Отправлено 22 октября 2015 - 21:22
№ 2
(Авторский текст без корректорской правки - грамотность и стилистика на усмотрение жюри).
МАРУСЯ
1. В сущности, Маруся могла бы стать первой официально зарегистрированной Интернет-зависимой в СНГ. Однако она так и не знает точно, ведется на просторах нашей Родины счет граждан, вовлеченных в такого рода душевную дисгармонию, или нет, хотя регулярно посещает соответствующие темки в форумах и вместе со всеми там вздыхает, что Интернет-зависимые, конечно, люди больные. Главная заслуга в том, что она почти не вспоминает об организациях здравоохранения, принадлежит, само собой, Феде.
Ну, любящие родители Маруси, конечно, вовремя обеспокоились состоянием ребенка, и непременно считали нужным ее полечить. И государственные заведения по оказанию психиатрической помощи ничего не имели против того, чтоб помочь им в искреннем желании добра Марусе. Именно поэтому Маруся и живет с Федей, которому даже в голову не приходит сдать ее в это жуткое место. Нет, фактически она живет, конечно, в виртуальном киберпространстве, а физически – в квартире Феди.
Федя очень любит Марусю. То, как относится к нему Маруся, он представляет себе очень четко.
– Реально она любит только меня, а так – еще штук пятьдесят высокохудожественных персонажей, – говорит Федя, и проникновенно добавляет, – у Маруси очень большое сердце.
В общем, Федя в принципе понимает, что с Леголасом и лордом Нефритом мало кто взаправду может конкурировать. Но и толку от них при уходе за психами никакого.
Невзирая на висячий образ жизни, в чатах Маруся практически не зависает. Время, проведенное там, она считает потерянным.
– Начинается там все, бывает, и нормально, – объясняла она Феде, – а потом – всякая фигня!
Федя, сам знающий, что такое чат, полностью с ней согласился.
– А если влюбленные в разлуке? – озадачили Федю друзья, узнавшие об этом разговоре. Тот, признав, что поставлен в тупик, переадресовал вопрос Марусе.
– Для этого есть аська, лучше – с видео, – заявила та. – Называется скайп. Кстати, можешь мне веб-камеру купить. А нет, лучше не надо, – Маруся вовремя вспомнила, что потому, собственно, и любит Интернет, что там необязательно смотреть на человеческие рожи. – А ты что, собираешься уехать? – ужаснулась она вдруг.
С Марусей никогда не угадать, на какие темы с ней безопасно разговаривать, а на какие – лучше не стоит. Поэтому чаще всего Федя, все же побеседовав с ней, дня три отходит от стресса. Пожалуй, к счастью для него происходит это не каждый день. Тем более, многих вещей, от которых Маруся приходит в восторг, он попросту не понимает.
Так, наткнувшись на одном из анимешных форумов на просьбу: «Люди, дайте у кого есть приличный хентай», Маруся полчаса хохотала, уткнувшись носом в клавиатуру. Но, с другой стороны, она отлично обходит любые угрозы безопасности в сети и еще ни разу не посадила компьютер на нет. Все удивляются, как так, но больше десяти ненужных рекламных писем в неделю она никогда не получает.
Вот приходит ей в почту, допустим, послание такого содержания: «Самые горячие анекдоты про клубничку! Подпишись и будешь получать…». «…кучу вирусов и всякой фигни», – мысленно заканчивает Маруся, не давая себе труда дочитать до конца. Она тут же закрывает и удаляет такую ценную информацию. Она, конечно, допускает существование дурно воспитанных и интеллектуально неразвитых двуногих существ, которым нравятся такие приколы.
Но Марусю не проведешь. Маруся твердо знает, что самые смешные анекдоты относятся к категории джен, если вам это о чем-нибудь говорит.
Еще Марусе совершенно непонятна безумная популярность сайтов типа «одноклассники».
– Я о своих одноклассниках вообще не вспоминаю, – поделилась она с Федей, – и это лучшее, что многие из них заслуживают.
– Возможно, – согласился Федя. Он ценил, когда Марусе в кои-то веки хотелось поговорить.
– Ведь кто такие одноклассники? – продолжала Маруся. – Ровесники, которые, чаще всего, объединены районом проживания! Что у них общего, чтоб так друг к другу тяготеть?
– Бывают общие воспоминания, – ответил Федя. В отличие от Маруси, он с удовольствием вспоминал школьные годы. – И потом, это люди, которые были свидетелями твоей молодости, вот!
– Или которые отравляли тебе молодость, – сварливо согласилась Маруся. – Стоит ради этого время тратить каждый день? Я еще понимаю, где-нибудь в институте, там у людей общие интересы, ну, к профессии…
Скептическое фырканье Феди, закончившего юридический факультет, она оставила без внимания.
Нет, Маруся свое время зря не тратит. Ей нравится обсуждать фильмы и книги. Маруся – страстная фанатка. Но при этом к онлайн-играм обращается нечасто.
– Твои персонажи по три месяца висят без движения, – напоминает ей Федя.
– Вдохновения нет, – вздыхает Маруся.
Федя говорит, что у него только два слабых места – его друзья и Маруся.
– Причем Маруся практически неуязвима, – непременно комментирует кто-нибудь в этом случае.
2. На самом деле Маруся может довольно прилично существовать и в реале. В частности, она умеет хорошо готовить, хотя делает это крайне редко. Но все знакомые Феди конкретно знают, что Маруся умеет очень хорошо солить селедку в любых емкостях.
Однажды Федин друг пригласил их обоих к себе в гости для того, чтобы Маруся посолила для его домашних целую мантницу. Федя, который считал, что Марусю обязательно надо выводить погулять, когда она это позволяет, с радостью принял приглашение. Маруся тоже не возражала, таким вот образом они и оказались в гостях.
А надо оговорить, что среди странностей, характеризующих душевный разлад Маруси с миром, имелся один особенный симптом: она категорически не выносила, если в помещении вместе с ней находилось более пяти человек. На улице – еще куда ни шло, она могла идти спокойно и в толпе, разглядывая небо и вцепившись в руку Феди. На лестницах она вообще никого не замечала, лестницы почему-то приводили ее в восторг. Но если она, будучи дома, утонув целиком в дебрях Интернета, чувствовала, что пусть даже в соседней комнате, пусть на пороге дома собралось ровно пятеро, ее это почему-то категорически не устраивало. И в такие моменты Маруся начинала нервничать. В криках и прочих сумасшедших выходках это не выражалось никогда, щадя нервы Феди, она просто принималась лупить по клавиатуре так, что в комнате дребезжало все, что только можно. Вскоре Маруся успокаивалась, и если количество визитеров оставалось неизменным, она им совершенно не мешала.
Иное дело, если их становилось больше. Все друзья Феди отлично знали поучительную историю, приключившуюся оттого, что к нему однажды заявились еще не сдавшиеся родители Маруси вместе со стражами правопорядка и сотрудниками девятой бригады скорой помощи, всего человек восемь. Друзья Феди знали об этом потому, что ему тогда пришлось у всех у них попросить в долг. Потому что сумасшествие Маруси тогда проявилось так явно, что стоило больших денег замять сам факт его наличия. Хотя нормальный человек на месте Маруси наверняка в тех обстоятельствах повел бы себя так же.
Федин друг Алибек, пригласивший Марусю для соления селедки, все это отлично знал. Поэтому он заранее еще раз объяснил жене без того известные ей обстоятельства и на всякий случай попросил ее временно, до вечера, скрыться вместе с ребенком у соседей.
На чуждой территории Маруся вела себя хорошо. Она все помыла и почистила, ознакомила хозяина с рецептом засолки и даже немного поучаствовала в разговоре двух друзей о погоде. Жалобы хозяина на дороговизну продуктов и жизненные трудности она проигнорировала, поскольку Маруся на самом деле была оптимисткой, и когда кто-то начинал ныть, немедленно отключала слух.
Ее работа была почти закончена, когда вдруг случилось непредвиденное. Дело в том, что у Алибека, как у истинного казаха, родни было хоть отбавляй. И вот, не предупредив, как водится, именно в тот самый день явились к его квартире родственники из провинции, в полной уверенности, что здесь их примут, как всегда, с распростертыми объятиями.
Чрезмерно резкий и настойчивый звонок насторожил Марусю. Алибек и Федя, видя это, тоже забеспокоились, и хозяин поспешил открыть дверь, дабы ликвидировать стрессовый для Маруси фактор.
Сделал он это определенно зря. Его наивные родственники не посчитали нужным приглушить приветственные возгласы, но это и не помогло бы. Будь их максимум трое, может, и обошлось бы. Но, к сожалению, прибывших оказалось ровно четверо, и все они гурьбой ломанулись прямо в кухню, громко требуя дать попить.
На вторжение инородных особей Маруся отреагировала без промедления, сказался навык длительного просиживания за компьютерными играми. Хвататься за нож она не стала, рассудив, что это попахивает дешевым кино, трюк старый и заезженный. Она схватила первую попавшуюся селедку за хвост и смело кинулась в бой.
Нескольких секунд хватило новым гостям для того, чтобы понять, что селедка – страшное оружие. Зарезать ею, конечно, невозможно, но отлупить – запросто, и у Маруси это отлично получалось. Для начала она успешно выгнала гостей в зал, а потом забегала по всей упомянутой комнате, гоняя перед собой несчастных, и хлестала их по чему ни попадя. Алибек принялся ловить обалдевшую родню раньше Маруси и выталкивать их обратно в прихожую и дальше, хватаясь за голову и огорченно вопя:
– Агай, Салтанат-тате, уходите! Зачем вы пугаете Марусю?!
Надо ли говорить, что родственники даже представить не могли, что можно ответить на вопрос, сформулированный подобным образом, когда за ними продолжает гоняться, резво перескакивая через диваны и размахивая селедкой, девица с совершенно отсутствующим взглядом, не издающая при этом ни звука.
Когда все прибывшие, наконец, очутились на лестнице, а Маруся – на кухне, где ее крепко держал, пытаясь еще при этом отнять селедку, Федя, пожилая тетушка Алибека поправила отмеченный селедкой платок и с осуждением изрекла:
– Ой-бай! Совсем городские Маруси одичали, ты смотри-ка!
3. Большую часть времени Маруся не наблюдает часов. Как изваяние, просиживает она сутками перед монитором, в незыблемости своей иной раз напоминая статую Ленина, но все равно, Марусю следует одевать, купать, расчесывать и кормить (обычно с ложки) хотя бы два раза в сутки. Понятно, все это делает Федя, но, увы, нормальный ход жизни иногда нарушается не менее нормальными событиями, например, неизбежной поездкой по делу.
Отсутствие Феди дома в течение недели, что и говорить, могло фатально отразиться на самочувствии Маруси, которая как раз вошла в фазу обостренного зависания. И Феде ничего не оставалось, как снова обратиться за помощью к друзьям. Да-да, к тем самым, которые знали, что нельзя набиваться ей в компанию в количестве, превышающем пять штук. Именно поэтому никто из друзей не хотел оставаться с Марусей один на один, так что они составили расписание, порешив, что будут навещать Федину квартиру по двое-трое.
Для того, чтобы до Маруси дошло, почему с ней некоторое время будут возиться смутно знакомые особи, Федя зашел в Интернет-кафе недалеко от дома и отправил ей письмо по электронной почте.
Поэтому, пребывая дома одна вторые сутки, Маруся совершенно не удивилась, когда в двери лязгнул замок, и в квартиру проникли заботливые друзья Феди. Сподвижников звали Толстый (который на самом деле был худой, за что и получил свое прозвище), Аселя и Галя.
Для начала они поразились тому, как чисто в доме. Зная домашнюю ситуацию Феди, друзья его ожидали худшего. А тут «приложение к компьютеру» даже сидело спокойно все время, Галя даже успела ей суп сварить и принести, набрала его в ложку…
Вдруг без всякого предупреждения глаза Маруси сделались осмысленными. Она аккуратно отодвинула ложку от своего лица в сторону и хрипло произнесла:
– Ты Рита?!
Ни за что на свете Галя не решилась бы в тот момент спорить с Марусей.
– Рита-Рита, – кивнула она, еще не решив, что делать с ложкой.
На лице Маруси отчетливо проявился испуг, она даже подскочила и шарахнулась, но потом, после непродолжительной внутренней борьбы, вроде взяла себя в руки. Галя тоже решила пока не паниковать, тем более что, привлеченный голосами и стуком, в дверях кухни появился Толстый.
Между тем Маруся слегка наклонилась к Гале и принялась с интересом, даже дружелюбно ее рассматривать.
– Ты – глюк? – спросила она все так же хрипло.
– Может, она подавилась? – с беспокойством предположила Аселя, которой не нравился странный тон голоса Маруси.
– Тихо, я с глюком разговариваю, – совсем буднично шикнула на нее Маруся.
– Я не глюк! – обиделась Галя, отчего-то убедившись в безобидности Маруси. – Я же тебе суп дала настоящий, да? Ну, вот и я тоже… не глюк.
С этими словами она поспешно встала, а затем застыла, сжимая в руках тарелку.
– Как это Рита и не глюк? – с недоверием спросила Маруся. – Ведь Рита – это я, когда-то была, вообще-то. Если я разговариваю сама с собой, значит…
Друзья Феди вообще-то понятия не имели, что по паспорту Маруся называлась Маргаритой Всеволодовной Пронкиной, поэтому ее рассуждения показались им ну очень странными. Впрочем, не хуже, чем всегда, и это успокаивало.
– Нет, я – не ты, я другая Рита, – уверила ее Галя, несказанно обрадованная логичностью рассуждений Маруси.
– Она – другая Рита, – поддержал Галю Толстый.
– Прикольно! Ты тоже с моим глюком разговариваешь, – развеселилась Маруся, подалась вперед, чтобы выхватить у Гали тарелку с супом, и снова уселась перед монитором, работая ложкой совершенно самостоятельно.
– Мужику мне пока влюбите, – прошамкала она.
Как ни странно, все сразу поняли, чего она хочет, только вот для того, чтобы врубить музыку, требовалось знать, где она находится.
– Здесь, – кивнула Маруся на экран и самостоятельно подвинулась.
Найти нужную папку и запустить проигрыватель не составило никакого труда, так что Толстый преждевременно вздохнул с облегчением. О музыкальных пристрастиях Маруси некоторые друзья Феди знали, но для присутствующих зазвучавшие вскоре песни явились откровением. Отличались сии произведения бесспорной оригинальностью, но отнюдь не изысканностью. Главной (или, на худой конец, второстепенной) героиней неизменно оказывалась особа по имени Маруся, и в основном это были дворовые шлягеры, исполняемые под гитару. Такие песни уважаемая Марусина мама, доктор филологических наук, брезгливо относила к простонародным и блатным. Содержание текстов чаще оказывалось пессимистичным, причем печальный конец разнообразных Марусь преподносился с жутковатым юмором.
На четвертой песне, повествующей о том, как Маруська воткнула себе в грудь шестнадцать столовых ножей, Аселя с ужасом заметила, что Маруся исподтишка изучает реакцию гостей.
Будучи мужчиной, Толстый, скрепя сердце, решил, что именно он должен что-то предпринять.
– Нам пора, – заявил он, и испытал невыразимое облегчение, как только понял, что Маруся не собирается им в этом препятствовать. А понял он это уже за дверью.
На крыльце трое друзей Феди остановились перевести дух. Каждый вспомнил, что курение успокаивает нервы, и пожалел, что не обзавелся заранее этой вредной привычкой.
– А знаете, – вдруг пылко воскликнула Галя, – Маруся ведь совершенно нормальная. Она нормальнее нас с вами, между прочим.
– Да ну? – недоверчиво протянула Аселя и на всякий случай отодвинулась, заподозрив, что придурь Маруси могла оказаться заразной.
– А ты попробуй так устроиться! За тобой когда последний раз горшок выносили, а? – фыркнула Галя и припустила вперед всех подальше от святого места, где ей открылась сия мудрость.
За три квартала от местожительства Маруси троица набрела на кафе. Заказали по кружке пива.
– Ну что, тост? – спросил Толстый.
– Ага. Каждой Марусе – по Феде! – предложила Аселя.
– Согласен. «Каждому Феде – по Марусе» – это жестоко, а наоборот – хорошо получается, – одобрил Толстый.
А Маруся тем временем по собственной инициативе выключила компьютер, взяла в холодильнике лимонад и уселась смотреть мультики.
4. Разумеется, далеко не всем понятно, с чего это Федя нянчится с Марусей. Ну а тем, кто узнает об этой ситуации, не зная Феди, Федя кажется едва ли не таким же ненормальным, как и Маруся.
К слову, больше всех так считают родственники Маруси, однако они не только бессильны на него повлиять, но и никогда не пытались этого делать. А Костя вот попытался, хотя совершенно непонятно, для чего ему это понадобилось.
Одно время Костя входил в тройку самых закадычных Фединых друзей, но так сложилось, что после школы они почти потеряли друг друга из виду. Костя уехал учиться в другой город, где потом устроился на работу и остался. И вот однажды Костя приехал навестить родителей и, понятно, позвал всех, кто его знает и помнит.
Собираясь в гости, Федя не планировал уходить надолго. Марусю, погруженную (он специально заглянул ей через плечо) в обсуждение преимуществ сейлор-воинов перед черепашками-ниндзя, он информировать не стал, она и так недовольно дернулась, когда он стоял рядом. Мысленно отметив, что по возвращении непременно надо ее накормить, Федя отправился к родителям Кости, живущим в том же районе в десяти минутах ходьбы.
Собрать всех «старичков», как того хотел Костя, конечно, не удалось, как всегда, кто переехал, кто работал, у кого нашлись другие важные дела. Тем больше времени и внимания уделил он Феде. Впрочем, так получилось еще и потому, что Федя опоздал, а пришедшие вовремя общие знакомые успели рассказать про Марусю, и Костя изнывал от любопытства.
Атакованный с порога неделикатными расспросами, Федя растерялся. Однако дара речи не утратил и что-то сказал. Объяснить логически свой образ жизни рядом с Марусей ему никогда не удавалось, и он не рассчитывал, что на этот раз будет лучше. Так что и не имело значения, поймет его старый друг или нет, и вообще, он охотнее бы выслушал Костю.
– То есть эта девица сидит у тебя на шее, – подытожил, а, по сути, оборвал его Костя к концу второго предложения. – И как ты это допустил?!
Всем своим видом друг детства давал понять, что это, мягко говоря, со стороны Феди не очень-то умно.
И после этого Федя оглянуться не успел, как оказался в ресторане, а компанейский Костя, отлучившись на минуту, вернулся обратно с двумя барышнями, от волос которых за версту разило сигаретным дымом вперемешку с дорогими духами. Одна из них подсела к Феде, и, сиди она спокойно со своим диетическим салатом, его бы это очень устроило.
Но девица протянула руку и прикоснулась к его щеке. Сознание Феди как бы раздвоилось. С одной стороны, он хорошо осознавал, что ему полагается быть довольным, ведь «все схвачено», и именно так вроде бы мечтают коротать свой досуг все нормальные молодые люди. С другой стороны, он не находил для себя места в этой ситуации, он явно выпадал из нее, и поэтому Феде стало стыдно перед Костей, который для него старается. Притом он уже не мог игнорировать, что старый друг его раздражает, а тут еще в голове звякнуло напоминание, что Маруся когда нормальная, а когда способна сутками просиживать перед монитором и не вспоминать, как пройти к холодильнику. Стараясь отгородиться от визави, он потянулся за стаканом, попробовал джин-тоник и подумал, что сто лет уже не покупал домой даже пива.
– Скажи, ты всегда такой напряженный? – участливо обратилась к Феде девушка. – Или ты всегда такой застенчивый?
Костя и обе девицы захихикали.
– Брось, он отличный парень! Не то, что все мужики … – крепкое слово, употребленное Костей, вызвало в компании новый приступ хихиканья. Им всем уже было явно хорошо.
«Марусе бы они не понравились», – подумал Федя, и ему самому становилось все неуютнее.
Девушка наклонилась и провела губами по его щеке.
До того момента Федя считал, что отлично понимает состояние Маруси. Но только теперь он в полной мере почувствовал то, что чувствует Маруся, когда к ней лезут. Все, что он когда-либо читал об уязвимости личного пространства у шизофреников, вдруг стало близким и понятным. Он лихорадочно потянулся за кошельком, делая больше резких движений, чем требовалось.
Костя и обе девушки требовательно уставились на него.
– Все, ухожу! Мне надо кормить Марусю, – отрезал Федя.
– Кого? – захлопала глазами визави.
– Это его собака, – заявил Костя, – и она подождет…
В ответ Федя смерил приятеля ледяным взглядом.
– Это моя половина, – заявил он, – лучшая, между прочим.
И он практически удрал из кафе.
Маруся в его отсутствие не скучала. Она нагрузила себе чипсов, взяла в чашку сметану и уселась к телевизору просматривать то, что успела сегодня скачать и записать на диски.
– О Мерлин! – приветствовала она Федю. – Что это за кошмарный химический эксперимент ты на себя вылил?
Разумеется, заговорила она с ним исключительно потому, что как раз закончилась очередная серия, а не потому, что ее так уж беспокоил запах. Но Федю, даже не обратившего внимания, что он пропитался духами и сигаретами, мгновенно парализовало от знакомого каждому грешнику ощущения разоблачения. Он отлично понимал, что Маруся его ни в чем не подозревает, и что ничего он не сделал такого, однако его беспокоило то, что она могла себе навоображать, если он сейчас же нормально не ответит, в чем дело.
– Неужели? Это, наверное, запах одной тетки в автобусе, как она зашла, дышать стало невозможно, – выпалил он.
– Врешь, – отстраненно констатировала Маруся.
– Почему? – изумился Федя. Периодически в его голову закрадывались подозрения, что Маруся обладает кое-какими экстрасенсорными способностями. И в такие минуты ему становилось жутковато, что уж говорить о теперешнем состоянии, когда он совсем не хотел, чтоб его раскрыли.
– Потому что ты никуда не ездил. Ты ведь говорил по телефону, что это недалеко, и ты быстро дойдешь, я слышала, – ответила Маруся, слизывая с пальца сметану.
Федя уже не раз убеждался, что на самом деле Маруся куда лучше фиксирует происходящее в реале, чем кажется со стороны.
– Ну и кто она? – полюбопытствовала Маруся, запуская просмотр со сцены, где неловко мнущийся анимешный персонаж в очках скрывает от возлюбленной купленный для нее подарок. Внезапно Маруся резко повернулась и отчетливо глянула на Федю. – Что???
Перспектива лишиться Маруси была невыносима. Федя соображал, что делать. Секунды ему хватило, чтоб утвердиться в успокоительной мысли, что из квартиры она не уйдет. Он с ужасом ждал, что она в таком случае сейчас способна устроить. А Маруся ждала ответа.
– Это друг меня познакомил с… не помню, – промямлил Федя.
– И как далеко зашло ваше знакомство? – сурово спросила Маруся.
– До выпивки, – сообщил Федя.
Взгляд Маруси сделался добрым, ласковым и даже жалостливым. «Как будто у меня похмелье, а она – сестра милосердия», – подумал Федя.
– Вот теперь ты видишь, Федя, – произнесла она назидательно, – как вредно пить, да еще в плохой компании?! И зачем врать без уважительной причины?
Феде стало значительно легче. Очевидно, она не собиралась скандалить, но вот объяснениями все еще интересовалась. И Федя заговорил, ничего не скрывая.
Жалеть ему не пришлось. К тому, какую инициативу проявил Костя, а также к его взглядам на нее Маруся отнеслась спокойно, отнеся то и другое в счет несовершенства Кости.
– И не лень людям навязывать другим свою дурость! – сказала она. – Я бы еще поняла, если бы он от своего образа жизни был абсолютно счастлив, а ведь у него проблем больше, чем у тебя. Я думала, только моя мама такая, – тут Маруся захихикала и толкнула Федю в бок. – Не знала, что и среди твоих друзей такие попадаются. Хоть в чем-то ты не совершенен.
– А разве ты думала, что я совершенен? – удивился Федя.
– Конечно, – ответила Маруся. – Ты общаешься с прекрасными людьми, и они тебе даже помогают. У меня-то вообще нет друзей. А у тебя есть, причем такие, которым можно доверять.
– Доверять даже такое сокровище, как ты, – добавил Федя.
– А этот твой Костя, он наверняка еще притащится, – проворчала Маруся. – Давай я с ним поговорю, а?
– Ты хочешь объясняться с Костей? – удивился Федя.
– А что? Я уже очень давно не объясняла ничего ни одному Косте. Это будет как аттракцион, где с головой переворачиваешься, – почему-то решила Маруся.
Однако с Костей встретиться ей не довелось. Шестое чувство выручило старого друга Феди, подсказав ему явиться именно тогда, когда Маруся отправилась в объятия Морфея.
Всем своим видом Костя давал понять, что имеет полное право на объяснение. Первым делом он сочувственно поинтересовался, чему научил Федю прошедший вечер. И последнему, пожалуй, было обидно, что им нечего сказать друг другу.
– Я только укрепился в том, что надо меньше слушать всяких правильных товарищей, – ответил Федя. – Никого нет лучше Маруси.
Насупленное молчание Кости свидетельствовало о том, что он ровно нифига не понимает, поражается, как так можно, абсолютно не раскаивается в приложенных к спасению друга усилиях и считает, что Федя здорово увяз. Тяжко вздохнув, он развернулся и двинулся вниз по лестнице, не прощаясь.
– Я знаю, – пробормотал себе под нос Федя, – что ты желаешь мне добра, поэтому держи свое добро при себе и ко мне с ним не лезь!
5. Федя с Марусей замечательно сосуществуют вместе и практически никогда не вспоминают о том, что за пределами квартиры не все так симпатизируют состоянию психики Маруси. Но однажды раздался звонок в дверь. Был он какой-то неуверенный, так звонят люди, в лучшем случае не знающие, туда ли они попали, и будут ли им тут рады. Маруся, всегда прекрасно улавливающая такие вещи, занервничала, поэтому Федя поспешил выяснить, кто там, оставив, естественно, цепочку.
– Добрый вечер. Меня к вам Ангелина Витальевна направила, – смущенно, но при этом как-то требовательно произнесла незнакомая, прилично одетая женщина.
В долю секунды все существо Феди настроилось на отпор. Ангелиной Витальевной звали фактическую Марусину маму в реале, а никто так сильно, как реальная Марусина мама, не верил в научную силу отечественной психиатрии. Поэтому Федя считал Ангелину Витальевну безусловно ненормальной и очень опасной.
– Что же Вы, в самом деле, меня боитесь? – между тем дрожащим голосом спросила женщина, косясь то на Федю, на цепочку.
– Вас – нет, а вот тех, кто с Вами может быть, опасаюсь. Удостоверение покажите, – сурово потребовал Федя.
Женщина снаружи засуетилась, покопалась в сумочке и, наконец, предъявила ему удостоверение личности.
– «Посысоева Ирина Владимировна». Чего-то я не пойму. Вы от какой организации? – с подозрением спросил Федя.
– Я в школе работаю, – ответила женщина, поставив Федю, прямо скажем, в тупик.
– Маруся шесть лет назад школу закончила, – выдал он чистейшую правду. – И снова туда больше не пойдет!.. Или… Вы всеобучем занимаетесь? Так тут нет никого для Вас.
Женщина, явно не поняв, уставилась на него, а затем рассмеялась.
– Я к вам не по работе, по личному, – сказала она. – Ангелина Витальевна сказала, что Вы как-то общаетесь с Марусей. И вроде что-то понимаете.
В тот момент Федя не понимал совсем ничего, но чувствовал, что как-то невежливо продолжать общаться через цепочку с особой, не представляющей ни одну из неприятных ему и Марусе организаций. Поэтому он все же пригласил ее войти.
Надо сказать, гражданка Посысоева притормозила на пороге комнаты, едва взгляд ее наткнулся на Марусю. Дело в том, что девушка, не живущая в рамках реального времени, только что проснулась, и Федя еще не успел ни причесать ее, ни отправить в стирку тот заляпанный килькой халат, который она кое-как на себя напялила. Вдобавок, специально, чтобы мамина знакомая не вздумала задавать нудные вопросы, Маруся принялась что-то мурлыкать себе под нос, делая вид, будто ничего вокруг не замечает.
Успокоенный реакцией Маруси, Федя проводил гостью до дивана, а сам, предложив чаю и получив отказ с благодарностью, уселся в кресло напротив.
– Я посоветоваться с Вами пришла, – сказала женщина. – Из-за моего сына. Понимаете, у других дети вроде бы нормальные, а мой вот странный какой-то… не настолько, – быстро добавила она, кивая на Марусю. Она наклонилась к Феде и конфиденциальным шепотом произнесла: – Понимаете, не хочется как-то сразу обращаться к врачам, все-таки жалко: ребенка – в дурдом. А Вы, наверное, разбираетесь.
– Смотря в чем, – скромно заметил Федя.
– Ну, вот мой Славик без конца в компьютер играет, даже домашние задания стал готовить по Интернету, – пожаловалась женщина. – Я домоводство преподаю, для меня это темный лес, – добавила она с гордостью, а затем вновь сникла. – Часами там торчит!
– Между прочим, время, проведенное в сети – не критерий зависимости, – важно изрек Федя.
– Да? – недоверчиво переспросила гражданка Посысоева.
– Да, – с нажимом произнес Федя, так что почтенная женщина даже вздрогнула. – Человек может, например, по работе торчать там целый месяц с перерывами на еду и сон. Люди, которые на биржах работают, или там путевки получше ищут, так и делают, или, допустим, те, кому надо диплом написать, могут долго в сети лазить. А потом выходят и не испытывают желания туда вернуться.
– А как тогда определить, кто зависимый, а кто нет? – судя по злорадному виду, гражданка полагала, что поставит Федю в тупик.
– Главный показатель – значимость эмоциональных привязанностей, – сообщил Федя. – Бывает такое, что у ребенка, допустим, и денег нет на большее, чем пара часов в сутки в Интернете, но у него там все друзья, которым он доверяет, интересы и все такое. И он очень страдает, если в иной день не удается туда залезть. Вот это уже зависимость. У Маруси, кстати, много друзей на разных сайтах и форумах…
Гражданка шутливым жестом подняла руки вверх, давая понять, что все равно не разберется и готова так ему поверить.
– Ну, у моего Славика, вроде бы, друзья есть и в школе, и в секции каратэ, – с надеждой произнесла женщина. – Но он эти книжки читает запоем, не оторвешь!
– Какие книжки?
– Ну, эти, которые качает в Интернете! Фантастика и ерунда всякая. И главное, попробуешь у него что-нибудь спросить, позвать в это время, так он грубит, огрызается, – и женщина в ожидании поглядела на Федю, явно рассчитывая, что он разделит ее возмущение.
Он же в очередной раз был поставлен в тупик взрослой логикой, не зная, как объяснить человеку разницу между общением в сети и чтением книг, если человек умудряется этого не понимать сам.
– Женщина, а Вы сериалы смотрите? – устало спросил ее Федя и, дождавшись, когда она кивнет, поинтересовался: – А если Вас во время сериала отвлекать, Вы разве не так же реагируете? Людям вообще не нравится, когда их отвлекают не вовремя.
– Так у него это не вовремя постоянно! Надо же меру знать, – возмутилась женщина.
– Вы думаете, что знаете его меру? – философски протянул Федя. – А ответьте, уважаемая, Вы всегда по жизни знали, как лучше всего для Вас самой? Откуда Вы знаете, что нужно вашему сыну?
– То есть? – с вызовом произнесла Посысоева.
– То есть Ваш сын – человек другого поколения, который растет в совершенно другой общественной среде и будет жить в будущем, которое Вы и представить себе не можете, даже фантастика тут вам помочь бессильна, – монотонно пробубнил Федя. – Кстати, зря Вы на фантастику нападаете, Вы не представляете, сколько Ваш сын Вам денег экономит на том, что качает книги, а не требует их купить. Так вот, Вы откуда знаете, как ему лучше? Или, может, он Вам по хозяйству не помогает?
– Помогает, все сделает, лишь бы отвязаться, – расстроилась женщина.
От Маруси не укрылось, как Федя покосился на нее, на то, как беззаветно она пялится в экран, и она буквально прочитала его очевидную мысль по поводу гостьи: «Так какого же черта тебе еще надо?!».
– Со мной он как будто даже и разговаривать не желает, – добавила огорченная мать.
– А о чем Вы обычно с ним разговариваете? – поинтересовался Федя.
– Как о чем? Да вот как с Вами, – собеседница развела руками, выказывая предположение, что это уж куда как очевидно. – Говорю ему, сынок, я за тебя волнуюсь, вот, а он…
– Ничего себе, – присвистнул Федя. – А Вы как отнесетесь к тому, что за Вами будет сутками ходить Ваша мамаша и без устали повторять, как она за Вас беспокоится и что Вы, по ее мнению, тронутая, ведь у других людей дети вроде бы нормальные? Классно, да?
– Нет, – оторопела женщина. Судя по ее малость испуганному лицу, она очень хорошо представляла себе нарисованную Федей картину.
– Если Вы волнуетесь за сына, то, может, стоит попытаться разобраться самой, чем он интересуется? – предложил Федя.
– Ага, и тоже впариться в этот Интернет! Будет нас двое чокнутых! Да что, я буду читать лабуду эту всякую, что ли? – искренне удивилась гражданка Посысоева.
– Да, масса уважения. Скажите спасибо, что он у Вас вообще читает, – устало вымолвил Федя. – Вас послушать, так все, чем Ваш сын интересуется – сплошные глупости.
– По-вашему, я плохая мать? – взвилась уязвленная гражданка.
– Хорошая. От таких и сбегают, – ответил Федя.
– Спасибо, – нервно улыбнулась женщина и встала. – Я хоть убедилась, что мой Славка, слава богу, нормальный. Ну, всего доброго…
Когда за ней закрылась дверь, Федя услышал совершенно внятный голос Маруси.
– Как хорошо, что ты меня уважаешь. А скажи, я правда совсем ненормальная? Ну, со стороны?
– Не совсем, – ответил Федя. Он подошел сзади и погладил ее по голове.
– Знаешь, я думаю, я не навсегда такая останусь, – задумчиво произнесла Маруся. – Очень скоро мы будем жить совсем хорошо. А сейчас я еще не хочу в реал насовсем, к таким вот теткам.
– Я подожду, – пообещал Федя и огляделся в поисках расчески.