут Гиза с Баязом.
– Какие гости, Лерон?! Ты умер, понимаешь, Лерон?! Умер! Когда покупал солёные огурцы в магазине, тебя грузовик задавил! Тебя еле опознали только по машине, которую нашли там на улице.
– Не может быть?! Ведь скорая там была, Юля приезжала на ней. Я же сам рядом с ними ходил, помогал людям. Юля – моя одноклассница. Ты про неё знаешь. Она была моей первой любовью, помнишь я о ней тебе рассказывал?
– Леро-о-он?! Мы с тобой со второго класса вместе. Понимаешь?! Какая первая любовь?!
– Как? Что это сон лишь был? Не понимаю?!
– Это не сон, Леро-о-он!
– А Гиза была у нас? Твоя сестра-близнец?
– Какой близнец, идиот! Я единственная дочь в семье!
– Та, которая за твоего парня замуж вышла?
– Леро-о-он???
– Физа, мне холодно. Не оставляй меня.
– Нет… Не оставлю… Ты сам меня не оставляй. Господи, что я наделала?! Будь проклят этот солёный огурец!

[Наталья Владимировна]

56

ЧУРЪ
- грань, граница, рубеж, межа;
- край, предел мира;
- выражать условие, уговор, запрет, требование, постановляя что-либо правилом, законом, мерилом.
Чуръ – хрящеватая отмель, коса, гряда. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.4.

Обломок какого-то созвездия, неузнаваемого, застыл, окружённый сгущающейся вокруг тьмой… Небо, непроницаемо чернеющее от самого лица, на границе взора обретало цвет ночи… Она снова закрыла глаза. Звёзды погасли. Тягучая, глухая тишина без остатка растворяла в себе дыхание и биение – будто их не было вовсе никогда. Запах земли непривычно густой, под ним словно погребены все другие: ни листва, ни трава, ни жилища людей – ничто не оставило следа своего в ночном воздухе.
Она ощутила, как прохлада, пробившись сквозь густую пелену прели, наполнила легкие, и услышала осторожное дыхание. Вдохнула полной грудью, разомкнув занемевшие губы. Под ладонями влажная мягкая голая земля. И под всем телом – не почувствовала, а поняла – тоже нет ничего живого.
Баю-бай – качнулась земля. Баю-баюшки. Уютно и ласково. Лапы неслышно переступают по мягкой траве. Он утащит во лесок… Ракита, дурачок, не рябина. Не хочу я под мосток. Здесь дорога – ходят люди. Волчек, милый, в лес, в лес, глупенький. В лесу тихо. Темно. Баю-баюшки-баю… Пахнет травой и цветами…

Площадь по периметру опоясана всплесками радуги. Окружённые переливами красок, темные силуэты торговок неподвижно застыли, будто подавленные волнами нежных ароматов, нелепые, несуразные, как цветки, отрезанные от мира шуршащей обёрткой, перетянутые блестящими узорчатыми удавками.
Она протянула руку к первому букету, где поникшая белая роза уже прошептала свое последнее «прости»… Две подруги, цепляясь шипами, сначала не отпускали ещё, казалось, полный сил стебель, но выпавший из бутона почти прозрачный лепесток объяснил бессмысленность их стараний. Первый груз, первый сон, чья-то грусть и печаль… Следующим был умолкший колокольчик, отзвеневший не слышанную никем свою одинокую песню…
Бывший белый, бывший лиловый, бывший сладкий… Благоуханные волны гасли, разбиваясь и боязливо обтекая островок, сгустившийся над бледными макушками роскошных соцветий, застывших в ожидании приговора.
Положив к ногам то, что было уже не цветами, выхватила букет из тотчас выплеснувшего зловоние сосуда и протянула его торговке. Та, охнув, бросилась ополаскивать свежей водой затинившиеся стебли, сокрушенно вздыхая.
Присоединив к увядшим еще пару собратьев, двинулась дальше…
- Она каждый день тут ходит?
- Если праздников нет. По будням только.
- Дак, в праздники-то цветы не вянут! Чего ей тут делать-то?
- Она, выходит, вам помогает?
- А кто её знает-то? Пройдёт, соберёт мусор всякий, где сухой лист оборвёт, где цветок задохнувшийся освежит… А не люблю я, когда она тут маячит! Тоску наводит. Уйдёт когда – больно хорошо. Ну, что? Астры-то берёте, что ли? Смотрите, какие стали! Будто только с клумбы.
Она прибавила шагу. С этого станется – догонит. И что? Всё повторится опять. Смерть пахнет смертью. Будет взгляд любопытный и разочарованный вздох.
- Постойте! Куда Вы несёте эти цветы?
- Это уже не цветы. А несу я их прочь. Грусти не место рядом с радостью.
- Отчего же? Смотрите, Вы дали новую жизнь этим астрам. Возьмите их.
- Невозможно. Живые, глядя на мёртвых, боятся. А страх не прибавляет веселья.
- И собирающему печаль не место на празднике? Да выбросьте Вы этот мусор! Не хотите астры, давайте я подарю Вам розы.
- Невозможно…

А срезанные цветы – живые или мёртвые? Букет тёмных астр, грустных и фиолетовых. Почти чёрных. Одна звезда ярче двух других. В лесу тихо. Темно. Почему в небесах только три звезды? Так было всегда? И вокруг нет ничего живого… Звёзды растворились… Надо было схоронить… Схорониться… Глупый волк. Где же он оставил меня? Совсем темно. Ни звука. Ни дуновения. Баю-бай…
- Вставайте, проснитесь! Неужели Вы не видите, где заснули?
- Я не вижу в темноте. Вы кто?
- Пойдемте отсюда. Здесь холодно. Сыро. Вставайте!
- Я не могу. Я устала.
- Возьмите мою руку, я помогу.
- Я не вижу Вас. Я собрала очень много печали. Мне надо было… Я должна…
- Да держитесь же, наконец! Чего Вы там много насобирали? Выбросьте всё! Мне тяжело. Я не могу Вас поднять. Пальцы совсем закоченели…
- Уходите. Разве Вы не чувствуете? Здесь очень рыхлая земля. Уходите быстрее. Мне тяжело… Вы не дотянетесь. Уходите…

Она подтянула под себя леденеющие ноги, утопая все глубже в рыхлой земле. Вгляделась в ладони, сложила их ковшиком, будто надеясь зачерпнуть чуточку света или тепла. Вышло наоборот: холод одной руки слился с холодом другой, вместо ладоней – клубок темноты. Развела кисти, подняла вверх. Призрачно тонкие, словно готовые вот-вот раствориться бывшие розовые лепестки – испуганно прижала к телу, вслушиваясь в глухие толчки внутри себя… «Тук-тук-тук. Кто там? Где там? Кто здесь? Где здесь? Где я?»

- Что ты здесь делаешь? – голос, скорее, насмешливый, чем удивленный.
Она поднялась на ноги. Запрокинула голову, уткнувшись макушкой, почувствовала опору, прижалась спиной. Очень хотелось вытянуть руки вверх, но она уже понимала, что яма гораздо выше и, даже встав на цыпочки, не дотянуться до края. А если он подаст руку? Может… Голос уверенного, сильного человека.
- Тебе помочь? Что ты молчишь?
Она слабо усмехнулась. Какие вопросы можно задавать к дурацким ответам?
- Яма очень высокая.
- Что? Почему высокая? Яма может быть только глубокой, - звук стал отчетливее – человек присел на краю, она почувствовала его взгляд. Лицо оставалось в тени, хотя вокруг силуэта небо уже задумалось между астрами и фиалками.
- Это когда в яме не ты – она глубокая. Ты меня видишь? – она его уже не видела, и было непонятно, ждать его или он тоже исчез.
- Держись!
Она не уловила, что было раньше: оглушающий шорох, приближающийся сверху; обжигающая боль сначала над бровью, потом неудобно давящая на кисть, под которой почему-то стало липко; звук голоса или запах коры и прикосновение шершавого листа. Она боялась шелохнуться, прикрыла ладонью глаза. И очень вовремя – сук, царапнувший её по лбу, возвращаясь, саданул по суставам кисти. Торопясь, будто это последний в её жизни, она ухватила лист едва слушающимися пальцами, слизнула с них кровь. Задумалась, что делать с листком – вытереть лоб или прижать лепесток кожи…
С удивлением заметила, что лист серебристо-зелёный, кожа на руках очень светлая. И вспомнила, что кровь была почти алая. Значит – уже совсем рассвело. Она вздохнула. Ноги не хотели больше слушаться, затекли. Она снова опустилась на землю, чувствуя, как густой запах прели обволакивает с ног до головы, погружая опять в пустоту…

Она открыла глаза, пытаясь вспомнить, изменили ли положение звёзды, или хотя бы угадать – какое это созвездие. Бессмысленно. Веки сомкнулись сами собой, опуская какой-то серый унылый занавес вокруг.
Было слышно слабое дыхание. Затаённое, осторожное, теплое… Пахнет ромашкой… Легкая мягкая ладошка прикоснулась к плечу. Она повернула голову – в сумраке светлело детское платьице. Отчего-то очень знакомое.
- Почему ты такая грустная? – глаза девочки любопытно поблескивали.
- Меня предал друг.
- Ты была на войне?
- Почему на войне?
- Но ведь предатели – это когда война. Это когда кругом враги, а твой друг ушёл к ним и рассказал про тебя. Ну, где ты и что ты делаешь, чтобы врагам было легче победить!
- Нет. Не так.
- А как? – девочка примостила свои кулачки на коленках и уткнулась в них подбородком.
- Он обманул мои надежды.
- Надежды… Ой, я поняла! Он обещал тебе купить подарок и не купил. Да? – девчушка выпрямила спину, обхватив колени, посмотрела сочувственно.
- Нет. Он мне ничего не обещал.
- Не обещал? А почему ты тогда надеялась? – недоумение её было так велико, что она молчала почти целую минуту. Потом в глазёнках засветился догадливый огонек – А ты просила? Ты сказала ему, что тебе хочется?
- Глупенькая. Он же был мне другом. Я не должна была его ни о чем просить. Он сам должен был всё знать.
- Ты сама – глупенькая! – девчушка вскочила на ноги. За её светлой головёнкой так нестерпимо вдруг разъяснилось, что глазам стало больно. – Не я, а ты! Никто не может догадаться сам, чего ты хочешь! Они же люди! А волшебников не бывает. Такая большая – а не знаешь! Ну и сиди тут одна, - цепкие ручонки ухватились за какой-то корень, торчавший из земли, и через секунду прощальный взмах розовой пятки (удивительно розовой – будто она и не касалась дна ямы) растворился в синеве неба.

«А волшебников не бывает…» Не бывает волшебников? Почему? Почему не бывает?
Глаза открывать не хотелось. Она точно знала, что ещё ночь, всё те же звёзды всё там же. И никого нет. Наяву никого нет. Нет никого рядом. Наверное, звёзды смотрят сейчас на чёрную землю и думают, что это небо. Бездонное ночное небо, на котором всё те же звезды всё там же…
- Здесь есть кто живой? Очень темно и очень холодно. Можно я посижу рядом? Я устала… Если я мешаю, скажи - я уйду. Только мне некуда идти… Он сказал мне, что я единственная его звёздочка. Что без меня он не видел никакого смысла в жизни, жил в темноте без всякой надежды. Он сказал мне, что хотел умереть, потому что жить ему было не для кого и незачем. А я вернула его к жизни. Так он сказал. Что я самый близкий и самый родной человек. Он сказал мне, что мы будем вместе всегда-всегда. Что бы ни случилось. Он сказал, что теперь ему не страшны никакие испытания, никакие невзгоды, потому что ему освещает путь его звёздочка… А сегодня… Сегодня я посмотрела на небо… Знаешь, там так много… Так много звёздочек… Есть изумрудные, есть янтарные, аметистовые, жемчужные и… гранитные. Что мне делать теперь? Они все сияют. Их так... много… А здесь темно… Я заблудилась… Когда будет утро? Холодно.
У меня такое чувство, будто я упала в глубокий колодец. Не видно ничего – ни домов, ни деревьев. Только звёзды. А знаешь, мне их жаль… Он гладил её волосы и говорил: «Звёздочка моя!» Бедные… Разговаривают со звёздами, когда холодно, темно и одиноко… Слушай, а почему всегда говорят: «Звёздочка ты моя, единственная», - и никогда: «Единственное мое солнышко»?
- Потому что солнце существует всего в одном экземпляре, а звёзд много.
- Тем более, глупо… А все-таки пусть! Хорошо, что он не называл меня солнышком. С ним светло, но оно не может освещать только твой путь. Оно – для всех. Когда сияет солнце – видно всё-всё и всех. Видно, что ты не один. И днем надо всегда куда-то идти и что-то делать, и надо быть со всеми, кого видишь, потому что все тебя видят тоже. И оно светит для всех одинаково. И везде столько дорог. И видно, что под ногами земля, а над головой небо… А ночью нет. Я боюсь… Наступит утро. Я увижу их вдвоём. А над головой всё так же будет небо. А под ногами земля. И солнце для нас для всех будет светить одинаково?
- Одинаково.
- Я тебе надоела, наверное, тоже. Но ты для меня сейчас тоже, как звёздочка. Я говорю с тобой, потому что... А им не надоело, как ты думаешь? Каждую ночь, тысячи лет, обязательно кто-нибудь запрокидывает голову и… Мне почему-то кажется, что счастливые глаза редко смотрят на звёзды. Грусть, печаль, тоска, тревога и… Надежда. Потому что, когда нет надежды, на звёзды уже не смотрят. Иначе они давным-давно погасли…

Звёзды погасли? Она зажмурилась снова и поняла, что небо гораздо светлее с открытыми глазами, чем с закрытыми. Нет. Конечно, не погасли. Просто светает. Звёзды, наверное, ещё видны, хотя и не все… И не здесь. Как же холодно! Почему девушка сказала, что звезды гранитные? Гранатовые? А впрочем, какая разница! Надо как-то согреться. Попрыгать? Всё тело затекло. Хоть как-то подвигаться. Какая мудрая девушка. По всему – она первый раз потеряла свою любовь. А я? В который раз я поняла, что звёзды все одинаковые? И одинокий путник не выбирает. Он просто поднимает взор к тёмному небу, и та, которая первой заглянет в его глаза, становится единственной его звёздочкой. Она тихо вливает надежду на спасение, робкий свет предощущения счастья и – веру в собственные силы. И это конец. Уверенный в себе путник всегда идёт дальше, глядя вперед, редко испытывая благодарность. Глупости – чем можно отблагодарить звезду? Да им всё равно, наверное. Они, может, и не видят нас вовсе. Каким светом должны сиять глаза человека, чтобы их заметила звезда? А вот сердцу. Сердцу не всё равно. Оно гаснет. Надолго. Ведь сердце не просто так светит – оно отдает своё тепло, пусть безвозмездно и безнадежно, но и светится оно не само по себе, а потому что, кому-то необходимо. Надо прыгать! Ес-ли-звёз-ды-за-жи-га-ют-зна-чит-э-то…
- Ну, ничего себе, здрасьти!
Она замерла на месте, запрокинув голову. Я что, опять сплю? Значит, не сплю. «Здрасьти!» Две коленки, одна голова. Голова наклонилась почти вровень с коленками.
- Осторожно, ты упадешь!
- Неа. А ты что, упала? – девочка рассмеялась.
- Что в этом смешного?
- Да ты что! Папа сказал, что если упадешь в эту яму, переломаешь себе руки, ноги и шею и умрешь. А ты же живая! А ты не скажешь папе, что я здесь была, ладно?
- Как ты сюда попала? И почему не спишь? – Господи, бред какой-то…
- А Лариска пришла со свидания. Только это секрет! Я проснулась. Совсем. А знаешь, как скучно лежать и ничего не делать? Я старалась заснуть, честно-честно. А потом вспомнила, как Лариска говорила, что рассвет встречать очень классно. Красиво. Я захотела посмотреть. Только ничего особенного. Уже почти светло, только, где солнце, я не знаю. А ты не знаешь, куда надо смотреть, чтобы было красиво? Закат я видела, а рассвет не помню.
- Я тоже не помню, куда надо смотреть. Где был закат, ты помнишь? Смотри в противоположную сторону.
- Да ну, скучно. А ты во что играешь? Или ты уже взрослая? Ой, знаешь, как ты меня напугала! Я иду, и вдруг слышу: бум-пум-пум. Из ямы! Ужас! А что ты делала?
- Прыгала.
- Прыгала? Зачем? Хочешь выпрыгнуть? Или ты сюда запрыгнула? – она опять засмеялась.
- Нет, я замёрзла и грелась.
- А где ты живёшь?
- Далеко. Ты можешь сказать своим родителям, что я тут сижу в яме, чтобы они помогли мне выбраться отсюда. Я сама не могу.
- Да ты что! Я же тебе сказала – это секрет. Знаешь, как мне влетит! На меня ругаться будут… неделю! А Лариска, она, знаешь, как разозлится? Потому что ей скажут глаз с меня не сводить! А ей, думаешь, кино? Её Андрюха ждет. Ой. А ты не знаешь, скоро будет шесть утра? Наверно, скоро. Я побежала.
- Постой! – послышалось какое-то шуршание, сопение, кажется, довольно близко. Она не ушла или это ещё кто-то?
- Эй! – голос тот же. – Я тебе сейчас брошу пенёк.
- Нет!!! – почему-то очень не хотелось умирать на дне ямы с головой, проломленной пеньком.
- Почему? – слава богу, показалась голова девочки, а не… - Мама говорит, что на земле нельзя сидеть. Ты так и будешь стоять? А потом ты встанешь на пенёк и вылезешь. Ты большая? Я бросаю.
- Стой! Ты не бросай, а подкати к краю, чтобы я видела, куда он упадет, и тихонько отпусти. Не бросай, а то попадешь мне прямо по голове. Поняла?
- Да. Ка-а-чу. Смотри. Видишь? Отпус-каю… Всё хорошо? Не по голове? Я пошла. Не скучай. И не мёрзни!
Не мёрзни. Хороший совет. Пенёк замечательный. Только это не пенёк и не полено, а что? Кусок ствола? Отпилено ровно, сидеть, пожалуй, даже удобно. Но выбраться с его помощью отсюда - нечего и думать. Чурка! Это, кажется, так называется? Да. Чурка – пень, человек чужой, человек недогадливый, чёрствый. Чур-ка. Чур меня. Не тронь меня, я за чертой. Я, кажется, уже за гранью. Как в детской игре: «Чур меня» - и всё страшное позади, никто не ловит. Игра надоела, и ты выходишь из игры. А они там всё ещё продолжают играть. Ну и пусть.
А в детстве я говорила: «Чур»? Не помню. Странно: догоняй, ищи, лови, убегай, прячься, спасайся; бойся, что не убежишь; бойся, что не поймаешь. Но всё понарошку – не страшно. Более грустными были другие игры – проиграй или победи. И нельзя сказать: «Чур меня». Надо выиграть. Или узнать: ты не самый умный, ты не самый ловкий, не самый удачливый, не самый… В жизни правила ещё проще: люби, уважай, понимай. Каждый – уникальная личность, все добры друг к другу. Скучно, что ли, детям от этих правил? Им надо придумать трудности, врагов и опасность. Убегать и прятаться, искать и ловить. Накликать беду на свою голову. Легко быть отважным, когда знаешь, что в любой момент можно спрятаться: «Чур!» - и законы, и правила, и условия жестокой игры тебя пощадят, отпустят в сторону, какую захочешь. Нет, никогда в детстве я не пряталась от игры, не «чуралась». А в жизни? Милый ребенок какой: маленькая, а такая заботливая, рассудительная. Прибежать домой, пока не проснулись родители, чтобы они не волновались. Дать возможность сестре встречаться с любимым. И тете чурбачок - чтобы не простудилась. Я бы, наверное, в её возрасте не догадалась. Замечательная чурка, но сидеть на ней я, кажется, притомилась.

Она встала с пенька, опрокинула его на бок, примостилась рядом. Когда обнимаешь дерево, будто немного теплее. Кора счищена, древесина на срезе серая. Какое это было дерево – понять теперь нельзя. Оно и запаха-то своего уже не имело. Но ей казалось, что этот клён рос на светлой поляне, радовался солнцу, умывался дождём, провожал каждый год в последний полёт свои листья, а потом, затаив дыхание, ждал новой весны… И ей смутно чувствовалось, что счастливая пора его – не лето, как думают все вокруг. Птицы и прочие, которые греются на солнышке и готовятся к зиме, как к суровому испытанию или смерти. Летом труд – вырастить из маленькой почки резной лист, да чтоб каждый почти совершенство, да чтоб каждый не забывал: не так просто корни даруют им влагу, им тоже забота – донести до корней тепло солнца. А каково стволу, слушая лепет сначала клейких, пахучих, потом серебристых от пыли ли, паутины, немыслимо живописных от осенних причуд – ждать тишины, холода и одиночества. Нет, зима – вот пора настоящего счастья. Есть время понять, для чего в перегной превращаются погребённые снегом дети. Есть время отдохнуть от радостей и печалей, затаённо прислушиваясь, ощутить, как зреют и копятся новые силы. А главное – знаешь: впереди свет и тепло…
- Детонька, задремала ты в каком диковинном месте. Что ты солнышка-то испугалась, красавица? Али от человека лютого бережёшься? Под землей-то человеку живому разве место? Могилку и ту короче копают. Да ты не пугайся, милая. Я тут так, своею дорогою. Земля – она мать всему. Да всему на земле своё место завещано. Ходят ноги пока – топочи поверху, да под солнышком. А не что и под дождичком. Ноги-то целы у тебя?
- Целы, дедушка. Да только, чтобы под солнцем ходить – мало ног-то бывает.
- Это как же так? Если целы-то, значит, обе две. А больше-то не положено. Лишь бы держали. Мои-то вот поистаскалися, поистерлися. Да не что. Есть дорога-то и топаю.
- А если дороги нет?
- Как же так? Где человек идет, там и дорога ему. Я тебе так скажу: по мрамору да паркету-то ноги быстрее притомляются. Вот иной человек мимо лесу всё по торнику, да с колёсами, думает – он дорогу себе выбирает сам. Ан нет! Дорога-то его в уполон взяла: не она за ходоком бежит, а он к ней приставленный. А иной-то и с тропинки лесной норовит соскочить. А и то, ведь как? Гриб, к примеру, найдёшь или ягоду, если всё по тропе-то, по следу чужому? Ну, разве что спозаранку. Дак ведь и другой – не дурак. Я тебе так скажу: ноги-то они умней головы. Они сердцу вещуют: если ты к месту какому без оглядки прямиком стремишься, хоть и шагом, да по мягкому – утомляются ноженьки-то, стонут, жалуются, отдохнуть просятся, душу томят. А если ты свои ноги слушаешь – они тебя к чудесам многим неизведанным принесут. Ты смотри, куда ступаешь, только, да не сетуй, а дивуйся. По горам ли, болоту ли, песку ли зыбучему, через камни ли, тернии. Не может человек нигде лишним быть. Не позволь голове думать, что заплутал. Пока не пройдёшь пути, как узнаешь, что не твоя дорога? А путь твой только тот, где ноги твои ступают. Как иначе-то? А прими и зыби, и хляби за дорогу свою – и ноженьки твои устали не изведают. Как на крыльях тебя через все препоны. А ногам легко – и на сердце весело, и на душе светло. Так-то, милая.
- Забавный ты, дедушка, какой. Знаешь ведь – сказки всё это. Если бы люди все брели, куда ноги несут, с закрытыми глазами, где бы мы все были-то?
- Сказки, говоришь? Да вот тебя-то сюда ноги ли привели? Или голова? Молчишь. Ну, молчи. Я не сказал, что глаза-то зажмурить надо, сказал: под ноги гляди. Смотри да учись. И голову пустой не держи. Да и руки тебе не без толку махать да за ветки цепляться. Ноги-то и в ночи не плутают, если в душе свет.
- А если нет в душе света? Тогда что?
- Господь с тобой, милая. Душа – она свет-то и есть. А если ты сама в себе заплутала, не ищи где дорога, ищи - где ты.
- А где я, там и дорога моя? Мудрость твоя, дедуля, мне бы, может, в другом месте и приглянулась. Но по-твоему выходит – моя дорога здесь.
- Выходит, что пока здесь. Рано тебе, девушка, дальше-то. Не поняла ты ещё в жизни-то ничего. Когда человек решит, что путь его завершен – тут дорога-то и кончается.
- А если нет больше сил ноги-то передвигать?
- Иэх… Сила-то не пирог: съел, да нет его. Хоть и даром слова потрачу – да не жалко мне слов. Тебя, горемычная, жалко. Ты совет-то прими, не погнушайся: не гневи судьбу свою да на ноги не сетуй. Привели тебя куда – разумей. Не беги по дороге, как по чужой. Оглянись, пойми, что за край. Вспомни, откуда шла да что встретила, что с собой унесла, что оставила. «Почему?» да «за что?» - не помощники. Одно слово запомни: «Зачем?»

- Господи! Что за жизнь такая – то заснёшь некстати, то проснёшься не вовремя. Как-то без пенька этого тут попросторнее было, - она уселась на круглый ошкуренный бок, потёрла ладонями глаза (уже было почти светло, даже здесь), уперев пятки, попробовала покачаться, согреваясь. – Ну и дед! Приснится же такое: лапти, рубаха какая-то холщовая, кушак-верёвочка и посох-коряжина. А говор-то, говор! Где же это я начиталась, наслушалась-то?
«Зачем?» Зачем девочка бросила мне пенёк? Чтобы я не простудилась. Конец цепочки – не спросишь: зачем, чтобы не простудилась. Лукавый дед. Иди, говорит, и не спрашивай, зачем идешь, а сел – думай зачем. Вот у «почему?» - конца нет. Девочка позаботилась обо мне, потому что её научили заботиться о других, потому что о ней проявляют заботу. А о ней - потому что её родителей научили… А зачем? Тьфу ты! Ведь, действительно, не спросишь: «Почему доброта? Почему любовь?» Какие вопросы надо задавать, когда нет ответов? Зачем я качаюсь на чурбане? Чтобы согреться… - она усмехнулась. – Зачем я сижу в этой яме? Чтобы выбраться отсюда. Зачем мне отсюда выбираться? Чтобы жить. А зачем?.. Стоп! Вот в психушку людей увозят не зачем, а почему – это точно!

- Ой, здорово, что ты ещё не ушла, - две коленки, одна голова. Волосы молочные, коленки медовые. Одно солнце, один человечек – здесь выгорело, там загорело.
- Привет. Куда же я уйду-то? Как твои дела? Никто не догадался, что ты была здесь?
- Слушай, а что мне делать? Лариска плачет. Она не спит, а плачет. Я пока была, ну, сначала. Ночью ещё. Она вздыхала всё. Потом перестала. Я думала – она спит. Вот. Я лежала, лежала. Потом встала. Вот. Ой, ну я же тебе всё говорила уже. Да? А сейчас я пришла – Лариска одеяло на голову натянула и плачет там. Я говорю: Ларис, ты чего? А она говорит: уйди. Ой. Я прям не знаю теперь, что делать. А?
- Ничего не делать. Лариска твоя, наверное, со своим Андрюхой поссорилась. Если они любят друг друга, то помирятся сами обязательно. Ничего страшного.
- Да – «ничего страшного»! Это они когда помирятся-то ещё! А Лариска сейчас плачет! Знаешь, как жалко! Делать-то чего-о?

Продолжение не следует.

[Наталья Владимировна]

57

ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ ОСЕНИ

Осень, уютно расположившись на заднем сидении роскошного автомобиля, краешком глаза поглядывала в окошко. Мимо мелькали многоэтажки, светофоры, фонарные столбы и разноцветные деревья. Её личный водитель Ветер очень любил скорость и, пользуясь тем волшебным обстоятельством, что их автомобиль был совершенно невидимым, всегда выжимал из машины всю её мощь. Атмосфера располагала к ни чему не обязывающим размышлениям, и Осень с наслаждением им предавалась. Достигнув того очаровательного возраста, когда ещё полна энергии и сил, но уже мудра и опытна, она была безумно хороша. Всегда в окружении и сопровождении своих сыновей: Сентября, Октября и Ноября - Осень проживала жизнь с восторгом и упоением. К слову сказать, осенний век был длиною в девяносто один восход, ровно на один восход меньше, чем у Весны и Лета, зато больше, чем у Зимы, пусть тоже на один, но на самый дивный и сказочно волнующий.
- Приехали! - Прервал размышления Осени Ветер. - Хорошо, что Дождь не увязался за нами – не промокнут Ваши золотые туфельки. – И, распахнув перед Осенью двери, протянул ей свою сильную крепкую руку.
Поспешно покинув рядом припаркованные машины, спешили к ней сыновья и многочисленная свита. Осень, облачённая в деловой костюм очень модного в нынешнем сезоне цвета красной груши, в золотых изысканных лодочках на тоненькой шпильке, тут же привлекла к себе взгляды случайных прохожих, журналистов, устроителей традиционной ежегодной пресс-конференции «Осенние тайны», толпящихся у входа в конференц- комплекс, оборудованный по последнему слову техники.
- Милая Осень, Вы как всегда – неотразимы! Как Вам удаётся так шикарно выглядеть!? – широко раскинув руки для объятий, почти вприпрыжку к ней приближался маленький, кругленький, очень похожий на мячик мужчина весьма преклонных лет. - Насколько мне известно, Вы к нам сразу из Парижа? Не знаю, как Вас, а меня очень утомляют все эти передвижения.
- А я люблю быть везде и сразу! Меня не утомляет жизнь, она меня восхищает! - очаровательно улыбнулась в ответ красавица Осень и тут же, словно она совсем не заметила открытых объятий, стремительно повернулась спиной к круглому господину, и по мраморным ступенькам лестницы часто-часто застучали каблучки её туфелек.
Огромный зал был переполнен журналистами. В этом году на пресс-конференцию, по графику проходящую в России, аккредитовалось рекордное число представителей СМИ — более 2000 человек. «Цыплят по осени считают!» - именно поэтому, опираясь на общеизвестное выражение, весь мир интересовался тем, какие же выводы сделает Осень.
- Госпожа Осень, уже более месяца все обеспокоены распространяющимися слухами о распаде корпорации «Осень и сыновья»! Что скажете на это? – громко выкрикнула длинная девица, явно стараясь привлечь к себе внимание.
-Прощу соблюдать порядок! - окинув строгим взглядом зал, пробасил ведущий.
-Здравствуйте, господа! Я готова отвечать на ваши вопросы! - Осень жестом попросила ведущего замолчать. - Когда я сегодня ехала на пресс-конференцию, мне вспомнился вот этот анекдот: «Наконец-то человечество научилось управлять погодой: стоит помыть машину - и сразу идет дождь, если взять с собой зонт — дождя не будет; в летний отпуск будет холодно, в зимний — слякоть; если купить осенью лыжи — зимой не будет снега, а если переобуть резину на зимнюю —не дождешься мороза, будет тепло». Так вот, я уверена, что если распространяются слухи о распаде корпорации «Осень и сыновья», то скорей всего распада не будет, будет слияние трёх корпораций: «Зима и сыновья», «Лето и сыновья» и «Осень и сыновья»! Как вам такое заявление?
-А почему вы продинамили Весну? - полетело со всех сторон.
- Исключительно только по той причине, что у Весны доминирует первое апреля! К тому же, мне начинает казаться, что Весна уже присоединилась к антироссийским санкциям! - Осень звонко рассмеялась, зал тут же поддержал её громким хохотом.
- Госпожа Осень, Вы любите Россию? - Совершенно ожидаемо тема пресс-конференции стремительно перетекла в другую, более интересную для всего человечества.
- Я люблю Землю! Но если быть совсем откровенной: из всех стран, населяющих планету, я отмечаю только Россию. Это больше, чем страна! Это - целая уникальная и самодостаточная цивилизация, сплав народов!
- А Крым? Крым Вы тоже считаете частью России? - на сильно ломанном русском прозвучал провокационный вопрос.
- Господин, задавший вопрос о Крыме, Вы кажется из Англии? Советую Вам учиться говорить на русском свободно. Очень может быть, это умение пригодится Вам в дальнейшей жизни. Не буду рассказывать, зачем и почему, но прошу прислушаться к моему совету. А что касается Крыма, отвечу с удовольствием. Мне жаль, что после распада Советского Союза были искусно оторваны друг от друга части русского народа. Живя в Союзе, люди не ощущали разобщённости, хотя, если откровенно, конечно же, они чувствовали и понимали, что от России нельзя отрывать куски. Не только от России - от любой страны! Давайте вспомним немецкий народ, искусственно разделённый после Второй мировой войны. В итоге он воссоединился! Германия стала единой! Россия тоже объединяется, восстанавливая своё величие, предательски расчленённое когда-то. Крым – часть России, а часть подарить нельзя. Нельзя же подарить кому-то руки, ноги, сердце, голову живого организма? В противном случае, организм просто перестанет существовать. Даже англосаксонский мир не может противоречить подобным утверждениям, не правда ли, господа?
- Госпожа Осень, скажите, пожалуйста, когда закончится гражданская война на Украине?- В воздухе повисла звенящая тишина.
- Осенью, обязательно осенью! Можете, даже, не сомневаться!
- Этой осенью? - Защёлкали фотоаппараты и телефоны, ярко вспыхнули огоньки видеокамер.
- Осень не бывает той или этой! Осень - это осень! Вот и всё, что я могу вам сказать! – Осень стремительно поднялась, поклонилась всем присутствующим и пошла к выходу.
- Госпожа Осень! Госпожа Осень! – летело ей вослед. Но она уходила всё дальше, дальше и дальше.

[Наталья Владимировна]

58

ПРАВИЛА ЕСТЬ ПРАВИЛА

Хочу рассказать вам одну историю. Меня до сих пор, хотя уже лет пять прошло, дрожь пробирает, как вспоминаю те события…
Довелось мне служить пит-боссом (пит-булем, как у нас принято говорить) в казино на Побережье. Уж не буду говорить конкретно в каком городке, но заведение вполне себе приличное – оборот за ночь до полумиллиона доходил. Обслуживал я несколько столов в своей зоне. Ну, работа моя известная – открывай-закрывай игру, следи за дилерами, чтобы вовремя менялись, да играющих из виду не выпускай. Потому как всякое бывало. Эти лудоманы такие лудоманы, не приведи Господь. Я могу навскидку хоть сто разных случаев рассказать. Но все они – лепет младенца по сравнению с тем, что мне довелось увидеть…
Эту пару я заприметил давно. Муж и жена. Ему под восемьдесят, уже ручонки трясутся от старости, лицо всё в мелких бордовых сосудиках, череп лысый почти. Но одет всегда элегантно. Смокинг, бабочка, всё как полагается. Дама была чуть помладше, лет семидесяти, наверно. Тоже всегда при параде – хоть на приём к президенту. Чёрное платье в подбородок, расшитое стеклярусом, на руках перчаточки, седые волосы уложены в высокую причёску. Не знаю, может, парик, конечно. Но смотрелось очень эффектно. А самое примечательное в ней было – это глаза. Тёмно-карие, почти чёрные, без всякой там старческой катарактной поволоки, они смотрели на мир без страха и усталости. Это в её-то годы!
Однажды я замешкался, открывая второй стол, и почувствовал, словно в спину мне впилась оса – даже лопатка на несколько секунд онемела. Поворачиваюсь – а дама смотрит на меня не мигая. И взгляд такой, ну не знаю, как правильно сказать, пронзительный до ледового холода, до самой жуткой жути. Короче, у меня сердце сразу где-то в коленках затрепыхалось от него. Фу ты, неприятная женщина, подумал я тогда. Работы было невпроворот, и я к концу смены забыл про этот случай… Приходили они два раза в неделю – по средам и пятницам. Играли скромно, но азартно. Хотя покажите мне такого, кто в казино без азарта играет. В общем, со ставками сильно не загибали, и видно было, что почтенная дама спутника своего сдерживает и направляет. Самостоятельно она редко ставила, всё больше мужу подсказывала, и он беспрекословно подчинялся, чопорно поднося к бескровным губам руку жены в благодарность. Обязательно два-три раза за сеанс они заказывали виски с содовой и сигару, которую муж растягивал до самого их ухода. Всё всегда по правилам, и так из раза в раз. Они никогда не проигрывали. Я не помню такого, чтобы пара ушла в убытке. Уж не знаю, как это получалось. Да и не моё это было дело – знать. Пусть об этом хозяин думает. Не скажу, что много брали – сотню-другую долларов. Уходили довольные, раскрасневшиеся после виски и выигрыша, всегда в хорошем расположении духа.
В тот вечер, как сейчас помню – это была пятница, всё начиналось обычно. Я открыл игру, поставил дилера и отошёл по другим делам. Когда вернулся, пара уже сидела за столом. Я ещё мельком глянул на них и встревожился. Мужчина неважно выглядел. Нет, внешне практически ничего незаметно, может, бледноват чуть, но меня насторожило, что господин несколько тормозил с фишками, словно забыл, как с ними обращаться. Но дама заказала виски с сигарой, и я успокоился.
Всё текло своим чередом, пока маленький скандальчик за четвёртым столом меня не отвлёк на некоторое время. Дело привычное. Дилер попался умелый, тёртый – игру вёл осторожно, и молодой истеричный мистер в помятом пиджаке громко обвинял его в сдёргивании. Он опрокинул стул и, брызгая на три метра перед собой слюной, требовал смены персонала. Да уж, работа у крупье много нервенней, чем у пит-буля. Пошёл разбираться. Чтобы погасить пламя в зачатке, решил выполнить требование обиженного. Сменил дилера, успокоил жаждущего реванша господина – за счёт заведения велел принести ему выпивки. Ну и опять всё тихо-мирно. Иногда поглядывал на своих «любимчиков» за вторым столом. Дама так же уверенно что-то шепчет мужу, тот делает ставки, отрывисто попыхивая сигарой и прикладываясь к стакану. Не так часто, как обычно, кстати. Это я заметил и снова взволновался. Что-то с ним не так сегодня, вялый какой-то. Ещё отдаст богу душу за игрой. Только бы не в мою смену, я подумал. Однако его спутница никакой тревоги не выказывала, наоборот, была весела и бодра, как никогда. И это у меня как-то подсознательно отложилось в голове. От неё улыбки дождаться – как дождя в засушливый год в Великих равнинах, а тут прям выставляет напоказ протезы цвета слоновой кости, ровные, как зернышки кукурузы. А глаза такие же морозные, застывшие. Вот тут меня и кольнуло опять. И хотя дела отрывали от наблюдений, я нет-нет да поглядывал в сторону парочки.
Ну и как обычно бывает, вы же сами знаете, проглядел я тот момент, конечно. Кроме скандалов, у нас и курьёзы случаются. Это злосчастный четвёртый стол опять отличился. Да что ж такое-то? Я тогда просто озверел от гнева, примчался на шум. А там мистер в помятом пиджаке такие кренделя выписывает возле своего стула да ещё и что-то типа псалмов наяривает – Бога славит, что у меня глаза на лоб буквально выскочили. Ну, думаю, совсем спятил парень, помощь надо вызывать. Пока суть да дело, выяснилось, что он тыщу выиграл. Поэтому и пустился в пляс в безудержном восторге. Маленький, но синячок на финансовом теле казино. Я внушение дилеру сделал, но тот только плечами пожал. Что, мол, я-то могу? Так получилось. Ну получилось и получилось. Злой и раздосадованный, я, помню, проследил, как счастливый господин собрал фишки и поспешил в кассу.
И всё-таки третий глаз существует у человека! Именно им я почувствовал или увидел, уж не знаю, что за вторым столом что-то случилось. Поворачиваюсь – и чтоб меня разорвало, точно! Возле пожилой пары крупье гоношится, руками машет, орёт, чтобы Скорую вызвали. Вот я так и знал, так и знал, что гладко этот вечер не закончится. Подбегаю, смотрю, а господину совсем поплохело. Весь бледный сидит, ртом воздух хватает, пытается бабочку сорвать с горла одной рукой, а другой за левый бок держится. Я тоже что-то заорал, подбежал, сорвал эту несчастную бабочку, пуговицы рубашки рванул – так и покатились по полу, сухо пощёлкивая. А жена спокойная и монументальная, как столетний баобаб, пока все с ума сходили, пытаясь помочь её мужу, вдруг наклонилась к нему, голову его руками обхватила, к себе притянула и зашептала что-то на ухо. Вроде, и громко шептала, а слов не разобрать было. То ли успокаивала, хотя по тону не сказать, то ли, внушала что-то. Смотрю, муж затих, задышал нормально, без хрипов, сел ровно и за сигару схватился. Вот как будто волшебной палочкой возле носа потрясли. Миг – и снова здоров. Только бледность так и осталась на лице. Неприятная такая – мертвенно-жёлтая. Но зато зашевелился старичок. Слава богу!...
И что вы думаете? История-то не закончилась. Остаток вечера прошёл спокойно. Никто не скандалил, не истерил, не выделывал тут танец с перьями от радости. Чинно, мирно, благородно. Дама потом ещё виски с содовой заказала, но к моему удивлению, пила больше сама. Да-да, сама. А сигара тлела в пальцах мужа. Он так же делал ставки слабым, нетвёрдым голосом, и спина его была неестественно напряжена, вот словно кол ему в рот воткнули до самого желудка.
Они обычно уходили около одиннадцати. Администратор заказывал такси, пара получала свой выигрыш и отбывала домой. До следующей среды или пятницы. Так должно было произойти и в тот раз. Только дама встала одна. Её спутник так и остался сидеть. С сигарой в руках. Глаза его были открыты. Но как-то нехорошо открыты, незряче. Затуманенные тонкой полупрозрачной плёнкой, они смотрели в никуда и одновременно на зелёное сукно стола. Я подошёл к нему, приложил палец к вене на дряблой шее. Ничего. Пожилой господин был мёртв. О чём я в растерянности и сообщил его жене. Казалось, она нисколько не удивилась. Лишь повела нарисованной бровью и скривила в презрительной усмешке рот. Потом вышла из-за стола, даже не глядя на мужа, и села на диванчик в холле в ожидании машины Скорой, не забыв поменять фишки на деньги. А дальше… Что было дальше, я никому до вас не рассказывал. Сумасшедшим сочли бы. А мне при моей-то работе такая слава ни к чему, сами понимаете. Приехавшие медики констатировали смерть от сердечного приступа. Да и это не самое ужасное. Хотя человек умер – что ж страшнее может быть, тогда я думал. Врач сказал, что смерть наступила два часа назад, и обвинил нас в халатности, мол, почему сразу не вызвали, как заметили нехорошее. Вот так-то. То есть получается, он ещё два часа после кончины играл? Бред…
Сопоставив потом все события того вечера, я понял одно. Жена несчастного джентльмена точно была ведьмой. А иначе как бы ей удалось заставить играть уже мёртвого мужа?! Так же не бывает! Чертовщина какая-то. Да… Ну, слушайте дальше.
Я увидел её снова в среду, то есть на пятый день после смерти мужа. Она пришла в то же время, села на свое обычное место и приготовилась играть, аккуратно разложив перед собой фишки. Я глазам не верил! Это что же, ритуал, что ли, традиция, которой и смерть родного человека не помеха? Не успела мужа похоронить, как в казино поспешила. Да как такое возможно?! Зачем?!
Я медленно приблизился к столу в ужасе от обыденности и чудовищной простоты происходящего. Услышал, как женщина делает ставку. В том самом платье, как и в вечер кончины мужа, безупречно уложенные седые волосы. Но больше всего меня поразило выражение лица почтенной дамы – надменное, но совершенно безмятежное, почти счастливое, – казалось, ничто её не может потревожить, даже вулкан, даже цунами или конец света. Через какое-то время заказала выпивку. И сигарету. Не сигару. Вот не вру я, честно, но у меня возникло ощущение, будто эта женщина и не уходила никуда, и сегодня не среда, а пятница. Та пятница, только почивший джентльмен просто вышел в туалет. Одинаковость была выпукло- яркой и реальной, я даже крепко зажмурился, думая, что мне всё привиделось. Не привиделось. Дама играла, пила виски с содовой и курила. Место рядом так и оставалось пустым.
Не, ну я-то человек верующий, не мог допустить тогда мысль, что ко мне два раза в неделю приходит играть настоящая ведьма. А вы бы что подумали? Вот. То-то же. Меня любопытство стало разбирать, когда страх немного улёгся. Как она это делает – заставляет мёртвых быть живыми? В общем, я не выдержал. Подошёл к ней.
– Простите, мэм, могу я у вас спросить? – вежливо, но с дрожью в голосе, произнёс я. Всё-таки не по себе – вдруг и правда самая что ни на есть ведьма.
– Что такое? – она повернула голову и взглянула на меня.
Нет. Никогда больше не хочу видеть этого взгляда. Я не поэт, говорить-то складно не мастак. Вежливо – умею. А вот описать её взгляд –не смогу. Потом подумал, что в глазах её мёртвого мужа было больше жизни. Точнее сказать, сожаления по ушедшей жизни. Но ведь было же! А эта женщина лишь на секунду сверкнула антрацитово безумием и тут же погасила взгляд, оставив неподвижный, тусклый отблеск. На секунду. Но я успел заметить.
– Ваш муж, – начал, было, я. Мне расхотелось любопытничать.
Она перебила меня, не отрываясь от рулетки.
– Мой муж – слабак. Не хотел идти в тот день – боли видите ли у него, но я настояла. А мелкий проигрыш довёл его до сердечного приступа, – равнодушно отмахнулась она. – И он всё испортил! Он нарушил правила – умер до окончания игры, до второго бокала виски. Мог бы и подождать, – добавила она с досадой.
– Но как вы, – я опять не успел закончить фразу. Я не мог уйти, что-то удерживало на месте посильнее ста разъярённых быков. И это точно было не любопытство.
– Легко, молодой человек. Если бы вы любили игру так, как я, вы бы не спрашивали. И главное, – она, внимательно на меня посмотрела и, усмехнувшись, подняла указательный палец вверх. – Всегда нужно соблюдать правила, – и прикурила потухшую сигарету.
Мне вдруг захотелось перекреститься, вот даже пальцы зазудились. Дама, заметив движение моих рук, останавливающим жестом махнула рукой.
– Не трудитесь, мой юный друг. У Игры свой бог и свой дьявол. А ваш вам не поможет. Во всяком случае, не здесь.
После этих слов ведьма (а тогда я уверился в этом на сто процентов) потеряла ко мне интерес и вновь впилась взглядом в рулетку. А я, отпущенный неведомой силой, потный и обессиленный, как бейсболист после матча, поплёлся в комнату персонала.
В тот вечер дама проиграла. Немного, что-то около пятидесяти долларов, но уехала крайне раздосадованной и злой. И я подумал, что у Игры бывают сбои, когда какие-то потусторонние пазлы складывались не в ту мозаику. Наверно, спутник был важным звеном в демонической цепочке, сцепляющей человека с таинственным естеством игры, и без старого мистера что-то пошло не так.
В пятницу она пришла опять. И снова проиграла. А в субботу я уволился. На Побережье много казино – мне работы хватит. Но эту женщину я видеть больше не мог. Если честно, рядом с ней мне жутко, как-то студёно до покалывания в конечностях. Тем более, я человек верующий.

[Наталья Владимировна]

59

ЛАСКОВЫЙ ЛЮБОВНИК

Очень-очень давно в Англии в кустах пахучего терновника поселились фейри. Фейри – это лесные нимфы, среди которых есть и мужские особи. Они живут в параллельных мирах рядом с людьми, совершенно не вмешиваясь в их жизнь. Но иногда среди них появляются, – между прочим, как и среди людей, – довольно любознательные особы. Им становится скучно жить своей жизнью, и они ищут приключения. Один из английских фейри стал знаменит на весь мир тем, что принимал облик весьма представительного, симпатичного мужчины с короткой трубкой в зубах. Он бродил по укромным зарослям терновника и, встретив одинокую девушку, принимался играть на флейте. Звали его Ганконер – Ласковый Любовник. Ни одной барышне, услышавшей его флейту, не удавалось избежать волшебных чар его музыки. Заворожённые шли они вслед за нежной мелодией все глубже и глубже в чащу высокого терновника. Ганконер обольщал девушек незабываемыми ласками и бесследно исчезал. Они же, опомнившись, с трудом выбирались из зарослей колючих кустов и до самой смерти тосковали по жгучим ласкам обольстителя.
Так было в холодной и строгой Англии. Но скоро английские барышни Ганконеру наскучили. Захватив с собой терновых косточек столько, сколько поместилось в карманы его платья, фейри покинул Англию и перебрался в Россию. Выбрав для себя пустынное песчаное место у небольшой чистой речки, он посеял семена по её берегам и стал дожидаться, когда вырастет его терновый храм. Конечно, он мог поселиться на опушке какого-нибудь лесного массива, но ему захотелось создать своими руками великолепные тернии. В ожидании ростков он улетал к лесам и там проводил свободное время, озорничая с местными лесными русалками.
Однажды он повстречался с густым кустарником, очень похожим на его терновник. Кустики застенчиво смущались и в рассеянности роняли свои лепестки даже от прикосновения мотыльков. Ганконер был очарован и покорён красотой невиданного зрелища. Это была дикая вишня. Ласковый Любовник решил обязательно добавить новое растение к своему терновнику. Когда в середине лета фейри снова прилетел посмотреть на кустарник, – удивился красоте дикой вишни ещё больше. Теперь её ветви в смущении сияли ярко красными блестящими ягодами. Ганконер подумал, что терновнику наверняка понравится соседство такого яркого куста. Дождавшись, когда ягоды совсем созреют, Ласковый Любовник собрал семена и посеял их среди ростков терновника. Он представлял себе, как романтичные русские барышни будут приходить к его зарослям, чтобы насладиться первым весенним ароматом цветущего тёрна и кроткой красотой дикой вишни.
И вот подошло время цветения. Первым проснулся и зацвёл любимый Ганконером тёрн. Его тёмные веточки густо покрылись ароматными белыми цветочками, а рядом с ним только-только набухали бутоны стыдливой дикой вишни. Тёрн с первого взгляда влюбился в нежную красавицу и предложил ей стать ему женой. Вишня согласилась, но попросила жениха подождать, пока она оденется в свой подвенечный наряд. Проходила неделя, – другая. С нежностью и любовью ронял лепестки терновник к ногам вишни, а та сильно опаздывала со своим торжественным убором. Но когда невеста, наконец, оделась в подвенечное платье, её жених уже не был так романтичен. Он пообещал любимой посвататься к ней осенью, когда его ветви богато украсятся обильными тёмно-сизыми плодами. В середине лета вишня соблазняла своего милого яркими блестящими ягодами, зардевшими алым румянцем, но тёрну не хотелось идти под венец не во всей красе. Только, когда его ветви оделись в богатый бархатно-синий торжественный фрак, его милая, одетая в неброскую пижаму, уже уходила в предзимний сон. От досады ягоды терновника становились кислыми и очень терпкими.
Наблюдая всю эту картину, Ганконер совсем позабыл, что пришёл сюда обольщать русских красавиц. Ему очень хотелось сделать кусты его зарослей счастливыми, ведь это он придумал посадить их вместе. Всю следующую весну играл фейри дикой вишне на своей флейте, чтобы она поскорее надела своё подвенечное платье, но у него ничего не выходило. Год за годом проводил он в своих новых хлопотах. Вдоль реки выросли буйные заросли терновника. Каждую весну приходили к терновым берегам красивые романтичные девушки, чтобы насладиться весенним головокружительно сладким ароматом первого цветущего куста. Иногда Ганконер играл им на своей волшебной флейте, но ничего не получалось. Он потерял облик симпатичного мужчины. Видимо, и фейри тоже стареют. Может быть не так скоро и заметно, как люди, но стареют всё равно. Да и лишние заботы никого не делают моложе.
Когда подходят первые заморозки, засыпает глубоким зимним сном дикая вишня, забывается весенними сновидениями колючий терновник и его ягодки становятся сочными и сладкими. Говорят, что вино из плодов тёрна имеет омолаживающую колдовскую силу. Потому девушки приходят к нему поздней осенью с вёдрами, корзинами и собирают прихваченную первым морозцем ягоду. Только Ласковый Любовник в это время спит в уютном гнёздышке улетевшей на юг пташки. Что ему снится? Конечно же, свадьба дикой вишни и тёрна, где он – посажёный отец.