МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ: «Полнолуние» - мистика или сказки для взрослых (от 10 до 25 тысяч знаков с пробелами) - МУЗЫКАЛЬНО - ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОРУМ КОВДОРИЯ

Перейти к содержимому

  • 7 Страниц +
  • 1
  • 2
  • 3
  • Последняя »
  • Вы не можете создать новую тему
  • Тема закрыта

«Полнолуние» - мистика или сказки для взрослых (от 10 до 25 тысяч знаков с пробелами) Конкурсный сезон 2015 года.

#1 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 25 сентября 2014 - 19:59


Номинация ждёт своих соискателей с 1 октября по 28 февраля.


Все подробности в объявление конкурса, здесь: http://igri-uma.ru/f...?showtopic=4704

ОДИН НА ВСЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЗАПОЛНЕННЫЙ ФАЙЛ ЗАЯВКИ
НАДО ПРИСЛАТЬ НА ЭЛ. ПОЧТУ: <
proza-kovdoriya@mail.ru>


Прикрепленные файлы


0

#2 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 10 октября 2014 - 11:49

№ 1

Одинокий Волк

В сторожку к лесничему постучали.
- Матвей Петрович, это я, участковый,- раздалось из-за двери.
Мужчина, лет сорока, с резко очерченными морщинами лица, прошёл к двери.
- Сейчас открою,- проговорил он, впуская гостя.
Отряхиваясь, вошёл полный мужчина, в форме полицейского.
- Что такого могло случиться, что ты задницу в такой мороз от стула оторвал,- усмехнулся Матвей.
Пропустив мимо ушей иронию, участковый стал рассказывать:
- Появился в селе волк. Ходит, ничего не боится. Мужики с ружьями пока выскочили, а его и след простыл. Хитрый зараза. Ты не видел его?
Лесничий пожал плечами:
- Где же я его увижу, если он у вас по селу бродит? Ко мне не приходил.
Если замечу, то сообщу.
- Мне охотники рассказывали, будто несколько лет назад уже был такой случай,- напомнил участковый,- волчица у села бродила. Не могли её никак выследить. Ты тогда уже работал?
- Это ты здесь новенький,- усмехнулся лесничий,- а я и родился, и вырос здесь. Знаю этот случай. Убили волчицу.
После ухода участкового, Петрович сел на кровать и окунулся в воспоминания:
Когда он вернулся в село, после службы, из рядов вооружённых сил ему предложили должность лесничего. Трудно тогда пришлось первые месяцы: браконьеры опустошили лес, и пришлось приложить немало сил, пока не заставил их себя уважать и обходить стороной его территорию. Тогда-то впервые ему и рассказали об одинокой волчице, бродящей вокруг села. Хитрая оказалась, обходила все капканы и засады.
Вот и попросили охотники лесничего помочь найти её логово.
- Она же вас не трогает,- возразил Матвей,- и так уже всю живность выбили. Этот разговор проходил в кафе - месте, где любили собираться охотники. Петрович заметил незнакомую женщину - лет тридцати, поглядывающую на него. Заметив, что Петрович обратил на неё внимание, она быстро удалилась.
- Это беженка,- заметив взгляд Матвея, сообщил его школьный товарищ,- недавно приехала.
Любил Петрович, обходя свои владенья, ночевать в лесу. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Как-то раз Петрович уже собирался ложиться спать, как неожиданно из кустов вышла огромная волчица. Она внимательно посмотрела на Матвея и бесстрашно подошла к костру. Никогда Петрович не видел так близко волка, да ещё такого, который не боится ни человека, ни огня. Лесничий замер. Волчица стояла неподвижно. Так продолжалось несколько минут. Петрович решил протянуть руку, чтобы коснуться зверя. Волчица молниеносно среагировала, лязгнув зубами. Если бы не кровь, которая показалась на пальцах, лесничий так ничего и не понял бы. Боли не было. Волчица тут же скрылась в темноте кустов. До утра Матвей не смог глаз сомкнуть. Он не знал, что и думать.
В сторожке у него начался жар. Два дня Петрович провалялся с температурой, а на третий - почувствовал, будто заново родился.
С наступлением темноты, он стал испытывать неодолимую тягу: пойти в лес. Тело невыносимо чесалось. Матвей сорвал с себя одежду и выскочил во двор. В нос ударили незнакомые запахи. Лес наполнился непривычными звуками. В глазах потемнело от боли, и Петрович потерял сознание. Очнувшись, он вскочил и понял, что стоит на четвереньках. Небывалый прилив сил погнал его вглубь леса. Восторг и радость переполняли каждую клеточку его могучего тела. Он был Волком. Яркая полная луна освещала лес, бежать бело легко, словно его лапы были на пружинах. На окраине леса он остановился. Протяжный вой огласил окружность. У Матвея пошла дрожь по телу. Неведомая сила погнала его на зов.
Навстречу ему бежала знакомая Волчица. Увидев его, она игриво подпрыгнула и побежала в степь. Петрович бросился следом. Потом они стали обнюхивать друг друга. Волчица куснула Матвея за лапу и снова бросилась бежать. Эта ночь была самая счастливая в жизни Петровича.
Под утро Волчица повернулась к нему, как бы прощаясь, и умчалась в сторону села. Петрович побежал к сторожке. Вновь в глазах потемнело, судорога сковала его мышцы, и он потерял сознание.
Очнулся Матвей голый, недалеко от сторожки. Голова шла кругом. Надо было осмыслить все события, которые произошли с ним ночью.
Через месяц всё повторилось. Матвей, словно ребёнок, резвился с Волчицей в степи.
Теперь Петрович сам с нетерпением ожидал дня, когда станет Волком.
Каждая встреча с Волчицей была наполнена нежностью и любовью.
Как-то Петрович зашёл в село, чтобы пополнить запасы, и услышал разговор.
Один из охотников хвастался, что вычислил, когда появляется волчица, и знает, где можно на неё устроить засаду.
- Это не простая волчица,- рассказывал он,- это оборотень. В полнолуние она из человека превращается в волчицу.
Многие усмехнулись, но были и такие, которые согласились устроить ей засаду.
Какое-то беспокойство и волнение запало в душу Матвея. Наступила долгожданная ночь, и он встретился с Волчицей. Петрович хотел её предупредить, но не знал, как это сделать. Волчица была удивлена тем, что её приятель в этот день не реагировал на её ласки. В конце – концов, она побежала домой. Матвей хотел последовать за ней, но два выстрела, прозвучавшие в степи, словно громом поразили его.
Через мгновение Петрович бросился в сторону выстрела. Он увидел, как ему навстречу бежит Волчица. По её бегу, Матвей понял, что она ранена. Они забежали в лес. Силы Волчицы были на исходе. Она упала и больше не подавала признаков жизни. В этот момент Матвей почувствовал, что наступает момент трансформации.
Когда он очнулся, Волчица лежала бездыханной. Поднявшись, Петрович взял её на руки и понёс в гущу леса. Он шел, словно в забытье, старался не думать о постигшей его трагедии. Словно огромный камень на сердце не давал ему глубоко вздохнуть. У сломанного дерева Петрович стал пальцами рыть Волчице могилу. Потом он вскочил и бросился в сторожку. Одевшись и схватив лопату, он помчался назад.
- Пусть это сломанное дерево будет тебе памятником,- думал Матвей, сидя у могилы своей подруги.
Когда в следующий раз наступила трансформация, Петрович не испытал того счастья, которое сопровождало его все эти месяцы. Он одиноко стоял посреди степи и выл. Потом Петрович шёл на могилу Волчицы и стоял там до тех пор, пока снова не обретал тело человека.
Наступила зима. Его волчьи следы заметили охотники и забеспокоились.
Они решили по следам выследить хищника. Эти разговоры уже не волновали Петровича. Он ждал полнолуния.
Приход участкового лишь убедил его, что всё идёт по плану, который он обдумывал несколько дней.
Когда стемнело, Матвей уже был готов к трансформации.
На окраине села, в лунном свете, появился огромный матёрый волк. Он хорошо был виден на заснеженном поле. По окрестности разнёсся его одинокий вой. В селе залаяли собаки. Волк видел, как появились охотники и двинулись в его сторону. Он, не спеша, повернулся и даже, не пытаясь запутать следы, повёл своих преследователей в лес. Остановившись у сломанного дерева, Волк замер.
- Сейчас мы будем вместе,- подумал он, смотря на одинокий заснеженный холмик.
Подняв морду, он завыл. Впереди послышался лай собак. Последнее, что увидел Волк - была яркая вспышка и звук выстрела.



0

#3 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 13 октября 2014 - 17:36

№ 2

Суженый


Лене едва исполнилось 20 лет, когда подруги, такие же одинокие в личной жизни, как и она, предложили ей в очередной раз погадать. Они делали это ежегодно в ночь, когда принято отмечать старый новый год. Лене с гаданиями не везло, подружкам – тоже далеко не каждой. Девушки объясняли это своим несерьёзным настроем к делу и желанием повеселиться от души, что у них здорово получалось: после очередной неудачи они, вдоволь насмеявшись и порассказав друг другу кучу небылиц, довольные ложились спать. Но однажды им удалось вызвать дух известного революционера: блюдце запрыгало по столу, указывая ответы на заданные вопросы…После этого случая количество желающих погадать заметно поубавилось: если раньше собиралось по 10-12 человек, то теперь с трудом можно было уговорить хотя бы пятерых. Да и многим девушкам это стало просто не интересно: у них появились женихи.

И Лена согласилась. В конце концов она ничего не теряла, а разжигаемое страхом и неведением любопытство, требовало новой пищи для размышлений. Каждый раз приёмы и способы гадания были разными, в этом году решили попробовать «зеркальный коридор»: два зеркала ставят напротив, а между ними садится девушка – когда она смотрит в зеркало, расположенное перед ней, создаётся иллюзия коридора, уходящего в бесконечность…Добавьте к этому атмосферу полночи и глухой темноты, разбавляемой только слабым мерцанием зажжённых рядом с зеркалами свечей. Картина создаётся завораживающая и пугающая одновременно. Тут уж девушкам было, конечно, не до смеха. Напрягая зрение до рези в глазах, они всматривались в таинственный тоннель и, со словами: «Суженый мой ряженый, приди ко мне на свидание!», ждали с замиранием его появления. Но девушкам в эту ночь не везло. Ни одной из них, в том числе и Лене, суженый не показался. Подруги отчаялись в томительном ожидании и решили ложиться спать. Лене же совсем не хотелось спешить в объятия Морфея: гадальные зеркала привлекали её гораздо больше…Оставшись в комнате одна, она вновь приступила к загадочному действу. Несколько раз произнесённая и вновь повторённая фраза о призыве суженого осталась без ответа. Но вдруг, в самом конце огромного коридора, что-то шелохнулось. Сердце девушки учащенно забилось. Нет, ничего нет…Показалось. Капля воска неожиданно упала на руку Лены и больно обожгла нежную кожу. Девушка заметила, что свеча накренилась в её сторону. По телу пробежали мурашки, и Лена, резко выдохнув, задула пламя свечи. Ресницы стали тяжёлыми, и девушке пришлось сделать усилие, чтобы перевести взгляд на зеркало…Она встретилась глазами с человеком в военной форме, многократно уменьшенным, который приближался к ней, будто спускаясь вниз по лестнице. От неожиданности Лена отпрянула назад, задев спиной стоящее за ней зеркало. С шумом разлетелись по полу осколки стекла, и видение исчезло. Через несколько секунд прибежали встревоженные подруги. Выслушав сбивчивый рассказ Лены, они решили, что девушка переутомилась, а увиденное ею – всего лишь плод воображения.

- Нет! – упорствовала удачливая гадальщица. – Это ОН! Человек, которого я встречу и полюблю!

Подруги лишь пожали плечами, но ответить на это было нечего.

Шли годы, и подруги Лены одна за другой повыходили замуж. У многих росли уже дети. Лену не только соседи, но и родители, у которых она была единственным ребёнком, стали обидно называть «засиделкой» и «старой девой». Ещё бы, в свои 25 лет она ни с кем не встречалась! Родственники удивлялись тому, что эта симпатичная, остроумная девушка давала от ворот поворот любому претенденту на её любовь. «Сердце молчит!» - говорила она в своё оправдание. Статус, внешние данные и обеспеченность потенциальных женихов не имели для неё никакого значения. Ей хватало несколько часов общения с человеком, чтобы понять – это «не её».

Однажды родители уговорили Лену отправиться вместе с ними на отдых в курортный город. Она не любила надолго покидать дом, но, поддавшись уговорам, согласилась.

На пляже к Лене часто подходили молодые люди, но она, уткнувшись в книгу или журнал, даже не удостаивала их своим взглядом. Ей удалось подружиться с Юлей, своей сверстницей, которая успела уже побывать замужем и развестись, и теперь приезжала к морю исключительно ради устройства личной жизни. Юля не могла усидеть на месте ни минуты и постоянно таскала с собой Лену: то по магазинам, то по экскурсиям…Как-то раз, прямо на улице, к ним подошёл высокий парень в военной форме. Сердце Лены, как когда-то давно, учащенно забилось.

- Меня зовут Саша, здесь я ненадолго по служебным делам. Не подскажете, где я могу найти ближайшее почтовое отделение?

Юля лукаво прищурилась, будто от яркого солнца, и с готовностью сообщила:

- Не только подскажем, но ещё и проводим!

Военный довольно улыбнулся:

- Что ж, в компании таких красавиц прогулка будет вдвойне приятней!

Парень оказался общительным, и быстро завязался непринуждённый, лёгкий разговор. Юля так и стреляла глазами, норовила как будто невзначай коснуться Саши, откровенно кокетничала. Лена же вела себя сдержанно и скромно. Тем не менее, Саше явно больше нравилась Лена… В конце их получасовой прогулки он предложил встретиться обеим девушкам на ночной дискотеке под открытым небом. Юля с радостью согласилась, Лена тоже с улыбкой кивнула в ответ.

Девушки к вечеру принарядились и теперь казались не подругами, а соперницами. На дискотеке Саша сразу их заприметил, хотя они узнали его не сразу – он был одет как обычный отдыхающий, «по гражданке». В его дыхании явно присутствовали алкогольные пары. Лене не очень это понравилось, однако она решила, что некоторые молодые люди выпивают для храбрости.

Саша танцевал поочерёдно то с Леной, то с Юлей. Со стороны казалось, будто он не может выбрать одну из двух привлекательных девушек. На самом деле, Саша сделал свой выбор – Лена. На последний танец он пригласил именно её. Прижав девушку к себе на неприлично близкое расстояние, он нежно прошептал ей на ухо: «Поехали в мой номер?! Это будет незабываемая ночь!» Лена залилась ярким румянцем, который, правда, остался незаметным в темноте. Мысли стремительно проносились в её голове, и окончательный ответ никак не появлялся. А вдруг это ОН, её судьба?! Тогда ничего не страшно, и она готова хоть сейчас кинуться ему на шею! Но разум опередил чувства:

- Только не сегодня. Я должна подумать…

Саша с грустью посмотрел на неё:

- Завтра – последний день и последняя ночь…Потом я уезжаю.

Лене стало так неуютно и одиноко на душе, что она не стала сопротивляться, когда Саша сорвал с её губ первый в жизни девушки поцелуй.

С дискотеки она возвращалась без Юли, зато с Сашей: он, естественно, не мог не проводить Лену. На прощание он вновь поцеловал её.

- Надеюсь, ты примешь правильное решение. Завтра вечером я зайду за тобой!

Лена долго не могла уснуть в эту ночь, ворочаясь в постели и ощущая вкус недавних поцелуев. То, чему некоторые радуются в подростковом возрасте, открылось ей только сейчас…Она не заметила, как провалилась в глубокий и крепкий сон…

Она шла по дороге и навстречу ей спешил молодой мужчина в военной форме. В руках он нёс огромный букет жёлтых роз – настолько огромный, что даже лица человека не было видно за ним. Они быстро поравнялись, и охапка цветов теперь принадлежала Лене.

- Знаешь, почему они жёлтые? – спросил мужчина, но лица его Лена по-прежнему не видела – оно казалось размытым.
- Это к разлуке! – не дожидаясь ответа, произнёс он. – К разлуке с нелюбимым человеком.
- А разве я не люблю? – неожиданно спросила Лена.
- Нет. Твоя любовь ещё впереди!
- А Саша?! Разве не его я видела ТОГДА в зеркальном коридоре?
- Нет. Посмотри ему в глаза, разве это ОН?!

…Лену разбудил вибрирующий на столе сотовый. Юлька. Ох, и что ей нужно в такую рань? Лена не стала ей отвечать, и снова опустила голову на подушку.

В обед она встретилась с Юлей на пляже. Она выглядела счастливой и какой-то усталой.

- Я ведь не спроста тебе звонила! – торжествующе ухмыльнулась она. – Есть разговор.
- Я тебя слушаю. – спокойно отозвалась Лена.
- Дружок-то твой, Саша, не найдя в тебе сочувствия, пригласил меня в свой номер! – Юлька разразилась циничным хохотом.
- Ну и что? – равнодушно парировала Лена.
- Как что? – удивилась Юлька. – Отказывать таким ребятам нельзя. Ты сама ступила. Он ведь на тебя запал…
- И как ты поступишь сегодня вечером? Пойдёшь с ним? – не унималась Юлька.
- Нет. – сухо ответила Лена.
- Вот спасибо, подруга! – Юлька кинулась обнимать девушку. – Ты жертвуешь собой ради меня!
- Вовсе ничем я не жертвую! – Ленка отстранилась от Юлькиных объятий и покинула пляж.

Вечером, как и договаривались, к ней пришёл Саша. Отбросив привычное стеснение, Лена открыто посмотрела ему в глаза. Да, они были красивы, но взгляд, изучающий и оценивающий, не таил в себе ничего привлекательного. Это действительно не ТЕ глаза, не ЕГО.

- Знаешь, я думаю, что каждый из нас уже принял решение. – холодно встретила она Сашу.
- Юлька тебе всё рассказала? Ну что ж, мне не придётся тратить самому на это время. А, знаешь, всё могло быть иначе!
- У меня так и будет, не сомневайся! – мягко ответила Лена, и Сашка удивился, что в её голосе нет ни злости, ни сожаления. Простились они друзьями.

Прошло ещё пять лет, но в жизни Лены никаких перемен не случилось. Всё это время она переписывалась с Сашкой, но недавно их общение прервалось – он женился (но не на Юльке, конечно: их «роман» продлился два дня). Да и сама переписка носила шутливый, чисто дружеский характер и долгое время служила Лене лекарством от скуки. Родители перестали цепляться к дочери, смирившись в душе с её незамужним положением. На работе все завидные холостяки тоже устали метать бисер к ногам Елены и сменили откровенно заинтересованный тон на сугубо деловой. По служебной лестнице она продвигалась медленно, но верно: её усердие и высокий профессионализм давали свои плоды. После назначения Елены заместителем директора фирмы, её стали часто отправлять в командировки. Одну из них – в Новороссийск – она запомнила на всю жизнь.

…В строгом сером костюме, элегантно подчёркивающем её точёную фигуру, Елена спешила на деловую встречу.

- Девушка! – окликнул её мужской голос. – Можно пригласить вас на свидание?!

Елена обернулась, и увидела мужчину, чуть постарше её, в рваных джинсовых шортах и голым загорелым торсом. Его накачанный пресс выдавал в нём спортивного человека.

- А я люблю военных, красивых, здоровенных! – отшутилась девушка, и тут же поразилась своей дерзости. Обидеть этого добродушного незнакомца ей совсем не хотелось.
- Может я не красивый и не здоровенный, но, всё-таки, военный! Тут вы угадали! – заразительно рассмеялся мужчина.
- Ну что вы, я вовсе не хотела…Конечно, вы красивый… - Елена осеклась, заливаясь пунцовым румянцем, совсем как школьница.
- Это значит, что вы согласны на свидание?

Елена посмотрела в улыбающееся лицо своего собеседника и, увидев взгляд его бездонных, как небо, голубых глаз, пропала…

Командировочная неделя в Новороссийске пролетела, как один день. И всё это время Елена была окружена вниманием и любовью Константина – «красивого и здоровенного военного». Так теперь она ласково его называла. Это был действительно ОН – герой её снов, привидевшийся ей в зазеркалье много лет назад. Последние сомнения на этот счёт отпали после невзначай брошенных Константином слов:

- Я никогда не буду дарить тебе жёлтые цветы. Обещаю!
0

#4 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 21 октября 2014 - 23:03

№ 3

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РАЙ!

Глава 1
Добро пожаловать в Рай!


-Чего это она?
-Не знаю, может ей напекло голову? Солнце здесь и в правду невыносимо жаркое…
-А может она решила привлечь наше внимание?
-Возможно. Хотя лежа на дороге с закрытыми глазами, она производит впечатление весьма странного человека.

Мужчина отпустил руку ослепительной спутницы и, легко постукивая каблуками, подошел к таинственной незнакомке.

-Девушка! Я понимаю, что вам хочется познакомиться с такими интеллигентными людьми как мы, но загораживать собой дорогу совсем необязательно…

Немного приподняв шляпу, он взглянул на свою поклонницу. Странно, никакой реакции.

-Что же вы такая стеснительная? Если хотите познакомиться с людьми, будьте чуточку смелее. Ей богу, человек – существо социальное, необходимо это понимать. Умалчивая о своих чувствах, мы рискуем превратить их в неразгаданную задачку. А, простите меня, но надеяться на то, что объект ваших симпатий догадается обо всем глупо. Он же не телепат!
-Прошу, Марк! Оставь ее, пусть лежит! Не больна же она, в конце-то концов…
-А вдруг больна? Понимаю, звучит глупо, но вдруг? И что если она больна не какой-нибудь лихорадкой, а мной? Слава богу, что все эти лихорадки остались внизу, но суть не в этом… Что если я и есть та самая опухоль, сжирающая ее мозг? Что если я не даю кислороду поступить в ее легкие? Что если она лежит здесь и ждет меня? Ждет моей руки, помощи…
-Ей богу, Марк, не будь ребенком. Я сказала первое, что пришло на ум…
-Первое, что пришло на ум???

Увлекшись дискуссией, медленно перерастающей в обсуждение чужих недостатков, пара совершенно забыла о таинственной незнакомке, которая нашла в себе силы встать на ноги перед своим кумиром.

-О!,-прекратил начавшуюся ссору Марк,-Юлия, смотри кто сумел встать на ноги! Набрались смелости для разговора?
-Я не понимаю,- еле поднимая губы, прошептала девушка.
-Нет, это я не понимаю к чему весь этот спектакль! Вы же могли пораниться! Или кто-нибудь мог вас не заметить и споткнуться! Не жалеете себя – пожалейте других!
-Как тут не заметить…
-Юлия, будьте повежливее! Простите ее, она немного резка в выражениях, но все-таки вам следовало просто подойти и начать разговор. Я же не какой-нибудь самовлюбленный актер, напротив, я с удовольствием знакомлюсь со своими почитателями…
-Где я?
-Пойдем, Марк. Наверное, она после веселой ночи…
-Пожалуйста, успокойся,-тихо прошептал он,-она совсем не похожа на раба праздности. Как это где, девушка?,-шепот сменился громогласностью,- Может вы ударились головой?
-Нет, со мной все в порядке… Но я правда не знаю где я. Совершенно незнакомое место.

Реакция пары была неописуема. Казалось, что глаза их разглядели что-то невероятно страшное, но в тоже время и неописуемо прекрасное.

-Не может быть,-вырвалось у Юлии.
-Невероятно,- проговорил Марк,- вы действительно здесь впервые?
-Кажется, да…
-Потрясающе!,- он схватил ее за руку и, облизнув ее ладонь, принялся рассматривать собеседницу, непонимающую ровным счетом ничего,-Странно, привкус такой же как и у нас! Но посмотри на эту кожу! Девушка, вы бледна как первый снег! Но ничего, здешнее солнце все исправит!
-Я ничего не понимаю… Какое солнце? Какой привкус? Что вы несете?
-Должна признать, милочка, вам неописуемо повезло, вы…
-Вы новенькая!,-перебил свою спутницу любопытный кавалер.
-Новенькая?
-Я конечно слышал, что вы появляетесь неожиданно, но чтоб настолько, да еще в такой день… Где в последний раз находили новенького? Юлия, ну подскажи мне! Совсем вылетело из головы!
-Я тоже не могу вспомнить… По-моему это был парень, и нашли его в саду миссис Редфорд…
-Эцио? Славный малый, но нет, его нашли в бассейне, слава богу звук брызг заставил Элю спуститься вниз, а то представляешь, умер бы здесь!
-Простите,-попыталась она перебить хохот,-но скажите, где я?
-Кажется, я вспоминаю! Это была Катя! Ее нашли на пляже! Точно!
-Разве Катя? А не Павла ли нашли последним?
-Простите,-вновь попыталась войти в разговор таинственная девушка,-но где я?
-Павел, Катя, Эцио, Франсуа… Какая разница! Прямо перед нами стоит новенькая! И я, представляешь, Юля, я смогу стать ее проводником в этом чудесном месте!
-О боже, сбылась мечта…
-ГДЕ Я НАХОЖУСЬ? И ПОЧЕМУ Я НОВЕНЬКАЯ?,-девушка резко оттолкнула Марка от себя.
-К чему так нервничать,-сказал он, пытаясь устоять на ногах,-в этом месте поддаваться нервам совсем не стоит. Вы все-таки в Рай попали, а не на курорт приехали…
-В… Рай?,-заикаясь, сказала девушка.
-Да,-радостно крикнул Марк,-в самый что ни на есть Рай!
-Но… Почему?
-А что вы хотели, милочка?,-язвительно сказала Юлия,-Хорошие поступки редко остаются безнаказанными…

Она в Раю! Не может быть! Сама эта мысль казалась чем-то невероятно абсурдным. Нет, не то что бы она ни верит в бога. Верит! Верит как все... Как все она приняла крещение в глубоком детстве, не спросив, хочет ли она подобной близости к высшему существу. Как все она была в церкви лишь пару раз в своей жизни, и как все она вспоминала о боге лишь в трудные минуты жизни… Но несмотря на это, она здесь. Здесь, а не глубоко под землей, наедине с раскаленной лавой.

-Что,-Марк обнял ее с такой силой, что казалось, будто без переломов не обойдется,-правда здесь великолепно?
-Да, безусловно…
-И, наверное, ты… Новенькая, хочешь скорее увидеть окрестности?,-его лицо расплылось в загадочной улыбке.
-Да, но…
-Вот и хорошо!,-он по-детски захлопал в ладоши,-Должен сказать, что тебе, новенькая, неописуемо повезло! Ведь прямо перед тобой стоит человек, который знает Рай как свои пять пальцев!
-Прости конечно, что перебиваю,-Юлия изящно дотронулась до его плеча,- но разве мы не договаривались о чаепитии в моей гостиной?
-Юлия, дорогая! Прости меня! Но разве мы не сможем выпить по чашке чая завтра? Или послезавтра? Чай нескончаем! Тем более здесь… Здесь вообще трудно найти что-то, что может закончиться! Прямо перед нами стоит новенькая, но вдруг завтра она станет местной??? И будет ориентироваться здесь лучше меня! Такой шанс передать свою мудрость бывает лишь раз в жизни! Пожалуйста, позволь мне показать ей всю красоту этого места!
-Ладно,-взмахнула рукой Юлия,-делай что хочешь!
-Вот и отлично!,-Марк взял незнакомку за руку,-Я зайду к тебе сегодня вечером! После собрания…

Она осталась стоять на этой длинной, сделанной из красных кирпичей дороге. И грустно смотря вслед уходящему Марку, Юлия тихо шептала:

-Скорее бы вечер…



Глава 2
Здесь безоблачно. Всегда.


Она никогда не летала на самолетах. Ни разу в жизни, ни разу после нее, а потому она безумно боялась высоты. Боялась подниматься по лестнице и ехать в лифте. Боялась смотреть на красочные изображения Эйфелевой башни. Боялась поддаваться высоким чувствам, но самый главный страх был всегда рядом с ней. И куда бы она ни бежала, в какие углы бы она не пряталась, бесконечно высокое небо всегда гордо стояло над ней. Но однажды, сделав глубокий вдох и выдох, она сумела поднять голову вверх.

Облака. Искристо-белые, пушистые облака навсегда засели в ее голове, заставляя каждый день преодолевать огромную боязнь, вновь и вновь испытывая странное смешение чувств: испуг и восторг. Она стала заложницей необычной эмоции.

Теперь облаков не видно. Только пугающая и неописуемо завораживающая высота находится под ее ногами… Неужели она одержала победу? Или потерпела самое обидное поражение?

-Эй, новенькая!,-Марк потряс ее за плечо,-Выйди хоть на минутку из своего мирка!
-Да, прости… Немного трудно свыкнуться с той мыслью, что я в Раю…
-Согласен… Это вызывает восторг… Но и немного пугает, правда?

Сказав столь философскую мысль, он залился душевным смехом, невольными слушателями которого стали все, чьи дома находились через дорогу.

-Да… Это как смотреть на облака…
-На облака?,-смех сменился глубокой задумчивостью,-Это такие белые пятна на небе под нами?
-Разве ты никогда не видел облака?
-Видел, конечно! Давно… Очень…

Она снова подняла голову вверх. Ничего. Пусто. Черное полотно. Все-таки она проиграла…

-Перестань,-Марк снова захохотал,-ты смешишь меня!
-И чем же?
-Ну не знаю… Зачем смотреть вверх, если ты уже наверху?
-К чему же стремиться, если не к верху?
-Но…,-он снова задумался,-Ты же уже на вершине..
-Так не бывает… Всегда есть кто-то, кто сидит выше тебя. И как бы ты не боялся посмотреть вверх, ты обязан это сделать. Иначе ты рискуешь свалиться вниз.

Они медленно шли по узкой тропинке сада, по краям которой росли прекрасные розы, покорно склонившие свои тяжелые головы к ногам человека.

-А если, предположим, ты и есть тот, кто находиться выше всех,… Что нужно делать, что бы ни упасть вниз?

Новенькая улыбнулась.

-Не знаю. Я же не философ…
-Ооо,-Марк улыбнулся в ответ,-расслабься. Здесь все философы. Абсолютно все. И ты скоро станешь философом.
-Откуда же такие выводы?
-Здесь ужасно скучно… А когда нам скучно, мы склонны впадать в рассуждения… Это часть человеческой природы и никуда от этого не деться.

Они медленно добрались до небольшой деревянной скамейки, одиноко стоящей среди своих зеленогривых братьев.

-Присаживайся. Правда, тут красиво?,- он указал на небольшой лесок вдали.
-Безумно красиво…
-Но знаешь чего не хватает?,-он легко стукнул ее по плечу.
-Даже не представляю,-удивилась она.
-Здесь нет облаков. Безоблачно. Всегда. Что будешь делать?
-Не знаю,-новенькая пожала плечами,-придумаю новые вершины.

Марк соскочил со своего места и, разведя руки, прокричал:

-Новенькая! Ты меня поражаешь!
-Чем же?,-засмеялась она.
-Ты слишком смышлёна для этого места. Предлагаю познакомиться по всем правилам. Как это предполагает этикет. Позвольте представиться- Марк, поэт и человек весьма странных взглядов на жизнь.
-Мария,-она изящно протянула ему руку,-просто Мария.
-Ну что ж, Мария. Предлагаю отправиться на поиски новых вершин. Вы со мной?
-Конечно!

Они снова двинулись в путь, оставив зеленогривых обитателей этого места в идеальной тишине.



Глава 3
Девушка, которая не умела рисовать.


Мария не умела рисовать. Ее рука была не приспособлена к трепету над небольшим листом бумаги, застывшем в ожидании новых поселенцев на его, ограниченных лишь фантазией творца, белых полях. Конечно, порой в ладони молодой девушки ненароком попадал заточенный карандаш, но сделать даже крошечный штришок мешала всеми забытая старуха ответственность. При чем тут ответственность, можете спросить вы, беспощадно покрывая поля этой книги перекошенными и вечно смеющимися рожицами. Что ж, видимо вы до сих пор не осознали, что жить с двумя точками вместо глаз невероятно трудно…

-Куда мы идем?,-спросила Мария своего спутника.
-Мария, потерпите немного…
-Посмотрела бы я на вас, если бы вам не рассказывали о том куда ведут, тем более в таком странном месте, как это…
-Ох, согласитесь, наша жизнь была бы так скучна без секретов.
-Что ж, тогда у меня самая удивительная жизнь…

Ее ступни привыкли к гладкому асфальту настолько, что аккуратно уложенная брусчатка превращалась во что-то невероятно волшебное и прекрасное. Мария вообще редко выходила за пределы каменных стен огромного, всепоглощающего мегаполиса. Она свыклась со своей незавидной участью пленницы металлических лиан, окутывающих тебя с ног до головы и не дающих сделать глоток выдуманного каким-то фантазером чистого воздуха. Свыклась так сильно, что огромные баннеры незаметно стали заменой ярких пейзажей, а механические монстры, умело пробравшиеся не только на улицы города, но и в ее квартиру, стали незаменимыми друзьями и, порой, собеседниками…

Но, безусловно, это место, куда ей посчастливилось попасть, не было лишено особого шарма. Эти смешно понаставленные деревьяна зеленых полях выглядели мило и привлекали внимание гуляющих по этому, возможно затерявшемуся во времени, парку.

-Прости за излишнее любопытство,-виновато спросил Марк,-но… Какой сейчас год там, внизу?
-Ну… Может быть такой же, какой и здесь?
-Ох, сразу видно, что ты новенькая…,-тяжело вздохнул он.
-Неужели? Разве это плохо, знать, что на улице 2014 год?
-2014!,-воскликнул он,-казалось еще вчера шел 1856…
-Вы из 19 века?,-удивилась Мария.
-О, да… Замечательная пора мировой истории, знаете ли…

Вдалеке показались верхушки ухоженных домов, гордо стоящих среди вечнозеленых гигантов. Ярко-бордовая черепица бросалась в глаза, привлекая внимание, привыкшей к вечной серости, Марии.

-Значит,-продолжила разговор девушка,- вы не ведете отсчет лет?
-Совершенно верно. Не ведем.
-Но почему… Это же невероятно удобно…
-Удобно? То есть тебя не смущает, что время нас убивает?
-Но…
-Никаких но! Время нас убивает! Время, а не бедняга-возраст, обвиненный во всех смертных грехах. Время беспощадно… Оно стирает все, что нам дорого. Превращает в пыль и развеивает по ветру. Такой безграничной властью не должны обладать двое. Потому-то здесь минуты, часы, года не имеют значения… Штампы потеряли здесь смысл… Смерть не придёт к тебе в 92 года, напротив, в 140 здесь ты только расцветаешь…
-Постой, постой… А как же назначать свидания, встречи, собрания?
-Когда захочешь! Нужный человек всегда будет рядом! Кстати, мы пришли.

Они стояли под огромной вывеской, аккуратными буквами на которой было написано «Арт-уголок Марии Пизанской»

-Мария Пизанская?
-О, да… Гениальная художница…,-Марк прищурил глаза,- Тебя смущает ее имя?
-Нет, что ты!,-воскликнула Мария,-Напротив, оно мне нравится… Нравится настолько…
-На сколько?
-Не перебивай!,-она стукнула его по плечу,-Плохая привычка не давать высказаться собеседнику… Мария Пизанская…,-вновь повторила она,-Это мой псевдоним. Я относила свои рассказы в газету, подписываясь им…
-О, так значит, вы писательница?,-удивился Марк.
-Нет, скорее любительница изредка записать свои мысли в тетрадь. Но это в прошлом. Давно ничего не писала.
-Творческий кризис,-понимающе вздохнул он,-как я вас понимаю. Сам порой не могу выдавить из себя и строфы… Но что ж, все больше убеждаюсь, что творческие люди похожи, порой даже именами… Прошу вас!,-Марк галантно открыл дверь перед своей спутницей.

Мария совсем не так представляла себе выставку работ «гениальной» художницы. Вместо шикарного, возможно излишне пафосного, зала они стояли в обыкновенном доме, к тому же весьма обыденном. Обои с бутонами роз, деревянные шкафчики, ковры с замысловатыми узорами, все это есть абсолютно у каждого жителя нашего замученного шара. Лишь изредка на стенах висели странные картины, написанные в стиле всепоглощающего абстракционизма.

-Зачем мы пришли сюда?,-неловко спросила Мария.
-Как это зачем? Вы же еще несколько минут назад грезили о поисках новых вершин, а где же их искать, если не среди других людей? О боже, Эцио!,-крикнул Марк, прищелкнув пальцами,-Снова пришли насладиться искусством в его чистом виде? Мария,-он вновь повернулся к ней,-разрешите ли вы мне оставить вас буквально на пару минут?
-Конечно, идите, побеседуйте с другом, только…
-Эцио! Постойте же…

Странный мужчина. Сначала радуется встречи с вами, а потом бросается со всех ног к первому встречному знакомому. Что ж, видимо, даже рай не способен исправить людей…

Здесь было много посетителей. Высокие, одетые в строгие официальные костюмы, они, гордо поправляя монокли, раз за разом отпускали шаблонные фразы:

-Глубоко… Загадочно… Таинственно…

Галантные кавалеры шли в обществе прекрасных дам, совершенно не разбирающихся в искусстве, но покачивающих головой, будто одобряя творения эксцентричной художницы.

-Я думаю, автор хотел показать попытку индивидуума оторваться от серой массы, вам так не кажется?
-Знаете, мой друг, в который раз убеждаюсь, что вы непревзойденный ценитель…
-Пожалуйста, не стоит…
-А вам не кажется, что это просто дверь?,-перебила разговор двух мужчин Мария.
-Простите, что?,-протирая монокль, спросил один из них.
-Это обычная дверь. В которую можно войти и выйти. В ней нет глубокого смысла.
-Девушка, я бы советовал вам прекратить говорить такие вещи здесь… Не понимаете столь высоких вещей – идите домой!
-Что?,-крикнула Мария,-Может быть это вы чего-то не понимаете, раз видите смысл там где его нет?

Мужчины сделали шаг назад. Они совершенно не ожидали подобной реакции.

-Пойдем, Константин,-они развернулись, а затем до нее донёсся шёпот,-как же раздражают глупцы, выставляющие себя умниками!

Проходящие мимо Марии люди искоса поглядывали на нее, стараясь ускориться, что бы поскорее пройти мимо «странной» девушки. Да что тут вообще происходит? Почему целая толпа народа рассматривает обыкновенные чайники и стулья, обсуждая их так, будто бы перед ними самые прекрасные вещи на свете? И почему ей вдруг стало неловко за то, что она не разделяет их восторга?

-Простите,-раздался ласковый женский голос позади,-я слышала у вас возникли проблемы?
-Да, при чем невероятно большие…
-Что ж, вы не против, если я займу немного вашего времени?
-Нет, совсем нет…

Перед Марией стояла высокая стройная женщина, казавшаяся ей невероятно знакомой, может поэтому, она так легко согласилась поговорить с ней?

-Почему у вас возник конфликт с теми молодыми людьми?
-Собственно конфликта не было…,-начала рассказывать Мария,-они стояли и восхищались… дверью!
-Дверью?
-Да,-уверенно покачала головой девушка,-этой самой дверью!
-Не может быть!
-Но я не вру вам! Они говорили, что это скульптура…
-Скульптура? Какая глупость…
-Именно! Но самое удивительное то, что они разглядели в ней желание индивидуума отделиться от серой массы! Нелепо, правда!

Женщина изящным движением надела очки и, пристально всматриваясь, постукивала своими нежными пальцами по деревянной глади.

-Странно,…-начала она,-ни индивидуума, ни общества я не вижу…
-Вот именно!,-подтвердила Мария,-здесь совершенно ничего нет!
-Вы так им и сказали?
-Да, и ни слова больше!
-Что ж, наверное, вы забыли, что люди склонны считать странными тех, чье мнение не разделяют.

Они долго рассматривали эту, казалось, обычную дверь. И почему вокруг нее так много ажиотажа?

-А вы?,-неожиданно спросила Мария.
-Что я?
-Что вы видите в этой двери?
-Я?,-женщина глубоко задумалась,-Знаете, я вижу здесь жизнь…
-Жизнь?
-Да! Не удивляйтесь, именно жизнь… Казалось бы, что такого? Жизнь, да жизнь… У каждого она есть… Гордиться нечем, но дело в другом… Как ее открыть, вот в чем вопрос! Кто-то нервно ищет ключи, пытаясь вспомнить, куда он их спрятал, кто-то просто вышибет ее ногами, ведь вечно куда-то торопится, а кто-то галантно повернёт ручку, ведь верит, что препятствий в жизни нет! Наивный дурак… Но открыв ее, вопросы не заканчиваются… Напротив! Их становится в разы больше! Почему одни увидели бескрайний простор, а кто-то всеми забытый темный чулан? Но самое страшное, если за дверью нет ничего… Лишь голые стены…
-Стойте!,-закричала Мария,-Прекратите!
-А что если кто-то, совсем случайно входит в неправильную дверь? Ошибся, к примеру, с кем не бывает. Жаль, что он как всегда закрыл за собой дверь, ведь замок автоматический…
-Пожалуйста, перестаньте…
-А порой, дверь вообще не хочется открывать… Может раньше ты уже поворачивал ручку и остался недовольным, без разницы… Но все равно что-то тянет повернуть ее еще раз… Так сидишь и думаешь: открывать или не открывать…
-Я больше не могу это слушать!
-Боже,-испугалась женщина,-почему вы так бурно реагируете на размышления?
-Не знаю,-ответила Мария,-просто я почему-то боялась услышать это…
-Моя девочка,-она прижала ее к своей груди,- значит, все-таки вы подумали об этом, взглянув на дверь…
-Да… Но я боялась признать это…
-О, не стоит. Всегда во всем ищите смысл! Смысл есть во всем! Кстати, вы умеете рисовать?
-Нет, у меня всегда получаются плохие рисунки…
-Как мне это знакомо…

Что-то в этой женщине было до боли знакомо, но что? Она не могла видеть ее внизу… Более того, вполне возможно, что она из другого века… Но кто она?

-Ох, Мария, я думал, что потерял вас,-неожиданно появился Марк,-что ж, я думаю нам пора.
-Постойте,-пыталась перебить его девушка.
-Что вы не успели здесь рассмотреть, я уверен, вы уже годитесь в экскурсоводы по этой галерее.
-Как ваше имя?,-выкрикнула Мария, поняв, что остановить Марка невозможно.
-Мария,-ухмыльнувшись сказала женщина,-Мария Пизанская…

Так вот, кто она такая! Та самая художница…
Невероятная женщина!
Гениальная женщина!
0

#5 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 29 октября 2014 - 19:45

№ 4

Гольшаны: тридцать лет спустя

Она влюбилась в местечко с первого взгляда. Немудрено – после долгой, большей частью нудной и серой дороги машина вылетела на пригорок, откуда открывался необыкновенно живописный вид. Холмы, ложбинки, кое-где уже освободившиеся от зимнего плена. Снова холмы. Ослепительно синее небо над низким горизонтом. Серебристые извилины речушки в зарослях старых ольх.

В жизнеутверждающих складках ландшафта то тут, то там притаились приземистые домики. С добротными надворными постройками, небольшими, готовящимися к весне садами…

- Ну вот, - с удовлетворением отметил Ясь, поймав в зеркале оживившийся взгляд. – А ты не хотела ехать.

Что правда, то правда, Яна ехать не хотела. Она вообще ничего не хотела в эти первые апрельские выходные. Потому что устала. Потому что не было настроения. Потому что планировала что-то другое…

- Да хоть себе не лги, - укорила она себя, с интересом рассматривая открывающуюся панораму поселка. Главная причина нежелания крылась в другом. Яна наконец решилась. И собиралась дать Ясю от ворот поворот как раз сегодня. Все равно ничего у них не получится… Пора посмотреть правде в глаза.

***

Познакомились они там, где сейчас знакомиться не принято. В библиотеке. Она хотела почитать «Черный замок Ольшанский» Короткевича.

- Извините, все на руках, - огорчила Яну до смешного высокомерная посвистушка-библиотекарша. Пожала плечами и уткнулась в собственное чтиво. Яна скосила глаза - Джудит Макнот – не рано ли озабочиваться? Разочарованно вздохнула…
- А у меня вот как раз…

Это что еще за словосочетание? Резко повернулась. Рядом стоял он. Вернее, ОН. Потому что сердце предательски екнуло и поспешило занять соответствующее ситуации место в нижних конечностях. Яна разозлилась – в кои-то веки! Сорок лет в обед, а почти туда же, куда эта свиристелка с Макнот под мышкой!

Пауза, похоже, затягивалась. ОН усмехнулся, приподнял бровь и спросил уже внятно:

- Брать будете?

Она бы взяла! Сразу. Но вовремя вспомнила о женской чести, гордости и прочих мешающих нормальной жизни достоинствах.

- Что Вы имеете в виду?
- Как это что? Конечно, «Черный замок…»
- Ах, в этом смысле…

В глазах благодетеля отразилась обидная смесь насмешки и жалости. Да и Бог с ним, решила Яна и пошла по пути наименьшего сопротивления:

- Буду. Перепишите.

Из библиотеки они вышли вместе.

- Ясь, - протянул руку он. – Вольный художник.
- Яна, - она не подала руки. Ограничилась именем. – Просто Яна.
- Не просто. А с колючками, - улыбнулся новый знакомый. – Жизнь вынуждает?

Еще как вынуждает, не ответила она, скрываясь в темноте осеннего вечера. Он пошел следом. К концу пути, уже у самого дома, их роман перешел в следующую стадию.

- Ничего особенного, - уговаривала себя Яна, – не он первый. Не он последний. Какие наши годы!

И все бы было действительно ничего, если бы не Янин пунктик…

***

Первый брак у нее не сложился. Банальная история – муж хотел детей, она не могла их иметь. А может, и он – мужчины в таких случаях редко берут вину на себя. Через три года они разошлись. Потом у Яны случилась новая любовь. До свадьбы дело не дошло – Макс тоже мечтал о ребенке. И она ушла. Чтобы не оправдываться и не ждать разрыва. С тех пор и повелось. Секс – не повод для знакомства – значилось в жизненном кредо Яны. С далеко идущим продолжением.

Ясь стал пятым в веренице кавалеров.

И тут она влюбилась.

- Не хочу, не буду. Не буду, не хочу! – заявила Яна в ответ на материнское: пора бы… - Не хватало, чтобы еще и этот унижал и обзывал пустышкой! Мне и без мужиков хорошо!

И совсем было решилась…

***

И вот теперь с этими самыми Гольшанами самое главное откладывалось до лучших времен! И дернул же ее…

На глаза показался величественный купол костела. Прости, Господи! За поворотом потянулась вниз старинная каменная ограда… Но ведь как красиво! И загадочно…

- Необычное для поселка сооружение…

- Да здесь в Гольшанах все необычное! – обрадовался ее пробуждению Ясь. – Погоди немного. Все покажу, обо всем расскажу. Давай сначала тетушку обрадуем. Давненько я у нее не гостил.

Они подъехали к слегка просевшему каменному особняку, примостившемуся в очередной ложбинке. Двор перекатывался с одного пригорка на другой. Неожиданное получилось зрелище. Забавное и трогательное.

- То ли еще будет…

Из дома выскочила сухонькая невысокая старушка в вышитом фартучке и полосатой юбке в пол. Подслеповато прищурилась, признала племянника с третьей попытки. Всплеснула руками и кинулась навстречу.

- Ой, Яську, сыночек! Радость-то какая! На самое свято! - тетушка перекрестилась в сторону невидимого за холмом костела. И обняла блудного племянника. Прислонилась к груди. Прикрыла глаза… - Вот счастье…
- Теть Стася, мы на Пасху. Решил вот невесте Гольшаны показать. Родные места…

Невеста! Как же по-разному было воспринято это заявление! Яна дернулась, будто пощечину получив. А тетушка Стася отстранилась от племянника и принялась внимательно изучать гостью:

- Да неужто сподобился… сыночка… радость-то какая! Как звать-то тебя, девочка?

«Ничего себе девочка! – возмутилась Яна, вспоминая собственный возраст. – И что теперь делать?» – но вслух произнесла вежливо, почти нежно: - Яна.

- Яночка… Яна… Ясь и Янина, - примеривалась к изменениям в жизни племянника старушка. – Хорошо-то как! Словно в сказке… Жаль, что в пасхальные дни у нас не венчают. А то б…
- Рано нам еще о венчании думать, - улыбнулась Яна, пряча за улыбкой всполохнувшуюся тревогу. – Мы ж пару месяцев знакомы всего…
- А сейчас эти дела скоро делаются! – махнула рукой тетушка Стася. – Ну что, гости дорогие, к столу пригласить не могу – на службу пора. Компанию не составите?
- Как это не составим? – заактивничал Ясь. - Конечно, составим! Нам бы и в костел поспеть. И в церковь. Яночка у нас православная.
- А и добра! – обрадовалась старушка. – У нас тут половина местечка таких. И везде успевают. Я тоже иногда в церковь хожу. Бог-то везде один… У нас поласковей, у вас построже – вот и получается золотая середина! Да чего ж мы стоим? Торопиться нужно, чтоб везде поспеть! Сення у нас всем Пасхам Пасха – и православные и католики гуляють! Да, я сейчас! Соберу вам кошечек, чтобы все, как у людей было. А вы пока присядьте с дороги…

В дом Яна заходить не захотела:

- Давай лучше на улице подождем. Воздух тут какой! Весной пахнет!
- Почки распускаются… - шепнул на ухо Ясь.

И на душе у женщины распускались не только почки… Там уже вовсю цвели цветы и порхали бабочки. И все здравые намерения таяли со скоростью попавшего солнышку на глаза последнего снега…

***

У церкви люди выстраивались в ровные шеренги. Не торопились. Живо обсуждали дела насущные. Приветливо раскланивались друг перед другом. Целовали детей. Аккуратно раскладывали принесенные для освящения продукты – писанки, куличи, творожные пасхи, яблоки, кружки домашних колбас, солонки… некоторые ставили свечи по центру ярких пасхальных композиций, прикрывали края вышитыми рушниками…

- Ставь, не стесняйся! – Ясь поддержал корзиночку, выданную заботливой тетушкой.

И Яна осторожно развернула края салфетки.

- Идут… идут… - проплыло по толпе.

Из-за плеч и голов первого ряда послышались слова молитвы. Люди крестились. Приподнимали малышей, подставляя и их под брызги, разлетавшиеся от пушистой кисти в руках дьякона. Святая вода… Посту конец…Христос воскресе…

- Тсс, - шепнул Ясь. – Он завтра воскреснет, стыдно не знать…

« А ведь и правда, завтра, - то ли обиделась, то ли испугалась Яна. С верой у нее сложились особые отношения – не поддающиеся никаким канонам. Она верила и молилась Богу без посредников – искренне и от души. Как умела и как чувствовала. Так уж она была устроена и воспитана – ничего не поделаешь. – А у меня все начинается сегодня! Душа поет. И предчувствует. И радуется без границ. И ждет чуда! Господи! Разберись, пожалуйста, сам в моих помыслах, рассуди по совести… И воздай…»

На этом молитва закончилась. А душа так и осталась распахнутой. Навстречу чуду. Такое уж время настало…

После обеда Ясь повел ее на развалины замка. Того самого, описанного Короткевичем. Или придуманного… Какая, в принципе, разница?

Они шли по тесно застроенной старыми домишками улице. Похоже, девятнадцатый век. Никак не меньше! А замок построен князем Гольшей, кажется, в тринадцатом. Или того раньше… Сердце нетерпеливо постукивало в предвкушении встречи… Сейчас…сейчас… сейчас… на ум приходили отрывки легенд и преданий Ошмянщины, Яна читала о них уже после «Черного замка…». Сейчас…

Замок разочаровал. По меньшей мере… Вместо ожидаемых черных стен – расколотый рыжий кирпич… Вместо изящных сводов – когда-то замок считался одним из красивейших в Европе – почти разрушенные арки… Черные остовы прошлогоднего чертополоха или полыни… Вот и вся красота… Да, жизнь скоротечна… И в ее случае тоже…

Но сердце отчего-то продолжало ликовать. И в глазах у любимого мужчины читалась выплывающая на поверхность тайна… И так не хотелось потерять предвкушения чуда…

- Не понравилось? Ничего, я тебе дома реконструкцию замка покажу. Когда-нибудь и за него возьмутся! А сейчас… сейчас я покажу тебе здешний монастырь. Он рядом с костелом. Помнишь, мы стену проезжали?

***

Дальше все пошло кувырком. И Яна с трудом ориентировалась в урагане информации и собственных ощущений.

Ясь провел ее в сводчатый зал, где висели вполне современные фотографии. Выставка польских фотографов… кажется… Здесь их встретила приветливая женщина. Экскурсовод. По совместительству одноклассница Яся. И понеслось…

Женщина умела рассказывать. Да что там! Ее неспешная напевная речь завораживала. Пробуждая в сознании вполне отчетливые картины. Кружила голову. Наполняла мысли и чувства чем-то, неподдающимся осмыслению…

В сознании пестрым волнующим калейдоскопом кружились и Белая Дама с развалин замка, и Белая Панна - несчастная жертва строительства монастыря, и связанные с кабинетом директора музея легенды, и странно спешащие непонятно куда стрелки часов, и камень желаний. И похороненная в киевской Лавре гольшанская княжна, признанная святой…

Яна прикладывала руку к старому жернову, не в силах загадать желание, но всей душой желая чего-то очень для себя важного. Со страхом переступала порог той самой пятиугольной комнаты – кабинета директора, где напоминала о себе несчастная, замурованная в стене монастыря девушка. С благоговением смотрела на старые, так много помнящие стены…

Потом был костел. Красивые легенды о построивших его Сапегах. Предпраздничная служба… Яна парила в невероятно ярком свете, с легкостью повторяя непонятные слова молитв, всей душой жаждая того самого чуда…

Не получилось. Вечером, после скромного ужина и скоротечной беседы с тетушкой, Ясь объявил, что договорился с приятелями провести ночь в том самом кабинете. На спор.

- Хочу доказать пацанам, что все эти сказки яйца выеденного не стоят! Подумаешь, Белая Панна! Мы и сами с усами! Вот решили с Витьком устроить друзьям «Варфоломеевскую ночь» - приезжие хотят экзотики…

Тетушка схватилась за сердце:

- Ой, сынок, с этим шутки не шутят! Особенно мужики… не жалует панночка вашего брата. Не буди лиха, тебе жить да жить еще… Опять же, святая ночь…


Яна только усмехнулась – бабушкины сказки. Но до чего притягательны! До сих пор голова кругом! Она видела, слышала, двигалась словно во сне. Чувствовала себя на удивление молодой и привлекательной. Ловила на себе пылкие взгляды Яся. В любое другое время была бы от этих самых взглядов на седьмом месте от счастья, а сейчас… сейчас принимала как должное. И грядущие забавы молодецкие приняла примерно также. Блеснула глазами, повела плечами… Улыбнулась в никуда… В общем, пропустила мимо ушей. Даже не дослушала диалога. Вышла на улицу. И полетела между звездами к вершинам мироздания. Так, кажется, это называлось.

Без слов, без мыслей, без желаний… Вперед, ввысь, вникуда… Как же приятен оказался этот стремительный вакуум! Как пленителен. И коварен…

Яна не помнила, как вернулась в дом. Как постелила себе в тесной уютной спаленке (о тесноте и уюте остались лишь дневные воспоминания). Как пожелала (а может и не сподобилась) хозяйке спокойной ночи. Как уснула, не догадываясь о наслаждениях теплом и покоем, лелеющих уставшее от непривычной активности тело…

Сон был глубок и пуст. Почти как недавний полет. Только без звезд… Душа парила в целебном мраке, упиваясь недавними впечатлениями. И вдруг забилась всполошенной птицей в чужой клетке. Беда! Негоже расслабляться…

Яна подскочила в кровати. Дрожащей рукой нащупала на прикроватной тумбочке мобильный. Нажала на кнопку. Половина двенадцатого… Всего лишь! Перевела дыхание. Устроилась в ворохе подушек. Спать, спать, спать…

И снова поднялась. А как же Ясь? В сознании замельтешили недавние страшилки. Белая Панна, злосчастный кабинет, месть погубившим ее когда-то мужчинам… Кажется, говорили что-то о внезапно поседевших любителях острых ощущений… Кажется, что-то о бесплодии и преждевременных смертях… Кажется… Да как же она позволила Ясю уйти в этот чертов монастырь?! И ведь ни слова поперек…

- Дура замороченная!

Она выскочила на крыльцо, тихонько прикрыв за собой дверь. Поежилась от ночной свежести, застегнулась на все замки и кнопки. Так-то лучше! И помчалась к монастырю. В висках пульсировала единственная, не до конца оформленная мысль: «Только бы успеть!»

***

Ворота оказались открыты. Похоже, на них вообще не было запора. Неудивительно – кому придет в голову бродить в таком месте по ночам? Разве что какой-нибудь взбалмошной дурехе вроде Яны! Ноги сами поднесли женщину к дверям.

Заперто! А ты думала! Потоптались на месте и побрела вдоль стены. А вот и кабинет! Тот самый… Странная пятиугольная форма… Толстые стены… Окна расположены совсем низко к земле… Оно и к лучшему! Теперь можно надеяться на успех!

Яна поскреблась в стекло:

- Ясь… Ясь…

Только бы не поздно! Но ведь не должно до полуночи! Не должно…

- Ясь…
- Яночка? Ты что ли? – в окне появилась всклокоченная голова.

Как же она соскучилась! А вдруг… нет, надо срочно придумать что-нибудь… Ну же, ну…

- Ясь, пойдем домой… мне…. мне страшно… - ничего более весомого на ум не пришло.
- Глупенькая моя… За нас не бойся, все будет в порядке. Ты слышишь?

Пришлось углублять проблему на ходу.

- Ясь, я не могу там одна! Твоя тетушка без конца стонет, мечется по подушкам. Мне страшно… Она ведь старенькая совсем… Может, скорую надо вызвать? Не дури!

Кажется, получилось!

Ясь выскочил на порог:

- Не понимаю, что могло случиться? Ведь недавно еще бегала как молодая козочка. Хорохорилась, наверное, перед племянничком!

Яна вцепилась в его руку и едва не бежала всю оставшуюся дорогу.

В доме было тихо. Но не отпускать же любимого мужчину на верную гибель! И Яна рискнула. Обняла, прижала к себе, горячо зашептала что-то бесконечно нежное и соблазнительное… усыпила бдительность поцелуями… сорвала ненужные одежды… поволокла в постель…

Она справилась. Она смогла. И уснула только под утро, успокоенная дыханием глубоко спящего Яся. Теперь можно было и отдохнуть!

***

Потом были две пасхальные службы. Такие похожие и такие разные. Душа ликовала, порхала под сводами храмов проснувшейся бабочкой. За что-то благодарила. О чем-то просила. Пела. Звенела колокольчиком. Разливалась ручейками…

Рядом всегда был ОН. Живой, здоровый и слегка обалдевший от ночных переживаний. И Яна точно знала, что Белая Панна тут совершенно не причем. И светилась нечаянной женской радостью. И чувствовала, как рождается ответ на самый главный, заданный давным-давно этим непостижимо привлекательным мужчиной вопрос…

Они еще успели позавтракать у тетушки. Воздать должное ее куличам и ватрушкам. Побывать в старенькой капличке, где находилась деревянная скульптура Христа… девятнадцатый век… Но Яну уже не трогало время. Она научилась жить вне этой капризной, неподвластной людям субстанции… или категории… Какая разница! Ее внутренний мир значил много дороже! Давненько такого не случалось…

***

Когда последние дома местечка скрылись за грядой холмов и перелесков, она отвернулась от окна и улыбнулась любимому.

- Знаешь, а я готова ответить на твое предложение… Конечно, если оно остается в силе…

Ясь задержал дыхание – или ей это только показалось?

Предложение руки и сердца последовало в канун Нового года. И еще вчера она намеревалась отказать, не совладав с категорической реальностью – кому нужна бездетная сорокалетняя баба? А сегодня… что-то неуловимо изменилось за двадцать четыре часа. И собственная ценность уже не казалась признаком эгоизма или излишней самоуверенности… Яне просто хотелось жить и быть счастливой. Здесь и сейчас! И безо всяких условностей!

Она скосила взгляд на Яся. Тот замер в ожидании. Можно было бесконечно наслаждаться остротой момента. Но имелись в ее новой жизни иные предпочтения. Она вдохнула, выдохнула и произнесла почти торжественно – имела право!:

- Я согласна.

***

- Похоже, у тебя девочка, - Алевтина многозначительно посмотрела на Яну.
- Как… - слишком скорым и противоречивым для знаков препинания оказался поток эмоций, вызванный простым предложением. – Но…
- Сама посмотри, - подруга ткнула пальцем в экран монитора.

В голове, ошарашенной неожиданной вестью, замелькали еще не забытые картинки: развалины старого замка, мощные монастырские стены, летящие над храмами своды, любопытный месяц над маленьким окошком… Лики, тревоги, молчаливые звезды в темном небе.. неужели чудо? То самое… Такое важное и желанное?

- Сколько? – душа трепетала в ожидании подтверждения.
- Недель уж пять…

Как же пять, если еще и недели не прошло?!

И Яна вспомнила об относительности времени, прочувствованном в тот удивительный день. И поняла, что для чудес время не имеет значения… Было бы желание…

Ей вдруг ужасно захотелось снова отправиться в Гольшаны. Без спешки все хорошенько рассмотреть и послушать. От души восхититься и удивиться. И поблагодарить… Кого? Яне очень хотелось верить, что в ее счастье никакие потусторонние силы участия не принимали. Только тот, с кем беседовала душа в замечательных Гольшанских храмах.

- А венчаться мы будет только в Гольшанах!

Алевтина недоуменно захлопала глазами:

- Ты о чем?
- О главном…
0

#6 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 30 октября 2014 - 18:21

№ 5

Народный лекарь


Просторное и светлое, даже солнечное помещение с высокими потолками было удивительно неуютным. Оно как будто только подчеркивало тесноту, усиленную гулом многочисленных разговоров и ворчания. Денис пробыл тут пару минут, но от такого скопления охающего народа уже чувствовал, что тупеет. И, что хуже того, хочет поскорее сбежать. Обстановочка для рыцаря добра, прибывшего с миссией исправить маленькую оплошность почти образцового подвига, оказалась как-то слишком.

Место действия, впрочем, напоминало волшебную страну фей примерно так же, как пробегающие мимо добрые тети в белых халатах – самих фей. Огромные очереди возле каждого кабинета подавляли парня, вызывая к жизни нехорошие воспоминания из детства. Это при том, что на сей раз он не стремился попасть ни в одну из этих очередей. В отличие от прочих собравшихся, он считал себя абсолютно здоровым, и усомниться в этом мог бы разве что психиатр. Но Денис не собирался к нему обращаться. Вместо того он, добрый молодец, планировал скорее изловить здесь кикимору и тем самым спасти страдающих граждан, не подозревающих, конечно, какая напасть обрушилась на районную поликлинику.

Впрочем, со стороны он наверняка годился на роль больного: слишком нервно теребил в руках откопанный в бабкиных закромах старый мешок из-под муки. Протискиваясь мимо охающих, медлительных, большей частью пожилых граждан, он чувствовал себя все более глупо. Стратегия поисков у него отсутствовала полностью, и осознал Денис это, как подобает тупому рыцарю добра из киносказки, только сейчас. Спросил бы и у месяца, и у ветра, и у тополя, и у ясеня, вот только ничего похожего вокруг не наблюдалось. Только люди, и пусть иные много болтали, да не по делу.

Он не ожидал услышать свое имя. Сразу пришло на ум, что искомая нечисть вполне способна так окликнуть его и затем смыться, насмехаясь. Однако голос был не тот, писклявый, а мелодичный, приятный. Денис чуть развернулся и встретился взглядом с симпатичной девушкой в белом халате.

Она только что выглянула из-за двери без таблички, где не толпилась очередь. Девушка была, несомненно, знакомой, вот только он не смог вспомнить ее сразу. Сама по себе дурацкая ситуация, да еще и совсем некстати.

– Денис, это правда ты?

Сам вопрос – еще куда ни шло, но парень, успев присмотреться, уже не мог не заметить, что с барышней не все в порядке. Бледная, с широко распахнутыми глазами, она как будто задыхалась.

– Ну да, я, – подтвердил Денис, и посоветовал. – Может, тебе присесть?

Девушка как-то робко оглянулась назад, и прежде, чем подозрения Дениса успели оформиться, попросила:

– Ты меня проводи, а то правда… нехорошо.

Раз сам напросился, пришлось за ней последовать. Впрочем, далеко они не ушли, даже в кабинет толком зайти не успели.

Девушка ойкнула и отшатнулась, при этом наступила ему на ногу, прям на палец и именно каблуком. И тут он ее вспомнил: Алена из параллельного класса, он видел ее на школьных мероприятиях, последний раз на выпускном два года назад. Он помнил ее как нормальную девчонку, и представшая перед ними картина не отличалась необычностью: просто кабинет в поликлинике. За столом никого. А вот на столе восседала, нахально созерцая входящих, тощая серая кошка. Она, конечно, понимала, что ей здесь не место.

«Вот так повезло!» – сообразил Денис, отодвинул плечом Алену и изготовился с мешком.

Но кошка на глазах обратилась в серый туман и растворилась.

Вскипевший было охотничий азарт обрушился на Дениса жутким разочарованием. Он простоял секунды две, а казалось, вечность. И тут за спиной прозвучал отстраненный голос Алены.

– Только не подумай, что я сумасшедшая. У меня только что была галлюцинация. И эта не первая, сегодня…

Денис остановил ее, резко отмахнувшись. Ему и не требовалось сейчас видеть то же, что и она. Он-то точно знал: что ей сейчас, и до этого якобы привиделось, определенно существует, в каком бы виде не проявилось. Знал он и причину видения: шутки кикиморы. А также – откуда она взялась.

Между тем Алену пришлось усадить. За потрясенной девушкой героям добра полагается ухаживать. Денис нашел стакан, налил воды из-под крана и принялся убеждать, что никаких глюков у нее нет. Денис решил сказать правду, потому что, раз: врать труднее, а ему и так хватало сложностей. Два: ему не помешал бы помощник, знакомый с местностью, а Алена, похоже, была из здешних.

– Да, я тут на практике, из колледжа, – подтвердила Алена. – А ты веришь в эту… кикимору?..

Денис и хотел бы, да не мог в нее не верить.

– Ага. С детства она пакостила и сваливала на меня,– проворчал он, не сдержав злости. – Так что добро пожаловать в реальный мир, где существуют кикиморы!

Тут Денис одернул себя: грубить и пугать, конечно, не следовало. Но Алена его тона даже не заметила.

– А что они делают? – испуганно спросила она.

На этот вопрос Денис мог ответить. Он досконально изучил всю доступную информацию.

– Кикиморы, вкратце, постоянный источник неприятностей в доме, – размеренно застрочил он, втайне усмехаясь страху слушательницы. Впрочем, до нее его никто слушать не хотел. – Они творят мелкие пакости: мешают спать шуршанием, писком, плачем, разбивают посуду, сбрасывают одежду на пол. Не любят мальчишек и мужчин больше, чем женщин. Та, которую ты видела, сразу невзлюбила меня и всячески вредила, когда я приходил к бабушке.
– За что? – не удержалась от глупого вопроса Алена.

Денис философски пожал плечами. Возможно, за то, что он был единственной особью мужского пола, которая исправно появлялась в доме бабки, как ни пыталась нечисть его отвадить.

– Я бы ни за что не стала туда приходить, – заявила Алена, глядя на героя как будто восхищенно, но в то же время с осуждением.

Денис фыркнул. Будь на то его воля, держался бы подальше, но разве маме объяснишь? Родители работали, приходилось Денису отираться у бабули.

По ночам иногда Дениска боялся вставать в туалет. Днем еще ничего, она от людей пряталась, а ночами вовсю дребезжала и наглела. Как-то он разбудил бабулю, попросил, чтоб проводила его. Та, сонная, поплелась за внуком, и тут нечисть кинулась ей под ноги и чуть не свалила. Конечно, подозреваемым в шалости оказался Денис. Он тогда на вопрос «кто это сделал?» ответил «кикимора». Бабуля восприняла это как оскорбление на свой счет и пожаловалась мамаше.

Нечисть путала нитки, таскала варенье, причем всегда старалась подставить именно мальчишку. С возрастом тот, впрочем, осмелел. А недавно, вернувшись домой на каникулы, Денис решил совсем извести несносное создание.

– Так, подожди, ты ее сюда принес? – напустилась на него вполне пришедшая в себя Алена.

Вот уж не ждал он, что придется виниться!

– Нет, бабушка, но я сделал так, чтоб выкурить кикимору из дома, – признался он.

Поступив в институт, Денис окунулся в другую жизнь. Дома он умудрился два года не появляться. Как свиделись, первым делом бабуля пожаловалась Денису на свои кошмары. И Денис твердо решил избавить от страданий пожилую женщину, он ведь знал, что насылать плохие сны – любимая забава кикиморы. И слабые ее места успел вычитать.

Выросший внук планомерно взялся за дело. Собрал можжевельника, сварил настойку по рецепту, сверив несколько разных версий в интернете. Перемыл полученным зельем всю посуду в доме бабки, объяснив ей, что это хорошо освежает и убивает микробы. И веником намоченным подмел, и углах побрызгал, в общем, произвел генеральную уборку. Бабуля, хоть и не большая аккуратистка, нарадоваться не могла.

– И что, кикимора от этого сбежала? – догадалась Алена.
– Сама бы не сбежала. Она боится, что её унесет ветром, а потому не покидает дом, – пояснил Денис.

Бабуля его была, ко всему прочему, великой любительницей полечиться, и не отлынивала от посещения поликлиники. Он бы и не вспомнил об этом после того, как убедился, что кикимора свалила от бабки. Переночевав несколько раз и удостоверившись, что стуки и кошмары прекратились, парень поначалу обрадовался. Потом пришлось ему снова рыться в интернете и заговаривать холщовый мешок так, чтоб можно было поймать в него кикимору. А что делать, раз в местной газете написали о возмутительном и курьезном случае…

– Это ты про то, что кто-то подстриг главврача, задремавшего в своем кабинете? – поняла Алена.

Да, именно поэтому Денис просек, куда подевалась нечисть. Был такой случай, когда она выстригла волосы у бабки, опять же, ему попало. Конечно, кто поверит, что это кикимора?

– Я, – с готовностью заявила Алена.

Она почти успокоилась. Денис решил, что вполне может обратиться к ней с просьбой.

– Она любит вредить тем, кто не слишком усерден в работе. Расскажи мне, какие здесь порядки, – попросил он. – Где ей интереснее всего пакостить?
– Да везде, – выпалила Алена.

По ее словам, повод для дурной шутки в учреждении здравоохранения попадался буквально на каждом шагу. Люди этому, впрочем, не удивлялись и продолжали ходить.

– Главным образом за справками, – сообщила Алена. – Я уже слышала, что есть такая возможность, раздобыть справки за подарки или, как говорят, «по договоренности».
– Кикимора в этом ничего не понимает, – помотал головой Денис. – Я пробовал ее и задобрить, и подкупить. Нет, ей пакостить проще. Что еще?
– Постоянное распитие чая в рабочее время. Иных врачей и в кабинете не застанешь, – сообщила девушка. – Кстати, – вскинулась она, – на днях вышла история. Пациенты говорили, что прошли прием, а врач в это время «вышла». Люди утверждали, что прием вела какая-то непонятная визгливая тетка, все время бубнила и покрикивала на них. Но под это описание половина врачих подходит.

Денис заметно оживился.

– Подходит, – медленно произнес он. – Только вот…

Как выявить нечисть среди ей подобных, вот задачка? Можно ворваться в парочку кабинетов, но после этого его отсюда попросят. Ну повезет, и наткнется он на нее сразу, и что? Не хватать же в мешок на глазах страждущих пациентов. Впрочем, прежде надо найти ее.

У Алены кое-какие соображения имелись.

– На моем участке работает такая, обожает распивать чаи, – сообщила она. – Сейчас у ее подружки в процедурном как раз часы кварцевания, давай навестим ее кабинет.

И, не дойдя до очереди, Денис напрягся: из-за двери шел знакомый писклявый голосок. Нечисть вправду решила подшутить и вела прием, пока докторша отсутствует.

Парень тихонько поделился с Аленой сомнениями о том, что ж теперь делать. Та согласилась, что нельзя схватить сразу, предложила обождать в рабочем помещении.

– Это комнатка рядом, туда заводят пациентов, если осмотр требует раздевания, – пояснила она. – Оттуда мы и попадем прямо в кабинет, когда один посетитель выйдет, а другой не успеет зайти. Я пойду скажу, что нельзя входить, а ты ее хватай, и никто ничего не увидит.

Так они вошли и остановились в полутемной комнатке, где Алена присела на кушетку. Кикимора их почуяла. Она нагло повернулась в сторону приоткрытой двери и показала язык. Пациентка, симпатичная девица в народном вкусе, ничего не заметила; она продолжала хмуро оглядывать свои пышные формы и жаловаться на лишний вес.

– Ничего-то у тебя не болит, милая? – спросила, вновь повернувшись к ней, кикимора. Удирать она явно не собиралась.
– Не болит, – заныла пациентка. – Я вот думаю, хорошо б заболело, хоть бы отрезали.

«Дура», – с ужасом подумал Денис, еще более укрепившись в таком мнении, когда девица устремила на нечисть в белом халате взгляд, полный муки и надежды.

Но та вдруг проявила редкостный здравый смысл.

– А не болит, так и иди отсюда, – рявкнула кикимора.

Девица на мгновение остолбенела.

– А рецепт? – тупо спросила она.

Но кикимора и тут не растерялась.

– Каждый день в доме подметай, чисть, мой, ковры выбивай, глядишь, и лишний жир с боков сойдет. Давай-давай, – поторопила она, и визгливо добавила: – Следующий!

Девице ничего не оставалось, как убраться восвояси, ругая государственную медицину и бестактных врачей. Но Денис и Алена шевельнуться не успели, как место напротив врача занял усатый пожилой гражданин, не то чтоб старичок, еще крепкий, но какой-то помятый. Причину кикимора углядела сразу.

– Пьем? – сурово вопросила она. – Злоупотребляем?!

Отшатнувшись, ибо вопрос плавно перешел в осуждающий визг, гражданин закивал, конфузливо, часто-часто, отчего его усы затряслись.

– Мне направление… к наркологу, надо бы, – попросил он робким баском.

Кикимора, однако, не нуждалась в том, чтоб ей подсказывали.

– Обожди, сами разберемся, – буркнула она. – Ну, на что жалуемся?!

Жаловаться пациент начал незамедлительно.

– Поймите, вот на пенсию вышел, и напасть такая, мне сначала посоветовали просто антипохмелином лечиться, так я и налег на него, потом я в аптеке брал, мож, слышали, вытяжка такая есть, хорошо чистит от алкоголя, натуральная, с организму то ли коровы, то ли свиньи…
– Бедные твари! – всплеснула руками кикимора, обращаясь, похоже, к наблюдателям в соседней комнате. – И это ради того, чтоб алкаш продолжал пить!.. Как это?!

Гражданин, спохватившись, что вызвал неудовольствие врача, поспешно вернулся к тому, что же ему требуется:

–… а работать надо. Как запьюсь, так беда. Жена вот к матери сбежала. У меня же не квартира, частный дом, хозяйство, огород, скотина…
– Крысы есть? – деловито уточнила кикимора, карябая что-то на листе.
– Она ж писать не умеет, – удивленно шепнул Денис Алене. – Что он там прочитает?
– Все доктора пишут, как курица лапой. Медицинские справки и рецепты разобрать невозможно, – фыркнула она в ответ, подразумевая, что нет ничего естественнее, и ни к чему сейчас ее такой фигней отвлекать.

Денис, разумеется, об этом слышал, однако вдруг в сознании оформилось нехорошее подозрение, которое его буквально ошарашило. «А вдруг врачи на самом деле… неграмотные? Как проверишь?» – подумал он. Пациенты, во всяком случае те, кого он сейчас наблюдал, не видели разницы между неученой нечистью и дипломированным доктором с высшим образованием.

Он едва не пропустил, как пожилому человеку было-таки назначено лечение. Притом нечисть преисполнилась такого превосходства, что желание ей дать по носу, взлелеянное Денисом с детства, усилилось многократно.

– Да есть надежное средство против пьянства. Давно оно существует! Собери ты крысиный помет и нюхай ты! – категорично потребовала «докторша». – А лучше держи его рядом с водкой. Как захочется выпить – так сразу и… лечиться! Нюхай вместо водки, и все пройдет.

– А поможет? – с надеждой спросил дядечка.
– Ну уж лучше, чем твои мышиные вытяжки, мил человек, – хмыкнула кикимора. – Хоть деньги не выкинешь на ветер. Шо выдумывают!..

Нечисть определенно впечатлилась идиотизмом этого мира. Гражданин в раздумье почесал в затылке.

– И то правда, – согласился он. – Спасибо Вам, доктор.

Денис все время внимательно наблюдал, но все равно не успел среагировать, так быстро гражданин сменился худой подтянутой женщиной в очках. Та, видно, долго ждала, свое обращение отрепетировала и сразу приступила к делу.

– У меня нервы не в порядке, – женщина хрустнула пальцами, и затараторила действительно нервно. – Мне говорили в стационар идти, но у меня нет возможности, надо работать, ребенка оставить не на кого, так что я в больницу не могу.
– Кому ты там нужна, – «успокоила» ее кикимора, и от такого обращения пациентка воспрянула духом.
– В карточке написано… – начала она.
– Я и так вижу, – отбрила кикимора. – А ты-то чего пьешь? – принюхалась она, шумно потянув носом воздух. – Не водку точно, – определила она.
– Кофе… вы про лекарства? – пациентка с готовностью начала перечислять всякие названия, коих Денис сроду не слышал. А кикимора слушать не захотела.
– Значит так, – пропищала она, – кофе выкинь, пей чай на травах, в лесу сама их собирай, и не забывай давать ребенку своему по заднице! А то ишь, распустилися. Иди давай!

Последней рекомендации пациентка подчинилась сразу. На пороге женщина остановилась, помялась и, обернувшись, все же произнесла с робкой улыбкой:

– Знаете, за пять лет, что я лечусь, Вы первый врач, который не попытался мне ничего продать.
– Угу, – довольно проворчала нечисть.

Это, тем не менее, не помешало ей принять коробочку конфет от следующей посетительницы – бабушки в вязаной кофте. Та сразу пожаловалась на боли в руке.

Работы просит! – невозмутимо отрезала кикимора.
– И правда! – обрадовалась старушка. – Как в огороде целый день верчусь-кручусь, вроде ничего. А зимой-то че делать, доктор?

Денис ждал, что нечисть заявит что-нибудь типа: «Зимой и приходи!». Однако та неожиданно разродилась целым потоком дельных советов.

– Высушенный лопух распаривай и прикладывай, – заявила она, – еще перцем хорошо, прям насыпать и водой, и горчишники, а можно и водочкой растирать. Бывает, по морде надо кому хорошо врезать, тогда и отпустит. Или вязанием займись, да не как попало.

Бабка слушала прямо-таки задушевно, кивала и расцветала на глазах.

– Давно не говорила с таким знающим доктором. Как Вы разбираетесь в народных средствах! – похвалила она. – А то ведь жизнь стала – одна сплошная химия.

Осуждение этого обстоятельство нашло у нечисти полное понимание.

– Ага, что за сушки такие, что их мыши не грызут? И тараканы пропали. Вот раньше были тарак-а-а-а-ны, – мечтательно протянула кикимора.

Бабулька ностальгию неожиданно разделила.

– Были, – вздохнула она.

Обе потупились и помолчали, вспоминая о славных временах.

– И куда, скажите, они все подевались? – проворчала кикимора, вызвав оживление собеседницы.
– Так, говорят, сотики виноваты, – принялась объяснять та, радуясь возможности просветить доктора. – Мобильники, их все теперь с собой носят, они чем-то фонят, и такой вред от них, что тараканы дохнут.

И бабка умолкла с торжествующим видом.

– Да Вы что? – всколыхнулось от гнева тонкое тельце кикиморы, так что Денис даже забеспокоился за судьбу своей сотки и похлопал по карману, убеждаясь, что устройство на месте. Кстати он вспомнил, что сотку не выключил, и если она вдруг зазвонит не вовремя, будет скверно. Но почти сразу забыл об этом.

Издалека донеслись чеканные шаги и голос настоящего врача с характерной командной интонацией.

– Ладно, – засуетилась кикимора, – с лопухом поскорее пробуй, и сразу ко мне, докладывать!

Бабуля с поклонами распрощалась с кикиморой. Но едва повернулась к двери, та бросилась в комнатку, где ее ожидали. Денис пережил чувство победы. Увы, преждевременное: ведь глаз не спускал с кикиморы, и вдруг в ногах заметалось что-то серое, юрк! – и скрылось в полумраке за спиной.

– Это как?.. – пробормотала потрясенная Алена. Только тут Денис осознал, что, несмотря на согласие помогать ему, она все равно не до конца верила в происходящее.

Оба, понурые, выбрались в коридор. Там выяснилось, что последняя бабуся приемом осталась довольна, вовсю хвасталась всем желающим ее послушать из очереди, как докторша ее «уважила и хорошо поговорила», а те завистливо вздыхали и едко советовали «еще коробочку поднести, не то будет».

Алена увлекла парня в сторону и потребовала разъяснить, что случилось.

– Обернулась серой кошкой! – прошипел он с досадой.
– И к чему тогда твой мешок? А… тут вроде комиссию ждали, если она комиссии на глаза попадется? – встрепенулась Алена.

Но Денис помотал головой. Никому кикимора на глаза попадаться не собиралась, это он понимал четко.

– Она невидимой может становиться, – пояснил он. – И вообще, когда хочет, прятаться эта красавица умеет. Главное, что это за дурацкие советы она давала людям? – поделился он возмущением.

Но Алену это не так уж обеспокоило.

– Вроде ничего особенного. Прописывает народные средства. Или выдумывает на ходу. Как тебе наше здравоохранение? – поинтересовалась она ехидно.

Денис невольно расплылся в улыбке.

– «Здравоохренение» больше подходит, – буркнул он. Спохватившись, что перед ним девушка, учитывая, как давно они не виделись, еще и малознакомая, начал извиняться, но Алена перебила его.

– Ничего, я сама так думаю. Надо же, столько времени, никогда я на практике не задерживалась!

Они спустились на первый этаж, где оказалось почти пусто. Вот только по всему холлу разносилась размеренная, раздраженная трескотня. Она отличалась от сегодняшнего стиля общения кикиморы с народом, но все же Денис бросился туда.

Дверь одного из кабинетов была распахнута настежь, открывая обзор на все, что внутри. На кушетке сидел ребенок с забинтованной рукой. Тетка в белом халате, недобро сверкая глазами, накладывала ему гипс и бубнила:

– Вот вы все бегаете, падаете, все себе ломаете, не можете аккуратно, все как попало, а потом ко мне все ходите, шоб вас всех черти унесли…

Притихший ребенок и его мамаша в стороне внимали ей с ужасом.

Неприятно пораженный, Денис только тут заметил, что Алена стоит рядом и явно смущена.

– Знаешь, – забормотала она, – вот эта, в травмпункте, действительно с ног сбивается от работы.

Денис Алене возражать не стал, он и не собирался ставить ей на вид грехи поликлиники. Девушка увлекла его к выходу из заведения.

– Надо же, и про пьянство твоя кикимора знает, и про диеты, и про нервы. Откуда она столько знает о современной жизни? – поинтересовалась она.
– Из телевизора. У бабули он работал почти постоянно, – ответил Денис.

Они пошли перекусить, затем отправились гулять. Время пролетело незаметно, зато с Аленой они успели обсудить все и наметить план действий.

Проводив Алену, Денис поплелся домой. Они договорились, что он зайдет завтра с утра, поскольку прием любящей чай врачихи приходился на первую смену.

С утра он явился, принес вчерашний мешок. Пациентов собралось много. Пришлось караулить, когда врачиха уйдет.

И вот она вышла, невозмутимо заперла кабинет, не реагируя на протесты очереди, и королевским шагом удалилась. В замке меж тем затрещало; кикимора мастерица была отпирать. Тогда Денис, сделав морду кирпичом по примеру врачихи, подошел к подсобке и отпер ее ключом, что выдала Алена. Кикимора тем временен визгливо пригласила народ заходить.

Денис, конечно, не успел. Прежде, чем закрыл за собой дверь, пациент уж был в кабинете: юноша лет двадцати, он плюхнулся на стул и отвернулся.

– Скажите, я псих? – робко поинтересовался он.

В это время Денис ощутил прикосновение к своей руке чуть выше локтя. Это, конечно, пришла Алена, улучила минутку и присоединилась к нему посмотреть, что будет делать кикимора с предполагаемым психом.

– Теперь я понимаю, почему мужчины до последнего затягивают визит в поликлинику, – шепнула она.
– Ну откуда ж я знаю? – рассудительно заметила кикимора. – А не пробовал в баньке париться? Когда я была молодой, это ото всякой хвори помогало.
– Мне таблетки, – робко кивнул пациент, чем очень «докторшу» рассердил, и она напустилась на него:
– Да што вас тянет глотать всякую дрянь?

Но молодой человек проявил настойчивость и стал просить снотворное. Кикимора ему тотчас предложила полено, чтоб кто-нибудь как следует дал по башке, даже перечислила достоинство метода: экономно и множественного использования. Недостаток метода, напротив, минимизировала: «раз таки псих, дурную голову не жалко!». Назревал конфликт, и Денису стало любопытно, чем это может кончиться. Не выпишет же нечисть рецепт, в самом деле.

– Давай на пару слов, – шепнула Алена, потянув его за рукав.

Что ж, она была хозяйкой территории, и Денису пришлось отвлечься от наблюдения. Они отошли в глубь подсобки туда, где не могли слышать происходящее в кабинете.

– Не даст ведь она ему таблеток? – кивнул в ту сторону Денис.
– Не даст, – уверенно заявила Алена, роясь в кармане. – Скорее отправит голым в крапиве валяться. В этом смысле ему повезло, вот попал бы к настоящему врачу…

Зловещее предсказание оборвалось на полуслове. Девушка вынула свернутую распечатку.

– Я посмотрела в интернете, кикиморы – они внешне похожи на людей. Вот, – она начала читать, – «Представлялись они в виде неопрятных, с растрепанными, торчащими волосами, маленьких, тощих, с неприятным лицом, с длинным носом, с занудливым характером женщин».
– Ну да. Типичный портрет замотанной врачихи, – нетерпеливо подтвердил Денис. – Безобразная неряшливая тетка с привычкой грубо ворчать – сущая кикимора.
– Но такой, как ни странно, трудовой народ больше поверит, чем упитанной фифе, от которой несет парфюмом. По-моему, здесь твоя кикимора нашла свою нишу. Даже пользу приносит. Слушай, – Алена как-то несмело подняла на него глаза, помялась и все же выдала: – а давай ее оставим в покое, а?

Парень онемел от неожиданности.

– Но ведь… она же не врач, – пролепетал Денис.

Алена заметно набралась терпения.

– В поликлинике есть хорошие врачи. Есть даже отличные. Вот только пациенту от этого никакого толку, и он прекрасно об этом знает. Одна кикимора или другая – какая разница? Ни ту, ни другую на халтуре не поймаешь, такова система. Два дня мы с тобой смотрим этот спектакль, два раза она от нас ускользала, – продолжала убеждать Алена. – Поверь, хуже, чем врач, она не сделает!

Слышать такое из уст будущего медработника было, строго говоря, возмутительно, однако Денис неохотно признал, что согласен. Сам он, полюбовавшись пару дней, решил, что спятил бы на такой работе. Кикимору хоть не жалко.

– Ты же не хочешь, чтоб она жила у твоей бабушки? – мягко наседала Алена. – А куда ее деть тогда?

Этот очередной пробел в своих расчетах Денис рассматривать не стал. Он думал о кикиморе, которую всегда считал зловредной. Впрочем, большого вреда от нее не было. А здесь? Для нечисти открылась возможность самореализации! Странно, но... Как знать, может, еще пользу принесет. Во всяком случае, Алена права: большего бардака, чем был тут до нее, точно не устроит, это невозможно.

Возникли у Дениса и своекорыстные соображения. Герою положено угождать девушке, и ему этого, прямо сказать, хотелось.

– А давай, – согласился Денис.
0

#7 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 03 ноября 2014 - 17:13

№ 6

Балаган


Ничто не любил так Василий Васильевич, как статистику, и, связанный с нею жизнью, считал себя осененным звездой самой большой удачи, какая только может существовать на небосклоне судьбы. Если бы его лицо мелькало на теле- и киноэкранах с большей частотой, чем лицо Армена Джигарханяна, и если бы даже выбрали его президентом всей страны, то и тогда не ощутил бы он той полноты счастья, каким одарил его любимый предмет. «Статистика – царица всех наук, - учил Василий Васильевич своих студентов. – Без накопления статистических данных нет сравнительного анализа, а значит, и необходимого для научного развития обобщения. В отличие от большинства прочих наук, статистика охватывает любую из них, являясь фундаментом каждой».

Проговорить о главном деле всей жизни он любил. Зная эту его слабость, плохо подготовленные студенты старались вывести преподавателя на отвлеченный разговор о статистике. И если кому это удавалось, то оставалось лишь с самым внимательным видом слушать и вовремя поддакивать, изображая знание предмета. После вдохновенного рассказа Василий Васильевич замолкал, задумчиво постукивая авторучкой по столу, и ставил положительную отметку. Во всем облике его при этом выражались достоинство и гордость от осознания счастливой сопричастности к первородному на земле знанию.

Семьи у Василия Васильевича не было, и летний отпуск он обычно проводил «на колесах». Заранее планировал маршрут и отправлялся то в Карелию, то в Крым, то на Алтай, то в Сочи, а в этот раз решил осмотреть Европу. Обедая в кафе уже в Молдавии, он совершенно случайно услышал разговор сидевших по соседству местных жителей о том, что в соседнее село приехал балаган. Василий Васильевич тут же загорелся идеей увидеть, что же это все-таки за явление такое - балаган, узнал, как туда добраться, и не откладывая дела в долгий ящик выехал в это село.

Однако представление разочаровало. Все было слишком простеньким. И он со скрытой усмешкой прельщенного цивилизацией москвича оглядывался по сторонам на неизбалованную зрелищами, явно сельскую в большинстве своем публику, то смеявшуюся над грошовыми шутками клоунов, то замиравшую во время выступления канатоходцев, передвигавшихся по канату на высоте всего лишь трех метров, то с раскрытым ртом наблюдавшую за ленивым ковылянием старого медведя. Не дожидаясь окончания, Василий Васильевич вышел на улицу.

Уже стемнело. Желтый свет лампочек, развешанных прямо на деревьях вокруг балаганной площади, выхватывал из густых сумерек отдельные шатры заезжего балагана. Возле одного из них оживленно спорили люди. Заинтригованный, Василий Васильевич направился к ним.

- Ну что ты там увидел, Виорел? – услышал он.
- Да, Виорел, что ты там видел? – спросил еще кто-то.

Молодой мужчина смущенно улыбнулся.

- А что там можно увидеть? Конечно, то же, что и вы, - баб.
- Да ты что, Виорел?! Какие-такие бабы! Куда ты смотрел – непонятно. Море там, большой белый пароход и чайки, - крепкий усатый старик в тельняшке хотел добавить еще что-то, но его перебила женщина с глазами навыкат. На ее толстых пальцах тяжело блестели золотые перстни.
- Какое там еще море?! Витрины там с дорогим шмотьем.
- Ну, не знаю, не знаю. Лично я там свою Ленку видел, - прозвучал чей-то бас.
- Послушайте! – вмешался в разговор дед со следами былой, благородного вида красоты. – Тут дело непростое. Не зря же этот аттракцион назвали калейдоскопом чудес. Здесь какое-то волшебство, не иначе. Цыгане, сами знаете, какой народ.

Василий Васильевич не стал дожидаться, что еще скажет дед, и, увлекаемый сугубо научным интересом, решительно, как делал это всегда при входе в аудиторию, шагнул мимо привычно расступившихся людей к загадочной двери.

С уверенным видом оглядевшись по сторонам, Василий Васильевич застыл, озадаченный, у порога. Унынием веяло от комнаты - почти полностью пустой, если не считать стола и кресла-качалки, в котором медленно покачивался цыган. Маленькое окошко освещало слабо, и он не сразу сообразил, что цилиндрический предмет в дальнем углу вовсе не огромная труба закопченной печи, а какое-то странное, полностью круглое крохотное помещение.

На вид цыгану можно было дать лет сорок пять-пятьдесят, но что поражало в нем, так это невероятное сочетание полностью седой головы и смоляных бровей. Цыган посмотрел на Василия Васильевича, и у того внезапно захолонуло в груди, мелкая дрожь прокатилась по спине к затылку: почудилось ему, будто заглянул он в две черные дыры в бездну. И еще показалось, что, задержи цыган взгляд, и затянуло бы его в эту непроницаемую мглу, как в колодец, из которого нет возврата. Цыган вновь опустил глаза и, все так же мерно покачиваясь, произнес:

- Люблю качалку. Сам удивляюсь: никогда не надоедает.

На его груди лежала книга. «Ого! Достоевский! «Бесы»! – поразился Василий Васильевич. - Да, какой-то нестандартный цыган».

Он уже приходил в себя и, стремясь скорее обрести пошатнувшееся на миг чувство собственного достоинства, многозначительно пожевал губами:

- М-да… покачивание с амплитудой, равной одной целой и двум десятым секунды, вводит в трансцендентное состояние.

Цыган бросил на Василия Васильевича взгляд исподлобья, открыл рот, намереваясь что-то сказать, и смолчал.

- Одна и две десятых это вообще идеальное число для функциональной деятельности человеческого организма, - продолжал Василий Васильевич, преодолевая непривычное смущение. – Если сократить общепринятую норму пульса в одну и две десятых, то можно добиться совершенного функционирования организма. А если…
- Постойте! – остановил его цыган. – Вы думаете, это так важно – идеальное функционирование?
- А как же нет?! Это же совершенное здоровье, на порядок высшее долголетие. Само собой, скачок в познании мира.

Цыган задумчиво свел брови.

- А зачем вообще все это нужно?
- Но ведь человечество…

Цыган остановил его нетерпеливым жестом поднятой ладони.

- Нет, меня не интересует человечество. Вот вам лично для чего долголетие?
- Как для чего?! – профессор даже позволил себе снисходительно улыбнуться. – Ну вы и спросили! Чтобы мир познавать – зачем же еще жить образованному мыслящему человеку.
- И что же вы желаете узнать? – не отставал странный цыган.

Василий Васильевич почувствовал легкое раздражение, оттого что какой-то простой и, скорее всего, необразованный цыган, занимающийся, как видно самообразованием, берет на себя наглость задавать вопросы подобного плана профессору университета, тем самым ставя себя как минимум на одну с ним полку. И все же какое-то шестое чувство подсказало ему, что не стоит спешить оскорбляться.

- Право слово, на ваш вопрос так прямо сразу и не ответишь, - призадумался он. – Знание – жизнь, и процесс познания и есть суть существования человечества.

Цыган слегка поморщился - видимо, от слова «человечество», но согласился.

- Да-да, все это так, но не хотите ли вы сказать, что в основе вашего стремления к познанию лежит простое человеческое любопытство? Суть нашей жизни и есть удовлетворение любопытства? Я правильно вас понял?

Василий Васильевич почувствовал себя как на допросе перед готовящим ловушку опытным следователем. Привычная уверенность изменила ему.

- Ну… не совсем так, конечно. Все-таки существует какой-то моральный долг перед человечеством, - он осекся, произнеся последнее слово.
- Ох уж этот долг перед человечеством! – цыган слегка улыбнулся. - Этих слов терпеть не могу. Каждый все равно отвечает за себя сам. Что же вас интересует: числа, книги или что иное?

Василий Васильевич почувствовал, как твердеет почва под ногами, голос окреп.

- В вашем вопросе скрыт ответ на него. Весь мир имеет свою цифровую кодировку.
- И Бог??? – цыган приподнял голову, и Василий Васильевич удивился, какая-такая бездна могла померещиться ему в этих смешливых темно-карих глазах
- А Бога, в привычном понимании этого слова, нет! Абсолютно о любом объекте имеется информация в ноосфере, и вся она - одни сплошные числа и числа. Я же уже сказал – числовая кодировка.
- А я-то, признаться, всю жизнь думал, что пришел в этот мир за каким-то другим знанием. И связано оно как раз с Богом, а не с цифрами. Вот что-то должен узнать такого, что выше всех знаний – что самое главное. Ну, хотя бы что есть вообще спасение души? от чего спасаться? от чего беречь? ради чего? Что оно вообще есть это самое спасение? Вроде бы звучит и просто, а задумаешься - оказывается, что нет. Я нередко задумываюсь над этим вопросом и всякий раз нахожу разные ответы; а какой же все-таки самый из них верный, а может, и единственный, - голову сломай – не могу разобраться.

Василий Васильевич усмехнулся про себя подобной примитивности типично мистического мышления, столь далекого от истины, содержащейся единственно лишь в науке, отвернулся в сторону и с доброжелательно-вежливой улыбкой произнес:

- Ну что ж, каждому свои жизненные вопросы.
- Я вижу, для вас это чуждая тема, - глаза цыгана на мгновение приоткрылись, приподнявшаяся бровь выдала изумление, но тут же он снова все с тем же безучастным видом покачивался в своей качалке.
- А что, у вас никогда не случалось сомнений, что, может быть, все-таки есть что-то иное на свете, кроме видимого мира?
- Нет, никогда не было. Сомнение вообще непроизводительно.
- У-у-у… интересно, - как-то неопределенно протянул цыган и добавил: - вы, конечно, и в чудеса не верите?
- Нет, конечно.
- А зачем вы тогда сюда пришли?
- Из любопытства. Никогда не видел балагана, только в книгах читал. Да и потом, интересно, какой фокус меня ожидает.
- Ну что ж, не стоит тогда попусту тратить время. Давайте перейдем к главному, проходите в калейдоскоп, - указал цыган на загадочный цилиндр.

Василий Васильевич слегка удивился: он ожидал, что ему придется смотреть в какую-нибудь необычную трубу, и никак не мог представить, что сам окажется внутри калейдоскопа. Прикрыв за собой дверь, он оказался в полной темноте. «Как в могиле, - смешок его прозвучал неприятно хрипловато. – А в чем же суть процесса? – громко произнес он, обращаясь уже к цыгану. Но голос его поглотила мягкая ткань обивки, и никто ему не ответил. Тогда Василий Васильевич повторил свой вопрос громче – с тем же результатом. Он хотел было уже развернуться и выйти, когда внимание его привлекла неожиданно появившаяся перед ним ярко-красная точка. Она вдруг увеличилась, и из нее стали вылетать разноцветные светящиеся точки. Они медленно закружили вокруг Василия Васильевича, их становилось все больше и больше. И он сам не заметил, как оказался в центре быстро вращавшегося разноцветного круга. Василий Васильевич прикрыл глаза и, когда открыл их, то невольно отпрянул назад, к спасительной двери. Точки превратились в цифры, словно испускаемые невидимым голограммным проектором. Василий Васильевич осмотрелся, но не обнаружил ни прибора, ни каких-либо лучей вообще. «Чертовщина какая-то!» - промолвил он негромко, чтобы не быть услышанным.

Зажмурившись, он сосчитал до пяти и, когда снова посмотрел перед собой, то с облегчением обнаружил простые черные стены вокруг. Лишь высоко над ним струился слабый свет. Василий Васильевич поглядел на близко поднесенную к лицу руку, удивляясь, что не видит даже белого пятна перед собой, и, привлеченный каким-то движением, вскинул голову и опешил: сверху медленно опускались подобно снежным хлопьям все те же цифры. Они светились, как светятся покрытые фосфором стрелки на часах. Василий Васильевич глядел на них зачарованно. Цифры выстраивались в числовые комбинации, соединяясь и распадаясь беспрерывно. И опять-таки не видно было никакого прибора, при помощи которого происходило это невероятное действо.

Раскрыв глаза в третий раз, Василий Васильевич вздрогнул и так же, как и в первый раз, дернулся было к двери: его окружали странные существа - одетые как люди самые обычные числа. Их было десять, начиная от нуля и до девяти - крохотные ножки и ручки, глазки, рты. Они громко переговаривались, не замечая Василия Васильевича. Он прислушался. «Ах, как прекрасно я выгляжу в союзе с девятью нулями!» - «Да уж, шесть нулей нынче не в моде».

«Да… и не говорите, - послышался чей-то вздох, - и в самом деле двойственная натура, не знаешь, то ли верить ей, то ли нет». – «Конечно! Захочет, шестеркой обернется, захочет – девяткой. Попробуй разбери!»

Василий Васильевич возмутился: «В самом деле, что за белиберда такая! Что за фокусы! Может, цыган тут какой-нибудь дурман напускает?! Надышишься еще всякой ерунды!» - и поспешил выйти из своей непонятной комнаты.

«Что это вы…», - он собирался уже высказать цыгану, что нечего нормальным людям голову морочить, как осекся, встретившись с ним взглядом: в голове как будто что-то противно заскребло. Передернувшись от неприятного чувства, Василий Васильевич отвернулся в сторону и окинул взглядом сидевшего у окна мальчика-цыганенка лет двенадцати, появившегося в его недолгое отсутствие. Уже спокойней спросил:

- Скажите, как вы делаете этот фокус?
- Какой? – загадочно улыбнулся цыган.
- Ну, с изображением: ни проектора, ни какого-либо источника света. Странно…
- А что вы такого, интересно, увидели?… если не секрет, конечно.

Заметив хитрый прищур в глазах цыгана, Василий Васильевич вспомнил слова Виорела, а также обсуждавших с ним аттракцион местных жителей и, напряжением воли подавляя нараставшее раздражение («Ага, все-то ты знаешь, во все проник!»), сказал:

- А что я там мог видеть? Конечно же, море, небо и чаек.

Цыган качнул головой в ответ и невозмутимо, словно не заметив иронии в словах Василия Васильевича, произнес, обращаясь к мальчику:

- Калейдоскоп – хорошая штука. Многое помогает понять человеку, если он захочет, конечно. Так-то, Бахтало.

Мальчик согласно кивнул головой, не произнеся ни слова в ответ, и сделал маленький глоток из дымящейся пиалы с чаем. Цыган тоже отпил из своей и, вытянув ее перед собой в пригласительном жесте, предложил:

- Не хотите ли чаю? У нас очень вкусный чай, и горячий. Вам понравится.
- Да нет, благодарю, мне пока не хочется. К тому же, там, наверное, люди своей очереди дожидаются.
- Нет там никого. А если и будут, вы им не помешаете.

В ответ на отказ Василия Васильевича цыган сказал:

- Сейчас мало кто умеет пить чай, не то, что раньше, - он задумчиво прикусил губу, глядя на пиалу. – Это же целая наука. Вы посмотрите на пар – как он красиво плывет! Именно плывет, а не движется. Можно разговаривать и подолгу его рассматривать. Разве это не ритуал? А он ведь очень важен для жизни. Мы же все куда-то спешим, суетимся, а жизнь не в этом. Вот и получается, что проносимся мимо нее... вершки без корешков.

Василий Васильевич пригляделся к вившемуся над пиалой пару и удивился про себя: «Странно, и в самом деле притягивает взгляд. И почему я раньше этого не замечал никогда?»

Цыган продолжал говорить:

- Вот-вот! вы заметили. А жизнь, она и состоит из таких вот деталек. Разве не удовольствие за ними наблюдать.
- Возможно, но лично у меня нет времени на такие мелочи. Работы по горло.
- А это вовсе и не мелочи, это и есть сама жизнь. - Цыган подул в пиалу, и поверхность чая покрылась рябью дрожащих кругов. Он наклонил голову и разглядывал их с таким видом, словно ничего более важного на свете не существовало. После небольшой паузы цыган заговорил вновь: - вот вы в чудеса не верите, а во что тогда?
- Я верю в науку. Наука выведет человечество на новую орбиту.
- Наука, это, конечно, хорошо, и с этим не поспоришь. Но верите ли вы хоть чуть-чуть в мистическую сторону жизни?
- Нет, не верю, - спокойно отвечал Василий Васильевич.
- А что, если бы я предложил вам исполнить любое ваше желание?
- Но ведь это же невозможно! И потом, для чего это надо?

Цыган весело улыбнулся.

- Для чего это надо, я вам не отвечу, а вот аттракцион «Исполнение желаний» предложил бы, только для вас лично. Что вы на это скажете?

Василий Васильевич призадумался.

- Ну… аттракцион… ну, это другое дело. В принципе, я думаю, можно, если недолго.
- Правда, это недешево…

Цыган сделал паузу, и Василию Васильевичу стало не по себе под его твердым испытующим взглядом. Досадуя на самого себя за свою неожиданную поспешность, он выпалил:

- Да деньги не проблема, - но тут же решил быть тверже. - А если меня не устроит качество?
- Ну что ж, тогда вы не станете платить, и весь разговор.
- Хорошо, я согласен. И что мне надо делать?
- Что делать? – переспросил цыган. – Пройти в ту же комнату и загадать желание, больше ничего. Да, и еще, хочу вас сразу же предупредить: аттракцион длится всего пятнадцать минут. Желание вслух говорить не надо.
- Хорошо. Давайте же приступим.

Договорились о цене, и спустя пару минут профессор вновь находился в цилиндрической комнате. «Хочу быть счастливым, - загадал он. – И так, чтобы раствориться в полном блаженстве». И как только мысль прозвучала в его голове, вспыхнул свет, становившийся все ярче и ярче, пока, уже ослепительный, не скрыл собой черные стены и потолок. Внезапно легкая туманная дымка, постепенно заполнявшая комнату, рассеялась, и Василий Васильевич обнаружил вокруг себя темные скалистые хребты высоких гор. От нахлынувшего в душу восторга Василий Васильевич запел, но стал забывать слова и неожиданно осознал никчемность всех слов вообще и попросту замурлыкал мелодию. Но вскоре понял, что и это всего лишь бессмысленная трата килокалорий, потому что прекраснее молчания ничего нет. Спустя еще какое-то время и молчать, если мозг продолжал думать, тоже показалось никчемностью. Василий Васильевич перестал думать, и одновременно с заполнившей разум пустотой что-то громко щелкнуло в голове, и не знал более Василий Васильевич ни единого слова, ни единого звука, ни мысли. От непередаваемого восторга сознание его сжалось до крохотной точки и затем, не в силах удержать столь сильное чувство в себе, взорвалось, подобно рождению новой галактики, миллионами разлетающихся звезд. И в этом счастливом сиянии существовало всего лишь одно-единственное желание – есть.

Четырнадцать минут спустя цыган с мальчиком включили в цилиндрической комнате свет и заглянули в нее через маленькую застекленную щель сбоку. Цыганенок застыл в изумлении – внутри никого не было.

- Я так примерно и думал, – покачал цыган головой. – Не заходи пока. Надо быть очень осторожным, он где-то здесь.

Приглядевшись внимательнее, он радостно воскликнул:

- Я, кажется, знаю, где он. Капельку воды видишь в центре?
- Вижу.
- Принеси микроскоп.

Цыган вошел в комнату. Внимательно глядя под ноги, приблизился к капле и принялся изучать ее под микроскопом.

- Смотри сюда, - подозвал он мальчика. – Видишь вот эту штуковину, которая плавает?
- Вижу, - ответил тот, прильнув к окуляру. – Как человеческая ступня, да? А что это?
- Да, как ступня. Называется инфузория туфелька. Это и есть наш посетитель.
- Дядя, давай скорее опять его в человека превратим.
- Не торопись, Бахтало, у него еще целая минута – просто я невнимательно посмотрел на часы. Пусть понаслаждается, для него это… - цыган задумчиво возвел глаза вверх, - целая вечность.

Возвращаясь домой, Василий Васильевич тщетно пытался зацепиться разумом за что-то ускользавшее от памяти, но, как ни напрягался, не мог вспомнить это что-то важное, от которого на душе было тихо и покойно, как в позабытом детстве, когда до неба было далеко-предалеко, когда листья на деревьях зеленели так свежо и ярко, как никогда больше не зеленели во взрослой жизни. Идеальное счастье. Сегодня он каким-то образом ощутил его вновь. Профессор старался вспомнить хоть что-то, но не мог и, с задумчивым видом бредя по дороге, печалился, что память такой несовершенный аппарат.
0

#8 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 06 ноября 2014 - 20:06

№ 7

К северу от саванны, к югу от севера
/Сказка для взрослых/

1

Жила-была Кошка. Жила себе вполне благополучно – не хуже других и лучше многих. И домик уютный у нее был, и мисочка полная молока, и разноцветных мячиков целых три. Казалось бы, живи, да радуйся. Но чего-то все-таки не хватало. Бывало, Кошка наестся молока, раскатит мячики по углам и висит на дереве вниз головой – мается. А чего мается – непонятно.

А на другом краю земли жил-был Лев. Здоровая такая киса, весом под триста килограмм. И этот Лев болел той же самой болезнью, что и Кошка. Но так как деревья в саванне все больше хлипкие и висеть на них вниз головой опасно для здоровья, Льву приходилось виснуть то на антилопах, то на страусах, а то и на бегущих носорогах – так оно даже было веселее.

Однажды Кошка собрала все три мячика и обменяла их на билет до саванны – подальше от маеты, поближе к новым впечатлениям. Летела и страшно боялась – как там оно будет в саванне? И будет ли кто-то теперь любить ее мячики так, как любила она. А еще думала: а вдруг это не настоящее взрослое Приключение с большой буквы, а так, дамская блажь. Так переживала, что выпила все сливки, которые борт экипаж запасал для кофе. А когда сливки закончились – перешла на кефир.

А Лев в это время скакал на спине взбешенного носорога и размышлял: «Скучно все это. Надоело! Носороги эти, страусы… хоть бы раз маршрут поменяли что ли. Всю жизнь бегают как по рельсам. Никакой поэтики! Никакой фантазии! Никакой инициативы! Сплошная рутина и серые будни!». Лев постучал лапой носорогу по лбу, чтобы обратить его внимание на унизительную скудность носорожьего бытия, но носорог не обратил на этот порыв ни малейшего внимания. «Он еще и туп изрядно!» с раздражением подумал Лев и передвинулся с холки на панцирный зад – там больше трясло, и было веселее.

Кошка тем временем предъявила таможеннику сумку на вид пустую, а на самом деле доверху набитую горошинами воспоминаний и впервые ступила на землю Великой Саванны. Земля оказалась сухой, твердой и немного колючей. Кошка недовольно потрясла задней лапкой, скидывая налипшие камушки и оглянулась, высматривая свое Приключение. Саванна началась сразу за посадочной полосой. Тут асфальт, а там уже колючие кусты, воткнутые в рыжие холмики. Поразмышляв минуту, Кошка решительно направилась на запад. Во-первых, так солнце не светило ей в глаза, а во-вторых, это направление было ровно ничем не хуже, чем остальные.

К ночи Кошка очень устала и даже начала сомневаться, а есть ли вообще в этой земле хоть какие-нибудь Приключения, кроме страшных. У желтой реки ее чуть не сцапал совершенно хамский крокодил, пробегающий страус отдавил ей лапку, а горбатые антилопы гну привели ее в такой ужас, что Кошка подумала, не вернуться ли к крокодилу. Здесь все выглядело и пахло совершенно иначе. За весь день ей не повстречалось ни мисочек, ни мячиков, ни котов. Разве могут в таких неприветливых местах водиться Приключения, подобающие цивилизованной кошке?

Похлопав лапой возмущенного носорога, Лев отпустил его на свободу и бодрой трусцой направился к своему логову. Собственно, Лев считал всю Саванну своим логовом, поэтому вечером просто выбирал место с травкой помягче и засыпал там до утра. Продравшись через колючие заросли к озеру, он шумно напился, фыркнул и тут заметил незнакомку. Дамочка, похожая на крошечную львицу, старательно полоскала в реке передние лапки, совершенно не замечая подкрадывающегося к ней крокодила. «Любопытно, - подумал Лев, - надо рассмотреть поближе, если успею вытащить ее из пасти крока».

От мытья лапок кошку отвлек звук могучей затрещины и вид улетающего в темноту крокодила.

- Здрасти! Я царь! – жизнерадостно представился Лев.

Кошка с недоумением оглядела гигантского кота, ощерившего в улыбке тридцать гигантских зубищ.

- Вас испугал этот крокодил? – продолжал Лев, - хорошо, что я его вовремя заметил! Со мной можно ничего не бояться, я тут самый сильный. И, кстати, не только в нашей Саванне. В соседней Саванне, говорят, сильных львов вообще нет. Я сам там не был, но планирую сбегать как-нибудь, осмотреться. Говорят, там трава мягче и антилопы толще. Возможно, я даже туда совсем уйду. Просто пока вырваться не могу никак, дел очень много. Носороги эти… страусы, все требует царского пригляда. Я не хвастаюсь, но если бы я за нашей старушкой саванной не приглядывал, кто знает, что бы здесь творилось сейчас…

Прижав уши, чтобы уменьшить громкость собеседника, Кошка осторожно принюхалась. Пах новый знакомый приятно – солнцем, ветром и, почему то, слегка носорогом.

- А вы кто? - вопрос пробился через прижатые уши и добрался до затуманенного кошкиного мозга.
- Я Кошка, - вежливо и слегка надменно сообщила Кошка.

- Ага, Кошка, ну я так и думал, - легко кивнул Лев и про себя пять раз повторил: «Кошка, Кошка, Кошка, Кошка, Кошка», чтобы запомнить. У моего знакомого дикобраза есть знакомые кошки. Или это были собаки, не помню, что, но что-то про кошек там точно было. Или не у дикобраза, но точно про кошек...
- Простите, - твердо прервала Кошка Льва, - у вас есть филейчик?
- А как же! – гордо ответил Лев, разворачиваясь к кошке монументальным персиковым задом, - вот, пожалуйста! Что я хуже других? Львицы, кстати, очень хвалят, говорят, редкий окрас, таких больше не встречается. Даже в соседней Саванне. Зато там встречаются зебры. Это такие полосатые лошади…
- Я имею в виду съедобный филейчик, - слегка раздраженно поправила Кошка, - я голодна.
- Съедобный? Антилопа что ли? Не уходите никуда, сейчас принесу. Они тут обычно рядом пасутся.

- Я вообще после шести обычно не ем, берегу фигуру, - сообщил Лев, доедая остатки антилопы, - но сегодня такая удивительная ночь, вы не находите? Эти звезды, полная луна. Такое случается не каждую ночь, хотя у нас удивительно красивые ночи. Почти как в соседней Саванне, хотя там, конечно лучше. Вы любите петь?
- Иногда. В душе – разоткровенничалась Кошка.
- Ну, так я вам сейчас спою, - воодушевился Лев. Сидите здесь, не уходите никуда, я к обезьянам за барабаном сбегаю. Они тут вроде рядом спят.

До восхода Лев вдохновенно пел песни. Пел, как ни странно, замечательно и стучал в барабан тоже отлично. Тяжелые подушки львиных лап выбивали завораживающую дробь из кожаного нутра инструмента. Заслушавшись, Кошка даже начала подтанцовывать кончиком хвоста. Правда быстро спохватилась и дальше слушала с невозмутимым выражением мордочки. Когда из-за горизонта показалась рыжая макушка солнца, Лев без сил рухнул на траву и тут же захрапел. Старая сердобольная обезьяна протянула кошке пару ушных затычек. Придирчивый взгляд кошки не обнаружил поблизости места, достаточно мягкого для сна. Поэтому после недолгих сомнений, она вскарабкалась на голову новому знакомому, завернулась в мягкую гриву и тоже уснула.

Проснулась Кошка от запаха еды. Лев деловито поджаривал над исполинским костром очередную антилопу.

- Ночью была гроза, - сообщил он весело, - молния ударила в дерево, так что сегодня у нас на обед горячее!

Кошка не отвечала. Во-первых, из-за ушных затычек она не слышала ни грозу, ни льва, а во-вторых, инстинкт самосохранения начал проводить в мозгу краткий анализ ситуации. В целом выводы были следующие:

А) Лев вроде бы не опасен;
Б) Лев не только не опасен, но и приносит вкусную еду;
В) Вчера он в некотором роде ее спас;
Г) Надо, кстати, сказать спасибо;
Д) Она взамен научит его мыть когти перед едой.
Е) Анализ окончен, т.к. очень хочется есть!

Вытряхнув из ушей затычки, Кошка услышала обрывок львиного монолога:
- … так-то я вообще молчун, слова не вытянешь, но раз собеседнику интересно, отчего бы не рассказать. Так вот пару лун назад этот паршивец опять забегал на мою территорию…
- Мыть лапы! – строго сказала Кошка.
- Ась? – на нее уставились два ошарашенных глаза. Кусок жареной антилопы, недонесенный до рта покачивался в воздухе.
- Говорю, перед едой надо мыть лапы. Так положено!
- Где положено?

«Смешная какая-то», думал Лев, полоская лапы в прохладной воде, «думает, вот так вот можно царю указывать. Цари на то и цари, чтобы никого не слушать!». Продолжение мысли Лев по привычке озвучил:
- Хорошо быть царем! Не хочу мыть лапы и не мою!

«Ага, - сообразила Кошка, - значит, раз моет, значит хочет. Не безнадежный случай».

- Потому что мне никто не указ, - продолжал Лев, - вообще никто. Это и есть свобода! Пусть только кто-то попробует меня заставить помыть лапы…
- Но ты же помыл их… - перебила Кошка.
- А? – дернув массивной башкой, Лев на секунду задумался. Краткая прокрутка последних событий в мозгу подтвердила неожиданный довод.
- А? Да, помыл… но это потому что ты ПОПРОСИЛА. Вот если бы ты ЗАСТАВЛЯЛА…
- Попросила? – замерев в изумлении, Кошка пыталась вспомнить, когда она в последний раз кого-нибудь о чем-нибудь просила. Из воспоминаний последних лет ничего на поверхность памяти не всплывало.

2

- Пойдем, - предложил Лев после завтрака, - покатаемся на носорогах.
«Так вот откуда этот запах» сообразила Кошка, а вслух спросила:
- Кататься на носорогах – это Приключение?
- Еще какое!

Носорог – это пол тонны израненной психики, упакованные в панцирную броню такого же веса. Периодические размышления носорогов о смысле бытия никак не меняют того факта, что в сущности они огромные туповатые скотины и самые безнравственные пешеходы планеты.

- Вот! Носороги! – возвестил Лев, с гордостью обводя лапой пасущееся у реки стадо, - Лучшие во всей саванне. Сам лично каждого отбирал. В таких делах важен опыт, иначе каждая поездка превращается в ад. Главное – длина ног и мощная дыхалка.
- И как же на них катаются? – Кошка с любопытством разглядывала носорогов, - не вижу ни подушечки, ни седла…

Вместо ответа Лев с боевым кличем подхватил кошку и запрыгнул на ближайшего самца.

Встревоженный носорожий рев огласил Савану. Две пары гигантских копыт пропахали глубокие траншеи в сухой земле, пока танковая туша преодолевала инерцию.

- Сейчас будет самое интересное! Держись! – Лев подпихнул кошку поближе к кожистым ушам, за которые она тут же ухватилась.

Издав еще один трубный рев, носорог, наконец, сдвинулся с места и тяжелыми скачками понесся вдоль реки, с каждым шагом набирая скорость. Заслышав громовой топот, звери благоразумно убирались с дороги. Давешнего крокодила смело обратно в воду. Нерасторопному слону достался чувствительный пинок по филейной части. Оглушительная какофония из топота, клацанья, пыхтения, рева, помноженная на хохот обезьян, звучала для Льва расслабляющей музыкой. Приноровившись к ритму, он с комфортом развалился в хвостовой части, с любопытством поглядывая на вчерашнюю знакомую. Рыжее солнце рассыпало на ее шерсти миллион праздничных блесток, коротковатые лапки казались слабыми и беспомощными, а прижатые ушки невероятно трогательными. Подруливая носорогом, Лев мечтал о том, как непременно покатает ее на страусах и кондорах, а может быть даже и на леммингах, если удастся найти их тропу. Маленькие засранцы в своем суицидальном экзерсисе каждый год прокладывали новые пути.


Вцепившись в кожаные наросты, по недоразумению именуемые ушами, Кошка мечтала о том, как убьет льва, продаст его шкуру, а на вырученные деньги вернется домой, выкупит обратно свои мячики и проживет оставшуюся жизнь в блаженной скуке, подальше от всяческих Приключений. Все это, конечно, при условии, что она останется жива. Чувствуя, как соскальзывают с ушей слабеющие лапы, она отбросила деликатность и выпустила когти. Потом можно будет извиниться. Главное, чтобы это «потом» состоялось.

Получив укол двадцатью игольчатыми когтями, носорог взвизгнул и прибавил ходу.

Кошка судорожно пыталась вспомнить хоть одну молитву, но в голову почему-то упорно лез рефрен песни “Я буду жить!”, причем в голосе внутреннего исполнителя слышалась легкая истерика.

Увидев, как Кошка пришпорила носорога, Лев присвистнул. А дамочка-то с огоньком! По виду и не скажешь: неженка неженкой. Точно, надо будет найти леммингов!

К Кошкиному счастью, носороги – бегуны на короткие дистанции. Лента мелькающей перед ее глазами жизни успела домотаться только до выпуска из школы изящных искусств, когда бронированный транспорт резко затормозил, вспахивая новые борозды в сухой земле. Бесформенной, совсем не изящной лужей Кошка стекла на землю и исчезла в облаке пыли у копыт. В ее не очень вместительном теле бушевали полярные эмоции: бешеный гнев на царственного психопата, облегчение от того, что скачка закончилась, всполохи еще не отошедшего испуга и серебряная полоска гордости за себя: «Я жива! Я смогла! Соседки умрут от зависти!»

Весь этот эмоциональный коктейль выразился в раскаленном добела молчании.


Как выяснилось, в демонстративном молчании не было никакого смысла. Просто потому что демонстрировать было некому. Еще издали приметив старого приятеля Павиана, Лев с приветственным воплем покинул спину носорога и сразу принялся делиться новостями.

Лежа в пыли, Кошка слушала отчет Льва. Тот, с присущим ему тактом, рассказывал, как «зарвавшийся крок вздумал пообедать некой сумасшедшей дамочкой, но не тут то было…».

Кошка вжималась в землю тихо, радуясь поднявшейся пыли, что скрывала ее от Павиана. Когда Лев подошел к деликатному моменту о том, как «страстная дамочка немедленно заинтересовалась его выдающимся филейчиком…», пыль начала неумолимо оседать.

И Кошка смалодушничала. Размахнувшись, саданула когтистой лапой в незащищенное место под панцирной коленкой. С ополоумевшим ревом носорог ломанулся прочь. Гигантские копыта чуть не затоптали кошку, зато взметнувшийся столб пыли еще на некоторое время обеспечил ей инкогнито. Это дало время на перегруппировку сил. Прикидывая варианты незаметного отступления, Кошка краем уха прислушивалась к львиному монологу. К ее несказанному удивлению, она вдруг уловила в его голосе нотки неподдельного восхищения.

- … а оказалось, она любой львице сто очков форы даст! Видел бы ты, как она пришпоривала Носа! Я и сам чуть было не испугался, а ей хоть бы хны. Как будто всю жизнь только на носорогах передвигалась! – здесь в львином голосе зазвучала гордость. Оглянувшись на кошку, он с легким испугом уточнил:
- Эй, дамочка, с тобой же все в порядке?


Поколебавшись всего секунду, Кошка поднялась на дрожащие лапы и с самым беззаботным видом выплыла в зону видимости.

- Конечно, в порядке!

Фыркнула и с утиной грацией поковыляла в сторону тенистого подлеска.

- Видал? – гордо спросил Лев и бодрыми прыжками отправился следом.


Павиан, абсолютно глухой последние восемь лет, благостно жевал банан и пытался припомнить, где он раньше видел этого подскакивающего чудика.

3

Кошка провела в Саване все лето. Как-то оказалось самим собой разумеющимся, что с того дня она больше не расставалась со Львом. То есть она, конечно, всегда шла только куда хотела, но варианты предлагал Лев. Разумеется, поначалу им обоим пришлось привыкать к компании друг друга. Взять хотя бы первую совместную охоту. Планировала операцию Кошка и продумала все до мелочей. Усадила Льва в засаде с подветренной стороны, а сама отправила на выгон добычи. И ведь добросовестно искала потолще и покрупней. Ну провозилась полдня, так и что с того? Это не повод для дурацких шуток. Зато глупый смех – повод, чтобы до самого вечера не разговаривать с бесчувственным наглецом.


Лев тоже вспоминал ту охоту, как сплошное недоразумение. Смирно провалявшись в засаде до вечера, да еще с маскировочным кустом на голове (тут инструкции Кошки были особенно строги), Лев оголодал до одури. Когда же, наконец, раздался предупредительный мявк, его взору открылась удивительная картина: чудовищно оскалившись, Кошка гнала перед собой жирного, страдающего одышкой суслика.

Комментировать картинку у Льва не хватило смелости. Поэтому перед ужином он просто отлучился за дровами, чтобы потом нажарить гору котлет из огромного суслика и крохотной антилопы. Кошка про антилопу так и не узнала, но Лев не выдержал и засмеялся в самый ответственный момент ее рассказа об охоте, за что и схлопотал свой бойкот.


В целом, это было замечательное лето. Иногда Кошка грустила по своим разноцветным мячикам, но потом поняла, что судьба просто поменяла ей три маленьких мячика на один большой и прожорливый. Лев перезнакомил Кошку со всеми самыми чудными обитателями Саваны, коих тоже любовно коллекционировал, как и носорогов.


По вечерам Кошка рассказывала Льву о мире самолетов и автомобилей, а Лев чесал за ухом и доказывал, что носороги и кондоры ничем не хуже. В часы полуденного зноя Кошка пряталась в тени, наблюдая, как Лев носится за своим хвостом на самом солнцепеке. Однажды она спросила:
- И что, это день за днем остается интересным?
- Конечно, - уверенно ответил Лев, - я же могу непредсказуемо им вертеть то вправо, то влево!
- Непредсказуемо? – уточнила Кошка.
- Ага.


Два раза они выбирались к аэродрому, откуда Кошка отправлялся своим подружкам посылки со сладкими фруктами. К фруктам она прикладывала живописные открытки и письма, содержавшие туманные намеки на некие романтические обстоятельства, неожиданно возникшие в путешествии.

«Это их непременно разозлит, но так им, курицам, и надо!» думала Кошка, выводя на коробке адрес.


Лев научил Кошку ловить рыбу. А Кошка научила Льва ее готовить. Вообще, Льву пришлось здорово расширить рацион с тех пор, как у него загостилась Кошка. Он с удивлением узнал, что какой бы большой ни была гора котлет, она не в силах заменить фрукты, зелень, орехи и мед.


Все были довольны. Кошка начала забывать о своем Приключении, которое так искала. Для Льва жизнь в Саванне заиграла новыми красками. Он даже решил отложить переселение в соседнюю Савану, ведь столько еще Кошка не видела в этой!


Но в восьмой день осени Кошка почувствовала, что пора возвращаться домой. Ей вдруг почудилось, что пока она с интересом наблюдает за жизнью Саваны, ее собственная жизнь, оставленная на Севере, стремительно пролетает мимо. Вспомнились мячики и подружки. И снег по Новый год, и теплые разноцветные шарфики, и запах какао. Как же давно она не пила какао!


- Домой? – Лев удивленно тряхнул лохматой гривой, - зачем ехать куда-то, когда можно жить в Саване?
- Сложно объяснить, - уклончиво ответила Кошка, - но мне правда пора. Здесь я гостила, а там живу.
- А что тебе мешает жить здесь?
- Глядя на озадаченную морду Льва, Кошка силилась найти слова, чтобы описать тот крохотный плачущий комочек, с недавних пор поселившийся в ее груди. Он не давал ей спать и гнал в дорогу. Но она так и не нашла нужных слов.
- Ты проводишь меня в аэропорт?
- Конечно, провожу. Поедем на носорогах?
- Нет, лучше так. На тебе.


Следующим утром Лев привез Кошку к самолету. Заведенные двигатели так ревели, что трогательное и прочувствованное прощание пришлось отменить. Да и не было слов, способных облегчить расставание.

- Ты это… пришли открытку, поглядеть на твои автомобили! – проорал Лев, подсаживая Кошку на трап.
- Они не мои! – прокричала в ответ Кошка, - но я пришлю тебе целый десяток! И килограмм льда!


Усевшись в голубое кресло, Кошка наблюдала, как Лев какой-то неуверенной трусцой отбегает от самолета. Отсюда, с овального иллюминатора, ее сильный друг казался странно маленьким и беззащитным. Она вдруг вспомнила, что утром он даже не успел позавтракать, пока собирал ей в дорогу корзинку с едой. И царапина на его левом боку, оставленная колючим кустом, никак не хотела заживать, несмотря на все усилия. Кто теперь будет промывать ее?

«Он без меня погибнет» - внезапно поняла Кошка и попыталась было отстегнуть ремень, но в этот момент самолет плавно оторвался от земли и повернул свой серебристый нос на север.


- Дел столько, - ворчал Лев на обратной дороге. Пока он возился с Кошкой, все пришло в полный упадок. Совершенно распоясались гиены, львы конкуренты уже чуть ли не в открытую охотились на его территории, обезьянам давно пор сделать очередное внушение по поводу злобных сплетен. В общем, только успевай поворачиваться!

«Забегу домой, перекушу и сразу к обезьянам, - решил Лев, - главное все время двигаться».

Вернувшись на поляну, облюбованную Кошкой в качестве временного дома, Лев обнюхал недоеденный филейчик со следами маленьких зубов, лег на землю и пролежал без движения трое суток.

4

Север как-то сразу поглотил Кошку своим шумом и суматохой, от которых она успела здорово отвыкнуть. Первые дни Кошка отчаянно тосковала, но уже через неделю все происшедшее казалось ей сном. Соседки ахали и вскрикивали, слушая Кошкины рассказы, но эти рассказы как будто размывали настоящую память о Саване. Будто случилось все этой не с ней, и она просто пересказывает прочитанную недавно книгу.


Ее холодильник был заставлен всем тем, по чему она успела безумно соскучиться: бутылочки с ледяным молоком, пирожные и целых шесть сортов сыра. Накупив десяток разноцветных мячиков, Кошка заново училась радоваться тому, что раньше приносило ей столько удовольствия. Она часами просиживала с кресле с бокалом отборных сливок и сосредоточенно прислушивалась к себе – ждала, когда, наконец, на нее снизойдет блаженство. Раньше все эти штуки работали безотказно.

Но блаженство не снисходило. Все казалось ей непривычным, лишним, бессмысленным и нарочитым. Она плохо спала по ночам и подолгу сидела на подоконнике, глядя на падающие снежинки. Только одно ей возвращало покой – ее собственные рассказы о лете. Когда друзья устали от них, Кошка решила записать свои воспоминания. Это был замечательный повод опять вернуться к ним. Она долго и придирчиво выбирала бумагу. Продавец канцелярской лавочки наполнил для нее пузатую бутылочку своими лучшими чернилами. Самым сложным оказалось выбрать подходящее перо. Ведь не каждому перу можно доверить бесценные воспоминания. Стальные наконечники то царапали бумагу, то оставляли толстые некрасивые линии. Только спустя месяц, сбившись с ног, Кошка обнаружила то, что искала – тонкое серебряное перышко с гладким наконечником, покрытым гравированным цветочным орнаментом. Продавец упаковал находку в бархатную коробочку, и Кошка поняла, что она готова. Это перо было достойного того, чтобы запечатлеть ее воспоминаний о Саване… и о Льве.


Запершись дома, сказавшись всем больной, Кошка полюбовалась на чистый лист и вывела название:

«МОИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ В САВАНЕ».

На этом Кошка задумалась. А можно ли назвать Приключением (с большой буквы) весело проведенное лето? Если вдуматься, то с ней и не могло приключиться ничего страшного потому, что рядом всегда был Лев – оберегающий, защищающий, заботливый. Выходит, у нее и не было вовсе никаких Приключений? И вдруг на меховую кошачью макушку водопадом обрушилось осознание: было! Было приключение! Оно все лето сказало рядом или таскало ее на своей спине! Главное приключение лета! Да что там! Главное приключение ее жизни!


Стопка неисписанных листов отлетела в сторону и рассыпалась по полу. Вслед за осознанием навалилась горячая, неудержимая жажда деятельности. Нашарив кошелек, Кошка высыпала его содержимое на стол. О полированную поверхность жалко звякнули две медные монетки. « Меньше надо было есть сливок!» рассердилась Кошка. Но это не беда. Схватив сумку, она принялась лихорадочно запихивать в нее только что купленные мячики.


«Он будет рад» - бормотала Кошка, «он не может не обрадоваться. Если он не обрадуется, я вернусь домой, забуду о нем и буду спокойно жить дальше. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Он же так и не ответил на мою открытку. Ой, мамочки, лишь бы с ним все было хорошо. Если с ним все в порядке, я его убью, просто убью!».


В дверь позвонили. Не обращая внимания на звон, Кошка обмотала плечи теплой шалью и подняла сумку. Если поторопиться, она успеет на вечерний рейс…

Дверной колокольчик зазвонил снова. Некрасиво оскалившись, чтобы прогнать неурочного гостя, Кошка рывком распахнула дверь. И сумка выпала из ее внезапно ослабевших лап. С веселым перестуком рассыпавшиеся мячики проскакали по крыльцу и тут же утонули в снегу. На крыльце стоял Лев. На его шею был намотан несуразный сплетенный из травы шарф. В лапе он держал замусоленную открытку, на которой Кошка без труда разобрала свой адрес, выведенный ее собственной лапой.


- Понимаешь, - начал Лев, будто продолжил диалог, прерванный всего минуту назад, - я все думал про тебя и про твое Приключение, которое ты так и не нашла. И вдруг меня прямо осенило, я все понял…
- Я тоже, - слабо перебила Кошка, - я тоже поняла. Я была дура, да? Какая-то слепая дура…
- Ну почему дура, - пожал плечами Лев, ты же просто не знала, - тут его морда стала сияющей, - но я тебе его привез! Не годится тебе без Приключения, раз уж оно тебе так приспичило!

Вытащив из-за спины вторую лапу, Лев предъявил Кошке брыкающегося лемминга.

- Вот! Ты на них еще не каталась. Поверь мне, это будет незабываемо! Я их почти два месяца искал! И если это нельзя назвать Приключением, то я вообще тогда не знаю, что… ой-ой-ой…


Лемминг отлетел в сторону и тут же затерялся в кустах. Соседи, выглядывающие из окон, с удивлением смотрели, как Кошка за ухо втаскивает в дом гигантского персикового кота, и что-то истерично кричит про «Навсегда!» и «Больше никогда!». Как ни странно, кот вроде бы не сопротивлялся, а даже наоборот весьма охотно тащился за собственным ухом. По крайней мере, соседка справа клянется, что видела, как он улыбался.


Что с ними стало потом, никто не знает, потому что на Севере их больше никогда не видели. Только раз один из пилотов серебристого Боинга рассказывал, что видел на борту странную парочку: кошка, сидящая на холке льва. И лев в несуразном травяном шарфе, у которого на каждом ухе было надето по маленькой кошачьей шапочке.
0

#9 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 15 ноября 2014 - 16:38

№ 8

Кабала Каббалы


Уметь говорить с женщинами - счастье, умение слушать – талант, а понимать – гениальность.

О том, что стою только на первой ступеньке познания глубин женского видения огромного мира и одинокого мужика в нем, убеждался на каждом совещании менеджеров нашей кредитной фирмы «Полный Ноль». То ли из-за идиотского названия, то ли из-за дебильности хозяина, доходы фирмы и мои скорбные дивиденты полностью отражали ее название.


Опуститься до того, чтобы слушать бредни старшего менеджера я еще не успел, поэтому весь свой творческий пыл направил на улыбающуюся соседку, свеженькую менюшку еще годного к употреблению возраста, как мы называли менеджеров дающего пола. Судя по юбке, она как будто сползла в пластиковое неудобное кресло с картины Ван Гога. Нет, скорее Тициана. Хотя… Можно ведь и уточнить.


- Что это, приношу прощение, за каляки-маляки вы рисуете, мадмуазель?
- Спасибо, но я, извините, была замужем. Это Ключи Знания Древа Жизни Каббалы, - дама грациозно нарисовала в воздухе изящными пальчиками некую фигуру. – Надеюсь, вы в курсе философии этого Триединства Слов, Букв и Чисел?
- Да, мадам, студентом еще баловался этой теологией бесконечности, умещающейся на ладошке младенца.
- Тогда вы понимаете, что Ключи Знания – верхушка Древа Жизни, является самой загадочной частью учения Каббалы, этого отражения Слова, которое сотворило мир, - ласкающий влажный взгляд дамы обещал еще и не такие отгадки.


Я глянул на рисунок. Обычный треугольник с маленькими кругами в основаниях.

Внутри кругов какие-то непонятные то ли знаки, то ли буквы.


Решил не углубляться в эти круглые дебри, так как меня сейчас больше влекли к себе округленные формы этой черноокой брюнетки, больше, чем все остальные мировые проблемы, тем более гнусавые скучные поучения старшего менеджера.


- Сударыня, а мне тут по случаю из Танзании привезли целую упаковку краснодарского чая. Я большой знаток китайских чайных церемоний в стиле Камасутры. Не пожалеете. Заодно вы меня просветите насчет ключиков от женского древа, куда там их надо вставлять, - по сверкнувшим на носике дамы сквозь пудру жемчужным капелькам понял, что сморозил нечто пошло-волнительное. Или это от жаркой ладони, нечаянно сползшей с моего колена на ее пленительно мягкое бедро?


- Вы бы, Альберт Генрихович, для начала хотя бы имя спросили.
- Зачем? Оно же у вас на беджике, Агния Адовна.


Как трудно с женщинами! Начинать всегда приходиться с высокой духовности, чтобы опуститься до грубого натурализма, и только потом одухотворять по полной программе.


А натурализм, и даже совсем не грубый, намечался все явственней во время плавного перетекания из холодного пластикового офиса в теплые объятия моей велюрно-мягкой квартирки.


Уже после чашечки чая и пары рюмочек ликера дама направилась в душ. Я нервным лошадиным аллюром скакал по коридору, поглаживая перекинутый через руку дежурный розовый пеньюар, искоса поглядывая на эротично распахнувший полы синий пыльник дамы, оставленный на тумбочке в коридоре. Воронья страсть к блескучим камушкам меня и сгубила.


То, что я сначала принял за золотые пуговочки, оказалось дамским браслетом с крупными разноцветными камнями. Меня удивило, что камешки между собой не были ничем скреплены! Натянул на свое волосатое запястье. Камешки просто увеличились в размерах, заполнив промежутки. Странный браслет! Может, магнитный?


Я погладил зеленый изумруд. Всегда любил салаты.


И тут дверь ванны с треском распахнулась, обдав меня душистым облаком пара.


- Где мой браслет? Что ты хочешь сделать? – обнаженная розовая пастилка колыхалась в открытых дверях.
- Дорогая, - я вытянул руку с браслетом, небрежно ткнув в него пальцем. - Как браслетик смотрится на моей мужественной руке?


Раздалось шипение, и обольстительный розовый шарик в дверях ванной сдулся и почернел. На полу от прелестной голой нимфы остались вскоре только миражные холмики пены.


У меня упало все: настроение, снятый браслет, прозрачный пеньюар и даже то, что падать не должно при явлении голеньких чаровниц.


До самого вечера читал в кресле тоненький Уголовный Кодекс и два толстенных тома приложений к нему. Радовало одно – нет тела, нет преступления.


Потянуло оценить остатки от голой роскоши. Как говорится, на безрыбье и браслет – колбаса. Внимательно и осторожно рассмотрел под лупой камни, обещавшие оказаться бриллиантами. Так как для меня даже крошки от разбитой бутылки неотличимы от алмазов, то цена браслета в воспаленном мозгу быстро росла. Я сосчитал все камешки и попытался перемножить на их возможную цену. Итог не помещался в голове и цифры сыпались из ушей. Попытался пересчитать на бумажке – получилось еще больше.


В наступивших вечерних сумерках заметил, что синий камешек на браслете сыпет искорками и мигает. Осторожно тронул пальцем. Холодный. Мигание усилилось. Что это дьявольское орудие ведьмы от меня хочет? Нажать? Хватит, один раз уже нажал, весь кайф поломался, испарилась моя нежная фея, одним видом обещавшая столь много. Кстати, на какой камень я тогда нажал? Кажется, на черный. Может, от синего мадам возродится, и я докончу начатое столь успешно?


Быстро оправил сбившиеся набок трусы и подошел к месту преступления. Перекрестившись на цветное фото недоеденной тараканами фотомодели и трижды плюнув через левое плечо, закрыл глаза и нажал на синий камень. Тишина.


В испуганную щелку убедился, что соблазнительный голый фокус не удался. Почему? А прошлый раз? Черт! Прошлый раз браслет был на руке!


Надел и ткнул. С потолка раздалось противное шипенье. Я потер камешек пальцем. Шипенье переместилось с потолка внутрь головы и стало бормотать противным голосом простуженной насмерть старухи.


- Раш, раш, раш. Проба швязи, проба швязи, проба швязи. Шешть шороков на шорок шершней. Первый, шаштой и пятый регион. Шаштого шаштого на шесть шуток в шаштом регионе. Явка обязательна. Шаштой, как шлышишь?


Я ошарашено молчал.


- Шаштой, тебя шпрашиваю.
- Меня?
- Тебя, крашавица наша штрахолюдная, тебя.
- А что спрашиваете?
- Как што? Как дошло.
- Что – дошло?
- Милая, да ты што? Шлепая? Явка к табе шаштого шаштого! Шабаш готовь в шваей халупе, кошоглазенькая.
- А… где, куда?
- Куды, куды. На твою Кудыкину гору – в Холмогорку. Шавшем ш ума штряхнулашь. Конец швязи.


Я схватил карандаш. Черт, ничего не запомнил из ее шепелявого скрипа.

Шестого шестого. Это может быть шестого июня. Сегодня первое. Времени в обрез. Знать бы на что. Ах, да. Надо готовить шабаш. В какой-то халупе на какой-то горе. На сорок рыл. Где взять столько продуктов? А денег?


И тут меня затрясло. Точно, мадам была ведьмой, а я теперь ее замещаю. Что делать? Отказаться? Ну, уж нет! Не хочу быть сырком расплавленным. Пойду до конца. В крайнем случае – нажму на черный бриллиант. Одну сжег и остальных пущу в расход! Пощупал жидкие бицепсы перед зеркалом. Оценил полтора метра худобы. Эх, зачем я всю армию писарчуком просидел?

Ничего. Наша сила не только в плавках, но и в мозгах. Смог же браслетик скуздить? Смог. Головой работал. Да, и немного пальцем. Но, как говорится, на голову надейся, а браслет не бросай!


По областному атласу автодорог нашел координаты шабаша. Это была невысокая горушка недалеко от заброшенной деревеньки Холмогорки. Надо поспешать. Разберусь на месте.


И только я накинул светлый дорожный плащик, в проеме двери нарисовалась моя постоянная подруга с большими видами на семейное счастье, стервозная, но безотказная Зинуля.


- Куда? – она смахнула у меня с опешавшей ладони ключи.
- В эту… как ее? В командировку!
- Как ее зовут? – она кивнула на дежурный пеньюар, одиноко стынувший у дверей ванной комнаты.


После часа убеждений, вранья, слез и горячих утешений на диванной подушке пришлось взять ее с собой. Пути женской логики убеждения извилисты, непонятны и темны, но, как ни странно, эффективны и неизменно приводят к цели.


Проехав по пыльным пустым улочкам деревни, машина медленно вкатилась в густую рощу между двух огромных болот. На первой же поляне дорога кончилась, и я уткнулся в непролазную чащу. Зинуля уютно посапывала на заднем сиденье. Меня так и подмывало плюнуть на все и на неделю завалиться к ней под мягкий и тепленький бочок.


Но пепел любопытства стучал в черепной коробке и гнал вперед. Итак, мне надо на гору. Где тут гора? Один лес кругом. Обреченно крутил на запястье браслет и даже тыкал в черный камешек, в надежде прожечь проход. Не помогло.


Лег на траву и стал вспоминать, что делали сказочные герои в такой ситуации. Есть! «Катись, катись колечко». Браслет – то же кольцо. Бросил его на землю. Кусты и деревья мгновенно расступились. Сработало!


Передо мной стелилась прекрасная ровная брусчатка и открывались радужные финансовые перспективы. А что, если фирмочку организовать? Скажем – «СказДорСтрой». Как? Это вам не кредитный «Полный Ноль». Начал подсчитывать доходы, но сбился. Впереди вырос огромный черный терем на верхушке горы.


Разбудил свою неблаговерную, и за руку потащил наверх.


У моей зазнобы от вида забитых деликатесами холодильников перехватило дыхание.

- Милый, и эти хоромы ты называл халупой? Это все теперь мое… в смысле – наше с тобой?
- Конечно. Правда, шестого еще гости подъедут, но тут на втором этаже комнат полно – всем места хватит.
- Так это пансионат? А кто приедет? Отдыхающие? По путевкам? Сколько ты продал?
- Может и не по путевкам, но по приглашениям – точно, - туманно формулировать мысли я даже не учился специально. Это у меня талант с детства.


До самого вечера мы обжевывали шикарный ресторан на первом этаже и обсиживали кровати в спальнях на втором. Зиночка после душа занялась примеркой невиданных нарядов из огромных шкафов.


Я осторожно положил браслет на прикроватную тумбочку и устало поплелся в освободившуюся душевую.


Стоя под колючими струями, прикидывал, во что одеваются ведьмы на шабаше, и где сигают через костер. Дровишек надо не забыть заготовить.


Еще надо будет проверить все ли спальни готовы, работают ли там душевые, заполнить в номерах холодильники напитками и закусками. Хлопот, как у петуха в курятнике. Интересно, а шабаш в оргию не перейдет? Будут ли ведьмаки? Перед глазами в клубах пара стал формироваться образ голенькой молоденькой ведьмочки, почему-то с Зинкиными пышными формами.


Я нетерпеливо закрыл воду, небрежно накинул белый банный халат и поспешил в спальню.


- Милый, посмотри какой чудный пеньюарчик! – голая Зинуля в прозрачном одеянии стояла у огромной, как аэродром, софы, грациозно отставив ногу.


Но я смотрел не на нее. Я смотрел на свою пустую тумбочку.


Браслета на ней не было!


- Правда, мне идут эти побрякушки? – и она протянула в мою сторону правую руку с браслетом, левой игриво водя по ярким камешкам.


Я открыл рот, но, ни кричать, ни двигаться уже не мог, когда она нажала на черный.


Мог только слышать крик ужаса моей Зинули, которая смотрела, как ее молодой, красивый кавалер превращается в смердящий пузырь с костями.


Стука упавших останков я уже не слышал.
0

#10 Пользователь офлайн   GREEN Иконка

  • Главный администратор
  • PipPipPip
  • Группа: Главные администраторы
  • Сообщений: 17 985
  • Регистрация: 02 августа 07

Отправлено 23 ноября 2014 - 01:20

№ 9

Ужин в ресторане «Факел»


Машина медленно продвигалась по дороге, раздвигая перед собой грязный поток, несущийся с пологой горы; заливаемая сверху беспрерывными струями дождя, под грохот и сверкание молнии, прорезавшей черное небо. За рулем сидел молодой худой высокий мужчина со светло-водянистыми глазами и гладко зачесанными наверх русыми волосами и рядом его жена – очень яркая брюнетка, стройная, крепкая. Она думала о том, что их приятели были правы, отказавшись ехать с ними ужинать в ресторан в такую погоду, но сегодня исполнялся год их супружеской жизни и ничто не могло бы заставить ее не отпраздновать это событие с шиком. Она приехала в этот город несколько лет тому назад из небольшого поселка и, как ей казалось, достигла многого – училась в престижном университете и, что для нее было особенно важно, вышла замуж за образованного красивого парня, сына состоятельных родителей. Она хотела в их семье стать своей и, как могла, подстраивалась под мнения и желания матери мужа, но при этом ревностно отстаивала свои позиции в их доме и в будущем видела себя одним из руководителей их предприятия.

Когда подъем был преодолен, колеса завертелись быстрее по булыжным мостовым узких улиц старого квартала города, в котором незатейливые строения прошлого века медленно, но неумолимо разрушались и, где среди низких зданий с толстыми стенами, палисадниками, каменными заборчиками, густо заросшими виноградом, ощущались особый уют и таинственность. Автомобиль затормозил возле серого двухэтажного дома, вверху которого светились буквы - Ресторан «Факел». Они вбежали на крыльцо, потянули за ручку двери и под звяканье колокольчика очутились в вестибюле с блестящим паркетом, желтыми огнями электрических свечей, закрепленных по стенам и длинным темным зеркалом в тяжелой резной раме, на поверхности которого все предметы отображались в зеленоватом цвете.

Они стояли одни, прислушиваясь к тишине. Дверь в зал была заперта, навстречу к ним никто не вышел. Дарья подошла к зеркалу и увидала сзади себя отражение еще более вытянутой и худой фигуры мужа, неприязненно смотревшего на нее. Она одернула низ платья, но чрезмерно короткая юбка нагло открывала ее стройные ноги, а декольте платья широкие загоревшие плечи. Она знала, что то, что привлекло его к ней в первые дни их знакомства – экстравагантные наряды, страстное желание нравиться мужчинам, неуемная энергия - теперь подвергалось жесткой критике и была рада этому, потому что это подтверждало ее статус жены; но сегодня был ее праздник - и она в своем узком черном платье торжествовала. Появившийся хозяин, не отрывал от нее долгого пристального взгляда и его пухлые губы улыбались.

«Это хорошо, что вы пришли. У нас сегодня из-за такой скверной погоды ни одного посетителя, кроме вас». Он провел их в небольшой зал, в центре которого стоял уже накрытый к их приходу стол, лампы были притушены.

«Из-за грозы не зажигаем люстры». И, как бы в подтверждение его слов, во дворе загремело и, подойдя к окну, он наглухо затянул штору.

«Ваши знакомые подойдут позже? Столик заказан на четыре персоны».

«Нет, сегодня дождь нарушил наши планы. А Вы не составите нам компанию?» - предложил Дмитрий.

«С удовольствием».

Они приятно проводили время, сидя за столом, накрытым изысканными кушаньями и дорогими напитками, весело раговаривая о пустяках. Дмитрий заметил, что жена произвела на хозяина сильное впечатление – он уделял ей особое внимание и свою речь обращал, в основном, к ней. Но это вызывало в нем не ревность, а скорее самодовольное удовольствие обладателя красивой, привлекательной, умной женщины. Когда Дарья достала из сумочки сигарету и закурила, он раздраженно заметил: «Я кажется просил тебя...». Она улыбнулась длинными тонкими губами, встала из-за стола и прошлась по залу перед мужчинами, как бы показывая себя, и остановилась возле стены, держа в точеных пальцах с малиновыми ногтями - в одной руке сигарету, а в другой маленькую зажигалку, в которой то вспыхивал, то затухал огонек.

Хозяин приблизился к ней:

«Прошу Вас, потушите огонь - и он указал ей на низко укрепленный в стене факел над их головами. – Этот факел пропитан особой жидкостью, которая вспыхивает от искры ярким пламенем, это может быть не безопасно».

«А зачем называть ресторан «Факел», если ни один из факелов в этом здании не зажжен?» - насмешливо спросила она.

«Мы это делаем, когда отключают электричество. В старом районе такое случается, к сожалению». Он вглядывался в ее лицо и не мог понять причины внезапной перемены в ее настроении. Проследил за ее взглядом - официант в белой куртке, видимо, из деревенских, принес поднос с чашками горячего кофе.

«О чем Вы думаете?»

Она помолчала, а потом ответила:

«О том, что, если бы каждый из нас выбирал себе партнера, супруга – супругу, основываясь на свое искреннее внутреннее чувство, не беря во внимание мнение знакомых и незнакомых, которые, проходя мимо, успевают оценить тебя и твоего спутника так, что в тебе это откладывается надолго; вообще, чужое общее мнение, мы выбрали бы других людей, многие из нас. Нами руководит не любовь, а тщеславие».

«Я не понял, чье чужое мнение?»

«В том-то и дело, что мы не знаем, чье оно, но очень хорошо улавливаем его в воздухе – чужие шаблоны, стандарты, которые, на самом деле, не имеют к нам отношения, но мы их принимаем, как свои и они диктуют нам – с таким-то быть престижо, а этот не подходит, не то... Но этот наш выбор нечестный перед собой».

«И в чем же причина того, что мы так поступаем?»

«Наверное, в наших комплексах...»

Он улыбался насмешливо.

«Вам кажется, что я говорю глупости? Но представьте, что Вам предстоит прожить долгие годы на необитаемом острове и Вам разрешено взять с собой только одного человека – Вы уверены, что это будет Ваша жена?»

У крыльца резко зазвонил колокольчик.

«Уже поздно. Может не открывать?» - предложил официант.

«Разве остановишь» - невнятно пробурчал хозяин и пошел к двери.

И Дмитрий с ним, в надежде, что это могут быть их приятели.

Она смотрела, как официант собирает со стола посуду – невысокий, широкий, руки ловко переставляют тарелки, круглая голова с густыми короткострижеными волосами опущена; наконец, он поднял на нее большие воловьи глаза и спросил: «А мороженое подавать со сливками, шоколадом и орехами – я ничего не перепутал, Дашенька?»

«Почему ты здесь? Ты же классный музыкант?»

«Уже нет, у меня была травма руки, так что, я теперь не выступаю».

«Но ты композитор, ты пишешь?»

«Пока нет».

«Но у творческого человека случаются неудачи...»

«У меня затянулось. Я перестал писать еще, когда мы были с тобой вместе и с тех пор ничего не изменилось. Ты ведь потому и ушла тогда от меня – любила за талант, а не получилось – ни денег, ни успеха... А ты кажется счастлива теперь?»

«Да, я довольна».

Уже приближались шаги и голоса, и чей-то незнакомый глухой голос. Он насторожился:

«Уходите».

Ей послышалась угроза в его голосе, черные глаза сердито блеснули:

«Ты мне будешь указывать?!»

Она осталась в зале одна. Здесь, сейчас она встретилась с мужчиной, которого не забыла и которого любила по-настоящему. Она знала, что не променяет своего видного успешного мужа на этого мужика в фирмовых валенках, но поднявшиеся воспоминания и надежды отзывались в ней болью.

Вместе с хозяином и Дмитрием в зал вошел высокий красивый молодой человек лет двадцати семи. Дарья смотрела на незнакомца – темные волнистые волосы, лицо с правильными мелкими чертами, стильная одежда, выгодно подчеркивавшая стройность его фигуры. Глаза у него глубоко посажены и тусклые, и она не улавливала их выражение. Он сел за соседний столик и попросил принести вина. Хозяин хмуро поглядывал на посетителя и, возможно, от этого среди них воцарилось неловкое молчание.

«Я как - будто помешал вам?» - потягивая вино, обратился он к Дарье.

«Просто наши темы иссякли...»

«А Вы попросите хозяина рассказать вам о призраке, обитающем в старом доме. Это вас развлечет».

«Глупости» – помрачнев, отозвался тот.

«Бросьте. Об этом уже судачит вся округа...»

«Это окраина – рядом лес, болото. Вы здесь наслушаетесь баек, от которых зашевелятся волосы».

«Обожаю тайны».

«Я не рассказчик».

Незнакомец коротко рассмеялся - «Тогда я». И в тишине зазвучал его глухой голос.

«Давно, много лет назад в этом доме жила семья – муж, жена и два их сына. Потом с родителями что-то случилось; вобщем, братья рано осиротели. Разрыв в возрасте у них был приличный, так что старший, по сути, заменил младшему отца. Он открыл ресторан, дело пошло, можно сказать, началось процветание; но тут произошли кое-какие события, после которых поползли неясные слухи и посетители даже стали обходить его заведение стороной...»

«Почему?»

«Не сбивайте меня... - он передернул плечами. – Просто девушки, заходившие в ресторан, иногда не возвращались домой».

«И что же с ними случалось?»

«А Вы не понимаете?» - обратился он к Дарье, улыбаясь. Он вызывал в ней какое-то опасение - его бесцветное без выражения лицо, длинная прямая спина...

«Их искали. Потом некоторых из них нашли - в соседней роще и на болоте... Они были задушены. Как выяснилось позже, преступник страстно желал их, но особое наслаждение приходило к нему в минуты сжатия рук на горле, когда...»

«Этот урод был пойман?» - резко оборвал его Дмитрий.

«До него долго не могли добраться. Пока старший брат, терпевший убытки, не предложил полиции некоторую хитрую штуку, чтобы его изловить, И каковы же были его удивление и ярость, когда попавшим в капкан преступником, оказался его младший брат!»

«Подождите! Я читал про эту историю в газетах. Состоялся суд. Эксперты от медицины сочли преступника неподсудным, ввиду его психического заболевания... И, кажется, отправили на лечение...?»

«Да. - мрачно подтвердил хозяин – А после двух лет, проведенных им в клинике, врачи решили, что он больше не опасен и выпустили».

«И он отправился сразу в родной дом - к брату, – продолжал незнакомец. – Но тот поступил с ним более жестоко, чем судьи или лекари. Он сделался его тюремщиком - запер несчастного юношу в клетке и не выпустил из нее. Он превратил родного брата в узника, которому не суждено было выйти из заточения. Свои последние годы несчастный провел в полном одиночестве...»

«Почему Вы называете его несчастным?! – сказала Дарья. - Его надо было уничтожить, невзирая на его психическую болезнь. Если подумать – любой убивающий для удовольствия ненормален, потому что нормальному человеку, да, вообще, человеку - подобные мысли и поступки не могут прийти в голову. А нелюди в обществе не нужны – они враги человека».

«Сколько в Вас зла...» - покачал головой незнакомец.

«Вот уж нет. Это они вынуждают людей идти против своей природы и применять к ним насилие».

«Вы не смеете судить его! – закричал он - За ним стоят непостижимые для вас силы! Поднимитесь наверх, войдите в его комнату! И вы ужаснетесь и восхититесь. Сегодня как раз такая ночь...» И, как бы в подтверждение его слов, мелькнула молния и оглушительно загрохотало.

Дмитрий посмотрел на хозяина: «А что, действительно, в Вашем доме можно наблюдать аномальные явления?»

Тот молчал.

«А Вы ему заплатите, В этом прелестном заведении чудеса стоят дорого». Незнакомец вплотную приблизился к хозяину и проговорил – то ли спрашивая, то ли утверждая – « А ведь ты знаешь, как избавиться от призрака...» И засмеялся: «Но предпочитаешь этого не знать».

Дмитрий положил на стол деньги: «Проводите меня в его комнату».

«Как хотите» - и хозяин направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

«А Вы не с нами?» - спросил незнакомец у Дарьи.

Ей хотелось скорей уйти из этого дома, но неумолкающие потоки воды заставляли дождаться рассвета. Она покачала головой: «Нет».

В коридоре хозяин толкнул тяжелую дверь, щелкнул выключателем и они вошли в небольшую комнату, в которой не было ничего примечательного – разве что, обстановка отличалась особой скудностью, не соответствующей общему добротному убранству дома - стол, стул, кровать, на окне металлическая решетка... «Как видите, ничего необычного...» - усмехнулся хозяин. Внезапно лампа погасла и в наступившей темноте, как-будто вырвавшись из огня сверкнувшей молнии, комнату прорезал длинный светящийся луч - извиваясь и расширяясь он вычерчивал в воздухе мерцающие зеленым фосфором силуэты людских фигур, заполняя ими пространство. Двигаясь и изменяясь, они приближались и удалялись, увеличивались и сокращались в размере, и смутно вспыхивали бликами жутких немых лиц, в которых Дмитрий угадывал черты лица незнакомца. Он метнулся к выходу, но дверь была заперта. Попробовал нащупать замок. «Замок снаружи» - равнодушно заметил хозяин. Он с разбега несколько раз ударил в дверь, но поняв тщетность этих усилий, достал пистолет и сделал несколько выстрелов в место нахождения замка. Дверь медленно подалась назад.

Дарья прикрыла глаза – от выпитого за ужином вина комната медленно кружилась перед ней. Но появление незнакомца она почувствовала сразу. Он быстро подошел к ней и сел рядом. Она увидала близко его глаза – небольшие, карие, в глубине которых притаилось нечто жуткое. «Он безумен». Она встала, чтобы оказаться от него дальше. Он сбил ее и уже на полу схватил за шею большой цепкой рукой. Гнилые зубы впились в мякоть ее губ; и при ее попытке высвободиться, его рука сдавливала горло, лишая возможности дышать. Она вся обратилась в ожидание шагов – они сейчас вернутся... Но и он знал это – слух его уловил глухие звуки выстрелов - и торопился, сжимая руки... Но раздался удар - и монстр покатился - и вместе с ним музыкант в белой куртке. Но тот был быстрей и гибче и, главное, не знал усталости, а музыкант изматывался и медленно сдавал свои позиции. Вбежавший в зал Дмитрий на секунду замер, а затем выстрелил в незнакомца – один, другой раз - но пули, ударившие точно в цель, мягко скатились по нему вниз, не причинив вреда. «Невозможно уничтожить призрак...» - прошептал появившийся хозяин. Но откуда-то издалека, как неожиданное воспоминание, у Дарьи промелькнула догадка. И она схватила факел и зажгла его. Монстр взвизгнул и упал, прикрывая себя человеком в белой куртке. И Дарья поняла, что не сможет ударить по нему огнем, потому что заденет и другого. Факел уже догорал в ее руке, когда Дмитрий вырвал его и полыхнул по двоим - не разбирая где кто. Раздался крик музыканта и, прорываясь через оглушительный вой боли, он охватил объятием монстра и передал ему огонь. Ухнул взрыв – небольшой, как хлопок, - и сотканное из неведомой ткани, чуждое существо разлетелось по сторонам обрывками черного горящего облака, кружась и медленно опадая вниз... Дмитрий и хозяин зачарованно следили за происходящим. Но Дарья уже была возле музыканта. Она затушила огонь и, осторожно раскрывая одежду, осматривала раны. Ожоги были довольно сильные, но не опасные. Она села возле него и нежно провела пальцами по волосам, щеке.

Музыкант открыл глаза. И увидел перед собой лицо любимой девушки, о которой так долго тосковал. Она внимательно смотрела на него, сжав тонкие губы.

«Это ты...»

Она кивнула: «Это уладится... У нас сложится хорошо».

«У нас...? - тихо переспросил он. - У меня и у тебя?»

Муж подошел к ней и обнял за плечи.

Музыкант заставил себя улыбнуться:

«Он у тебя отличный парень».

«Да» – согласилась Дарья.

И сказала: «У нас - это у меня и у тебя».
0

Поделиться темой:


  • 7 Страниц +
  • 1
  • 2
  • 3
  • Последняя »
  • Вы не можете создать новую тему
  • Тема закрыта

1 человек читают эту тему
0 пользователей, 1 гостей, 0 скрытых пользователей